В моем корявом переводе. И с легкой редактацией.

Скажи, ты что, совсем идиот? Как ты не знаешь эту игру? Не может такого быть, что ты ее не знаешь. Это называется «Он уже не...», и это то, во что играют все, когда у них погибает друг. Ты бросаешь его имя в воздух, и все вокруг должны закончить предложение, сказать, что он уже не... Даже если это посреди футбольной игры, каждый из присутствующих обязан дать ассоциацию. Иногда это идет часами. Получи пример.

Даниэль уже не узнает, если его сестра выйдет замуж. Даниэль уже не поведет своего младшего брата в кино. Даниэль уже не узнает то ощущение, когда он находится со своей девушкой. Даниэль уже не узнает как это входить с ней в «Zara», когда выходит новая зимняя коллекция. Он также не узнает каково это – пойти в «Роладин», посреди ночи, в дождь, потому что ей вдруг захотелось пончиков, а ведь ты, идиот, никогда не умел ей отказывать. А сейчас я думаю, как же мне повезло, что мне как-то раз пришлось пойти посреди ночи принести пончики...

Даниэль уже не послушает новый диск Сарит Хадад. Он уже не узнает, как это хорошо, когда мама тобой гордится в тот день, когда ты поступил в университет. Он не будет присутствовать на похоронах его дедушки, не присоединится к нам в Южную Америку, не увидит футбольную команду получающую кубок. Очень много вещей Даниэль уже не узнает.

Даниэль уже не узнает, как это изменить своей девушке с самой роскошной красавицей в стране и слишком поздно понять, что это просто того не стоило, а девушка уже ушла. Он уже не узнает, насколько это больно.

Даниэль никогда не узнает какая именно песня звучала над его могилой, когда он погиб. Песня Эяля Голана, обновление в восточном стиле, стала его песней. У каждого погибшего есть песня, которая ведет его друзей от похорон и дальше. Месяцами ее слушают вновь и вновь. Она не надоедает.

Даниэль никогда не узнает, как Лиор, санитар, рыдал над его телом, не хотел отпускать... он плакал как ребенок. Он уже не узнает, как я оттащил его тело, вцепившись в него двумя руками. Он не узнает. И огонь продолжал полыхать вокруг, и мы стреляли, стреляли, стреляли, во всевозможные стороны, как будто это облегчило бы чувства. И как все были сломлены, Даниэль уже никогда не узнает. Нет никаких шансов, что он узнает.

Даниэль уже не почует запах сладкого пота, в который примешивается нежный аромат шампуня, в ночь страстных поцелуев и объятий, которую мы все получили в ту неделю, когда вышли из Ливана. Даниэль вообще не узнает, что мы вышли из Ливана.

Думка: It snowing in my heart