Да, друзья мои, у нас тут вчера было чудесное заседание философского клуба на тему "Русский рок", предлагаю Вам приблизительный текст того, что там происходило, поверьте, это может оказаться интересным далеко не только меломанам. Короче, must read :)
Сегодня мы поговорим об уникальном поэтическом, социальном и антропологическом (в значении – «то, что пытается разобраться в человеческой сущности») явлении. Надеюсь, Вам станет в итоге ясно, почему именно «русский рок», а не «русский рэп» или «фабрика звёзд».
Собственно само понятие рок в данном случае достаточно условно. С западным роком у русского рока достаточно мало общего, хотя связь и прослеживается. Западный рок – это был молодежный протест. За исключением нескольких ярких личностей вроде Боба Дилана этот протест после молодежных революций 60х весь вышел. В русском же роке протестная составляющая была очень небольшой, это прежде всего была музыка для тех кто умеет и готов думать, в ней обе крайности западной музыки – бунт с одной стороны, и красивая, сосредоточенная на себе музыка – с другой – занимали не много места. Кроме Битлз и Роллинг Стоунз, кроме панков и хиппи на становление русского рока оказали громадное влияние русская поэтическая культура, Ахматова и Пастернак, не говоря уже о Толстом и Достоевском, а также социально-поэтическое явление русской авторской песни – от Александра Вертинского до Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого – и все это сливались во что-то единое, ни на что не похожее.
В непредсказуемой империи на стыке Востока и Запада рок-музыке довелось претерпеть странные метаморфозы.
Илья Смирнов
Рок – это боль, беда, правда, любовь и жизнь целого поколения
Ю. Шевчук
Русский рок в своих лучших песнях - это болевые уколы в совесть. Это борьба за право думать, за право быть одиноким, за право выпадать из толпы и из попсы. Когда всё вокруг тонет в беспросветном оптимизме, когда официальная пропаганда обещает построить коммунизм или хотя бы догнать Португалию по числу кондиционеров на душу населения - русский рок встряхивает и говорит: «А ты знаешь, Небо становится ближе».
диакон Андрей Кураев
Явление «русского рока» очерчено очень четко – и во времени, и в пространстве.
По времени – это 80-е годы, скажем, с первого записанного в студии альбома русского роке («Синий альбом» Аквариума (1981) до активного выхода рок-музыки из подполья, когда на неё ненадолго возникла мода, и рокеры стали зарабатывать тысячи в ущерб творчеству (и достаточно быстро в результате сошли с арены, будучи вытеснены Ласковым маем) – 1987-88 годы. Гибель Александра Башлачева (1988) и Виктора Цоя (1990) поставили логичную точку, так же как точкой в истории западного «поколения Вудстока» точку поставили смерти Хендрикса, Моррисона и Джоплин в 1971. Время это даже имеет свое название - «Время колокольчиков».
Долго шли зноем и морозами.
Все снесли и остались вольными.
Жрали снег с кашею березовой.
И росли вровень с колокольнями.
Но с каждым днем времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.
Что ж теперь ходим круг да около
На своем поле — как подпольщики?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь — время колокольчиков.
Пусть разбит батюшка Царь-колокол
Мы пришли. Мы пришли с гитарами.
Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл
Околдовали нас первыми ударами.
И в груди — искры электричества.
Шапки в снег — и рваните звонче
Рок-н-ролл — славное язычество.
Я люблю время колокольчиков.
"Время колокольчиков", Александр Башлачев
Имеет это явление и четкое указание на место – город Ленинград.
Потому что «русский рок» – он только называется русским. На самом деле русский рок-н-ролл родился вообще не в России, а конкретно в радиусе трех автобусных остановок вокруг места, где я пишу эти слова – вокруг моей петербургской квартиры на улице Моховой. Собственно весь русский рок – это компания приятелей, человек в 20-30. Именно они сделали то, чем сегодня гордится страна.
Илья Стогов, Бронзовый рок
Мрачный серый город был для нас ареной, был одновременно и нашим зрителем, и инструментом, на котором мы собирались играть. Отсюда шли к нам темы новых песен – из этих дворов, квартир, подъездов, отсюда мы брали звуки нашей музыки – и нежные, и грубые, и назойливые, и печальные, и смешные, и ещё непонятно какие. Мы ничего специально не выдумывали – город был открыт нам весь, со всеми его прорехами и карманами, и мы с наслаждением обшаривали его, забирая всё то, что было нужно для нашей музыки.
Алексей Рыбин
Но мне выпало жить здесь, среди серой травы
В обмороченной тьме, на болотах Невы
Где дома - лишь фасады, а слова - пустоцвет
И след сгоревшей звезды, этот самый проспект
Я хотел быть как солнце, стал как тень на стене
И неотпетый мертвец сел на плечи ко мне
"Болота Невы",БГ
Ну и о самих людях, составивших это движение, дадим слово одному из непосредственных участников этих событий, Алексею Рыбину, первому гитаристу группы «Кино»:
Гребенщиков как-то сказал, что в те годы рок-н-ролл был единственной до конца честной вещью в этой стране, и я полностью с ним согласен. Только это могло вызвать радость в наших душах. Именно радость – не смех и хихиканье. Разве те люди, что стоят в очередях, чтобы сдать пустые бутылки, чтобы купить полные бутылки, чтобы выйти на свободу, после опорожнения бутылки, разве есть радость в их душах? Они смеются постоянно – над похабными анекдотами, над глупыми шутками, несущимися с киноэкранов, над рассказами писателей-сатириков о том, как страшно жить в этой стране, они смеются над собственным убожеством, нищетой и порочностью, но нет радости на их лицах. А мы искали эту радость и находили её. В рок-н-роллах Элвиса и балладах «Битлз» мы открывали больше смысла, чем во всех тех статьях Ленина, что я законспектировал в 9-м и 10-м классах школы и на 3-х курсах института.
Мы были совершенно лишены гордыни в советском понимании этого слова – никто и в мыслях не имел становиться «личностью», поскольку это подразумевает жизнь в коллективе и по законам коллектива, что нам не импонировало. Ведь только в сообществе, где нет чётко определённых канонов и каждый действует по собственному усмотрению, каждый представитель коллектива и является личностью, не похожей на других. В советском же коллективе, да и не только в советском, а, скажем так, в современном, «личность» – это особа, добившаяся максимальных результатов, действуя по законам коллектива. И здесь нет исключений – я ведь говорю не о законах государства, а о более глубоких законах коллектива, и те, кто нарушает даже государственные законы, всё равно остаётся в рамках, заданных жизнью, в коллективе. Писатель, диссидент, рабочий, музыкант – это всё чётко заданные маршруты, по которым люди идут к достижению статуса «личности». Мы же были никто. Слова «панк» или «битник» здесь можно использовать чисто условно, просто чтобы было понятно, о ком в данный момент идёт речь. За этими словами ничего не стоит, они ничего не значат. Мы сегодня могли одеться так, завтра – иначе, отрастить волосы, сбрить их наголо, играть хард-рок или панк, слушать Донну Саммер или «Кинг Кримзон» – в пустыне, которую мы создавали вокруг себя, отсутствовало понятие «мода».
Алексей Рыбин
Далее я представил, как образец социальной, философской и поэтической составляющей этого явления, "гуру русского рока" Бориса Гребенщикова
БГ это Бог, от него сияние исходит
(с) фильм Сергея Соловьева «Асса» (1987)
Правила игры задал Борис Гребенщиков. В этом году мы услышали его только что вышедший «Синий альбом» и просто обалдели. Это было совершенно не похоже ни на что, имеющееся в русской музыке того времени, начиная от грязных подвалов и заканчивая Колонным залом Дома Союзов. В грязных подвалах волосатые ребята пели о любви в чрезвычайно высокопарных и заумных выражениях, а в больших залах аккуратно подстриженные мужчины и женщины пели о любви на таком языке, который пригоден лишь для душевнобольных, да и то не всех, а только очень тяжёлых. Гребенщиков пел о любви так, как мы говорили у пивного ларька, как мы говорили в гостях, как мы говорили дома, только получалось у него гораздо более сжато и ясно.
Алексей Рыбин
Так прости за то, что любя тебя
Я остался таким же, как был.
Но я до сих пор не умею прощаться
С теми, кого я любил;
И хотя я благословляю того,
Кто позволил тебе взлететь -
Если бы ты могла меня слышать,
Мне было бы легче петь
"Мне было бы легче петь", БГ
Гребенщиков же был абсолютно неагрессивен, он не бился в стену и не ломился в закрытую дверь, ни с кем не воевал, а спокойно отходил в сторонку, открывал другую, не видимую для сторожей дверь и выходил в неё. При этом в его неагрессивности и простоте чувствовалось гораздо больше силы, чем в диких криках и грохоте первобытных рокеров. Они хотели свободы, отчаянно сражались за неё, а Б.Г. уже был свободен, он не воевал, он просто решил и стал свободным.
Алексей Рыбин
БГ никогда не беспокоился о внешней свободе, ему важна была свобода внутренняя. Внешнее рабство удостаивается у него только 1 строчки:
Вавилон, город как город, печалиться об этом не след
Тут нужно отметить, что Вавилон - символ зла в христианстве,
и символ системы, противостоящей людям, в культуре регги;
но дальше уже все в порядке:
Но если ты идешь, то мы идем в одну сторону
Другой стороны просто нет
"Рыба", БГ
Хотя ситуация была далеко не радужной:
Панки любят грязь, а хиппи цветы, И тех, и других заберут менты
Ты можешь жить любя, ты можешь жить грубя,
Но если ты не мент - возьмут и тебя
"Немое кино", БГ
Причем в конечном итоге виноваты во внешней несвободе мы сами:
Мы молчали, как цуцики,
Пока шла торговля всем,
Что только можно продать,
Включая наших детей,
И отравленный дождь
Падает в гниющий залив.
И мы еще смотрим в экран,
А мы еще ждем новостей.
"Поколение дворников и сторожей", БГ
И с окончанием советской эпохи ничего не изменилось:
А над удолбанной Москвою в небо лезут леса,
Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса
"Древнерусская Тоска", БГ
Каждый раз, когда мне говорят, что мы - вместе ,
Я помню - больше всего денег приносит "груз 200".
У желтой подводной лодки мумии в рубке.
Колесо смеха обнаруживает свойства мясорубки.
Патриотизм значит просто "убей иноверца".
Эта трещина проходит через мое сердце
"500", БГ
Но выход есть:
Назолотили крестов, навтыкали, где ни попадя;
Да променяли на вино один, который был дан.
А поутру с похмелья пошли к реке по воду,
А там вместо воды - Монгол Шуудан.
Вот стоит храм высок, да тьма под куполом.
Проглядели все глаза, да ни хрена не видать.
Я поставил бы свечу, да все свечи куплены.
Зажег бы спирт на руке - да где ж его взять?
А кругом лежат снега на все четыре стороны;
Легко по снегу босиком, если души чисты.
А мы пропали бы совсем, когда б не волки да вороны;
Они спросили: "Вы куда? Небось, до теплой звезды?.."
А мы хотели дать веселый знак ангелам,
Да потеряли их из виду, заметая следы;
Вот и вышло бы каждому по делам его,
Если бы не свет этой чистой звезды.
Так что теперь с того, что тьма под куполом,
Что теперь с того, что ни хрена не видать?
Что теперь с того, что все свечи куплены,
Ведь если нет огня, мы знаем, где его взять;
Может правда, что нет путей, кроме торного,
И нет рук для чудес, кроме тех, что чисты,
А все равно нас грели только волки да вороны,
И благословили нас до чистой звезды...
"Волки да вороны", БГ
Смотри, Господи:
Крепость, и от крепости - страх,
И мы, дети, у Тебя в руках,
Научи нас видеть Тебя
За каждой бедой...
Прими, Господи, этот хлеб и вино,
Смотри, Господи, - вот мы уходим на дно;
Научи нас дышать под водой...
"Никита Рязанский", БГ
Это ж Господи, зрячему видно
А для нас повтори
Бог есть Свет, и в Нём нет никакой тьмы .
"Серебро Господа моего", БГ
Далее Павлом Минкой был задан вопрос о Викторе Цое. В процессе обсуждения вмсте со студентами (о Цое ведь знают многие) мы пришли к выводу о довольно-таки загадочном феномене «Киномании», когда песни довольно-таки добродушного парня Цоя, на простую, совсем нетяжелую нововолновую музыку с текстами без особо философской нагрузки, стали основой весьма мрачного движения, когда молодые люди в черном собираются, депрессивно пьют и мрачно играют на гитарах. Какая-то аура осталась после группы «Кино», разумному анализу совершенно не поддающаяся.
Я добавил, что нам не дано ведать пути жизни и смерти, но смерть Цоя мне кажется совершенно неслучайной. Вот как на закате западного рока, уже отгремевшего студенческими бунтами и отбалдевшего калифорнийским раем, в 1971 умерли в расцвете сил главные персонажи американского рока – Хендрикс, Моррисон и Джоплин, так же и на закате русского рока, когда он стал модным и прибыльным, и как следствие был вытеснен сначала филармоническими конформистами типа «Арии», «Черного кофе» и «Мастера», а потом и вовсе «Ласковым маем», не дожив до 30-ти умирают его ключевые фигуры – Александр Башлачев (1988), Виктор Цой (1990), не дожив до 40-ка умирает Майк Науменко (1991). То есть я не оговорился, когда сказал в начале, что 80-е это рождение, расцвет и смерть русского рока. И когда он выполнил свою роль – болевого укола в совесть – он и умер. Хотя нет, конечно же, необходимость в болевых уколах в совесть вовсе не отпала. И я передаю слово Павлу Минке, для рассказа о русских рокерах, которые, как ни странно, продолжают напоминать о том, что общепринятая игра в карьеру и заработок – давно пуста. Как ни покажется странным, большинство рокеров, которые пережили 80-е и не ушли в коммерцию в 90е, вдруг стали искренне верующими православными людьми. «Вдруг» ли это? Хочу отметить небольшой момент – ведь кто такие «неформалы»? Это люди, чувствующие себя чуждыми ценностям нашего общества, это люди, чувствующие, что они на празднике этой жизни чужие, иные. А как называют сами себя православные монахи? «Инок», именно от слова «иной».
Итак, поговорим о еще одном ныне живущем и творящем русском рокере – Константине Кинчеве.
(продолжение следует)