Я сейчас, когда мыла двери, вспомнила историю, которая произошла давным-давно.
В год, когда был самый первый переезд, после которого мы и мой бывший муж жили в коммуналке на две квартиры.
Наши соседи были самые обычные люди. Семья с ребенком, распитием водки по выходным и не только. У них все было как у людей: работа, увлечение попсой (то есть навешивание ее фоном в свою жизнь наподобие ковра) дружелюбие, пьяный барагоз, требование с ними выпить, обиды, гости, такие же как и они. Хрустальные рюмочки, сервиз, парадные платья, рассказы о любви к чистоте, о том, а вдруг мы не знаем, что обувь нужно оставлять в прихожей.
Все самое обычное и потому нормальное.
У них был предмет особой гордости – персидский, голубого окраса, кот Тишка. Тогда я курила, в 19 лет, и на фоне самой обычной благополучной жизни, меня впервые удивило то, что Тишка боится зажженных сигарет.
За фасадом относительной нормальности наших соседей начало проглядывать нормальное говно. Однажды мне не удалось отказаться от совместной пьянки с ними, и я помню как, придя от них в нашу комнату, я куда то проваливалась, лежа в постели, в гадкую, тошную черноту. В следующий раз я отказала им уже смело. Они особо виду не подали, и все продолжалось как обычно. Они уезжали на выходные в куда то к родителям и Тишка приходил к нам.
С начала он это делал неловко, стесняясь. Потом он уже жалобно мяукал, если его не пускали даже когда они были дома.
Мадам (на тот момент 26 лет), но уже почтенный вид семейной Матрены (а что, это ведь нормально…), устроила мне однажды скандал, напившись водки. Потому, что я редко подметаю в кухне, не чаще, чем раз в неделю. Она орала с красным пьяным лицом. А мне, поскольку я с «нормальными» людьми до этого практически не контактировала, и потом еще много лет спустя не случалось этого делать, было чувствовать происходящее так мерзко, что я не знала что сказать, уподобиться ей было ужасно. Я тоже, что-то крикнула ей, уже не помня себя от ярости и злости. Мой муж увел меня с кухни. Йогой я тогда только начинала заниматься и в ярость приходила вообщем-то без труда. Были бы благоприятные для этого обстоятельства.
Кот Тишка стал совсем уж нашим котом. Он спал у меня на руках, когда я чертила проект. Он ласково мурлыкал, что-то на ухо. Он просил у нас поесть. Мы мыли его горшок. Соседи становились все злее и напряженней. Видимо ревновали. Он начал ссать им в обувь. Один раз мадам пришла жаловаться, как же так… он ссыт только в их обувь, а нашу не трогает. Ой-йо-йой, как жалко мадам, ей даже некогда расчесать его шерсть… То, что колтуны ему выстригаем мы, она восприняла уже как должное… И чем дальше, тем больше все усугублялось и нарастало.
Однажды, когда наше терпение было уже наполнено до краев, мы нашли себе внезапно другую квартиру. У знакомой старушки за дешево, по знакомству, 4-х комнатная. Мы быстро и легко собирались. Но когда я пришла забирать все с кухни…

Кот Тихон запрыгнул на наш стол и начал его судорожно вылизывать, трясясь и издавая звуки, похожие на всхлипы, так мне казалось тогда. Но забрать мы его не могли. Скрепя зубами, его упорно выдавали за предмет своей гордости перед гостями, грузно подпрыгивая под песни Гарика Кричевского и что-то крича во всю глотку в открытую у них форточку. Знай, мол, наших!

Я уже сбилась со счета считать все переезды, этот, который нам предстоит, возможно 13-й. Но вот сейчас мыла двери и вспомнила Тишку. Не знаю почему. Просто так.