Сценарий к фильму "Даун-хаус":-)
Вспомнился кусочек, где все играют в "компромат плизир". Оказывается сценарий не совсем совпадает с фильмом, но вобщем то суть передана вполне.

В гостиной находились помимо Фердыщенко и Настасьи Филипповны, еще и Тоцкий, Иван Федорович, Ганя и неизвестная старушка благообразной наружности.

— Мы тут во всякие игры играем, — взяла князя за руку хозяйка, — их Фердыщенко придумывает. Правда в основном — это пошлость и безобразие, но смешно. Вот предположим, прямо перед вашим приходом Фердыщенко на спор сдул спичечный коробок со стола своими бесконечными ветрами. Теперь ему Иван Федорович щелбан должен.

— Я не против, — подал голос генерал, — Но требую, что бы Фердыщенко руки помыл.

— Может мне еще на указательный палец презерватив одеть? — ехидно вставил тот.

— Презерватив, не презерватив, но факт, что так я брезгую, — начал сердиться Иван Федорович. — При вашем образе жизни и умственном развитии нет никаких гарантий.

— Иван Федорович! В вашем возрасте можно уже ничего не бояться, — парировал Фердыщенко, почему-то прыгая на одной ноге и ковыряя в ухе пальцем.

Генерал собрался обидеться и начал багроветь.

— Господа, бросьте ссориться! — призвала их к миру Настасья Филипповна, и обратилась к Фердыщенко, — а вы, голубчик, придумайте нам какую-ни-будь другую игру, да поинтересней, и без порчи воздуха, а то после вас надо день квартиру проветривать.

— Отчего же! Извольте! — быстро согласился тот, переставая прыгать, — Когда я был в гостях у принца Уэльского, то играл с его фрейлинами в одну презабавнейшую забаву. «Компромплезир» — называется.

— И в чем же смысл этого «компромаплезира»?, — полюбопытствовал Тоцкий, потягивая из миниатюрной фарфоровой чашечки кофе, — Хотя я предполагаю, что вы опять соврете.

— Все очень просто, — спешно продолжил рассказчик, — Каждый по очереди вспоминает самую постыдную историю своей жизни и рассказывает ее уважаемой публике.

— Неплохо, — покачал головой Тоцкий и предложил, — Но только женщин из этого исключим и о политике ни слова.

-Обязательно исключим! — поддержали его все собравшиеся.

— Не согласна, — воспротивилась Настасья Филипповна, — Я хочу участвовать наравне со всеми.

— О кей! — сказал Фердыщенко, вытащил из кармана спичечный коробок, оттуда несколько спичек по числу присутствующих, отломал от одной серу, зажал в руке и протянул гостям. — Тяните свою судьбу.

Началось голосование. В конце концов, сломанная спичка досталась самому Фердыщенко.

Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко.

— Вот тебе на! — озадачился тот, но быстро взял себя в руки. — Я, так я... Я, в отличие от некоторых пожилых генералов, правды про себя не боюсь. Я и есть сам — воплощенная правда и честь... Жил я малыш двадцатипятилетний, как голь перекатная: только из Харькова переехал, а тетка моя столичная меня на порог не пускала, за то, что я с иными женщинами общался. Строгих нравов была женщина, учительница математики на отдельной жилплощади. А я снимал комнату в коммунальной квартире в Лефортово, — начал свое повествование Фердыщенко. — А рядом киллер комнату снимал. И получал тот киллер заказы на свои жертвы по почте. Ему присылали по субботам открытку с изображением Пятигорска, в нее имя и фамилия вписаны. А ключ от почтового ящика у всех жильцов был. И у меня соответственно. Так вот. Возвращаюсь я как-то под утро с пятницы на субботу домой, открываю ящик и вижу эту открытку...

Сцена 50. Коридор коммуналки.

Фердыщенко разглядывает открытку и двигает бровями.)

Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко. Продолжение.

Фердыщенко: ...И что же вы думаете господа!? Я туда тетку и вписал. И пошел спать, да забыл. Пьяненький был, у Марины два дня до этого зависал в половых излишествах и беспробудном алкоголизме...

Сцена 51. Квартира Марины. Интерьер.

Голый Фердыщенко висит вверх ногами с бутылкой водки в руках, а Марина в кожаном неглиже хлещет его по ягодицам хлыстиком.

Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко. Продолжение.

Фердыщенко: ...А киллер на следующей неделе в школу пришел, где моя родственница алгебру преподавала...

Сцена 52. Класс в школе. Интерьер.

Киллер входит прямо на урок и три раза стреляет учительнице в грудь. Учительница обливаясь кровью, пробует уползти. Что-то писавший на доске мелом мальчик тянет руку и спрашивает:

— А контрольный?

Умиленный киллер протягивает ему пистолет, и мальчик добивает учительницу контрольным выстрелом в голову. После чего, киллер забирает назад свое оружие, что-то исправляет в, написанной мальчиком на доске, формуле и удаляется.

Сцена 49. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Фердыщенко. Окончание.

Фердыщенко: ...У тетушки наследником только я числился, поэтому скоро получил свою жилплощадь. Впрочем, так же скоро продал, стал риэлтором, на этом разбогател и открыл первую свою галерею живописи. Ну, каково!? — и он оглядел обескураженных слушателей.

— Кошмар какой! — только и смог сказать за всех Иван Федорович.

— Кошмар, не кошмар, а правда чистейшая, — заявил Фердыщенко и протянул руку со спичками к гостям. — Продолжим, господа, наши торжества истины.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича.

Вздохнув, гости потянулись к спичкам. На этот раз жребий выпал Ивану Федоровичу.

— Прежде всего, мои благородные слушатели, заклинаю вас не относиться слишком критично к поступку совершенному мной очень давно, в дикой и глупой юности, — попросил Иван Федорович и начал. — Двадцать пять лет назад я служил со своим лучшим другом старшим лейтенантом Димитриевичем на одной азиатской границе...

Сцена 54. На границе. У погранстолба. Натура..

Молодой Иван Федорович стоят в обнимку с Димитриевичем на фоне пограничного столба, Иван Федорович держит козу над головой товарища.)

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...Времена были дикие, то и дело происходили вылазки со стороны этих дикарей и нападения на погранотряды...

Сцена 55. На границе. Заросли кустарника.

Из-за холма выглядывают злобные азиатские физиономии с кустами на головах, у одного на голове чучело зайца.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...Однажды в такой ситуации оказались и мы. После трех часов боя из всего отряда остались только мы со старшим лейтенантом...

Сцена 55А. Деталь.

Картина Васнецова «Поле битвы»

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...А враг все прет и прет. Когда мы поняли, что у нас патронов только на два часа...

Сцена 55Б. На границе. У погранстолба. Бой. Натура.

Димитриевич берет Ивана Федоровича за руку и говорит:

— Ванюша! В этой жизни я люблю только три вещи: тебя, сгущенку и мою кареокую Ларису. Я написал ей письмо о моей беспощадной любви. Отнеси брат ей это письмо, а я тебя прикрою.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович:...Как я его не уговаривал уйти вместе...

Сцена 55В. На границе. У погранстолба. Бой. Натура. Продолжение

Молодой Иван Федорович тянет кого-то за ногу. В руках у него остается только сапог.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...он был непреклонен, и под вечер, короткими перебежками, с письмом в руках, я бросился бежать к нашим. Последнее что я видел, была картина — мой доблестный друг поднялся во весь рост с пулеметом в руках, и распевая песню про Варяга, начал поливать огнем неприятеля...

Сцена 55Г. На границе. У погранстолба. Бой. Натура. Продолжение

Димитриевич с двумя станковыми пулеметами и в одном сапоге стреляет из двух пулеметов.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...На вторые сутки меня грязного и отощавшего подобрал отряд с соседней погранзаставы...

Сцена 56. Проселочная дорога. Натура.

Молодой Иван Федорович весь в лохмотьях ползет по дороге и натыкается на чьи-то сапоги. Сапоги принадлежат очень толстому офицеру кушающему куриную ножку.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...От них-то я и узнал, что товарищ Димитриевич пал смертью храбрых, от сорока восьми пулевых ранений и четырехсот штыковых... Через месяц я вышел из госпиталя и поехал в отпуск...

Сцена 57. У госпиталя. Натура.

Молодой Иван Федорович, застегивая на ходу ширинку, покидает госпиталь.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...И даже больше, чем свою жену повидать, мне хотелось повидать Ларису Димитриевич и вручить ей последнее послание мужа.

Пришел я на вокзал, купил билет до Казани и стал ждать. Тут неожиданно меня живот скрутил. Да так скрутил, что хоть лай...

Сцена 58. Привокзальная площадь. Натура.

Молодой Иван Федорович с букетом лилий в руках кокетничает с хорошенькой проводницей, потом резко изменяется в лице, грубо отпихивает проводницу и начинает с перекрещенными ногами прыгать по вокзалу.)

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...Побежал я в сортир и быстро оправился. Вздохнул облегченно и тут глядь, а бумаги-то и нет. Все обыскал, ничего нет. Только военный билет и письмо старшего лейтенанта. Пробовал кричать, что бы кто-ни-будь бумажки принес...

Сцена 59. Сортир на вокзале. Интерьер.

Со спущенными штанами на очке сидит молодой Иван Федорович что-то ожесточенно орет и палит вверх из табельного Макарова.

Сцена 59А. Привокзальная площадь. Натура.

По привокзальной площади из туалета с явными признаками паники на лицах разбегаются штатские.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Продолжение.

Иван Федорович: ...Куда там! Туалет в миг опустел. Даже дежурный убежал. Смотрю, а до отхода поезда осталось пять минут. Делать нечего — заплакал я и подтерся письмом героя. Трусь и плачу. И плачу, как курсант какой...

Сцена 59Б. Сортир на вокзале. Интерьер.

Молодой Иван Федорович подтирает зад и плачет навзрыд.

Сцена 53. Гостиная в доме Настасьи Филипповны. Рассказ Ивана Федоровича. Окончание.

Иван Федорович: ...К жене его я, конечно, не поехал и в моем сердце навсегда теперь застрял осколок вины и предательства памяти друга.

В углу гостиной оглушительно завизжала неизвестная старушка.

— Ну, здорово живешь! — крикнул Фердыщенко, когда генерал закончил. — Эка невидаль — депешей подтерся! Я чем только не подтирался. И деньгами и избирательными бюллетенями. Кстати, последними с особенным удовольствием. Но разве это честно!? Я вам про тетю родную сознался, а вы мне мелочевку какую-то суете! Я честное слово негодую.

Иван Охлобыстин