Ну вот, Господи, и еще один день прошел. И опять в какой-то беготне, суете, делах копеечных ради хлеба насущного. И никуда от них не деться.
Отче наш, иже еси...
Раньше думал - доживу до пенсии, если повезет, лягу на кровать (на полянке, на берегу) и буду думать о чем-нибудь эдаком. О вечном. И в молодости тоже думал - вот устроюсь бакенщиком или лесником, лягу на... А вместо этого проматерился всю жизнь на стройплощадках. Какое тут вечное, когда эти суки, эти твари...
Прости, Господи, опять в грех впадаю. Но ты же сам видел какие это сволочи.
А помнишь, Боже, старого прораба Дудченко? Как он каждое утро штабель досок пересчитывал и вздыхал: "Усё крАдуть и крАдуть. Я за усю свою жись нэчого ще не вкрав..." Все смеялись - он сидел дважды. А тебе ли, Господи, не знать, что он на самом деле "нэчого не вкрав". Просто работа такая была. И сам я сколько раз по краю ходил. Ты ж видел и только хмурился. Не карай так уж сильно, Господи, прораба Дудченко. Грешник он, конечно, но ведь при жизни через ад прошел и построил средних размеров город.
Открываю, Боже, на сон грядущий френд-ленту. Все друзья мои очень разные, порой как на разных полюсах живут. Единственное общее для них - вменяемость. Как же так получилось, Господи, что вменяемость стала заслугой и достоинством? На новостные сайты не заглядываю. Ну разве что одним глазком. Потому что опять начинаю материться, грешник. Прости меня, Господи, но как иначе? Посмотри сам на власть имущих или на слуг твоих из РПЦ. Как ты только терпишь этих блядей лицемеров, фарисеев и нелюдей? Зачем-то они тебе нужны, видно. Может за грехи наши. Очень уж ты суров, Господи, и не милосерден. Всё кнут да кнут, где ж пряник-то?
Отче наш, иже еси...
И жена прибаливает, и у детей перманентные сложности... Не дашь ты мне, видно, Господи, полежать на... и о вечном подумать.
Опять я, Боже ты мой, смотрю с симпатией на иноверца Бродского, ты уж прости:
Сумев отгородиться от людей,
Я от себя хочу отгородиться...
А у меня вот так не получается почему-то. И многое еще чего не получается...
Ну ладно, Господи, пойду я лягу, наконец. Завтра увидимся, если захочешь.
Аминь.