престранное, однако, сочетание у органа, саксофона и кларнета. орган вообще странная штука. и дело даже не в том, что сидит он у меня за последние полгода, по меньшей мере, в печёнках. то есть, с одной стороны, моим щенячьим амбициям претит пафос инструмента-оркестра, для управления которым помимо музыканта смертельно необходим ассистент, который должен доброй феей виться вокруг исполнителя, переворачивая ноты и переключая регистры. а с другой стороны... однажды мою невежественную персону учебный процесс занёс в самый вовнутрь органа, где под чутким руководством органного дедушки, раздававшего указания и справки на отменном старосоветском с лёгким прибалтийским акцентом, мы с однокурсником исползали трёхэтажный инструмент вдоль и поперёк. от подвала с моторчиком, через огромные мехи и вверх, где сто тыщ труб самого разного калибра звучат в таком диапазоне, что стразу становится как-то совестно за всю современную музыку. особенно, когда звучание это слышишь внутри самого органа. мой вопиюще немузыкальный слух не позволяет моей голове уразуметь, как можно сконструировать, собрать и настроить такую махину. нет, не столько акустический вопрос смущает мой мозг, сколько человеческий.
так вот, пока с одной стороны меня подзуживал скепсис, а с другой снедало смущение, концерт шёл, камера жужжала и курсанты в ложах боролись со сном, кашлем и звуком на мобильниках, в просветах бодрствования уклоняясь от смертоносных взглядов несгибаемых и страстных старушек, теребящих в руках изящные беретки позапрошлого века. зрительский зал существовал в установленном раз и навсегда распорядке. музыка жила по созданным раз и навсегода нотам. а на меня (в просветах бодрстоввания, как и у выше обозначенных юных бойцов) отчего-то свалиллось неведомое ранее ощущение размеренности. буто некий пытливый хирург антинаучного интереса ради вынул из грудной клетки сердце и вместо него установил метроном.
странная всё-таки вещь этот ваш орган.

пс.
а Мессиана я все равно не люблю и любить не буду. это моё заднее слово.