Есть, говорят, на свете Счастье. А какое оно - никому то не ведомо. Каждый его по-своему представляет. Кто-то за птицу держит, цветов красочных, кто-то его в золоте видит, да во благах разных, а кто-то и вовсе считает понятием абстрактным, анализу не поддающимся.
Ну да мы не о том Счастье, а о другом совсем.


Давным-давно жил на свете маг. И было это так давно, что никто уже и не помнит не только, как его звали, но и даже был ли он добрый маг, или злой.
Много заклятий он придумал, еще больше прочел, а уж эликсиров сотворил, так и вовсе не сосчитать. И решил как-то он сделать главное заклятие своей жизни. А именно - счастье сотворить. Не день думал, и не два, и решил, что сделать счастье большим, таким, чтоб всем хватило сразу - не получится. А потому делать его надо маленьким, да шустрым, чтоб везде поспевало. И сделал. Получился у него небольшой такой клабушик. Забавный, лопоухий. А еще он умел становиться невидимкой. То ли задумано так было, то ли само получилось, сейчас и не понять, а спросить уже не у кого... Назвал же маг того клабушика Глюком. Может, он немцем был*. А может, свое что-то задумывал...
Ну да клабуш-то не шило, в карман не положишь, да в мешке не утаишь. И поползли по свету слухи, что, мол, такой-то маг счастье наколдовал. И мало его, счастья этого. На всех, мол, и не хватит.
И начали люди за счастьем охотиться, Глюка ловить, значит. Год ловили, два... А там и пару столетий набежало. Подустали люди, за неведомым гоняться-то. А еще больше Глюк устал - кому же понравится, когда за ним охотятся? Начал он людей бояться, по щелям разным прятаться, да по лесам бегать. Одичал почти что...
А большинство людей решило, что раз счастье не поймать, надо на него силки ставить. И самим ждать, пока оно придет. И ждать стали. Так еще лет пятьсот пролетело, ждать-то - не ловить, тут терпение нужно. Клабуш наш уже и бояться почти перестал. А все равно к людям с недоверием относился, да в силки к ним не спешил.
Тут-то и людям ждать надоело, и начали они жить, как жили, а все не совсем так - иногда, по привычке, за счастьем гонялись, да ждать его пробовали.
А Глюк скучать начал. Попробуйте-ка пять сотен лет в лесу прожить, да по щелям попрятаться, сразу узнаете, что такое одиночество. А так как изначально Глюк был клабушем домашним, в тепле нуждающимся, то и начал потихоньку к людям подтягиваться. Да только не к тем, что о нем мечтали, и желали страстно, а к другим, что жили себе спокойно, дома строили, детей заводили, да любили друг друга, и никакого Глюка им было не надо, у самих все было. К ним-то Глюк и тянулся. За печкой посидит, бывало, посмотрит на всех, как живут дружно, теплом покормится, да и дальше пойдет, здесь-то он и не нужен совсем, и без чужого Счастья здесь хорошо, свое есть...

С тех-то пор и делятся люди на тех, кто Счастье ловит, на тех, кто Счастье сидит да ждет, тоскуя, и на тех, кому оно и не надо вовсе - друг друга любят, да живут дружно, а счастье - оно к ним само тянется.




Может, он немцем был* - подразумевается Das Gluck (э.. там у-умлаут должно быть, но при попытке запостить все падает, и кодировки жюткие становятся. Совсем...) (нем.) - счастье.