02.08.07
16.06
Верона: «Да уж, нас у тебя много и мы тебе больно не сделаем никогда, мы тебя любим, но вот она»...
Ребенок: «Нет, не говори про нее ничего плохого, просто все складывается не лучшим образом».
-Я боюсь ее и, все-таки, я ее очень сильно боюсь, может быть это моя ошибка?
Верона: «Вот давайте сядем и во всем будем себя винить. Это не справедливо!»
-Я знаю. Но боюсь, что она будет делать мне больно вновь и вновь. А это еще больнее, когда человек делает тебе больно и даже не замечает этого. Или не хочет замечать этого. Или замечает, но поздно.
Ребенок: «Если любишь, поздно никогда не бывает»
Верона: «Если только смерть не разлучит нас».
Ребенок: «Верона, тихо, пожалуйста, не надо».
Верона: «Еще боль – и снова мой выход на сцену. Что же за роль мне досталась. Боль и еще раз боль. Жить ею и умирать от нее, мечтать о смерти».
Ребенок: «Ты мечтаешь умереть?»
Верона: «Не так сильно как в прошлый раз, но это со временем, это копится. Когда меня эта боль переполнит, я умру, и вы это знаете. Меня опять не станет на какое-то время».
Верона дрожит от холода, лицо ее бледнеет, а губки посинели.
Ребенок: «Я люблю тебя, Верона, слышишь? Хочу обнять тебя. Ты не одна, я с тобой. Ты же видишь, я здесь, я сейчас с тобой ».
Ребенок подходит и со всей нежностью и теплотой чувств, что может выразить, обняла бедняжку Верону.
Верона: «Спасибо, Ребенок. Никуда не уходи, пожалуйста, побудь со мной. Обнимай меня чаще. Мне так нужна любовь».
Ребенок: «Всем она нужна, без нее люди могут замерзнуть до смерти».
Верона: «Я знаю, как это происходит. Я уже замерзала до смерти».
Ребенок: «Тихо. Нас же теперь здесь двое, мы сможем в любом случае, в любой жизненный момент стать поддержкой друг для дружки. Как сейчас»
Верона: «Но она сделает нам еще раз больно, я это чувствую. И не раз, может еще много-много раз. Когда это закончится? Я не могу так жить. Мне больно» (рыдает)
Ребенок молча прижимает мою головку себе к груди и гладит по волосам. Из глаз ребенка тоже покатилась слеза.
- Перестаньте. Будет вам. Настя же обещала, что все будет по-другому, когда она приедет. Все будет хорошо.
Верона (в истерике): «По-другому? По-другому лучше или хуже? Хотя, нет, подождите, куда еще хуже, я здесь появилась для того, чтобы переводить всю эту боль в творческое русло и жертвовать собой ради себя же. Когда невыносимо больно, я мечтаю о смерти и умираю. А потом воскресаю и опять начинаю копить боль, обволакивать ею свое сердце, пока вновь не «наложу на себя руки». Что здесь для меня? Где потерялось мое счастье?»
- Ей нужно верить. Она же, как и я. Она человек. А человеку неподвластно создать свое предназначение в миг с нуля. Нужно время. Она любит. Я люблю. И мы построим нашу любовь. Я точно знаю, она хочет сделать нас счастливыми. И я, и все мы хотим этого же. Верона, ты будешь счастлива. Потерпи, хорошая моя, больно, но так значит надо, я уверенна в этом. Твоя боль не вечна».
Верона плачет, но уже не так сильно, начинает потихоньку успокаиваться.
Верона: «Я же могу не вернуться».
Ребенок: «Ты думаешь?»
Верона: «Да. Иногда мне кажется, что я здесь появилась только из-за боли. Это мое предназначение здесь. Мечтать о смерти. Это мой «жизненный» путь. Это мой смысл. И когда боль пройдет, я счастья не обрету, я просто исчезну и где я уже буду, сама не знаю»
Ребенок: «Я же тоже не я и, значит, могу исчезнуть в любой момент»
Верона: «Нет, ты образ, родившийся из любви. Имя тебе дал любимый человек, а меня придумала я. Мой характер искусственный. Я есть продукт творческой самодеятельности. Я не вечна. Вспомни Глорию, она же пропала и не вернулась. Она тоже плод воображения, вымышленный образ, придуманный друг. И где теперь она?».
Ребенок: «Плохо ее помню. Но ты что-то говорила такое уже про куклы, про то, что не с кем было поговорить. Тогда и появилась Глория?»
Верона: «Да, именно так. Глория – кукла появилась на Новый год, а в канун нового года, как ты знаешь, случаются чудеса. И чуть позже появилась уже сама Глория –образ идеальной подруги, которая понимала и никогда не ругалась. Она просто слушала и принимала все как есть. И отвечала только то, что от нее хотели слышать».
-Да, и когда этих желанных ответов стало уже недостаточно, когда захотелось узнать жизнь такой, какая она есть на самом деле, без вуали, больше ее я не слышала и с вопросами к ней не обращалась.
Верона: «Так и есть».
Ребенок: «Она просто стала ненужной. А что стало с куклой?»
Верона: «А ты как думаешь?»
Ребенок: «Кукла, наверное, стала ненужной еще раньше, чем образ».
Верона: «Верно. Где-то приблизительно так».
Ребенок: «Но я же тоже образ?!»
Верона: «Ты особенный образ, ты другая, ты отражение мыслей другого человека»
- Не безразличного мне человека.
Верона: «Да, поэтому ты особенная. У тебя есть надежда на возможное будущее. А будущее- это счастье. Это хоть некоторая, но все же определенность».
Ребенок: «Значит, меня тоже может не стать?»
Верона: « А ты думала… Ребенок, ты получеловек, но все же больше в тебе образного, нежели человеческого»
Ребенок: «Не говори. Я поняла. Я исчезну тогда, когда перестану быть нужной ей, той которая меня придумала. Я исчезну, когда перестану быть нужной Насте?»
Верона: «Да, возможно. Я точно не знаю. Ты другая. Я всегда говорила тебе, что ты другая, а ты не верила».
Ребенок: «Я не задумывалась о том, как появилась. Не думала и о том, что могу исчезнуть»
Верона: «Ладно, не думай об этом, по крайней мере, пока. Тебе рано еще волноваться. Ты нужна Насте, она любит тебя больше жизни, а это очень сильно».
-Настя сказала, что любит просто меня. Значит, она любит меня всецело такую, какая я есть!
Верона: « Но ко мне это не относится. Я наделена всеми теми качествами, которые она терпеть не может. По началу я была гордой, слишком высокого мнения о себе, заносчивой, а теперь ненавижу себя и просто мечтаю умереть. И потому, кроме твоей любви, Ребенок, мне больше ничья не светит»