До дрожи ранеными губами
Щекочут нервы,
Своими четкими корпусами
Машины-стервы.
Михалыч, раненый в сельсовете
Уже лет тридцать.
Хрипит заклятия на рассвете,
Тесак тупится.
Реноме кудлатится, вьется, бьется
Мираж как совесть.
Ему дали в челюсть, а он смеется
Струится повесть.
Ему доказали, его заказали,
Окно открыто
Ему что-то злобное нашептали
Душа разбита.
Но в кабаке ведут на поправку,
Реально лечат.
Там как на дюреровских гравюрах
Цирроз и печень.
Как у захлопнутых ворот рая
Столпились черти
Чтоб им поведал он, умирая
Секреты смерти.
Но слышно только надрывный кашель,
Удар с размаху.
На все вопросы одни лишь «сука»
«Пизда» и «нахуй».
А где-то ангел, волшебный ангел
Прозрачнокрылый.
Парит, сияя над тем, кто тужится
Что есть силы.
Над тем, кто давится, жизнь глотая,
Считая милой,
Летит тончайший, бумажный ангел
Почти бескрылый.