Яркий свет с потолка, стекло с односторонней проницаемостью, голые ровные стены. Тишина. Её можно было назвать гробовой, если бы не колкая резь в ушах. Свежая татуировка «Р-2», нанесённая на плечо, определённо чесалась, но он ничего не мог с этим поделать – руки были прикованы к спинке вмурованного в пол кресла титановыми наручниками. То же самое с ногами.
Виктория была резко против. Р-2 не проявлял агрессии! Он вообще ничего ещё не проявлял, кроме недовольства, когда ему в глаза ударил этот бешеный свет… но этого оказалось достаточно, чтобы визитёры из Управления настояли на полных мерах предосторожности.
Их было четверо, а охранников, прилетевших с ними – десять. Они были облачены в десантную механоброню и вооружены бластерами, четверо остались снаружи, на сорокоградусном морозе, шестеро находились сейчас рядом с господами с обратной стороны стекла. Викки не видела посадки и не слышала их разговора с Арнеллом, но он успел сказать, что они прилетели на элитном транспорте в сопровождении эхолётов без опознавательных знаков. Птицы высокого полёта…
-Яблоко. Стол. Рука…
Виктория показывала «объекту» чёрно-белые картинки и он безошибочно узнавал изображённые на них предметы, но вдруг задумался и взглянул на неё вопросительно:
-Нож?
-Нет, - покрутила она головой отрицательно, но без упрёка в голосе и с улыбкой, - внимательнее, Фэйтон. Это домик с острой крышей, у него окошечко есть.
Она избегала смотреть ему в глаза. Так советовал ей Дирк, почерпнувший немало сведений о Фэйтоне из записи показаний его подельников. Все они говорили, что император считал прямой взгляд в глаза вызовом, и единственным существом, кому это было позволено, была Ливия. Она отбывала свой по-жизненный срок в тюрьме на Аляске, но с ней никому не удавалось пообщаться – она наотрез отказы-валась говорить с «человечьей мерзостью». С неосами, впрочем, тоже. В Марселу, однажды её навес-тившего с её любимым энцеладским ликёром, она швырнула пластиковой кружкой.
-Это нож, - упрямо гнул свою линию Фэйтон-2. Он склонил голову на бок, но продолжал смотреть на девушку, не моргая. Между бровями пролегла морщина, зрачки расширились. В заторможенном подсознании явно блуждали тени почти истлевшей чужой памяти.
-Ладно, я согласна. Расскажи про нож поподробнее.
-Это тяжёлый электрический нож… для резки… - ещё больше нахмурился он, - э-э, камней. Таких больших, красных. Которые увозят в кольцо света наверху.
В этих бессмысленных словах Виктория увидела немало смысла и быстро занесла свою догадку в блокнот: остаточная, чудом сохранившаяся память о рудниках. Первичное обследование показало, что слепок памяти первого Фэйтона в его мозгу датирован 2070 годом, но за полвека в капсуле был почти полностью утрачен. И тем не менее Викки решилась аккуратно копнуть глубже:
-Вернёмся к ножу. Как его держат?
-Два пальца в ухват, два по бокам, вот так, - Фэйтон-2 явно хотел показать, как берут электронож, однако ему помешали наручники. Он дёрнул щекой и стиснул зубы, не выказав дальнейшего протеста, но Виктория была готова побиться об заклад, что за стеклом оживление и шепотки.
-Я поняла, как, - снова улыбнулась она.
-А ещё им удобно… эхмм… бить, - вдруг сказал он, глядя перед собой, но уже не на неё, - под коленные сочленения, в батарею. Главное – повалить, разбить лобовое стекло, а потом…
Его помутневшие глаза теперь были направлены на пол, он силился вспомнить дальше, но прошло три тягостных минуты, в течение которых он молчал, как рыба. Викки видела, как напряглись все его мышцы, и если бы он не был прикован, у неё была бы серьёзная причина для беспокойства. Его дыхание стало рваным и тяжёлым, он застонал и хотел схватиться за голову, но опять же кандалы лишили его такой возможности. Он обмяк и уронил голову на грудь, и консоль, к которой тянулись проводки от прилепленных к его коже датчиков, замигала красным.
-Фэйтон!
Кинувшись к нему, Викки пощупала пульс. Р-2 балансировал на краю обморока, но нашёл в себе силы пошевелиться и взглянуть на учёную исподлобья.
-Больно… - скривился он.
-Мы дадим тебе снотворное, - покивала она и положила руку на его горячий, как сковородка, лоб, заметив, как прикрылись его глаза. Её ладонь была приятно-прохладной, - и ледяной компресс.
-Снимите это, - на слове «это» он почти оскалился и она почувствовала себя неуютно. Он имел в виду наручники. Мимолётная мысль, прошмыгнувшая мимо Викки, немало удивила её: она бы сняла их, если бы позволяли обстоятельства. Ещё минуту назад она боялась (впрочем, безосновательно), что он сломает кандалы, вскочит с кресла и свернёт ей шею, но если он о чём-то её просит, да ещё и без приснопамятной надменности своего предка, значит доверяет. Сам смотрит в глаза…
«Они у него такие… золотистые. Как два солнца. Тьфу, о чём я думаю!»
-Не могу… прости, нельзя. Извини, я не должна была допытываться про нож.
Прежде чем Фэйтон-2 смог бы ответить, в камеру вошли трое конвоиров в механоброне. Один из них воткнул огромный шприц ему под лопатку. Шприц опустел и «объект» сполз по спинке кресла. Двое отстегнули его и повели-понесли в палату, а третий встал между ним и Викторией.
-Покиньте помещение и не рискуйте жизнью, мисс Сян.
-Я не… послушайте! От ваших транквилизаторов ему станет только ху…
-Это приказ!
-Я не солдат, - строптиво выпалила Виктория, - я куратор. Я отвечаю за его поведение, и если вы хотите, чтобы он себя примерно вёл, не подливайте масла в огонь!
С этими словами она безуспешно попыталась сдвинуть бронированного мужчину, но тут в камеру вошли двое из тех четверых, ради которых и устроили всю эту «демонстрацию». За их спинами с беспомощным выражением лица маячили профессора Арнелл и Дирк, на которых они не обращали внимания, сконцентрировав его на девушке. Если раньше у неё ещё оставались какие-то сомнения, то теперь она уже чётко осознала, что никакой это не контракт, а принуждение под угрозой если не смерти, то как минимум сфабрикованной статьи, с которой из научного мира выгонят взашей.
-Вы же сами его и подлили, - сказал один из них, полный человек в военной форме.
-Я не могла этого предвидеть, мистер… с кем имею честь?
-Не вашего ума дело. Не забывайте, что доктор наук вы только у себя в Рио, а здесь вы всего лишь ассистентка. Ваше дело – строчить буковки в блокнотике и молчать в тряпочку, - криво, с претензией на насмешку, растянул губы представитель Управления, - это эксклюзивный правительственный проект, и если господин Арнелл возложил на вас функции по прямому надзору за объектом, не компрометируйте его репутацию. Не истерите и сосредоточьтесь на ваших обязанностях.
-Я именно это и делаю! – не сдавалась Виктория. Она стояла перед ним руки-в-боки, совершенно игнорируя охранника в броне, и если бы её взгляд мог разрезать человека, её оппонент был бы уже нашинкован. – Вы ничего не знаете, а уже делаете выводы! То, что он клон Фэйтона, не делает его мировым злом и не даёт вам права обращаться с ним, как со зверем. Вы как только прилетели, так сразу потребовали показать его вам, а когда вас попросили подождать сутки и дать ему оклематься, вы смертельно обиделись и в течение этих суток строили из себя оскорблённую невинность. О, вам же хотелось поскорее узреть пленного монстра, изрыгающего проклятия в адрес всего человечества, сверженного тирана на поводке благородных освободителей! Да вы знаете, что нам пришлось сделать, чтобы привести его в чувство ради этого спектакля?! Пятьдесят кубов анальгетиков и отборной дури! И это при том, что его лихорадит и постоянно рвёт кровью! Он ничего не помнит, а то, что удалось вытянуть, причиняет ему такую боль, что…
-Ох-хо-хо. – Подал голос второй проверяющий, вышедший из-за спины первого, - он помнит, как с помощью камнедробительного ножа вывести из строя рабочий эхолёт. Этого достаточно, чтобы считать его опасным… и вменяемым. Вменяемость – это то, что нам от него нужно. Нас не волнует, как вы этого добьётесь, но у вас ещё месяц, - он повернулся, чтобы уйти, но на полпути к двери снова посмотрел на Викторию и добавил: - на месте профессора я бы с вами попрощался. Мы видели вчерашний файл наблюдения, резервную копию, которой не касались ваши шаловливые ручки, мисс Сян, - на его лице заплясала неприязненная гримаса, - нам не нравится, что вы обращаетесь к объекту по имени, прикасаетесь к нему. Не буду делать лишних предположений о ваших, м-м… склонностях, но у него возникает к вам привязанность, а это недопустимо. Я хотел бы видеть на вашем месте кого-нибудь порациональнее, но выбора нет. Мистер Арнелл не просто так сказал, что как психолог вы лучшая из всех его студентов… всё. Вы свободны.
Они ушли, охранник следом за ними, оставив Викторию в пустой камере. Она побледнела и с трудом уняла дрожащие пальцы. Наконец-то всё это позади. Вечером уроды улетят восвояси.
…После проводов уважаемых господ весь бункер погрузился в тишину. Медперсонал сидел каждый на своём месте, ожидая окончания смены. Арнелл и Дирк негромко совещались у себя в кабинете, в то время как Виктория уже второй час проводила рядом с койкой Р-2.
Он спал, капельница с сывороткой для чистки крови понемногу опустошалась. Утверждение, что неосапианты не спят, в корне не верно. Они спят, как дельфины: сначала одно полушарие мозга, затем другое. И сны они тоже видят, разве что «наяву». Это похоже на галлюцинации. Однако же в данный момент Фэйтон-2 не видел снов, его организм был так измучен, что снотворного не понадобилось, Виктория обошлась обезболивающим и успокоительным.
Она держала его руку своими двумя. Обе её руки легко помещались в четырёхпалой ладони… ей нравилось, как ощущается плотная грубоватая кожа на внешней стороне и мягкая на внутренней, никогда не знавшей ни электроножа для резки камней, ни других орудий рабского труда. Если бы ещё в памяти его не было этого образа… Нет, она не будет называть его «Р-2», в его имени нет ничего плохого. Среди людей есть тёзки, так почему же среди неосов их не может быть? Сын бога солнца, угнавший огненную колесницу своего отца – самонадеянный, но такой свободолюбивый, едва не предавший огню всю Землю… древняя-древняя песня, кажется, из XX века, внезапно пришла ей на ум. Российская песня. Виктория не знала русского, но там пелось о ком-то, кто рискнул дотянуться до звёзд, не считая это сном, и упал наземь, опалённый солнцем…
«А ты – другой», - подумала Викки и сморгнула слезу, - «они думают, что ты – это он, но ты не он, ты лучше. Ты же такой молодой… подумать только! Вся жизнь впереди. Пятьдесят с лишним лет не в счёт. Ты не жил, а просто существовал, а теперь родился. Если бы ты был человеком, ты был бы года на три меня младше. У тебя есть шанс пойти другой дорогой… и не упасть».
Викки встрепенулась, обнаружив, что клюёт носом, и посмотрела на часы. Пора идти спать, завтра напряжённый день, она будет думать, как скорее прекратить этот беспредел.
-Бай-бай, - улыбнулась она напоследок, уходя и закрывая дверь, - поправляйся, сын солнца.

отредактировано: 22-11-2010 14:26 - Лои-Сан

Месяц прошёл, как затянувшаяся минута.
«Объект» в серых штанах и майке с биркой выглядел усталым и осунувшимся, но «человеческий» сон ему был больше не нужен и больничную койку заменили диваном.
-Привет, Фэйтон. Как успехи?
Виктория присела на подлокотник и тихонько заглянула ему через плечо. Утром он попросил лист бумаги и шариковую ручку, и она расшиблась в лепёшку, чтобы выцыганить у упырей в регалиях его право приобщиться к рисованию. Для этого ей пришлось втюхать им легенду, что рисунки помогут ей препарировать его подсознание, а на самом деле она хотела, чтобы ему было не так тоскливо сидеть взаперти… и ещё ей было очень любопытно. Насколько она знала, неосапиантам чужды творческие мотивы, но перед глазами был живой пример того, что в каждом правиле есть свои исключения… хотя его «успехи» её не радовали, а беспокоили. Лист был густо изрисован жуткими абстракциями и даже не будучи психологом можно было прочесть в них депрессию.
-Вас когда-нибудь душили колючей проволокой, доктор Сян? – на грани слышимости спросил он, прорисовывая нечто вроде двуногого чудовища с острыми клешнями.
Викки не ослышалась. В животе словно всё замёрзло! Опять оно. Наследие предшественника снова отравляло его ум, и ряд ядовитых воспоминаний шёл дальше:
-Если не заговоришь, отведаешь колючки… а если соврёшь, я переломаю тебе все рёбра.
Кто-нибудь «порациональнее» на месте Виктории пулей вылетел бы из комнаты, но она понимала, что это не угроза, а цитата. Угрозой была боль старых пыток, пережитых не им. Они атаковали его, как стая пираний, а бдящая под дверью палаты охрана была так похожа на садистов-надзирателей в рабочих эхолётах, чьи похожие на клешни манипуляторы легко ломали рёбра смутьянов…
-Фэйтон, этого никогда не было!..
Она убеждала его, что это глюки и плохие сны, что это всё происходило не с ним, а с кем-то, кого больше нет. Это доносилось до него сквозь толщу крови, тяжело ухавшей в висках, и только шлепки по плечам и щекам не давали ему снова стать жертвой чужого прошлого.
-Фэйтон, - Викки развернула его лицо к себе, пощёлкала перед ним пальцами, заставив посмотреть на неё и отвлечься от наваждения. Светло-серые глаза снова встретились с золотистыми.
-Доктор Сян, - впервые за всё время их знакомства Фэйтон-2 улыбался, и Виктория вдруг заметила, что обнимает его. Это уже стало достоянием видеофайлов, но ей было до лампочки.
-Никакой колючки, никаких переломов. Я с тобой…
…Грохот открытой пинком двери едва не заложил им обоим уши. В палату ураганом вбежали двое здоровенных бронированных охранников, один с шоковым ружьём наперевес, второй со знакомым шприцем. Фонари на их шлемах били в глаза тем самым страшным светом, который лился с потолка в камере допроса, и они не были настроены на шутки. Виктория никогда не отличалась пугливостью, но от неожиданности вздрогнула и прижалась к Фэйтону, словно опасность угрожала не ему, а ей, а он, безоружный, мог её как-то защитить… и она оказалась права: солдат, зашедший первым, грубо схватил её за руку и так выкрутил ей сустав, что она закричала.
И тут произошло то, чего оба охранника боялись при всём своём преимуществе… тот, что держал Викки, на полметра поднял её над полом и уже понёс прочь, когда неосапиант вдруг с места прыгнул на него и выдрал из его брони один из гидравлических шнуров. Железная перчатка разжалась и выпустила жертву, а солдат стал узником своего же костюма и с ужасом вытаращился на Фэйтона, который выхватил у него шоковое ружьё и выстрелил в его коллегу. Тот замахивался шприцем, но так и не успел вонзить его в «объект», в прострации растянувшись на полу.
-И… и что мы будем делать? – баюкая отдавленное плечо, спросила Виктория. Сидя в растерянности на полу, она осознавала, что для Управления это будет последней каплей.
-Мы будем драться, - сказал он тихо, но твёрдо. Его голос звучал низко и сильно, с неким металлическим отзвуком, как у того самого Фэйтона, который вещал с трибуны о новом расовом порядке и полном истреблении землян. Викки чуть было не стало не по себе, но когда он помог ей встать на ноги и придержал, чтобы она опять не упала, стало ясно, что он, Фэйтон-2, похож на предка только своим экстремальным, пламенным свободолюбием. Будь это иначе, он не брал бы её в расчёт.
Неуверенно, но уже не безнадёжно проследила она за его взглядом, перескочившим с неё на шприц в углу комнаты и обратно на неё, и подняла шприц. Пути на попятную уже не было, да и не хотела Виктория идти на попятную. Она и вся её группа были такими же заложниками «заказчиков», как и «объект», особенно после ужесточения режима, когда охрана перестала ограничиваться конвоированием Фэйтона по коридорам и начала конвоировать учёных, чтобы те, как выразился плюгавый прыщ из Управления, «не натворили чего-нибудь неуставного».
-Не валяй дуру, очкастая, - хриплый голос пленённого в заклинившей механоброне цербера заставил её обернуться и скривиться от омерзения, - он тебя рано или поздно убьёт.
-Тебе слова не давали, - вложив в эти слова всю ненависть, на которую она была способна, Викки вогнала шприц ему в ногу и нажала поршень. Глаза его закатились. Получив дозу, способную вырубить неоса, он проведёт без сознания как минимум три часа, если не всю вечность.
-Всё, у нас мало времени, доктор Сян, - констатировал Фэйтон. Судя по вздувшимся мышцам и сузившимся зрачкам, ему не терпелось поскорее разделаться с другими сотрудниками службы безопасности и выбраться за пределы комплекса. И он явно досадовал по поводу того, что Управление не здесь, а где-то на североамериканском материке. За этот месяц он многое о нём узнал.
-А у меня нет оружия, - отозвалась Викки, ища вокруг что-нибудь, что могло бы его заменить.
-Смелее, доктор! Оружие – дело наживное. Идёмте за мной.
«Ух ты, - не могла она не усмехнуться, услышав это, - прирождённый лидер…».
Первым делом Виктория избавилась от видеокамеры в изогнутом коридоре, куда выходила дверь палаты, а Фэйтон высадил дверь подсобки, чтобы сделать из неё подобие щита. Даже будучи слабее здорового неосапианта, не замордованного многолетним анабиозом и транквилизаторами, он был раза в три сильнее любого человека и это не доставило ему труда.
Первые признаки опасности Виктория почуяла, когда они беспрепятственно прошли весь коридор и не встретили ни одного солдата. Фэйтон тоже заподозрил что-то не то и остановился, чтобы отдать ей шокер. Теперь он прикрывал самодельным щитом себя и её, и когда из-за поворота показались трое бронированных, Викки открыла по ним прицельный огонь. Она с трудом припоминала, когда в последний раз стреляла – это было на учениях в колледже, а потом в Академии Эхофлота, куда она поступила, не зная, что ей не суждено получить диплом… Но, как бы то ни было, навык никуда не делся. Она завернула мощность излучения на самый максимум и целилась в солнечное сплетение, которое, хоть и закрыто бронепластинами, всё же уязвимо для импульсных разрядов. Прежде чем успел бы выстрелить кто-то из них, она дала по ним три залпа и скосила двоих, а третий ухитрился прострочить очередью из своего травматического пистолета. Резиновые пули отрикошетили от двери-щита, но одна из них всё же попала Фэйтону в ногу. Он только выругался – уровень гормонов агрессии, захлестнувших его, свёл боль на нет, и он продолжил путь, направляясь определённо к шлюзу, связывающему внутренние сектора комплекса с внешними.
-Знаешь, я задумывала примерно это же, - поделилась с ним Виктория своим планом, в котором он её опередил, - но не доделала кое-чего, а значит это суицид.
-Не более суицид, чем... ладно, пошло оно. В чём суть?
-Я скрестила главную электросеть с резервной, - она говорила скороговоркой, непрестанно глядя по сторонам, но и не отставая, - для этого мне пришлось подсунуть камере плёнку, на которой в поле зрения никого нет. Теперь, если один кабель разомкнуть – и то, и другое полетит.
-И все двери разблокируются?
-Да, - кивнула Викки, - кроме тех, что реагируют только на именные карты доступа. Нам нужно в ангар с эхолётами, который пересекает и внешние сектора, и внутренние, но туда ходит только охрана, даже Арнеллу туда не позволено… а мне тем более. По пути туда есть кубрик, в котором я и поработала над проводами, и наша задача – закрыть секьюрити внутри.
Когда зазвучал громкоговоритель где-то наверху, Виктория вся подобралась, ожидая нападения, но его не последовало. Из вещателя прогремел голос пожилого, но ещё крепкого человека:
-Доктор Виктория Сян, к вам обращается Макс Райнер, глава Управления. Вы удивлены, что я снизошёл до общения с вами? Я предлагаю вам угомониться, иначе охрана применит боевое оружие. Бросьте ружьё и отойдите от объекта, пока он не причинил вам вред.
Виктория задавила резкий порыв ответить ему – всё равно не услышит, а отвлекаться нельзя… тем более что им навстречу уже двигались двое обладателей механоброни, а ещё двое заходили сзади, чтобы взять их с «объектом» в клещи. Сейчас или никогда!
Пока задние не показались из-за поворота коридора, Фэйтон размахнулся и швырнул свою ношу в передних, опрокинув их обоих, а когда он снова подобрал щит, Виктория подскочила и добила их из шокера. Не насмерть, но что есть, то есть. Позади громыхали шаги преследователей и если бы беглецы не взяли ноги в руки, их настигли бы уже через минуту, а так их спасла одна из шлюзовых дверей, за которой обнаружились растерянно мечущиеся по холлу Арнелл и Дирк.
-Викки… Р-2?!
-Его зовут Фэйтон, профессор, - бросила через плечо Виктория, - вы с нами или с ними?
Ответить на вопрос Арнеллу не дала пуля – резиновая, но попавшая, увы, в глаз… он умер до того, как упал на пол, а следующая пуля попала в Дирка, окровавив правый бок его белого халата.
-Идёмте же! – она схватила стонущего учёного под руку и потащила к следующему шлюзу, последнему перед кубриком. Он бормотал что-то бессвязное и почти плакал, и Викки тяжело было это слушать, но она приструнила эмоции до более подходящего времени. Секьюрити с травматическим оружием присоединились к подтянувшимся бронированным и побежали следом.
Фэйтона явно злил этот расклад. Внутренние сектора были ему знакомы и он мог не отвлекаться на поиск лучшего маршрута, а теперь, когда они трое оказались в кубрике, ему пришлось положиться на своих спутников. А он очень не любил на кого-либо полагаться…
-Вот, это здесь, - подошла Виктория к настенному электроблоку и сняла крышку.
Пробки стояли не так, как положено, и были грубо спаяны, но зато рубильник был связан с обоими сетями и когда девушка его повернула, всё вокруг, и коридоры, и шлюзы, погрузилось в кромешную тьму.
-Ч-чёрт, - фыркнула она.
-Издержки удачи, - донеслась справа усмешка Фэйтона, - ничего страшного. Я вижу всё.
Он бросил железяку и взял Викки за руку, хотя до охранных эхолётов осталось всего ничего – три машины, две шагательные и один двухместный эхокрыл, стояли в ряд.
-Вот как назло, а?! – вырвалось у Виктории. Она никогда не пилотировала эхокрыл, а шагательный эхолёт был для них абсолютно бесполезен, втроём на нём улететь не получится.
-Я поведу, - спас положение Дирк и она посмотрела на него с такой благодарностью, что он даже немного покраснел. Никоим образом не являясь асом, он имел скромный, но всё же опыт, и не мог им пренебречь – когда-то давно он летал в составе экспедиций на напичканных цифровыми потрохами научных эхолётах с сидячими креслами и, в общем-то, не прочь был тряхнуть стариной. Рана очень болела и сковывала его подвижность, но пуля глубже кожи не прошла и в целом это было терпимо.
-А как же ваши друзья? – спросил Фэйтон с неопределённой интонацией. Незаметно было, чтобы он как-то волновался за кого-то кроме своего "куратора". Если она была для него союзником, а хозяева комплекса – врагами, то подневольные медики находились где-то посередине.
-Их всех убили на наших глазах… - выдохнул Дирк, возясь с замком кабины, - но их убили бы в любом случае, и нас тоже. Я так было задумано с самого начала… я кое-что подслушал.
У Виктории похолодели руки, сердце ёкнуло. Она стукнула себя в лоб кулаком, обеспечив себя на будущее шишкой, однако закусила губу и ничего не сказала. Между тем профессор довёл дело до победного конца – створка открылась, приборная панель вспыхнула, дав немного света. Он устроился впереди, перерезав скальпелем провод противоугонной системы и аварийно обнулив настройки киберсвязи, чтобы компьютер не заартачился перед чужаком.
-Залазьте назад.
-Оба?
-Да! Живее. У нас три минуты, пока они не вырезали двери лазером.
Места на заднем сидении вполне хватало, но только если один пассажир взял бы на руки другого, что и сделал Фэйтон без малейших раздумий. Виктория от удивления вскрикнула, но протестовать не стала, лишь покрутила глазами и застегнула ремень безопасности поверх них обоих.
-Вы так куртуазны, генерал-губернатор…
-Генерал-кто?
Дирк рассмеялся в бороду и закрыл створку. Дюзы изрыгнули синее пламя и эхокрыл оторвался от пола, наполнив ангар горячим воздухом, от которого тотчас же растаял иней на ободе внешних ворот – там за ними было сорок градусов мороза и шторм. Как ни намеревался Дирк избежать шума, у них не было иного способа открыть ангар, кроме как пальнуть из бортовых бластеров. С трёх выстрелов металлическая преграда начала плавиться, а на пятом или шестом вылетела из пазов. Буря ворвалась внутрь, неся с собой снежную позёмку... и стоило истребителю вылететь за пределы ангара, как его тут же повело в сторону. Дирк заругался, но справился и включил реактивные двигатели, быстро набирая высоту. А шторм, как он признал, снова был им на руку. Если охрана и доберётся до оставшихся эхолётов, то угловатые двуногие машины при таком ветре быстро отстанут.
-Нам в Рио?
-Не-е-ет! – перепугалась Виктория, - там нас найдут. Берите курс на Чикаго.
…Была ночь. Без звёзд, без луны. Неистово бушевавший над Гренландией шторм не позволил вылетевшим в погоню эхолётчикам напасть на след и они, уныло покружив над островом, вернулись в комплекс несолоно хлебавши, в то время как Викки всё никак не могла поверить, какие же они трое счастливчики, что выбрались из этого концлагеря живыми. Благодаря «объекту».
-Спасибо, - сказала она негромко, чтобы слышал только Фэйтон. Он не ответил и даже не оторвал взгляда от грозовых туч, но доктор Сян и без этого знала, что он не остался равнодушен.

отредактировано: 16-11-2010 18:25 - Лои-Сан

Они приземлились в зелёной зоне в двадцати километрах от мегаполиса, и профессор спрятал эхолёт внутри обваленного тоннеля метро. Ещё на подлёте к побережью он вывел из строя маячок и чёрный ящик, так что если Управление и следило за ними, то в этот момент машина бесследно исчезла с радаров. На том, чтобы не взрывать её, а приберечь, настоял не кто иной, как Фэйтон – его инициатива была воспринята как пальма в Антарктиде, но Викки нашла в его словах резон. Ни она, ни Дирк не заметили его довольного задумчивого смешка и хитроумного прищура.
Теперь они трое устало сидели на крыше порушенного коттеджа и глядели на деловой центр Чикаго, на фоне рассвета напоминавший прореженную расчёску. Вдали со свистом проносились поезда, но цикады были слышнее, чем гул огромного города. Юджин Дирк оперировал себя, закусив губу и стараясь не выронить скальпель, Виктория Сян поглощала шоколадку, чудом сохранившуюся в кармане халата, а тот, чьё имя недавно носил этот город, угрюмо смотрел вниз.
-Хочешь? – предложила ему Викки свой запоздалый «ужин». Он сперва отказался, но потом откусил кусочек и в удивлении приподнял бровь. В лаборатории его кормили только гадкой безвкусной протеиновой кашей, а эта землянка угощает его сладостями…
Когда позади пучина неизвестности, а впереди – неизвестный же горизонт, что выберешь ты, имея при себе лишь горстку потускневших воспоминаний? Места, в которых ты никогда не был, и лица, которых ты никогда не видел, держат тебя в старом мире, как в тюрьме, но он исчезает, и то, что от него осталось, скоро уступит место новому, в котором тебя не будет.
-Доктор, - вполголоса начал Фэйтон, - я последний?
-Из неосапиантов? Конечно же нет, ты чего? – поспешила Викки развеять его страх, - извини, но об этом нельзя рассказать вот так с кондачка. Давай постепенно и по порядку, ладно?
Фэйтон не стал настаивать, но это было не согласие, а неозвученный протест. Он сжал кулак, костяшки скрипнули. Виктория с содроганием ждала вопроса о том, почему он не на Марсе и почему они, «полноценные хозяева жизни», спасли его, «неосапа», но он спросил другое:
-Так значит, это точно был не я?
-Не ты. Ты его клон, копия. От него в тебе осталось только имя.
-Не только! – с неожиданной злостью огрызнулся он и поднял глаза на облака, уже раскрашенные в жёлтый и красный цвет. Он нахохлился и зажмурился. Ему хотелось знать. Знать всё о том, чей геном он в себе нёс, и о том, что тот, старый, сделал перед тем, как кануть в небытие и потянуть за собой его, нового и ни к чему не непричастного. И ещё о том, почему земляне, пробудившие его от многолетнего сна, так страстно хотели сделать из него – Фэйтона-2 – подобие Фэйтона-1.
-Как твоя нога? – вопрос девушки вернул его в реальность.
Он потёр голень и посмотрел на пальцы – они остались сухими, но пуля из травмата сделала болючий кровоподтёк. Виктория достала из кармана пластырь и заклеила его.
-Вот так-то лучше, - полюбовалась она на свою работу, - Дирк, вы там как?
-Выживу. – Буркнул профессор. – Собираемся, ребята. Нельзя вечно здесь куковать…
Его справедливое замечание было встречено справедливым вопросом Фэйтона:
-И куда же вы собираетесь меня деть?
Хочешь не хочешь, а с генами не поспоришь… Старый Фэйтон никогда не позволял себе быть игрушкой обстоятельств и пассивно плыть по течению. С этим придётся считаться. Несмотря на полупустую голову и отсутствие документов, он больше не «объект». Как ни банально, он сильнее их обоих, и если его что-то не устроит, он избавится от их соседства. Виктория тяжело вздохнула.
-Я уже понял, что вы не хотите мне смерти или того, чего задумал этот, как его… Райнер, - сказал Фэйтон более спокойно, испытующе глядя учёным в глаза, - но я видел Землю только на фотографиях, которые мне показывали во время тестов. Я здесь чужой.
-Вот поэтому, господин генерал-губернатор, - широко просияла Виктория, с хлопком положив руки ему на плечи, - мы и хотим деть вас куда-нибудь, где вы привыкнете к этой планете, освоитесь, пороетесь в прошлом, выучите нынешнее законодательство… а мы с профессором наведём шумиху в прессе. У нас же демократия. Научное сообщество, правозащитники и неосапиантская диаспора встанут за нас горой. Будьте уверены, вашество, мы обязательно победим.
И она потёрла кулак, мысленно обрушивая его на Райнера и не без удовольствия наблюдая, как в глазах «генерал-губернатора» зажигаются задорные искры.
-Да, и ещё один нюансик, - добавила она, - не называй меня «доктор Сян». Хватит официоза. А насчёт того, что нам с тобой делать, у меня нарисовался неплохой вариант…

* * *
«…Доброго вам сентябрьского утра, мои сладкие! С вами снова Вишенка Бетти…» - телеведущая в откровенном наряде послала зрителям воздушный поцелуй и начала нести околесицу, когда сигнал пульта в синекожей руке оборвал её на полуслове. То же самое и с клоуном, рекламирующим фаст-фуды, и даже с белозубой журналисткой неосапиантского телеканала, бравшей интервью у некоего Марселы. Впрочем, ему Фэйтон уделил больше времени. Бывший офицер Эхофлота, ныне видный политик, говорил, как его тревожит то, что второе поколение почему-то не спешит массово рожать детей на человечий манер. Дежа-вю, которое Фэйтон с трудом загнал обратно в потёмки мозга, не давало ему покоя. Это лицо, эта метка, голос, взгляд – почему-то они нервировали его больше, чем всё, что он прочитал в Сети о своём чудовищном предке. А именно, у него зачесался язык одёрнуть экс-эхолётчика, чтобы тот поумерил пафос… но он просто выключил телевизор.
Викки спала. У неё был трудный день – она ушла рано утром и вернулась поздно вечером с кучкой старых, но ещё работающих коммуникаторов, с которых анонимно звонила старым друзьям. Зная, что Фэйтон на планетарном троне терпеть не мог секреты, она рассказала Фэйтону в покосившемся кресле, что это за люди. Бывшие сопротивленцы и эхофлотовцы, даже пираты. Никому из них она не сболтнула лишнего, просто консультировалась о том, как выжить, находясь в розыске, и сведения эти были более чем полезны. Теперь она спала без задних ног и наверняка без снов, и ему было её жалко. Заметив, как она дрожит во сне, он накинул на неё покрывало.
Профессора уже неделю не было, он иногда звонил, но вернуться обещал дней через пять. В своей последней анонимке он делился замешательством в связи с тем, что нигде не расклеены их портреты, радио не разрывается от новости об «опасных преступниках». Это значило, что им нужно быть бдительными вдвойне. Не мог же этот Райнер просто махнуть рукой на такой дерзкий побег!
В десятом часу утра учёная проснулась от звонка. Если бы не это, она бы проспала ещё час, но это трезвонил один из её коммуникаторов и она не могла не ответить. Зевнув, девушка утащила трубку под покрывало, которого со вчерашнего вечера на ней не было.
-Веласкес? Ой, прости, у меня голова распухла. Нет-нет, пока никто нас не тронул, здесь даже призраки не воют по ночам. Нет… э-э, правда?! Ну ты даёшь! – с Виктории в один момент слетело покрывало и она вскочила, как солдат на побудке, - и для него тоже?! А ты уверен, что ему стоит светиться в таком людном месте? Да. Да… о, какие важные птицы… и как я по ним соскучилась! Там точно не будет чужих морд? Так и быть, сдаюсь… ну, попробую уболтать. Спасибище тебе!
Фэйтон слушал её односторонний диалог вполуха, но смысл понял. Его дежурным ответом, в течение двух секунд, пока Виктория приближалась к нему с окрылившей её вестью, было стоическое «нет», но когда она его атаковала, наметившемуся мероприятию нашлось место в его стратегии. Стратегии, которая созревала у него с тех самых пор, как они оказались в бывшем Фэйтон-сити.
К ночи им предстоял визит в «Сердце Галактики» - закрытое заведение, куда пускают только по приглашениям и только тех, за кого хозяин, бывший сокурсник Виктории из Академии, мог поручиться лично. Он предложил ей помощь в первом шаге к их большой цели.

-Просто блеск, - оценила Виктория результат своего труда, - влюбиться можно!
Фэйтон посмотрелся в зеркало и остолбенел. Оттуда на него смотрел незнакомый неос в легкомысленном наряде. Фиолетовая майка, рубаха расцветки «сафари» и джинсы, заправленные в высокие ботинки с бляхами. Первым импульсом было фыркнуть от непривычки, но недавно зародившееся чувство свободы и обновления нашёптывало ему, что всё правильно, что так и должно быть. Оно пугало, но не вызывало неприязни. Тем более, Виктории пришлось рискнуть и сделать вылазку в центр, чтобы раздобыть всё это: человеческая женщина, покупающая мужские шмотки в неосапиантском магазине – зрелище приметное и надолго запоминающееся… но самым неотразимым был последний штрих, малиновая бандана с весёлыми смайликами.
-Я похож на землянина-неформала.
-А на мишень?
-Хмм… нет. Спасибо.
-То-то же, - победно подняла указательный палец Викки и вручила ему тёмные очки, купленные в том же магазине, - возьми, пригодятся. Как страусу песок, но всё же.
На ней самой был зелёный брючный костюм. Будучи наспех прихвачен в бутике, он ей шёл – ненавидя «шоппинг», она, тем не менее, имела чувство вкуса.
Вечером, когда город расцветился огнями, за ними прилетело беспилотное такси с тонированными окнами. Обычно Томас Веласкес выделял такой транспорт для самых именитых из своих клиентов, но им повезло в том плане, что один из приглашённых вежливо отказался, сославшись на большую занятость. Узнав, кто это, Викки расстроилась – увидеть отставного адмирала Уинфилда в мирной обстановке было её мечтой с самого окончания войны… Лететь было недолго, но высоко: «Сердце Галактики» угнездилось на вершине небоскрёба, в пентхаусе. До войны там был филиал компании «Веласкес Киберсистемс», снабжавшей Эхофлот робототехникой, но сын, не разделяя любви отца к финансовым боям, откололся от семейного бизнеса. Теперь два последних этажа полукилометрового здания занимал ночной клуб, в котором по выходным проводились закрытые вечера для тех, с кем Томас съел не один пуд соли. Несмотря на размер банковского счёта, он выбрал путь военного и пошёл в эхолётчики, служил на «Резолюте», потом на «Резолюте-2», а лишившись крыльев, продолжил воевать в рядах Сопротивления под началом Шона Непьера.
Викторию Сян и её спутника он сам лично встретил на парковке, заверив контролёра на входе, что всё в порядке. «Это по работе», - сказал он, и охранник в красном эхолёте с эмблемой «Сердца» тут же потерял интерес к гостю, не внесённому в список фейс-контроля.
-Не мандражуй, - шепнула Викки, взяв засмущавшегося Фэйтона под руку, - весь этот народ – мои хорошие друзья и знакомые. Не снимай бандану, держись ближе ко мне и всё будет о’кей.
-А я и не мандражую, - ответил он чисто из гордости и задрал нос. Действительно, страха в нём не было, просто море огней, музыки, машин и лиц застало его врасплох и он мысленно поблагодарил Викки за тёмные очки. Ему было в них комфортно, окружающие не могли видеть, куда он смотрит, а привлекли его эхолёты на парковке... их было так много, что они сливались в одно нагромождение разноцветного металла. Что он там искал, пока Веласкес вёл их с Викки в общий зал – осталось известно только ему, но один пункт его стратегии был помечен как успешно выполненный.
-Я вас пока оставлю, - расплылся в улыбке хозяин ресторана, - по делу пообщаемся завтра утром у меня в кабинете, а пока развлекайтесь. Здесь вам ничто не угрожает.
И он покинул их, предоставив самим себе. Концентрация народа под сводчатой крышей с каждой минутой повышалась, всё новый и новый транспорт привозил посетителей, которых набиралось не менее тридцати. В основном всё это были эхолётчики, десантники и другие вояки, но всех их объединяла дружба с Томасом Веласкесом, известным затейником и балагуром.
Клуб был огромен – скошенные стены пентхауса, на крыше которого располагалась стоянка, были его окнами, и сквозь них было видно всю панораму Чикаго. Несмотря на попытки Фэйтона казаться невозмутимым, глаза у него разбежались и он застыл возле окна, как вкопанный. Таких видов не было ни в старой его памяти, скрытой от него самого, ни в новой, которая писалась здесь и сейчас, и хотя он решительно не питал симпатий к своему «оригиналу», он не мог не признать, что всё это великолепие было плодом победы над ним. Фэйтон-1 не смог уничтожить эту планету и цивилизацию, захлебнувшись своим умопомешательством, ему не позволили это сделать защитники Земли, к которым присоединилась львиная доля его армии. Его потомок изучил документальные сведения из Сети настолько, насколько это было возможно, и, глядя на сияющий жизнью город, испытывал двоякое чувство. Фэйтону-2 хотелось умереть, исчезнуть, раствориться, ему казалось, что этот мир хочет проклясть его и раздавить, как пережиток ночного кошмара, а с другой стороны ему никогда раньше не было так радостно – за то, что рядом с ним доктор Сян. Умная и смелая, невзирая на недостаток влияния. Добрая. Бросившая вызов превосходящим силам врагов ради того, чтобы спасти его от участи лабораторной крысы и козла отпущения. Она поставила под сомнение свою научную карьеру и репутацию, своё будущее, ради того, чтобы он любовался сейчас ночным Чикаго!
-Почему?.. – дождалась она, наконец, вопроса, которого неделю назад опасалась.
-Потому что душу клонировать нельзя, - он почувствовал, как она придвинулась ближе, - я хотела, чтобы ты был собой. Будь ты хоть чёрт с рогами, никто не отнимет у тебя этого права.
-Какие люди! – возглас сзади заставил их обоих обернуться, - и не только люди, как я погляжу.
К ним направлялся не кто иной, как Джей Ти Марш собственной персоной!
Разумеется, его имя стояло в списке приглашённых на одном из первых мест. Фэйтону-2 это лицо ничего не говорило, тогда как предшественник его, наверное, почернел бы от злости, увидев эти неизменно-неунывающие глаза и всё ту же удалую причёску. Что изменилось со дня их последней встречи с Викторией, так это его одежда – он был одет по-граждански, от него пахло не боеприпасами, а дорогим одеколоном, хотя эхофлотский медальон был при нём, как всегда.
-Судя по всему, твоё «ничего» просто отлично, док, - сказал он, выдав широкую улыбку, - полгода от тебя не было ни слуху, ни духу! А это кто? Как тебя зовут, орёл?
Видимо, находчивость была таким же преимуществом генов Фэйтона, как и стратегическая жилка, ведь именно она не дала ему окаменеть, когда Джей Ти оглядел его с головы до ног.
-Фе... Фенрир, - первые буквы машинально сорвались у него с языка, но далее на ум пришло имя огромного волка-демона из скандинавской мифологии, которую он почитывал, отдыхая от истории. Ему понравились волки, и пока он сидел в квартире покойных родителей Виктории, он нарисовал на компьютере немало эпичных рисунков с этими вольными существами…
-Приятно познакомиться. А я тот самый Марш.
-Тот самый?.. – вырвалось у Фэйтона. Конечно же, вопрос был попугайским, но Джей Ти, казалось, воспринял его как наполненный знанием сути.
-Да, Фенрир, тот самый Джей Ти Марш, - и в его голосе Викки услышала злую иронию, вероятно этим вопросом его замучили все, кто только мог, - Викки, наверное, всё уже тебе про меня рассказала или постыдилась и умолчала про Валлес Маринерис, а, доктор Сян?
Виктория густо покраснела и стушевалась. Время от времени она по чуть-чуть рассказывала Фэйтону о Джее Ти, о том, какой вклад внёс этот эхолётчик в предотвращение гибели Земли, о том, как ненавидел его узурпатор, но всё-таки не решилась упомянуть о маленькой марсианской переделке, после которой у неё начисто отшибло всякое желание идти в оперативники.
-Джей Ти спас мне жизнь, - нашлась она, подняв глаза и взглянув в очки Фэйтона, - на третьем курсе Академии я проходила практику с моей группой в каньоне на Марсе… ну, куда твои сородичи позволяли высаживаться. Джей Ти был у нас инструктором и отвечал за безопасность. У нас было задание по ориентированию, мы должны были идти по маячкам и сбивать тренировочных роботов, а один придурок не хотел, чтобы я пришла первой, и глушил все маячки на моём пути… в общем, я заблудилась и сорвалась в пропасть. Стабилизаторы помогли, но двигатели отказали и я блуждала там неделю без еды и почти без воды, пока Джей Ти не вытащил меня. Понимаешь, я очень хотела стать бойцом, но это приключеньице обломало мне зубки. Я поняла, что принесу больше пользы в бортовом лазарете, как врач и психолог. Придурка отчислили, но мне не полегчало. Джей Ти, ты не будешь надо мной смеяться, если я ещё раз скажу тебе спасибо?
-Нет, Викки. Над таким не смеются… и тебе спасибо за то, что помогала моим ребятам. Бронский до сих пор помнит, какую диету ты ему прописала! – не удержался командир, - слышала бы ты, как он жалобно ворчал! Но зато потом без проблем влез в свой эхолёт.
-А можно я тоже вас поблагодарю, коммандер Марш? – вдруг спросил Фэйтон.
Глаза Джея Ти в изумлении распахнулись: вроде бы «Фенриру» не за что благодарить его, кроме как за участие в избавлении неосапиантов от их обезумевшего «вождя», но это настолько спорный факт, что Марш об этом просто не хотел думать. Никого из простых солдат, к каким он и причислил компаньона Виктории, не постигли репрессии, но было бы наивным считать, что неосы светятся счастьем от мысли о своём поражении. Взять хотя бы так называемые «нео-тауны». Они не создают криминала, но не секрет, что полиция избегает туда заглядывать. Вопреки стараниям Марселы их население живёт по принципу государства в государстве и не хочет «интегрироваться в единое общество Ближних Миров», причём не только первое поколение, но и второе, не знавшее рабства и войны. Земные власти негодуют, но по замалчиваемым причинам не разрешают им улететь на восстановленный Марс… Джей Ти не видел в этом никакой логики и в последнее время вообще считал, что в Конгрессе творится нечто подозрительное. А между тем Фэйтон уточнил:
-За всё, что вы сделали, и за то, что Виктория сейчас здесь с нами.
Он обнял её за плечи и она не увернулась. Собственно, Викки никогда не уворачивалась, но раньше Фэйтон её и не обнимал. В ответ она обхватила его за пояс, насколько позволяла длина руки, и вздрогнула от контраста между его тёплым боком и охлаждённым кондиционерами воздухом.
-Я смотрю, вам вместе хорошо, - прокомментировал Марш, глянув на неё, потом на него, - береги Викки, Фенрир. Она в запасе, но всё ещё офицер медбатальона, так что это тебе моё персональное задание! А теперь лучше пойдёмте-ка за наш стол, там уже закуску подают.
* * *
…-Бронский, не нападай на еду!
-Я не нападаю, а защищаюсь… уммхрмм, повара тут просто боги.
Виктория плоховато знала эту тридцатилетнюю женщину с кольцом в носу, но Джей Ти хвалил её как толковую оперативницу. Звали её Маргарита, а фамилия, кажется, Торенс или Торвис. Грузный же мужчина за сорок был ей знаком более чем хорошо – кто же забудет старого Вольфа, единожды повстречавшись с этим центнером отваги, безбашенности и чувства юмора? Когда его направили в медотсек «Резолюта», Викки прописала ему мягкую диету с пониженным жиром и компенсацией в виде фруктов, за что по кораблю разошлись слухи о её невероятной жестокости.
Остальных пятерых за этим столом она когда-то видела на «Резолюте» и в лагере Сопротивления, но лично не общалась никогда. Марш исправил это недоразумение и познакомил их – это были Кас Такаги, Мэгги Уэстейн-ДеЛион, Ева Хэнли, Шон Непьер (всю дорогу кидавший не совсем дружелюбные взгляды на «Фенрира») и некая Лейя, яркая и определённо не местная девушка с длинными каштаново-рыжими волосами, из которых впереди выделялись две белые пряди. Она сидела по левую руку от самого Джея Ти, там, где Викки ожидала увидеть Коллин О'Рейли.
-Алек не любит рестораны и толпу незнакомцев, - пояснял Марш причины отсутствия других членов своего опервзвода, - он слишком домашний, но не возражал, чтобы Мэгги полетела. У Нары и Хэлласа на ихней ферме забот невпроворот, хотя, живи они не на Венере, может и согласились бы, а про Марселу вы и так знаете, мелькает в телике, как заправский киноактёр! Удачи ему, конечно, но… эх. Адмирал хотел прилететь, но, кажется, пока не допишет мемуары, с ранчо ни ногой.
-А где Коллин? – Виктория все-таки не удержалась и вполголоса задала вопрос Мэгги, сидевшей рядом с ней.
-Коллин... не знаю, - пожала плечами мадам ДеЛион, прожевав кусок омара.
-На «Вертиго», с каким-то солдафоном, - радостно пояснила Лейя, услышавшая вопрос, - ей больше нравится форма, чем то, что под ней...
-Кхм, разговорчики в строю, - перебил ее Джей Ти, и она расхохоталась.
-Есть, сэр! – Девушка шутливо отсалютовала.
Разговорчики проплывали мимо ушей Фэйтона, как облака мимо луны, отлично видной за гигантскими стёклами пентхауса. Играть роль становилось для него утомительно, но он не подавал вида, выхватывая из болтовни отдельные куски информации и обдумывая на ходу. Вкус салата из брокколи и индейки во фритюре притупил его мышление, но запивал он их не вином, а колой, так что, расправившись с порцией, стал просто анализировать то, что казалось интересным.
-…а всё потому, что на носу выборы, - закончил Кас фразу, начало которой он не уловил.
-Выборы-выборы, кандидаты… ааай! – сжался в комок Бронский, схлопотав от Риты подзатыльник за нецензурную рифму, так и не покинувшую его набитый салатом рот.
-Иногда тебе лучше жевать, чем говорить, - сверкнула она глазами, пригвождая его к тарелке.
-Однако же, - подытожил Джей Ти, - насчёт кандидатов Вольф прав.
Фэйтона бесила политота. Будь он менее сдержанным – давно бы высказался на эту тему похлеще, чем Бронский… ему было искренне непонятно, как первый Фэйтон мог посвятить свою жизнь этой опасной тягомотине. Ведь мог же, мог остаться просто легендой, просто выдающейся фигурой – но нет, захотелось властвовать, командовать, повелевать! Из-за власти над массами он потерял власть над собой и вот эту ошибку Фэйтон-2 поклялся не совершать никогда. Поклялся сам себе.
Так прошло около двух часов и у Виктории замылился взгляд. Она не пила – так, пригубила сухого вина – но сама атмосфера клуба превратила самоуглублённую учёную в варёную креветку. На эстраду тем временем вышла какая-то малоизвестная группа, и она капитулировала.
-Пойду подышу свежим воздухом и послушаю тишину.
Она встала и направилась на балкон пентхауса, и Фэйтон, помня её завет, проследовал за ней. Ему было над чем подумать, а в тишине думалось лучше, чем под аккомпанемент шести голосов.
-А что за выборы?
-Уууу… выборы главы Конгресса, - удовлетворила Викки его любопытство, - кандидаты действительно такие, как сказал Вольф. Один – представляешь? – хочет сделать из Венеры огромную турбазу, как будто аграриям нечем больше заняться. Второй ни рыба, ни мясо, но предлагает упразднить Конгресс и назначить каждой планете своего президента. Но оба они просто детишки по сравнению с третьим, этим тупым старым консерватором, не вылезающим из своей жестянки…
-Как его зовут? – не будь Виктория такой уставшей, она заметила бы, как он напрягся. Каждая мелочь, вписывающаяся в его догадки, была под прицелом его внимания.
-Как-то на «М», ноль без палочки, возомнивший себя мессией.
Свежий ветер после клубного воздуха подействовал на неё как мощное снотворное и она потёрла лоб, силясь удержаться на подгибающихся ногах. Когда Фэйтон без предупреждения, как в кабине эхокрыла, оторвал её от пола, она не стала скучать по земле под ногами и обняла его за шею. Видя её лицо вблизи и чувствуя её дыхание, он ещё раз убедился, что она трезвая, просто смертельно уставшая, вымотанная нервно и физически. Не позавидуешь.
-Можно я тебя чмокну? – улыбнулась Викки, устроившись на его согнутой руке поудобнее.



[изображение]

-За что?
-За сообразительность, - и она поцеловала его в щёку, пониже очков. Необычно, но приятно. Вряд ли первого Фэйтона кто-то целовал, даже когда он был здоров, и уж точно никто не делал ему комплименты искренне, а не из лести и страха. Ещё один повод ценить доктора Сян.
Что-то он ещё хотел у неё спросить, но подзабыл. Что-то про Марселу… или про Уинфилда? Хотя уже не важно, всё равно Виктория уснула, и это было к лучшему. Пока не проснулась, лучше отнести её на первый этаж пентхауса, в один из гостиничных номеров, и уложить поспать, а самому позаботиться о кое-ком другом. «Персональное задание» Марша, несмотря на панибратский тон, нравилось ему, он хотел подольше подержать на руках своего маленького «куратора», поразглядывать её спящее лицо, но если он упустит момент, весь его замысел провалится.
Накрыв Викки одеялом, Фэйтон уже хотел покинуть номер, но вернулся и достал из тумбочки листок и ручку. Нехорошо бросать её в неизвестности. Закончив, он прикрыл дверь и тихо, насколько мог, прошёл по притемнённому коридору мимо курилки, откуда раздавались голоса.
-Не нравится мне этот Фенрир, - тихо, но различимо сказал один. Похоже на хмурого Непьера, но невозможно угадать, кто это, не видя источника в лицо.
-Да ну, брось, - судя по высоте второго голоса и непринуждённому смеху, это Такаги, - ты их всех подозреваешь в терроризме? Ну взрыв, ну неосы… что теперь, Шон? В Чикаго их тысячи!
Точно, Непьер… за столом Фэйтону показалось, что этот коп взглядом сдирает с него шкуру.
-Те трое тоже носили повязки, Кас. Это неспроста.
-Шон, ты когда-нибудь надевал штатское? Так вот, без формы ты чувствуешь себя защищённым от вмешательства в твою жизнь. Так же и неосы, надевая банданы. Это у них не просто мода, им тоже хочется этой самой… приватности, как вы, американцы, это называете.
-Хорошо, если так, - успокоился голос Непьера, - но всё равно, на месте э-э докторши с «Резолюта» я бы держался от этого кадра подальше, уж очень он мне напоминает кое-кого.
-Ладно, уволь меня от паранойи. Пойдём доедим торт, что ли.
Только бы не столкнуться с ними в лоб! Но, вроде бы они вернулись к остальным… Пользуясь полыхающей светомузыкой как прикрытием, Фэйтон вмиг очутился снова на лоджии, где чуть раньше, в компании Викки, заметил прилаженную к балке пожарную лестницу на крышу. За исключением Лейи и Джея Ти балкон был пуст и чист, но они были так сосредоточены на своём французском поцелуе, что крупная тёмная фигура, взбирающаяся по лестнице наверх с обратной стороны здания, была явно не из разряда вещей, способных их от этого отвлечь.
Прошло где-то минут десять, прежде чем их отвлекло взволнованное причитание охранника, который, по его же словам, «отошёл до ветру, а когда вернулся, эхолёта не видать»…

…-Рон, что за шум? – женщина разлепила глаза и подняла над подушкой голову в бигудях.
Мужчина рядом с ней завозился, недовольно закашляв: он до полуночи сидел в офисе, переделывая с нуля забракованный начальством отчёт, еле дополз до дома, проглотил пресный ужин и бухнулся в кровать, чтобы спустя три часа быть разбуженным по сущему пустяку.
-Стройка там, - огрызнулся он и перевернулся на другой бок, - отстань.
Рональд Райнер дал жене знать, что не намерен развивать тему, но когда потревоживший её звук вскоре обеспокоил и его, он резко принял сидячее положение, повернув голову к раскрытому окну, и тотчас же был ослеплён яростным светом дальних фар…
-О боже, это эхолёт!
Шум превратился в оглушительный гул и свист, горячий поток воздуха ворвался в мирно дремлющую комнату, сметая горшки с цветами с подоконника и одеяла с тел...
...Но эхолёт не врезался в дом, как с секунды на секунду ожидали побелевшие от ужаса Райнеры. Он вырулил и набрал высоту, но не успели они облегчённо вздохнуть, как машина зашла на второй круг и в этот раз на аккуратную черепичную крышу, на стены и дворик обрушились бластерные разряды. Один попал в стену спальни прямо над сжавшимися в комок людьми, другой снёс дерево в саду и ещё целая очередь пришлась на крыльцо, но даже помощник менеджера вроде Рональда, всю войну просидевшего в бомбоубежище, мог бы понять, что агрессор совершенно не умеет целиться. И водить, к слову, тоже – ещё чуть-чуть и он протаранил бы дом, однако сел он точно на крышу, отчего всю двухэтажную конструкцию ощутимо встряхнуло. Взвыла и тут же стихла сигнализация, уступив место тишине.
-Дети! – воскликнула жена.
В одной ночной рубахе она рванулась в соседнюю комнату, где плакали мальчик и девочка, а сам Рональд всё не мог прийти в себя, держась за сердце. И он же услышал шаги на лестнице, ведущей с чердака на второй этаж. Тяжёлые, но довольно быстрые, они приблизились и немного удалились в направлении кухни. Раздался узнаваемый «шшшинк» извлекаемого из сушки мясного тесака, и у несчастного клерка внутри всё обмерло. Шаги вновь стали громче и наконец свет луны в дверном проёме затмил огромный силуэт. Бешеные глаза по-кошачьи отсвечивали жёлтым.
Когда Рональда схватили за горло, он мог только беспомощно дрыгать конечностями.
-Я не хочу причинять тебе вред, - тихо и зловеще сказал налётчик. Только сейчас клерк понял, что это неосапиант, - но тебе не повезло с братцем. Сейчас ты в подробностях расскажешь мне, как он выглядит, где живёт, как его найти, какова численность его личной охраны.
-Я… я… н-не понимаю, о чём…
-Правда? – сощурились глаза, - ты Рональд и у тебя есть брат Макс, не так ли? Богатый шишка в погонах, лижущий ноги сильным мира сего.
-Да, у меня есть брат! – отчаянно закивал человечек, - Макс, мой старший брат… он действительно военный, но я его уже двадцать лет не видел! Мы с ним поссорились и не общаемся…
Он задыхался в хватке пальцев, крепко сомкнувшихся вокруг его цыплячьей шейки, ручьи слёз заливали его морщинистое лицо. Острый холод ножа вдруг перестал упираться ему в живот.
-Не убивайте папу!
Голосил маленький мальчик, стоявший в тёмном коридоре с игрушечным роботом в руках и громко хлюпавший носом. Весьма смело с его стороны.
-Гарри, не ходи туда! – закричала его мать, утащила обратно в детскую, а потом зашептала ему на ухо, недооценивая неосапиантский слух: - тише, мой ангел, полиция уже летит нас выручать…
Нож полетел на пол, а за ним и Рональд, плюхнувшись на зад. Изумление на его физиономии было вызвано тем, что грубую неосапскую душу проняли жалобные детские глазки – хотя, конечно, это было явно не так: бандит просто увидел в окно три яркие точки полицейских эхолётов и поспешил смыться, пока не поздно. Дом содрогнулся от рёва стартующих двигателей, но через мгновение всё было кончено. Семья обнялась и плакала в унисон, пока в дом не вошли блюстители порядка.
Ни Рональд, ни его супруга, ни тем более дети не могли связать двух слов. Всё, что они запомнили и сказали – это раса, цвет глаз и то, что злоумышленник был в повязке.

* * *
«Пилот красного ST-220, немедленно совершите посадку и отойдите от машины!» - приказал голос из динамиков в кокпите, отдавшись неприятным треском у Фэйтона в ушах. Будто бы и не слушая, он прибавил скорости и продолжил выжимать из служебного эхолёта всё, на что тот был способен, а способен он был не на многое. Охрана ночных клубов нужна, чтобы пасти клиентскую стоянку, а не закладывать виражи в духе Каса Такаги, так что два сине-белых полицейских «ястреба» уверенно нагоняли Фэйтона и перестраивались так, чтобы не позволить ему маневрировать.
Где-то в его старой несуществующей жизни отыскался самый минимум того, что нужно для ручного управления эхолётом, но он был не настолько туп, чтобы зазнаваться. Все современные модели спроектированы так, чтобы даже чайник, прослушавший базовые курсы в гражданской эхошколе, сел и полетел, так что гордиться нечем. Взлететь, сесть, шагать – элементарщина, написанная прямо над кнопками. Со стрельбой труднее, но здесь он уже разобрался… разве что бластеры у ST-220 маломощные, не боевые. Изрешетить непрочное здание (что Фэйтон проделал минуту назад), убить пешехода без бронежилета (чего он делать не собирался) – это максимум возможностей машины, а о том, чтобы повредить или тем более взорвать «ястреб», и речи быть не может.
«Повторяю: сейчас же посадите эхолёт и выйдите из него с руками за головой!»
-Иди-ка ты…
Повредить или взорвать нельзя, но вот стекло попортить очень даже можно! Фэйтон дёрнул ручку и нажал гашетку. Один ярко-красный луч скользнул по покатому крылу полицейского, не оставив и подпалины, но второй впился-таки в стекло и вдобавок выбил фару. «Ястреб» качнулся и словно замешкался, и сразу же, буквально через какие-то секунды, открыл прицельный огонь.
ST-220 заколошматило, Фэйтон больно ударился затылком о то место, откуда болтались оставшиеся не у дел кабели киберсвязи. Кто бы ни сидел в «ястребе», он раньше, скорее всего, был истребителем – его выстрел прожёг главный двигатель. Это означало одно: неминуемое падение.
«Я не хочу умирать!!!» - заорало подсознание. То самое, в котором обитали чудовища с клешнями, то самое, которое выключило разум, чтобы перехватить управление телом и на какие-то доли процента вернуть управление эхолётом. Кто знает – может быть, старый Фэйтон умел хорошо летать и драться, и в том числе знал, что делать в таких случаях? Как гласит пословица землян, «глаза боятся, а руки делают». В верной последовательности он пробежал пальцами по кнопкам, задав команды активации стабилизаторов, и они на мгновение уравновесили силу всемирного тяготения. Этого было мало для мягкой посадки, но достаточно, чтобы упасть не камнем. Последний путь ST-220, означенный бурым дымом, пролёг в узком провале между отвесными стенами многоэтажек – одинаковых прямоугольных параллелепипедов, которых восемь или десять стояло сплошным массивом, однообразно, как книги на полке. Редкие окна были там светлы - более чем наполовину квартал окутывала непроглядная мгла, и в пустых дворах не было ни души.
«Ястребы» зависли на месте. Пилоты, видимо, совещались между собой и с командиром участка, а потом получили приказ прекратить погоню: это «нео-таун», лучше пока туда не лезть...

* * *
Постучали в растрескавшееся стекло, а показалось, что по голове – настолько она у него болела и гудела. Фэйтон нерешительно пошевелил пальцами рук и ног и глубоко вдохнул дымный воздух, не переставая думать о самом страшном. Если более 80% тела обожжено, если раздроблено большинство костей или есть обширные внутренние кровоизлияния, то это чревато АМСом. Когда он прочёл в Сети об этом ужасе, у него на сутки пропал аппетит и перед глазами стояли мерзкие, леденящие кровь фотографии из закрытых госпиталей. Именно это и произошло с первым Фэйтоном после того, как он упал с огромной высоты на острые марсианские камни… стоп. Боль тупая и далёкая, не режущая и не жгучая. Всё на месте, ничего не сломано.
-Братишка, ты живой?
-Живой… - ответил Фэйтон на автомате. Моргнув, он увидел над собой синее лицо с зелёными глазами, и у него отлегло от сердца. Глупое, конечно, чувство, но оно было инстинктивным и он не мог, да и не хотел, чтобы оно исчезало: это неосапиант, а значит, он как минимум хорошо подумает, прежде чем сдать копам-людям попавшего в беду сородича.
Кабину заклинило, но вот ещё двое неосапиантов подошли к первому и с помощью фомок вскрыли крышку. Когда они начали его вытаскивать, он мягко отстранил их руки и вылез сам.
-Спасибо.
-Идти сможешь?
-Да… аррргхъ, чёрт! – сделав один шаг, Фэйтон чуть не свалился, но тот, кто его нашёл, подхватил его под мышки, в то время как откуда-то появилось ещё пятеро или шестеро. На их лицах застыли нечитаемые эмоции, но если напрячься и прочитать, то это была жалость… человек сказал бы, что это «всего лишь имитация», но мнение людей их интересовало в последнюю очередь.
-Молодёжь, приберитесь тут, - кивнув в сторону эхолёта, велел им тот, что помогал Фэйтону, и повёл его в темноту. На вопросы вида «Куда вы меня тащите?» у Фэйтона не было ни времени, ни сил, он просто брёл, поддерживаемый своим спасителем, и благодарил судьбу, а позади слышались лязги разбираемого металлолома, от которого спустя час не останется ни гайки…
Десять или двадцать минут прошло одним махом, и Фэйтон очутился в умывальнике. Когда неосапиант попытался снять с него окровавленную бандану, он запротестовал, а потом виноватым тоном попросил, чтобы ему просто дали бинты и немножко уединения. Просьба была выполнена, он промыл и перевязал шишку, которая пришлась прямо на метку, вышел и, наконец, огляделся. Комната, судя по виду из окна, этаже на пятом, небольшая, но уютная, с двумя креслами, компьютером, холодильником и другими вещами, скрывавшимися в полумраке. Чуть ли не насильно его усадили в кресло и сунули в руки чашку горячего кофе. Он пил медленно и с удовольствием, взвешивая ситуацию и расставляя по местам хаотично скачущие мысли. Его благодетель терпеливо ждал, а когда кружка, наконец, опустела, решил заговорить первым:
-Меня зовут Гектор, я здесь комендант. А ты кто и чего натворил?
-Фенрир, - уже без запинки, по накатанной, представился Фэйтон, не считая это враньём. Удобный псевдоним, главное чтобы никто не видел метку. Он не хотел вдаваться в предположения, что случится, если увидят, - я много чего натворил, сам себе яму вырыл.
Молчание, разделившее их, пригвоздило Фэйтона к земле. Вцепившись руками в голову и стыдливо пряча глаза от своего озадаченного собрата, он наблюдал за собой со стороны и видел не мстителя и не поборника справедливости, а феерического дурака. Теперь кроме агентов человеческой закулисы, охотящихся на него по очень спорной причине, его будет прессовать полиция за реальные правонарушения. Что ему сделал микроскопический менеджер Рональд? Разве родство с Максом Райнером, с которым он вот уже двадцать лет как не знается, оправдывает угрозы ножом?! Но самое непростительное – это свинья, подложенная Виктории…
Гектор был определённо немолод. Неосапианты стареют не так, как земляне, дряхлыми стариками они не становятся, но возраст меняет прежде всего отношение к жизни, а оно отражается во всём, от манеры разговора до взгляда. Коменданту «нео-тауна», как называют люди места компактного проживания неосапиантов, было не менее пятидесяти. Не исключено, что он видел Восстание или участвовал в нём. Он смотрел пристально, но добродушно, говорил размеренно:
-Увы, я не всемогущ, - изрёк он. Фэйтон присмотрелся к его лбу – рисунок состоял из двух зелёных треугольных пятен в тон его глазам. - И рано или поздно их ищейки сюда доберутся. Ты можешь не волноваться: мы никого не сдаём, но тебе придётся соблюдать устав.
-Выбора у меня нет, - вздохнул сын солнца и обречённо пожал плечами.
-Начну издалека. Неделю назад трое наших парней попали к ним в лапы. Они работали грузчиками и однажды получили заказ привезти стройматериалы в здание общественной приёмной ПВЗ.
Пауза. Изумрудные глаза Гектора испытующе смерили «Фенрира», но он не стал задавать лишних вопросов и просто прояснил непонятную аббревиатуру:
-Партии Возрождения Земли. Если ты о такой не слышал, ты счастливец. Или наоборот… в общем, в одном ящике с кафелем была взрывчатка. Погибло двенадцать землян, в том числе один младший сенатор. Почему ты так моргаешь? Это уже по всем СМИ раструбили, в первые дни истерика стояла такая, что слышно было даже за Юпитером! Ребят держат в СИЗО, я ношу им передачи. Светит им вышка по статье «терроризм»… то есть пожизненное на Аляске, где Ливия. А устав, - добрался комендант Гектор до сути своей авторитетной речи, - прост, как пареная репа: никаких контактов с землянами. Не все они расисты, но нынешний Конгресс хочет, чтобы мы вечно каялись за Фэйтона и считали себя неполноценными. Они даже разрешили нам сохраниться как биологическому виду, но лишь для того, чтобы медленно уничтожить нас как расу… очеловечить.
Это слово Гектор злобно выплюнул сквозь зубы.
-Ты о способности к воспроизводству?
-Нет, - Гектор махнул рукой, - в детях ничего плохого нет, они же непохожи на человечьих. Даже, гм, сам процесс не в новинку, просто нравится единицам… ладно, я отвлёкся. Я имел в виду культуру, которой, как свято веруют «венцы творения», у нас нет. Они хотят заменить наш менталитет своим, но они будут бессильны, если мы изолируемся, и когда они поймут, что их труды насмарку, они начнут что-то с этим делать. В лучшем случае это репатриация на Марс, которую они обзовут депортацией, а в худшем – то, что не позволил сделать Эхофлот. Никогда бы не подумал, что буду говорить спасибо Эхофлоту, но именно он защитил нас от геноцида.
-Геноцида? – с неверием осведомился Фэйтон, глядя на первые отблески рассвета за окном.
-Называй как хочешь, - хмыкнул Гектор, - эта партия, подорвавшая собственную приёмную нашими руками, работает на окончательное решение неосапиантского вопроса. Сейчас у землян выборы главы Конгресса. Если в это кресло сядет либерал или центрист, нас ждёт первый сценарий, а если этот заскорузлый дебил из ПВЗ – второй.
Фэйтон внял его совету называть геноцид на своё усмотрение, но после этой лекции фигурка, выбивавшаяся из общего узора в калейдоскопе его ума, встала на своё место. Ему, именно ему была оказана великая честь поработать детонатором в этой уродливой политической бомбе.

Посеревшее лицо Виктории освещал бледный свет монитора, на котором ползли строчки запросов сетевого поиска за ту неделю, что Фэйтон провёл у неё дома. Все как на подбор и в порядке конкретизации смысла: «Райнер военный», «Райнер спецслужбы», «Райнер Чикаго семья»… что-то было даже помечено закладками, но в центре внимания неизменно пребывал родной брат искомого, мелкий офисный раб. О самом же Максе Райнере не было известно ничего, кроме того, что такой сотрудник госбезопасности на свете существует.
Вскрылось всё донельзя быстро – контролёр, оставшийся без эхолёта, всполошил всех, кого мог, и «перекличка» гостей, которую «не отходя от кассы» провёл Непьер, выявила загадочное исчезновение «Фенрира» в самый разгар веселья. Викки, сладко дремавшая в люксе, подскочила от громкого стука в дверь, и первой её мыслью было то, что по её душу явились люди в сером. Глядеть в дверной глазок она не рискнула, зная, что может увидеть там дуло бластера, но это были Томас и Шон. В смятении она не заметила на тумбочке записку, так что Непьер был первым, кто её прочёл, не придавая значения безуспешным попыткам учёной ему помешать. Он взглянул на Викки искоса, заинтересовавшись ее реакцией, но потом глубоко вдохнул и выдохнул, напомнив себе, что она давний друг Джея Ти, а Джею Ти в плане круга общения можно доверять. Нельзя, конечно, сказать этого о самой Викки, но свои мысли по поводу неосов он придержал при себе, озвучив ей лишь то, что он хочет ей помочь, а не наоборот. Не обошлось и без вопросов личного характера и она почувствовала себя помидором в микроволновке. Мало того, что хронику знакомства с «Фенриром» она состряпала на ходу, так ещё и приписала себе немыслимое поведение – «встретились на улице, разговорились ни о чём и так далее». К счастью, Непьер сам попросил её быть кратче, а когда получил информацию, отошёл покурить и что-то пробормотал на тему своей бывшей жены. Этот пассаж, хоть и удивил Викторию, остался вне её разумения… а под утро Веласкес предложил им продолжить «следствие» у неё на квартире, куда они и прилетели на одном из клубных такси.

-Райнеров много, - задумчиво сказал Непьер, выводя её из ступора, - думаю, и солдаты среди них есть, и высшие чины. В том числе имеющие младших братьев в Чикаго.
-Но вряд ли их несметные орды, - подметил Томас и покрутил ус.
«Я бы ничего вам не сказала, мальчики, - молча ответила им Викки и подавила зевок, - даже под дулом аннигиляционной пушки, какие бы вы ни были хорошие». Какой-то чёрт дёргал её спросить, наконец, у Веласкеса, какую помощь он хотел предложить, пригласив её и её разыскиваемого друга в клуб, но пока рядом Шон, лучше от этого воздержаться: он, как будьдог, вцепится и не отпустит! Все остальные чувства померкли по сравнению с её ненавистью к сложившемуся недоразумению – она уважает этого человека, награждённого орденом Героя Сопротивления и не зря занимающего высокий пост, она надеется на его опыт, но боится, что он узнает правду. Ведь именно он спас Фэйтона-1 от предназначенной ему пули, о чём жалеет по сей день.
Предаваться дедуктивному методу Непьеру помешал писк рации: вызывал кто-то из подчинённых в чикагском головном штабе, и хотя Виктория не слышала второй стороны, к ней интуитивно пришло понимание, что этот звонок имеет самое прямое отношение к текущей беседе.
-Ну-ка включи первый городской, - попросил Шон.
Телевизор ожил и её глаза прилипли к экрану, на котором невзрачный мужичок средних лет жаловался в корреспондентский микрофон, что его новый дом варварски обстреляли с воздуха, а самого его чуть не зарезали кухонным ножом для разделки мяса. Естественно, в режиме реального времени слово «неосап» и прочая нецензурщина заменялись на политкорректное «биип», но Викки хватило и этого. Совпало всё, от цвета глаз и одежды до модели эхолёта. Репортаж закончился на интервью с пилотом «ястреба», который утверждал, что сбитый им красный ST-220 упал в «нео-таун».
-Викки, что с тобой? – бросился к ней Веласкес. Доктор превратилась в один сплошной комок нервов и каменных мышц, кровь отлила от её лица и рук, губы высохли.
-Они его убили, Том, - прошептала она, - убили…
-Тихо! – приказал Непьер. Он мерил шагами комнату, наморщившись и беззвучно шевеля губами, и меньше всего ему был нужен женский плач в радиусе непосредственной слышимости.
-Но никто ведь не сказал, что был взрыв, - Веласкес, в отличие от Шона, избрал мягкий метод воздействия и взял Викки за ледяные руки, заглядывая в невидящие глаза, - поверь мне на слово, ST-220 не так-то просто раскокать, я их не от балды закупаю. Реакторы взрывобезопасные, внутри силиконовая выстилка… ну, кроме киберштекера, но он из пластика! Ушибиться при падении можно, но ни в коем случае не насмерть! Может быть, я и не так крут, как Марш, но падать в эхолёте мне приходилось не раз. Ну-ну, не плачь. Где твой разум? Ты доктор медицинских наук, а не кисейная барышня, а твой Фенрир кто угодно, но только не дистрофик!
Он сходил на кухню за таблеткой валиума и Виктория выпила её, но чуда не случилось, она просто перестала обижаться на резкость Непьера и вспомнила свои переживания в тот миг, когда заснула на плече у Фэйтона-2. Счастье у всех разное. У кого-то это гордость за достижения в бизнесе, у кого-то – спокойствие семейного очага, у кого-то ещё – восторг после победы над врагом. Для Викки же оно было синонимом взаимности у того, о ком она заботится, кого защищает от несправедливости мира… и, отмотав события минувшего вечера назад, она вновь ощутила, что Фэйтон натурально светился этой взаимностью. Что, если это была её последняя минута рядом с ним?
-Вот что, Томас, - Непьер встал на месте и посмотрел в пол, - побудь пока с ней. Как со мной связаться, вы знаете. Давно я не лез в такие дыры, отвык от настоящей работы, но я возьму этот инцидент под свой личный контроль и постараюсь сделать всё, что в моих силах. А вы, мисс Сян… я бы много чего вам сказал, но не буду, а то вы мне волосы вырвете. Я слово своё держу. На войне Джей Ти часто помогал моим друзьям, так что это с моей стороны уплата должка.
И он быстро покинул их, ссыпавшись по лестнице вниз. Виктория ни в чём его не обвиняла, как и всех, кто пострадал от неосапиантской агрессии, а уж то, что он, давно не предпринимавший оперативных вылазок, всё-таки согласился помочь, заставило её зауважать его ещё больше.
Непьер отдал ей записку. Всего несколько слов, но они складывались в обещание вернуться, обязательно вернуться. Месть – это блюдо, которое подаётся холодным, и Фэйтон забыл об этом… но не о том, что ему есть куда и, главное, к кому возвращаться.
Виктория встала и направилась в душ. Холодная вода смыла тяжесть, дав иллюзию бодрости, хоть девушка и знала, что скоро вырубится, как перегревшийся процессор. Едва она вылезла из ванны, в кармане висевшего рядом халата зазвонил анонимный коммуникатор – привычку повсюду таскать их с собой она часто порывалась искоренить, но каждый раз они доказывали, что не являются бесполезным хламом. Её рука протянулась к крану, но в последний момент она подумала, что благоразумнее будет не выключать воду. Пусть шумит.
Это же профессор Дирк! Наконец-то!
«Викки, есть новость. Архиважная… нужно пересечься, предлагаю на Горбу, там спокойно».
-Юджин, у вас всё нормально? Без эксцессов? – её сердце колотилось, как у марафонца, профессор был единственным, кому она могла полностью доверять во всём, что касалось Фэйтона.
«Вполне. Я был в университете, - уточнил Дирк, - а ещё в прокуратуре. У нас теперь вдвое больше козырей, но я бы хотел обсудить всё с глазу на глаз, оно того стоит».
-Я за вас рада, профессор, но у меня всё очень плохо, - выделила она слово «очень».
«В смысле? На тебя напали?!..»
-Н-нет, - удушила она своё рвение выложить всё и сразу, учитывая то, что в квартире с ней ещё находится Томас, которого не стоит посвящать в суть, - наш… пациент убежал и нарубил дров.
«Но… он жив?!»
-Больше всего на свете я хочу в это верить, - как знала она из практики, если фраза звучит общо, то и волнений причиняет меньше, - я… вы знаете, где. И я не могу уйти! Мне обещали помочь. Один весьма значительный человек из полиции. Вам знакомо имя Шона Непьера?
«Он славный малый. Мир тесен и я сам хотел бы перетереть с ним кое-что… но надо, Викки, надо спешить. Нельзя тянуть козла за хвост, времени в обрез!..» - а дальше только короткие гудки.
С силой дёрнув себя за волосы, она впопыхах набрала личный номер Непьера, но и там её ждали всё те же нескончаемые гудки, и это стало последней каплей. Одевшись и вернувшись в комнату, Виктория бросила коммуникатор на диван, он подпрыгнул и укатился за подушку.
-Том.
-Да? – откликнулся испанец. Даже в штатском, с золотыми перстнями и модно уложенными лаком волосами Веласкес всё равно остался для неё добрым и отзывчивым эхолётчиком Томом.
-Что ты хотел предложить нам с Фенриром?
-Поезд ушёл, - грустно опустил он плечи, - я хотел дать ему наводку на одного, скажем так, мафиози… его имя не на слуху, но неосы его обожают. Скорее всего, он уже улетел с Земли.
-Ясно. Спасибо, хоть у нас и не срослось. И умоляю, отвези меня… я скажу, куда.
-А как же Шон?..
-Я буду держать с ним связь! Пожалуйста, Том. Это вопрос жизни и смерти.
-Как скажете, доктор, - приподняв брови, он достал из кармана пульт дистанционного управления своим эхолётом и нажал кнопку призыва, - карета в пути.
«Карета» представляла собой жёлтый RA-678, тяжёлый двухместный эхолёт, ранее пребывавший в собственности Эхофлота и выкупленный в личное пользование самим Веласкесом. На нём он летал всю войну, привык к нему, как собственному телу, и не смог с ним расстаться. Снарядные пушки и высокоэнергетические бластеры с него демонтировали, но пулемёты остались, хотя Томасу он был бы дорог даже без них. Мирное время внесло свои коррективы – теперь оба кресла были покрыты вельветовой обивкой, и это обидно короткое время, за которое Веласкес привёз Викторию на Горб, она провела в глубоком мертвецком сне, навёрстывая упущенное.
Пригорок в предместье, в просторечии Горб, славился тем, что ничем не славился. Когда-то на нём стояло несколько домов, но война стёрла их с лица земли, как и взбиравшиеся по утёсам лестницы, так что без эхолёта вершина холма стала недоступна. За год он оброс зарослями борщевика, но если в них ещё могли укрыться люди, то спрятать транспорт было проблематично… по крайней мере так показалось Викки и Томасу, когда они выпрыгнули из RA-678 и оказались на земле.
Ветер шевелил растительность и она приятно шелестела желтеющими листьями, по осеннему светлому небу лениво плыли невесомые горы облаков.
-Профессор! – позвала Виктория.
Веласкес оставался позади неё, возле эхолёта, а она сделала несколько шагов вперёд и снова позвала профессора Дирка, но лишь птицы ответили ей безразличным чириканьем. Пораскинув мозгами, она стала сомневаться, на верное ли место они прилетели, затем набрала на коммуникаторе номер Дирка… острая боль электроразряда обожгла ей руку и она уронила трубку.
Воздух задрожал и перед ней стали выкристаллизовываться три объёмные крылатые фигуры.
-Профессор был занят, - высокомерно сообщил голос человека, вышагнувшего из крайнего правого корабля, полностью сбросившего маскировку, - он валял дурака, за что и получил в нюх.
Викки попятилась и уже хотела ринуться к Томасу и его эхолёту, как вдруг лучи бластера из окружающих кустов сплошным шквальным огнём отрезали ей путь. Сам Том заскочил было в кабину, но сесть за пульт не успел – точечный выстрел в плечо сбил его на полпути и путь вниз с двухметровой высоты он проделал уже без сознания. Вооружённый наёмник в механоброне легко взял его поперёк тела, заковал в наручники и унёс из поля зрения.
-Размяк твой друг, - беззвучно усмехнулся человек перед Викторией, - вот что мир делает с теми, кто разучился уважать силу и изменяет военному делу с бизнесом.
Он чуть заметно ухмылялся. Викки не видела его глаз, их закрывали тёмные очки, а над ними выступал козырёк фуражки, плотно застёгнутая серая военная форма облегала немолодое, но ещё сильное тело, на пряжке ремня была изображена раздувшая капюшон кобра.
-Райнер?..
-Я польщён твоей догадливостью, котёнок, - ухмылка стала заметнее, - ты искала профа? Он здесь, но я не уверен, что он будет тебе полезен, с ним пришлось провести политбеседу.
От сковавшего Викки ужаса у неё прогнулись колени, но она устояла на ногах. Двое мордоворотов вышли из корабля за спиной Райнера, таща полубессознательного профессора, чьё перемазанное в крови лицо бессильно свисало на грудь. Еле-еле шевелились пальцы, дышал он с трудом.
-Почему я не слышу «Ах, вы ублюдок!» и других картинных фраз? – Райнер скривил губы, почесал подбородок, - признаться, я хотел бы их услышать. Это комплименты для меня. Я так понял, ты не из тех женщин, что любят делать мужчинам комплименты? Печально.
-Райнер, ты, конечно, умный, - через силу выдавила Викки, - но какой смысл в том, чтобы так долго сохранять нам жизнь? И вот сейчас тоже. Убил бы и дело с концом.
-Досадный казус, - пожал он плечами, показав зубы, - знаешь ли, у нас был безупречный План А, в который было вбухано десять миллионов долларов, но его с грохотом загубила одна бессовестная яйцеголовая дурочка. Был, правда, ещё один яйцеголовый дуралей, поручивший ей, э-э… нянчить объект, но он почил в бозе. А объект гуляет. Я не собираюсь сам есть сыр, пока мышка не окажется в мышеловке… а мышка прибежит, я не сомневаюсь. Ты дала мышке примерное, домашнее воспитание, которое нам придётся выправлять особо жёсткими методами, пока ещё есть время.
По звуку тяжёлых шагов сзади Виктория догадалась, что её взяла в кольцо гвардия Райнера, и приклад бластера одного из них вошёл в контакт с её затылком. Мир почернел.
-Отличная работа, - бросил Райнер через плечо, - в трюм их.

Сказать, что «нео-таун» мрачное и неприветливое место – всё равно что не сказать ничего. Десяти многоквартирным домам-«пеналам», огороженным лесополосой, было далеко до живописных человеческих, то есть почти всех остальных, районов. Всего в Чикаго значилось три неосапиантских квартала, похожих друг на друга, как клоны. Никто не ведал, устраивает ли это их обитателей, но в этот вопрос никто и не вникал. Выжившие неосы, чья общая численность не превышала пяти миллионов, были не в том положении, чтобы требовать большего. Строительство жилья для них спонсировал Эхофлот, оно досталось им бесплатно и после лагерей для интернированных показалось им раем. Конгресс принял закон, согласно которому неосапиантам, за исключением воевавших на стороне людей, запрещено водить эхолёты и покидать Землю, но другими видами дискриминации по отношению к ним ни центр, ни муниципалитеты себя не утруждали, тем более что с ними в целом меньше мороки, чем с другими жертвами войны: в их «таунах» нет антисанитарии и наркомании, не зарегистрировано ни одного случая бытового убийства или насилия над детьми - мир и порядок!
…-Ты живёшь вон в тех серых домах? – поинтересовался пятилетний мальчик-землянин с копной золотистых волос, собирая из деталей конструктора нечто вроде эхолётоносца.
-Угу, во втором по счёту отсюда, - ответил его синекожий приятель, соорудив над носовой частью башню с пушками. Их можно было бы назвать сверстниками, если бы не любопытная особенность неосапиантских детей всего за год развиваться до того уровня, на котором земляне идут в первый класс. На этом сроке рост замедляется и идёт в ногу с человеческим.
-Моя мама говорит, что вы тупые и не умеете играть, - сказал вдруг золотоволосый мальчишка.
-Но я же с тобой играю, - улыбнулся маленький неос, - значит умеем и не тупые. Мне вообще с тобой интересно… хотя вот моя мама говорит, что вы злые.
-Я не злой. Меня зовут Кевин, а тебя?
Ответ прозвучал, но в уши адресата не попал: громкий крик «Кеееевииин!» ошарашил их обоих, и, повернув головы к его источнику, они увидели приближающуюся к ним из-за деревьев женщину – вспотевшую от бега землянку с перепуганными глазами и всклокоченными волосами.
-Кевин! – подскочила она к сыну и оттащила в сторону, - я тебя уже полчаса ищу, а ты, оказывается, якшаешься с неосапами! Я тебе что говорила?!
-Он хороший… - обиженно протянул Кевин, - мы с ним крейсер построили…
-Какой ещё крейсер?! Вот тебе! – за какую-то секунду мать вышла из себя и хлёстко шлёпнула его по пятой точке, он заплакал. Неосапиантский мальчик, чьи оранжевые глаза стали огромными, как блюдца, смотрел на это в крайней растерянности, пока и его не окликнул женский голос:
-Шива, пойдём домой, - это была его мать. Она наморщила нос и сложила руки на груди, но выглядела и говорила спокойно. Грустно вздохнув, Шива собрал игрушки и пошёл к ней. Кевина увели в противоположном направлении, откуда ещё доносился его плач.
Неосапиантка присела, чтобы ребёнок видел её лицо не задирая голову, и взяла его за плечи.
-Шива, - строго посмотрела она на него, - почему ты меня не слушаешься?
-Кевин не такой, как все земляне…
-Замечательно, - не стала спорить мать, - но большинство землян, и, скорее всего, мама Кевина, хотят, чтобы нас не было. Я не хочу тебя пугать, мой родной, но я должна сказать правду… папа не в командировке на Венере, а в тюрьме. Земляне арестовали его.
-За что? Он же ничего не сделал?
-Они подложили ему в машину бомбу и она взорвалась в многолюдном месте.
Разинув рот, Шива переваривал своим детским мозгом мысль, что дело плохо, что он очень нескоро увидит папу, если вообще увидит, и слёзы затуманивали ему взгляд, но плакал он молча, а мать безмолвно гладила его по спине. Потом они ушли домой.
Фэйтон лицезрел это от начала и до конца, когда они с Гектором шли в соседний дом. Комендант хотел попросить двух своих молодых воспитанников позаботиться о новеньком и пустить его временно пожить с ними. Сам он жил один в однокомнатной квартире, не нуждаясь в компании.
-Эй, Фенрир, - пихнул его Гектор в бок, - ты чего в статую превратился?
-А… извини, - Фэйтон опомнился, вернулся в реальность и они продолжили путь. У него чесались кулаки. Захотелось удушить ублюдков, упрятавших в кутузку отца маленького Шивы. Он впервые видел ребёнка своей расы и представил себя на его месте. Каково это – не иметь жизненного опыта и причиняемых им страданий, верить, что мир добрый, и вдруг узнать, что раса твоего друга ненавидит твою? Как ни странно, у него получилось. Он никогда не был ребёнком, но это противоречие было ему знакомо. Значит ли это, что он должен сделать выбор между личным и расовым? Гектор заметил его неловкость, но ничего не сказал.
Они поднялись на седьмой этаж и постучались в дверь. Хозяева открыли им, не без удивления воззрившись на Фэйтона. Его они видели впервые и поняли всё без лишних сотрясений воздуха – вероятно, он из другого «тауна», а это значит, что ему негде жить и наверняка имеются проблемы с законом. Сперва они не поняли, почему наставник просит их о такой услуге, и насторожились, когда он предупредил о возможном визите полиции, но охотно приняли к себе третьего жильца. Им показалось, что он чуть старше них, но явно тоже из «вторых», так что общие интересы найдутся… а мусарня не настолько щепетильна, чтобы заглядывать в каждую хату.
Их звали Альгис и Сильвера, они считали себя братом и сестрой, коими, фактически, и являлись, и подтверждали это одинаковые метки в виде похожего на бабочку белого пятна, посередине которого у Альгиса имелся красный треугольник. Как они сами объяснили, это результат неожиданности – ещё на одноклеточной стадии эмбрион разделился надвое, а потом один из них из-за перепада гормонального баланса в капсуле поменял пол… генетики, следившие за процессом, хотели абортировать их от греха подальше, но чисто ради научного интереса оставили. Кроме меток одинаковыми оказались и глаза, сиреневые, однако характерами они отличались, как небо и земля. Альгис был неразговорчив, эмоции редко овладевали его лицом, а Сильвера любила поболтать и производила впечатление очень приветливой девушки.
Несмотря на подспудные опасения Фэйтона, она проявила себя как чуткое существо и, видя, что он стесняется, прекратила попытки его расшевелить. В конце концов, от одиночества она не умирала, у неё была подруга, с которой она общалась по голографическому коммуникатору. Когда подруга шутливо спросила, что за новое лицо маячит в проекторе, Сильвера сказала, что это знакомый брата, и они переключились на обсуждение книг. Альгис действительно был бесстрастным роботом и неотрывно корпел перед монитором над какой-то программой, но, заметив проступившую кровь на повязке, сам предложил «Фенриру» её сменить. Сказав спасибо, Фэйтон взял бинт и заперся в ванной на шпингалет. Бинт бинтом, а с банданой он не расставался, простирнул и надел поверх… её подарила ему доктор Сян, его единственный и неповторимый «куратор», благодаря которой он на свободе, если это можно так назвать. Шаткие легенды, которыми он маскировал иррациональные мысли, уже давно разбились о железобетонный факт: он хочет быть с ней, хочет вернуться во времени назад, чтобы перебороть свою злополучную манию делать всё по-своему. Оказавшись вдали от Викки, он всё сильнее и сильнее боялся, что с ней произойдёт что-нибудь страшное.
В комнате, куда его определили, кроме компьютерного терминала и лежанки была только старая ночная лампа, но ему было всё равно. То, что он увидел и услышал в течение последовавших двадцати часов, вызвало у него непреодолимое желание убежать за тридевять земель.
В полдвенадцатого они втроём решили выйти погулять. Только непосвящённый мог подумать, что в «тауне» негде прогуляться – нужно просто знать, куда: снаружи пусто только потому, что жизнь кипит в подвальных помещениях. Цокольные этажи, связанные в единое пространство, на два яруса уходили в глубину и там располагалось то, что у землян традиционно находится во дворах – магазины, места отдыха, детские площадки. Наличествовал самопальный кинотеатр, а под домом номер четыре находилась самопальная же школа. Как пояснила Сильвера, взявшая на себя роль гида, школа абсолютно легальна, но право на неё завоёвывалось потом и кровью.
-Марсела помог, - неоднозначно приподняв бровь, закончила она свой сказ, - хотя сначала настаивал, что нашим детям будет полезно учиться бок о бок с землянами…
-Ну не совсем же он идеалист, - подхватил Альгис, впервые за день улыбнувшись.
-Вы о чём? – вырвалось у Фэйтона. Они глянули на него в замешательстве, но промолчали. Лезть в душу у неосапиантов не принято, и хорошо, что тишина была недолгой:
-Мы, «вторые», существуем именно благодаря Марселе, - продолжила Сильвера, - и он многое сделал для нашего блага, но мы не можем ему во всём поддакивать. Он считает, что раз мы не видели войны, то должны смотреть на землян сквозь розовые очки.
-Да уж, противоречит сам себе, - вник, наконец, Фэйтон в смысл разговора. Он вспомнил видеоролик с речью Марселы о предках и потомках, - в том и связь поколений, что старшие учат младших, но о чём старшие могут рассказать, кроме шахт, баланды, номерных бирок и издевательств?
Вынырнув из нехороших раздумий, он поймал на себе неотрывный взгляд Альгиса – тот уставился на него во все глаза, под маской непоколебимого киборга проглянула целая буря чувств, и не негативных, как опасался Фэйтон, а наоборот, восхищения и глубокой симпатии. Сильвера, тем временем, вспомнила, что хотела сходить в супермаркет, и откололась от них, сказав, что её вояж займёт не меньше часа и они могут её не ждать, а сходить за это время куда-нибудь ещё.
-Слушай, Фенрир, а пошли со мной, - предложил её брат, - я тебя с друзьями познакомлю, они тебе понравятся… это близко, за поворотом. Только Гектору не говори!
Небольшое трёхкомнатное помещение с виду походило на забегаловку с баром и скамеечками, но его дверь была снабжена сканером радужки глаза. Она открывалась только перед хозяевами, одним из которых был и Альгис. Для новенького он придержал дверь, пообещав, что ему тоже могут дать доступ. Судя по оживлению в самой большой комнате, они пришли вовремя…
-Наши посылки ей не доходят! – громко высказывался красноглазый юноша со взором горящим и извилистым рисунком на весь лоб. За круглым столом сидели двенадцать его слушателей, а он стоял одной ногой на стуле, поставив на стол другую, и демонстрировал довольно-таки неплохое риторическое искусство. На стене высоко над ними висел большой портрет, с которого, словно благословляя оратора, лучезарно улыбался Фэйтон-1… в генерал-губернаторской форме, здоровый и полный сил, на фоне сияющей галактики и армады неосапиантского космофлота.
-Это Ксеркс, - шепнул Альгис «новичку» на ухо, - он сорвиголова, но сейчас дело говорит.
-…он начал собирать подписи для подачи в Конгресс петиции о её публичной казни! – выкрикнул Ксеркс и публика отреагировала единым рёвом негодования. Даже «Фенрир» почувствовал, как по спине пробежала волна острых мурашек, - как вы думаете, братья и сёстры, долго ли эта кодла будет удерживаться от одобрения его инициативы? Более меткого предвыборного жеста и придумать нельзя! У нас всего полторы недели. Если они её убьют, это будет наша с вами вина. Мы не имеем права остаться безучастными! Она верила в дело Фэйтона, она до сих пор в него верит, она верит в нас! Мы должны ударить первыми и доказать, что её вера не напрасна!
-Я не сомневаюсь, Ксеркс, - подал голос кто-то из-за стола, - но как мы это сделаем без оружия, без эхолётов и без связей во властях, как бы пошло и по-человечески это ни звучало?
-Допустим, мы добудем вооружение у мусоров, - предположил ещё один слушатель, - но мы не в силах противостоять армии, национальной гвардии и спецназу.
-Спокойствие, соратники, - выставил Ксеркс руку вперёд, растопырив пальцы, копируя фэйтоновскую привычку, и портрет над его головой будто бы заулыбался ярче, - у нас есть Криоптус! Он не просто пират, он ещё и неосапиант, и у нас есть ещё сутки до того, как он улетит восвояси…
-Он не просто неосапиант, он ещё и пират, - перебил женский голос, с иронией переставив слова в предложении, - Эхофлот не подпустит его и на расстояние выстрела, а рисковать он не станет.

-Эхофлот о нём не знает! – не сдавался Ксеркс, - а Симбакка его ни за что не сдаст, даже при своей нынешней дружбе с Уинфилдом и остальными. Он ни разу – повторюсь, ни разу! – не отвергал ни единой нашей просьбы. Ты, ты и ты, - показал он пальцем на троих однокашников, - вот вам были срочно нужны одноразовые нейрошунты – Криоптус вам их дал! И ты, - обратился он к другому, с краю стола, - твоя подруга хотела получить дитё в обход беременности – и Криоптус обеспечил вам инкубатор… из тех, что спёр у Тайфуниса. И всё по символическим ценам. Он пират, но для расы он в разы полезнее, чем все Марселы вместе взятые! Если мы пойдём к нему вместе, если попросим его не как дельца, а как старшего брата, он поможет нам. Ещё раз акцентирую ваше внимание на том, что у нас одиннадцать дней! Моррингер стар, но у него есть рычаги, чтобы победить и перекрыть нам кислород. Если убьют Ливию, то вскоре доберутся и до нас!
Наконец-то прозвучали имена! Ливия… главная советница и правая рука Фэйтона-1, а к концу войны единственное существо, которому он доверял. Как прочёл Фэйтон-2 в документалистике, с ней едва не расправились неолорды, когда в бункер ворвались эхолётчики, среди которых был и Джей Ти Марш. Они устранили монстров, а её передали в руки правосудия и она села за решётку как пособница преступного режима. Ливия… чужая память молчала, не отзывалась на это имя.
…Но зато отзывалась на имя «Моррингер».
Моррингер! Именно его имела в виду Виктория, охарактеризовав его как ноль без палочки, возомнивший себя мессией. Но почему? Почему на кладбище далёкого прошлого Фэйтона-1 нет известнейшей персоны из его свиты, а какой-то обрюзгший человечий политикан – есть?!
Фэйтон обнаружил себя зажмурившимся, держащимся за голову и облокотившимся на стену зала, к нему было приковано четырнадцать пар глаз, если не считать пятнадцатой на портрете.
-Тебе плохо? – Альгис взял его под локоть.
-Да, - покивал он, - мутит. И голова раскалывается…
-Пошли домой. Братья, сёстры, извините, но нам пора, моему другу нездоровится. Ксеркс – ты был великолепен! Где бы ни был сейчас наш вождь, он тобой гордится.
«Ты настоящая находка для Моррингера, Ксеркс», - молча усмехнулся Фэйтон сквозь тупую боль и лихорадочное дрожание, ведомый Альгисом наружу через предбанник. Как только они вышли, его согнуло над урной в углу и он расстался с завтраком. Перед внутренним зрением так и стоял образ портрета, только на этот раз «вождь» смеялся, злобно и персонально над ним.
Они вернулись на то место, где Сильвера их оставила, и встретили её там. Она ждала их с набитой сумкой и уже набирала на коммуникаторе «Вы где?», но сбросила сообщение, увидев их.
-Фенрир, какой-то ты бледненький, - участливо оглядела она Фэйтона.
-Сотрясение мозга, - поставил ему диагноз Альгис.
Домой они дошли в молчании.
В пределах квартиры Альгис снова переменился, превратившись в «робота», и уткнулся в компьютер, а Сильвера хотела накормить Фэйтона лекарствами, на что он ответил отказом. Тошнота была однократной, у его дурного самочувствия были другие причины… он обязан взять себя за шиворот и вытащить из «тауна» прочь, пока им опять не овладело горячечное безумие!
Остаток дня он скоротал за второсортным кинцом на одном из подвернувшихся видеодисков, а как только стемнело, подошёл к Сильвере, убедившись, что дверь комнаты Альгиса плотно закрыта.
-Прости, что без стука, - стрельнул он глазами по полу, - я могу попросить тебя кое о чём?
-Конечно. О чём?
-Ну, сначала расскажи, пожалуйста, кто такой Криоптус. Я слышал, что он где-то здесь.
-Ты его не знаешь?! – изумлённо вытаращилась она, - Фенрир, ты инопланетянин?
«Хуже», - устало ответил он мысленно, а вслух сказал:
-Видимо, у меня не просто сотрясение, а частичная амнезия… напомни, если не трудно.
-Давай я тебя лучше к нему отведу, - скосилась она на часы, - пока что он не улетел. Но вряд ли он сейчас чем-то тебе поможет, при встрече и на прощание ему всегда ставят бутылку рома.
«Мне везёт», - мрачно прокомментировал Фэйтон свою небывалую удачу, а Альгис не спрашивал, куда они пошли. Он даже не шелохнулся, отлаживая свою программу, когда они покинули квартиру и стали спускаться вниз, вниз и вниз, ниже, чем второй цокольный ярус, ниже самого подвала и того уровня, где пролегает теплотрасса и электросеть. Там, куда привёл их узкий коридор, лишённый такой роскоши, как облицовка, их ждала огромная ржавая дверь. Сильвера пересказала со слов кого-то из «первых», что во время войны здесь был укрепрайон Сопротивления, а ныне это «гостевой покой», в котором неосапианты привечают своего таинственного кумира.
-Обращайся к нему «Барон» или «Металлург», - вполголоса напутствовала провожатая, перед тем, как сделать шаг назад и дать Фэйтону понять, что переступить порог он должен один.
Первым, что бросилось в глаза, была вышеупомянутая бутылка рома. Пузатая и стилизованная под старину, она стояла на столе гордо, монументально, и была, как ни предсказуемо, уполовинена.
-И кого это сюда черти волокут на ночь глядя? – спросил хрипловатый голос. Такой голос земляне обычно называют «блатным», как и облик его обладателя, который восседал, или, точнее, возлежал за столом в кресле. Несмотря на вальяжную позу, Криоптус отнюдь не был пьяным. Чтобы свалить неосапианта, нужно не менее трёх литров, а выпил он всего четыреста грамм и был трезв, как стёклышко, и на Фэйтона с недоумением, но без недовольства смотрели его чёрные глаза.
По правде говоря, на нём всё было одинаково чёрным – кожаные штаны, рокерская куртка с клёпками и пиратской бляхой, ботинки с грубыми рантами. Перчатки с дырками вместо пальцев. А довершала гармонию чёрная перевёрнутая пентаграмма на лбу. При должной пытливости можно было заметить, что она искусственна: виднелись следы пластической операции.
-Тебе чего, малой? Да не боись! Не укушу, - расплылся в улыбке Криоптус, обнажив золотой зуб и прореху рядом, - садись, поплачься… хотя через пару часов я уже свалю.
-Я не плакса, - чуть не скрипнув зубами, оскорблённо буркнул Фэйтон, - мне нужен нейрошунт.
-Ну хоть не эхокрейсер! Спасибо, - душевно выдохнул авторитет, - извини за грубость, но где-то с час назад ко мне целая делегация припёрлась. Задали задачку… хотя к чему тебе это знать? Не буду нарушать тайну, так сказать, исповеди. Будет тебе шунт.
-Бесплатно?..
-Нет, за миллиард крышек от кока-колы! – Криоптус саркастически осклабился, - для своих у меня всё по минимуму, а ты мне настроение поднял, так что тебе будет бесплатно.
Он достал коммуникатор, набрал и отправил текстовое сообщение. У Фэйтона заледенело в животе: не подвох ли это? Практика и толпы поклонников подтверждали, что не подвох, так что – будь что будет. С шунтом, даже нелегальным, у него будет больше степеней свободы, чем без шунта, и когда из соседней двери выглянул медработник с неизменным весёлым Роджером на лацкане, его не смутило даже то, что это землянин. В кресло он сел без малейшей тени страха или сомнения.
Это заняло около получаса и прошло безболезненно, не считая укола местной анестезии. Медик не задавал никаких вопросов, не суетился, не порывался даже снять бандану, просто попросил убрать её хвосты из поля своей ответственной деятельности. Финальным пунктом операции был тест – он подключил к нейрошунту аналог интерфейса киберсвязи и попросил пациента поуправлять виртуальным эхолётом на экране компьютера. Трёхмерная моделька двигалась дёрганно и неуклюже, но врач заверил, что это лечится тренировками на реальной машине.
За время этого противозаконного действа Криоптус прикончил свой ром. Когда «Фенрир» вышел из «операционной», глаза Металлурга немного окосели, но голос был ещё твёрд:
-Меры предосторожности, - он икнул, - знаешь, да?
-Какие?..
-Воротник повыше натяни, ты теперь для них как красная тряпка.
-Понял. Я у тебя в долгу, Барон… вот, возьми, - Фэйтон порылся в кармане и положил на стол стодолларовую купюру, выданную Викторией и сохранившуюся ещё с самого ресторана.
-Да забери ты свои шиши! – вскинулся Криоптус, - своих хватает. Удачи… и не попадись.
Уходя и закрывая дверь, Фэйтон понял, что подразумевал Ксеркс под пользой, правда, сам Ксеркс ушёл отсюда несолоно хлебавши. Это было неудивительно, но кого в Бароне больше (неосапианта или пирата) судить уж точно не этому массовику-затейнику… Фэйтон-1 отдал бы его на растерзание неолордам уже за одну солидарность с Ливией, не разделявшей его последнюю волю.
-Ну, как? – поинтересовалась Сильвера, - узнал, кто такой Криоптус?
-Узнал. Это джинн из бутылки рома. Спасибо тебе… а почему Металлург?
-Натырил у Эхофлота кучу летающего лома и фарцует им, - хихикнула она в ладонь, - а ещё хэви-метал уважает. Да, ты, кажется, хотел узнать что-то ещё.
-Я хотел попросить тебя показать мне незаметный путь наружу. Такие ведь есть?
-Есть. А зачем?
-Я вас всех подвергаю опасности… я должен уйти.
-Что ты такого сделал, чёрт возьми?
-Я появился на свет.
Сильвера поёжилась и свернула в боковое ответвление коридора… как хорошо, что у неё хватило такта не переспрашивать! Она остановилась, когда путь закончился тупиком и железной лестницей наверх, протянувшейся по вертикали на добрых двадцать метров.
-Там люк на пустыре, никто не ходит. Только закрой потом.
Фэйтон посмотрел в её сиреневые глаза, запоминая их. Её рукопожатие было очень крепким, хоть она и не отличалась развитой мускулатурой и была ниже него на целую голову. Карабкаясь по ступенькам, он думал, что он скажет Викки, когда она его отругает и простит…

А вот тут к Няке присоединилась я и моя персонажка-Сьюшка

У подъезда первого по счёту «пенала» толпилась небольшая кучка народу, с одной стороны – трое полицейских во главе с Непьером, с другой – Гектор и несколько его соплеменников.
-Эхолёт был, - подтверждал комендант, - такой, как вы описали. Шагающий, красный, с подбитым двигателем. Но когда я подошёл посмотреть, пилота в кабине уже не было.
Он стоял перед стражем порядка уверенно, заложив руки за спину, глядя на него ровно и непроницаемо, как на дерево или камень. Одной из причин антипатии Шона к неосам, за исключением отдельных индивидов, было то, что их ложь невозможно раскусить по человеческим признакам вроде блуждающих глаз. Многолетний полицейский опыт сделал Непьера великолепным сыщиком и отчасти психологом, но против полуправды он был бессилен: Гектор раскрыл ему судьбу ST-220 – мол, чуть позже увидел, как его растаскивают на запчасти – но добавил, что это были «неопрятно одетые земляне». На социальном дне Чикаго полно охотников за цветным металлом, и наведаться за такой шикарной добычей им не боязно даже в «нео-таун»… тут уж никак не прикопаешься!
-Ясно, комендант, - процедил Непьер сквозь зубы, - спасибо.
-А что это за тип? – спросил вдруг Гектор, когда полицейские уже забирались в «ястреб».
-Угонщик, - хмуро сказал Шон, - до свидания.
…Фэйтон не слышал дискуссии, но всё видел. Лесной массив, в котором он спрятался, выбравшись из люка, был достаточно густ, чтобы укрыть его от копов. Издали он не разглядел, кто из неосапиантов с ними беседовал, но в одном из них угадал Гектора – и, судя по безразличию, с которым тот пожимал плечами, там не прозвучало ни одного слова истины.
В записке для Виктории Фэйтон написал, что вернётся в ту самую квартиру в спальном районе, где она его поселила. Мегаполис уже достаточно ожил, чтобы вновь стать густонаселённым, отстроено было более половины жилых зданий, так что задача в разы усложнялась. Ему могли помочь только ночь и его сильная сторона - логическое мышление. Ещё дома Виктория говорила, что путь в «Сердце Галактики» – это на север, дом Рональда был немного юго-восточнее клуба, а от полиции Фэйтон удирал не сворачивая строго на восток, и это значит, что сейчас ему нужно по диагонали, в юго-западном направлении… ну что ж, полный вперёд. Главное не выходить на свет.
«Успеть бы до утра, - не шло у него из головы, - но я даже адреса не знаю!»
Он побежал, старательно избегая фонарей и затаиваясь при шуме эхолётов и электромобилей, хотя на земле возле жилых домов их было мало – парковки обычно располаются на крышах или под землёй. На свалке он встретил стаю бродячих собак, они засуетились и потянули носами воздух, но он покинул их территорию до того, как они подняли бы лай. Громады тёмных зданий казались ему живыми, словно двигаясь ему навстречу и воскрешая миражи высоких скал, с которых кое-где свисают прожекторы… это уже не пустая улица, а марсианский каньон, по которому, сорвав дыхание и разбив ноги в кровь, бежит Фэйтон-1, израненный и загнанный, но маниакально верный идее фикс: прочь из рабства. Пусть вокруг только красная пустыня, пусть там нет ни еды, ни воды, но хотя бы умереть там можно на свободе! Он не выберется из лабиринта, ему отрежут путь два эхолётчика из охраны периметра и мощный импульсный разряд вышибет из него сознание… «Какой целеустремлённый, мать его», - со смесью страха и восхищения скажет один надзиратель, поддевая манипулятором полумёртвое тело, а второй по-конски заржёт и ответит: «У них нет матерей, Джонатан, они же все из пробирки, мать их!», и они оба снова заржут над кривым каламбуром.
«Но это же было не со мной!» Или…
-Эй, неос!
Из-за поворота, мимо которого Фэйтон промчался, не разбирая дороги, вышли две большие металлические фигуры. Они стали с ускорением приближаться, грузно топая и жужжа сервомоторами, и включили фары, заставив его чувствительные глаза заслезиться.
-Ты что здесь делаешь в такое время? - грянул голос из репродуктора.
Эхолёты были сине-белыми, подобно «ястребам». Это ночной полицейский патруль, суровая необходимость… хоть война и кончилась, без него нельзя: слишком много проблем доставляют бомжи, хулиганьё, пьяницы или вот неосы, которым по ночам в «таунах» не сидится.
-Покажи паспорт, живо!
Ну, да. Человека они вежливо попросили бы пойти домой или вовсе подвезли бы. А он что мог им ответить? «У меня нет паспорта, но меня зовут Фэйтон и я заблудился. Подскажите мне, пожалуйста, где живёт Виктория Сян». А не лучше ли заставить этих кретинов потрясти жирком?!
Фэйтон сорвался с места, как спринтер, и юркнул в переулок между близко стоящими складскими постройками, и патрульные даже удивились, как он при своих-то размерах так резво скрылся с их глаз долой, но своё жалование старались отрабатывать. Один стал преследовать беглеца пешком, второй поднялся в воздух, продолжая держать его в потоке света, но Фэйтон, не мешкая, ввалился в заколоченное досками окно и попал в полуподвальное помещение, захламленное и погрязшее в паутине. Он упал на цементный пол, торчащие зубья стекла порвали ему рубаху, до крови расцарапав плечо. Вскочив, он ринулся к противоположной стене, чтобы пересечь здание и, выбив ещё одно окно, оказаться с другой стороны улицы. На то, чтобы справиться с рамой, ушло около десяти секунд, а сзади уже ломился патрульный, проделавший в кирпичной кладке широкий зазор – с заброшенными, ничейными строениями они церемонились едва ли не меньше, чем неосапиантские солдаты во время войны… а Фэйтон снова выпрыгнул наружу, не удержав равновесие и бухнувшись в самосвал с землёй, предусмотрительно оставленный кем-то под окнами склада.
Из кузова он вылез измазанный в грязи с ног до головы, светлые джинсы были безнадёжно угроблены, хотя это волновало его немногим более чем дохлая крыса в канаве. Патрульный тоже не избежал самосвала, и тут, признаться, Фэйтону захотелось злорадно засмеяться – наступив на край кузова, неуклюжий идиот перевернул его на себя и выдал тираду витиеватой ругани. Его напарник обретался где-то поблизости, а где именно, выяснять не хотелось. Впереди что-то непрерывно шумело, знак на углу здания говорил, что там за глухим забором находится высокоскоростное шоссе, но времени на поиск альтернатив не осталось.
«Эхалёты ниставить!» - было намалёвано чёрным суриком на заборе без калиток и ворот. Ошибки зачеркнули и исправили, однако кто-то упрямо воспротивился запрету действием и видавшая виды птичка пришлась очень кстати, послужив Фэйтону лестницей наверх. Завизжала сигнализация, но так же быстро и смолкла – он уже перемахнул преграду и спрыгнул на дорожное полотно.
Он едва успел отшатнуться, когда на него чуть не налетел электромобиль. Шальной звон в ушах и бешено стучащее сердце дезориентировали его, реальность вокруг стала похожа на тёмную смолу, а впереди разлился целый её поток, широкий и смертоносный, как река Стикс. Патруль как корова языком слизала, но расслабляться нельзя! Это страшный город, плотоядный и злой. Фэйтон чувствовал, как город ненавидит его, ненавидит за то, что с ним сделал его предок, и даже небо над ним было таким же злым, как это шоссе, и как вот эта хищная машина, несущаяся на него во весь опор, оглушительно сигналящая и слепящая, выжигающая ему глаза светом возмездия…

Когда наперерез спидеру бросилось нечто большое и темное, водитель резко затормозил, но избежать столкновения не смог. Байкер подъехал обратно к сбитому им существу и с удивлением увидел, что это неосапиант, в разодранной одежде и весь измазанный в грязи. Спрыгнув со спидера, байкер подошел поближе. Отсветы фар проезжавших мимо машин упали на лицо неоса, и из-под сползшей на затылок банданы показался кусочек метки. Байкер присел и, протянув руку, сдвинул бандану, освобождая татуировку.
-Сила Великая! - вырвалось у него.
Приближающийся рев эхолётов со стороны промышленной застройки, откуда, вероятно, прибыл потерпевший, потребовал активных действий.
-Не знаю, как ты тут оказался, парень, и что ты натворил, но сначала я в этом разберусь сама.
Девушка с трудом приподняла Фэйтона, затащила его на заднее сиденье и оставила лежать там, закрепив неосапианта ремнём безопасности, чтобы он не свалился в поездке. Затем она сама вскочила на спидер, мотор взревел, и байк быстро растворился в предрассветных сумерках.

…Тупая, тянущая боль в груди постепенно приводила его в чувство, и по мере того, как к Фэйтону возвращались зрение и слух, она нарастала и угрожала стать невыносимой. Его мысли снова вернулись к АМС. Он осторожно приложил руку к месту удара, где набрякла обширная гематома, но грудина и рёбра были целы – всё же неосапиантские кости, укреплённые естественным кремниевым волокном, повредить сложно, если, конечно, не ломать их стальными клешнями...
Фэйтон медленно принял сидячее положение, отметив, что под ним довольно жёсткая мебель вроде кушетки. Дала о себе знать боль царапины, железистый привкус во рту вызвал жажду, но поганая тошнота, подкатившая к горлу, моментально ушла, стоило ему лишь оглянуться кругом – это не улица, не больница, не тюремная камера. Это комната, полная света, проникавшего в неё со всех сторон из широких сплошных окон. Кажется, он в пентхаусе наподобие того, в котором находится «Сердце Галактики», но шиком и богатством убранство не отличалось. Скромная практичная обстановка, как в квартире солдата или учёного. Или просто того, кто больше ценит функциональность, чем внешний лоск. Чем-то похоже на неосапиантские квартиры, но на столике под зеркалом лежал предмет, которым пользуются исключительно люди: расчёска. Значит, здесь живут земляне.
Как бы пробуя себя на прочность, Фэйтон встал с кушетки. Цепкие пальцы ног, на которых больше не было ботинок, помяли коврик. Удивительно, но он может стоять! Так… а это что на стене?
«Ух ты, целый арсенал… надеюсь, хозяева мне по рукам не дадут».
Экземпляров оружия, холодного и не только, на стене висело не меньше полусотни! Бластеры ручные и автоматические, мечи, ятаганы, копья, нунчаки, арбалеты традиционные и лазерные… но его внимание привлёк изогнутый меч с изящным светящимся контуром. В металлической основе определённо скрывался лазерный генератор. С неуверенностью Фэйтон коснулся рукояти, снял оружие с держателя, пробежал глазами по клинку. Красивый какой! И что там человечьи генетики говорили про отсутствие у неосапиантов эстетического чутья?
-Доброе утро, Фенрир. Или, правильнее будет... Фэйтон?
Почему к нему обратились по истинному имени?! Пальцы разжались, меч упал на пол – он едва успел отпрыгнуть назад! – и коснулись лба, потрогав не ткань, а голую кожу. Шишка давно прошла и метка была выставлена на всеобщее обозрение.
-Отдай бандану!
Две силы разрывали его пополам: забрать бандану, вернуть себе инкогнито и залог относительного спокойствия – или поискать глазами меч… нехорошо ведь ронять на пол чужие вещи. И ещё одна сила заставила его поднять взгляд на хозяина, точнее, хозяйку меча.
-Я… видел тебя в «Сердце Галактики»?
-Ага, на встрече ветеранов, - подтвердила девушка, вытирая волосы, - я была там с мужем, а зовут меня Лейя Скайуокер. А бандану, уж прости, не отдам, потому что от нее осталась неопределенного цвета рваная тряпочка.
-С мужем? С этим самым... Джеем Ти Маршем? – Фэйтон начал вспоминать. Весть о бандане его удручала, хотелось чем-то прикрыть лоб. Ну даже хотя бы рваной тряпочкой…
-С ним самым, - Лейя прошла в комнату и взяла расческу. - А та катана, с которой ты так невежливо обошелся - его подарок. Верни на место, пожалуйста.
Спохватившись, он подобрал меч и, повертев в руках, ещё раз оценил искусство мастера, который его изготовил, и вкус Джея Ти, подарившего его Лейе.
-Прости, - он бережно повесил катану обратно на стену, - почему… как ты привезла меня сюда? Где я?
-Ты в моей квартире, и можешь не волноваться, сюда никто не придет. Даже мой муж не знает ни про нее, ни про то, что я до сих пор нахожусь на Терре. Я сбила тебя на шоссе, - продолжила Лейя, расчесывая волосы, - вернулась посмотреть, кого именно и что можно сделать, и обнаружила тебя. Твоя бандана сползла и я увидела метку. Мне стало интересно, и я привезла тебя сюда.
«Просто интересно? – мысль ударила его током, - ладно, неважно. Она не бросила меня там подыхать и не сдала копам».
-Что я могу сделать в качестве благодарности? – тени неясных эмоций наползли на его лицо, - я мало живу на свете, но ты первая, кому «стало интересно». До тебя мне встречались только те, кто хотел бы сделать из меня… его. Не буду тебя загружать этим, ты ведь не одна из них.
-Рассказать, откуда ты вообще взялся и что с тобой произошло с тех пор, как ты прокрался мимо нас на крышу "Сердца", - девушка засмеялась, видя проступившую озадаченность на лице Фэйтона. - Да-да-да, несмотря на потрясающие поцелуи мужа, я заметила, что мимо нас проскользнул кто-то очень большой и целеустремленный.
Фэйтон хмыкнул, но порадовался комплименту. Целеустремлённость – это то, что в нём замечают не только враги, но и… вряд ли друзья. Невраждебные знакомые, если оценить здраво. Он снова сел на кушетку (сказывалась разбитость и ощущение, будто под рёбрами скребётся какое-то противное когтистое существо) и уставился в пол.
-Ты уже сама поняла, кто я, - лёгкая невесёлая улыбка тронула его губы, - я и он, и не он. Я его клон. Чуть больше недели назад меня вытащили из жбана, где я кис полвека. Мне даже представить себе такое сложно. Зачем я вообще был нужен? Хроники говорят, что у него… у Фэйтона, первого… был ещё один клон, которого он использовал, как кусочек мяса для выведения на чистую воду Дракониса. А я? Меня он создал аж в 2070 году, спустя всего год после признания за неосапиантами права на свободу. Как бы то ни было, меня вырвали из небытия учёные-смертники, а одна из них пришла мне на помощь… Лейя, извини. Я должен идти своей дорогой.
Лейя помолчала, прикусив губу.
-Я сейчас переоденусь, поем и поеду работать. А вечером подумаем, как тебе помочь, - наконец сказала она и скрылась за дверью второй комнаты. Через десять минут с кухни донесся ее голос: - Ты есть хочешь? Если да, топай сюда.
«Каким ещё вечером?!»
До вечера столько всего может произойти, что Фэйтон не знал, будет ли он вообще к вечеру жив! Он хотел было выпалить ей все свои страхи на одном дыхании, но крепко сжал руки в кулаки и унял нетерпение. Лейя – его единственный источник стабильности в данный момент, да и голод уже просыпался… и он направился на кухню.
Лейя рылась в холодильнике, вытаскивая из него хлеб, масло, сыр и мясо.
-Чай, кофе? - "потанцуем" она решила опустить.
-Кофе без сахара, - ответил он первое, что пришло на ум, - и шоколадку бы…
К шоколаду он пристрастился благодаря (или по вине?) Виктории. За неделю он съел не менее десяти плиток молочного шоколада, как бы заедая им блевотное послевкусие протеиновой каши, которой пичкали его райнеровы церберы.
-Хммм, - Лейя задумчиво смотрела в холодильник, прикидывая, будет ли у нее время купить еще плитку шоколада вместо этой, предназначавшейся дочке, и все-таки вытащила лакомство. Накрыв на стол, она вручила Фэйтону искомое и села напротив. Знакомый вкус успокоил напряжённые до стального состояния нервы, на мгновение он закрыл глаза и представил, как бы прошло это утро, если бы Виктория Сян была рядом… ассоциация шоколада с её личностью, похоже, углублялась и проникала в подкорку, и совсем не хотелось этому препятствовать.
-Так что ты делал после того, как эхолёт угнал?
-Я… - прожевал Фэйтон кусок и запил, следующие слова не хотели, чтобы он их произносил, - я протупил. Чуть не убил одного землянина только потому, что он приходится братом… одной сволочи. Я вовремя остановился, в последний момент понял, что не хочу быть убийцей невиновных. Копы погнались за мной и сбили, и я рухнул в местном гетто. Мне помогли, меня спрятали, даже немыслимую услугу бесплатно оказали – из разряда тех, что за большие деньги делаются… я про нейрошунт, - добавил он вполголоса, - но я ушёл. Я не хотел, чтобы их сгребли. Остальное ты знаешь, у меня на хвосте был патруль, когда ты меня сшибла.
-Понятно, - кивнула Лейя. - Ты на шоколад не налегай, зубы попортишь. Поешь еще чего-нибудь посущественнее, - она допила кофе и встала. - Так, я вернусь вечером. Не обижайся, но пока посидишь взаперти. Не то, чтобы я тебе не доверяла, но ты довольно импульсивен, а сейчас тебе надо успокоиться и проявить знаменитую неосапиантскую логику. Делай, что хочешь, - продолжила она, поднимаясь по ступенькам в ангар на крыше. Фэйтон последовал за ней. - Чувствуй себя как дома, только у окон особо не светись - это элитный человеческий район, так что присутствие неоса в одной из квартир вызовет ненужные вопросы.
Услышав последние слова, он рефлекторно отпрянул от окна – там, в залитом светом утреннем мире, возвышались соседние дома с пентхаусами, из которых его теоретически можно было увидеть. Неосапиантская логика диктовала, что правоту Лейи нужно признать: побитый, потерянный и заблудившийся, он не сможет и шагу ступить при свете дня, не влипнув в ещё какую-нибудь передрягу… а между тем его взгляд, пробежав по полу ангара, набрёл на спидер-байк, новомодное транспортное средство – нечто среднее между мотоциклом и электромобилем.
-Постой, - нахмурился Фэйтон и почесал пальцем нос, - как ты взвалила меня на эту штуку? Я не пушинка, знаешь ли.
Существенный нюанс. Своего точного веса Фэйтон не знал, но прикидывал, что в нём не менее двухсот килограмм, а Лейя – он снова её осмотрел с головы до ног – отнюдь не выглядела культуристкой. Не исключено, правда, что тогда на ней была механоброня…
Лейя усмехнулась и подняла руку, и в этот момент Фэйтон почувствовал, что оторвался от земли и полетел! Полет закончился мягкой посадкой поперек заднего сиденья.
-Силой, - пояснила девушка. - Тебе сказок про стр-р-рашных ситов и добреньких джедаев не рассказывали? - Фэйтон помотал головой и сполз с байка на пол. - Приеду, расскажу. А пока не скучай, - и она села за руль. Заревел мотор, створы ангара раскрылись и девушка вылетела в город.
Глаза, чуть не принявшие квадратную форму, вроде бы остались обычными. Оставшись в одиночестве, Фэйтон посмотрел на своё тело. Его не хватали, не тащили физически. Сил в природе много, но об этой силе – Силе – он узнал только что. Если это не мысленное управление гравитацией, то что? Ох, он бы многое отдал за то, чтобы сейчас на его вопрос ответил какой-нибудь утончённый высоколобый нео-омега… но таковых здесь не наблюдалось, и он просто спустился обратно в квартиру, обходя окна. Чем бы заняться? «Что хочешь» явно не подразумевало неограниченного спектра возможностей, но к согласию с самим собой он пришёл быстро: в тумбочке в гостиной лежали листки бумаги и несколько фломастеров… если нужно успокоиться, то это лучшее средство.

«…Викки. Где ты сейчас? Что с тобой?» - снова и снова задавал Фэйтон вопросы в тишину своего разума, который под воздействием бумаги и фломастеров потихоньку, помаленьку приходил в состояние штиля. Тьма внутри умеет рождать не только чудовищ с клешнями. Если думать о приятном, то и рисунки это отразят… и, когда солнце завершило свой медленный бег по небосклону, он оценил результат. Светлые серые глаза взирали на него из космоса, заглядывая в душу, которой, как верит большинство землян, нет. Бесконечная пустыня Марса с пологими горами вдали была холодна и одинока на фоне черноты и звёзд, но глаза Виктории Сян нейтрализовали всё одиночество, весь страх, царившие в пейзаже. Абстракция, с первого взгляда бессмысленная, но не топорная. Не хуже, кстати, чем нарисовал бы человеческий художник-дизайнер из тех, что конструируют локации в виртуально-матричных видеоиграх… они бы позеленели и выпали бы в нерастворимый осадок, узнав, что это «неосапская мазня»!
Повинуясь малопонятному импульсу, Фэйтон перевернул лист. Кто-то уже порисовал на нём с обратной стороны, и, судя по размашистым штриховкам, это был ребёнок. Вид из галерейного иллюминатора большого космического корабля, эхолёт, мужчина, похожий на Марша, и женщина, причёской напоминающая Лейю, а внизу подпись «Маме и папе от Ольги с любовью». Догадка не укладывалась в голове у Фэйтона: у Марша и Лейи уже есть дети? Но Лейя выглядит так юно... а ещё любопытнее то, что в детском рисунке тоже был простор космоса на заднем плане.
За окнами уже смеркалось, так что космос обозначил себя и на небе реального мира. На лестнице, ведущей из ангара, а потом и в коридоре простучали каблуки, и в комнату вошла усталая Лейя.
-Привет. Как дела?
Не выпуская рисунок, Фэйтон другой рукой потёр напряжённые глаза и с трудом выговорил извиняющимся тоном:
-Я тут поиграл в человека немного, - явственная ирония сквозила в голосе, он не собирался доказывать всем и каждому, что он любит и умеет рисовать, и просто смеялся над предрассудком, - извини, что запохабил рисунок твоей дочки, но просто взял фломастеры и не мог остановиться. А она молодец, я вижу, что она любит вас с Джеем Ти.
-Да, - тихо ответила Лейя. - Хотя я искренне не понимаю... за что? Нас нельзя назвать идеальными родителями...
Ответа на это у Фэйтона не нашлось. Что он мог сказать о родителях? У него их никогда не было, как не было и интереса к родительству. Но рисунок Ольги всё же его тронул. Что-то задел в несуществующей душе и «запрограммированных» мозгах. Может быть, это вера? Вера в то, что норма – это когда всё хорошо, спокойно и приятно, а не безнадёжно, как тупик в марсианском каньоне…
-Не позволяйте ей усомниться в вас, - сказал, наконец, Фэйтон, - не бросайте её. М-да. Извини, я просто думал о многом. Мне нужно возвращаться домой.
Лейя встряхнулась.
-Я нашла Викторию. Сейчас переоденусь и за ужином поговорим.
-Она тебе звонила? – Фэйтон вскочил с кушетки, пальцы на ногах от нервозности снова врылись в коврик. Когда-нибудь он его порвёт, - что она тебе сказала? Она спрашивала про меня?..
-Сядь, - в голосе Лейи прорезалось раздражение. - Наберись терпения, я приведу себя в порядок и все тебе расскажу.
Разбушевавшееся воображение Фэйтона нарисовало невидимую руку из Силы, ложащуюся ему на загривок и сверху вниз усаживающую его обратно. Получилось успешно. Секунды рвутся вперёд, но не стоит гнать лошадей. Тем временем Лейя снова скрылась за дверью спальни, где переоделась в длинное домашнее платье, и прошла на кухню, а Фэйтон поспешил следом.
-Кофе будешь? Только извини, без шоколада, ты не только Ольгин рисунок загубил, ты еще и вкусняшку, которую я ей в подарок купила, сожрал.
-Правда?.. Вот, возьми, - взяв кружку и отхлебнув, он не глядя выудил из кармана убитых джинсов банкноту, - купи ей вкусняшек и передай, что я извиняюсь. Можешь не верить, но мне не до шоколадок. Что там с… доктором Сян?
Лейя посмотрела на деньги, но ничего не сказала.
-Вот какая штука интересная получилась. Недавно один из кандидатов в президенты Конгресса нанял меня, чтобы я разработала структуру защитного контура его дома, подобрала ему телохранителей, в общем, сделала его жизнь как можно безопаснее. И сегодня я обошла его резиденцию, чтобы лично все осмотреть и найти слабые места. Так вот, в подвале я обнаружила ни много, ни мало, тюрьму. А в ней - Викторию и с ней еще двоих.
Лейя помолчала.
-Моего заказчика зовут Джонатан Моррингер, - и она посмотрела на Фэйтона, наблюдая за реакцией.
Банкнота осталась лежать на месте, как выражение фэйтоновской непререкаемой воли. Шоколадки, рисунки и всё остальное вмиг перестало для него существовать. Внешне всё осталось по-прежнему: мрачный, злой, затерянный в своих размышлениях неосапиант, которого на месте удерживает только врождённая сила рационального расчёта, изрядно подточенная страхом под горячим соусом мстительности. Лейя ему не враг. Не враг! Но она может привести его к врагу – к тому, кто держит в руках ключи от потайных дверей его подсознания, кто инициировал весь этот эксперимент, кто очень хотел бы иметь в своём распоряжении самого Фэйтона в строгом ошейнике… кто посмел прикасаться к доктору Сян и профессору Дирку. К единственным землянам, принимавшим его таким, каков он есть. И Лейя общалась с ним. Видела его. Враг доверился ей настолько, что пустил её в своё… логово.
-Моррингер?!
-Он самый, - кивнула девушка. - А теперь, если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, будь любезен, расскажи мне снова все с самого начала, но теперь уже без купюр.
Если бы у Фэйтона были волосы, он бы до боли рванул их. Но это не помогло бы делу, не помогло бы ни Викки, ни профессору.
-Хорошо, по порядку. Меня пробудили. Откачивали… лаборатория была в бункере на острове близ Гренландии. Во главе группы учёных стоял некий Майкл Арнелл, это был то ли контракт, то ли просто уговор, но они должны были исследовать мою психику и с протоколами передать меня в руки… они называли это Управлением. Старшой там Райнер, Макс Райнер, урод-спецслужбист, - оскалился Фэйтон, зрачки превратились в точки, - у него была одна директива, очень простая: сделать меня максимально похожим на первого Фэйтона, чтобы я думал как он, действовал как он. А Арнелл, видимо, не очень хорошо это понимал и приставил ко мне куратора. Викторию. Райнер не хотел одобрять, но она убедила его, что вывернет наизнанку память, которую я унаследовал от оригинала. Вместо этого она помогла мне бежать, вывела из строя систему электроснабжения бункера. Я, она, профессор Юджин Дирк – мы уцелели, а всех остальных Райнер приказал уничтожить, как и планировал задолго до начала эксперимента. Затем Виктория привезла меня к себе, вот как ты. Я жил у неё, и узнал её достаточно хорошо, чтобы больше не думать о ней, как о… - оборвал Фэйтон нить мысли, уводящую его из области разума в область эмоций, - и мы затаились, но нас никто не искал. Её друг, Томас Веласкес, пригласил нас на свою встречу ветеранов. Я угнал эхолёт, постращал ножом братца Райнера с его жёнушкой и детишками, получил люлей от копов, очутился в «нео-тауне», - улыбнулся он своим переживаниям, из которых не все оказались негативными, - обзавёлся нейрошунтом… и слышал кое-что. Группка экстремистов обсуждала Моррингера и его стратегию. От них я узнал, что он собирается добиться казни Ливии ради привлечения электората на свою сторону. Я не знаю и не помню её, эту Ливию. Она была вторым лицом неосапиантского оккупационного режима, но на 2070 год в остаточной памяти Фэйтона-1 её образов нет, а Моррингер есть! Он появился в его жизни раньше неё… Сейчас я вижу, что Райнер – просто служебная собака, а поводок – в руках у Моррингера. Вот кому я бы с удовольствием передавил глотку в прямом эфире! Он не просто кандидат в президенты Конгресса, он мечтает дать землянам всеобщее счастье путём уничтожения остатков неосапиантской расы. Я должен был стать его орудием, провокатором, чтобы радикалы из гетто сплотились вокруг меня и учинили какой-нибудь крупномасштабный теракт... и вот тогда-то явился бы бравый рыцарь на белом коне, пардон, в эхолёте, и одержал бы блистательную победу над живым воплощением зла! Я ненавижу политику, Лейя, но знаю, как она работает. Это всё.
Монолог истощил моральные силы Фэйтона… только что он загрузил едва знакомую женщину своей короткой, но насыщенной биографией, а реакции, судя по отсутствующему, упёртому в стену взгляду Лейи – ноль. Перед ним опытный, опасный игрок-одиночка, и он полностью в её власти… её воля на то, чтобы встать на его сторону, помочь ему. И её же воля на то, чтобы сдать его Райнеру и Моррингеру со всеми потрохами! Ваши пожелания, генерал-губернатор?..
Едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, Лейя в очередной раз встала и ушла – судя по направлению шагов, в ангар – и вернулась с причудливым, состоящим из клубка проводов устройством в руках.
-Значит, так. В ближайшее время ты отсюда никуда не выйдешь. "Никуда", сказала, - пресекла она попытку протеста. - Пока копы не успокоятся, тебе лучше всего залечь на дно и отсидеться тут. Я, тем временем, найду способ дать знать о тебе Виктории и поподробнее разузнаю обо всех секретах цитадели Моррингера. А это тебе, - Лейя протянула Фэйтону девайс, - чтобы ты не скучал. Раз теперь у тебя есть нейрошунт, то будешь учиться им пользоваться, это нелишний навык. Я сейчас подсоединю его к компу, настрою и можешь начинать кататься.
-Это что? – придирчиво осмотрел он устройство, но оно начинало ему нравиться. Оно ведь обещало научить его летать, сделать его сильнее, свободнее, - где ты это взяла?
-Это ИВМ - интерфейс виртуальной матрицы. На таких курсанты Академии Эхофлота учатся управлять эхолётом. Мне его Криоптус подарил, для дочки, но Ольги здесь нет, а есть ты, и тебе это пригодится.
-Ты знаешь Металлурга?.. – у Фэйтона вспыхнули глаза, но, с учётом прежних вестей и событий, ему было не до Криоптуса, как и не до шоколадок, и не до фломастеров… глядя на манипуляции Лейи с компьютером, он просто признал, что Вселенная тесна, как гостинка в «нео-тауне». – Спасибо… но как скоро ты вернёшься?
-Я уеду завтра утром на несколько дней, - ответила Лейя, копаясь в настройках программы. - Мммм... Надеюсь, ты продержишься это время без еды, а то Моррингер меня вымотал так, что я обо всех правилах гостеприимства забыла.
-Продержусь, - угрюмо кивнул Фэйтон. По сравнению с тем, что открывал ему ИВМ, голод не был существенным отвлекающим фактором. В конце концов, не землянин же он, чтобы быть рабом своего желудка. На экране, тем временем, всплыло указание программы: «Подсоедините внешний интерфейс и примите удобное положение в кресле»…

Волнами уходящая за горизонт холмистая долина встретила очередное утро. Громоздящиеся по пологим отрогам Аппалачей деревья облеклись в огненные краски – золотая осень, малозаметная в городах, здесь правила свой бал безраздельно. Солнце едва показалось из-за грани света и тени, но особняк на высоком фундаменте уже давно кипел жизнью. Джонатан Моррингер всегда, неизменно просыпался раньше дневного светила и все, кто обитал в его резиденции кроме него, беспрекословно подчинялись этому порядку. Военный человек должен оставаться военным всегда, даже когда он больше не воюет. Даже когда ему уже семьдесят три года и он с огромным трудом передвигается с помощью своих собственных ног… правда, последний факт почти не влиял на самочувствие Моррингера – усовершенствованная тяжёлая механоброня штурмового типа, оснащённая снарядными батареями и заплечными бластерами, делала его рост почти трёхметровым и была его вторым телом вот уже десять с лишним лет. Всё его обиталище было спроектировано так, чтобы в коридорах и комнатах можно было свободно передвигаться в экзоскелете.
Моррингер пил утренний чай и тревожно, но с надеждой глядел на рассветное зарево. Выцветшие карие глаза смотрели вдаль остро, как у молодого юноши, и планы, которым посвятил он всего себя, были не чета наполеоновским. Военный человек всегда должен идти вперёд!
-Почему ты не в штаб-квартире, Макс? – заслышав неуверенные шаги Райнера, раздражённо задал он вопрос вошедшему в зал Райнеру. Он терпеть не мог, когда его беспокоят без звонка в дверь.
-Я хотел бы взглянуть на моего заместителя, - сказал сокол госбезопасности. Слово «заместитель» явно добавило ему перцу на язык. Фуражки и очков на нём больше не было, его коротко остриженная голова доходила где-то до середины плеча закованного в «латы» Моррингера.
-Она не заместитель, - одним взглядом поставил он на место своего бывшего главного секьюрити, но всё ещё первого помощника, - она твоя замена! Не забывай, что я отстранил тебя. Ты очень низко пал в моих глазах, Макс. Ты не уследил за яйцеголовыми и упустил объект, и из-за тебя План А был провален. Именно «благодаря» тебе я сейчас трачу своё время на петиции, подписи, референдум и прочее дерьмо! План Б так туп и неказист, что ни в какое сравнение не идёт с моим первоначальным раскладом, который почти рассыпался в прах из-за твоей некомпетентности!
Пальцы Моррингера задрожали, морщинистые губы поджались.
-Выйди вон, - приказал он Райнеру, чуть не плюнув ему в лицо, - тебе есть чем заняться! Об ордере на вывоз я порадел за тебя, так что теперь это легче, чем сходить в сортир.
-А пресса, чтоб ей пусто было?! Они же слетятся, как чайки!
-И прессу я тоже отвадил. Всё, не мозоль мне глаза. У тебя тридцать пять часов.
Когда он произнёс это, автоматические ворота уже раздвигались, пропуская в его кабинет Лейю Скайуокер, не удостоившую провинившегося Райнера даже лёгкого взгляда по касательной. Он покинул покои босса, ядовито покосившись на гостью. Как она смеет быть такой дерзкой?! Как бывалому агенту разведки, эта стерва ему не нравилась, ох не нравилась… хотя, как мужчина, он думал совсем наоборот. Чуть не свернув шею, он, наконец, удалился прочь.
-Доброе утро, сэр, - произнесла Лейя, подойдя поближе к столу.
-Доброе, - улыбнулся Моррингер краями губ и повернулся к ней. Сервомоторы, отлично смазанные, почти не гудели, - вы ознакомились со схемами Райнера? Вам предстоит начинать с нуля, но вы должны знать его логику, чтобы не повторять его ошибок. К примеру, основное и резервное электропитание… я уже об этом говорил. Они должны быть устроены так, чтобы их нельзя было «закрестить».
-Мельком, - призналась Лейя. - Вчера у меня на это было не так много времени. Думаю, сегодня я этим займусь плотнее.
-Ваше рвение похвально, - разорвав зрительный контакт с ней, он поднял голову вверх, складчатая кожа натянулась. Он обошёл Лейю кругом, заложив за спину руки в манипуляторах. Подошедши к настенному табло, он скомандовал компьютеру отобразить голографическую карту защитных систем резиденции. Внешнему наблюдателю она показалась бы целостной конструкцией, однако зоркий глаз мог заметить брешь в нижней части. Именно на неё и указал Моррингер своим механическим пальцем:
-Вот это, - начал он, - убрать. Райнер расположил там пропускной пункт в секретные отсеки, но его там не должно быть. Управление доступом туда должно быть только в моих руках, а для доверенного персонала там уместен автоматический машинный контроль. Займитесь этим, леди Вейдер. Вам хватит суток для осмотра деталей?
-Да, - кивнула Лейя. - Я немедленно этим займусь.
Она развернулась на каблуках и вышла из комнаты.
Не дававшая Моррингеру покоя дыра в контуре таилась на пятом цокольном уровне, куда можно было попасть двумя путями – на лифте и по аварийному каналу. Никаких аварий пока не наблюдалось, так что Лейя воспользовалась самым лёгким вариантом. Сканеры радужки глаза, сканеры отпечатков ладони уже узнавали её, ей не потребовалось спрашивать у секьюрити разрешения находиться в секретных отсеках. Мало кто даже из них самих знал, что там не склады и не арсеналы, а помещения для подследственных.
Лейя заметила перемену в яркости освещения: мягкий голубоватый свет сменился тусклым, красновато-бурым, в нём предметы теряли свои краски. Никаких облупившихся стен, никаких крысиных нор в углах, сплошные металлические плиты, гладкие, как стекло, перемежаемые только решётками отдушин и прутьями камер. Всего их было восемь, семь пустовали, а в последней, восьмой, томились трое…
Пожилой бородатый мужчина в весьма плачевном состоянии. Бледный, будто при смерти, на волосах и бороде следы крови. Он привалился к стене и смотрел в потолок. Рядом с ним понуро сгорбился усатый брюнет лет тридцати, чей официальный смокинг иронически контрастировал с обстановкой… и молодая китаянка, или, если точнее, метиска, в тёмно-зелёных штанах и светло-зелёной блузке. Девушка сидела между своими товарищами по несчастью, сжавшись в комок и уткнув лицо в колени. Плечи чуть заметно содрогались – она плакала. Трём шкафообразным секьюрити, расхаживающим вдоль камер с бластерами, не было до её всхлипов никакого дела.
В помещение Лейя вошла бесшумно, но, оценив обстановку, стремительно пошла к охранникам, стуча каблуками, отчего по помещению заметалось эхо.
-Код доступа! – немедленно потребовал один из стражей, - сюда никому нельзя, мэм.
Лейя смерила его презрительным взглядом.
-У меня «красный» код, офицер, - она небрежно махнула карточкой, выданной ей Моррингером, - и я могу находиться там, где захочу.
-Красный? – глубокая складка на лбу громилы выдала работу мысли, - извините, мэм. Но вы обязаны сообщить, с какой целью вы сюда явились. Иначе я буду вынужден доложить…
-Это я буду вынуждена доложить о том, что вы не знаете правил внутреннего распорядка и символов доступа! Я новая глава охраны!
-Н-нам не сообщили... - начал было второй охранник, и Лейя накинулась на него:
-То, что вы сидите в самой заднице, не освобождает вас от обязанности своевременно узнавать все касающиеся вас приказы! В том числе, о смене руководства!
Около пяти секунд мозг офицера обрабатывал полученные данные и, приосанившись, он оттарабанил:
-Приносим извинения, мэм. Если вам нужно произвести конфиденциальный осмотр, мы оставим вас и будем ждать за воротами.
Походкой роботов все трое прошествовали на выход и оставили Лейю с арестантами наедине. До сего момента последние сидели, не двигаясь, и у неё даже могли бы возникнуть сомнения, что это живые люди, а не восковые фигуры, но когда ворота закрылись за последним из охранников, голова китаянки медленно поднялась… она откинула волосы со лба – и едва не потеряла дар речи.
-Вы?.. Вы были с Джеем Ти в «Сердце»! Почему вы здесь?!
-Потому что я тут работаю, - холодно произнесла Лейя и подошла поближе.
Подали признаки жизни двое других заключённых. Старый учёный непонимающе моргал – лицо Лейи он видел впервые, а брюнет кинулся было к прутьям, но придержал себя, когда китаянка снова заговорила:
-Работаете? Вы тоже из этой шайки? Так значит… это вы навели их на нас!
-Тише, - прошептала Лейя, оказавшись возле решетки. - Виктория, слушайте меня. С Фэйтоном все хорошо.
Услышав имя, девушка потеряла весь свой пыл, застыв возле прутьев и бесцельно блуждая глазами по лицу Лейи. Откуда эта женщина знает истинное имя «Фенрира»? И если это не издевательский трюк Моррингера, то что же? Но на язык к ней ни одного подходящего вопроса не пришло.
-Где он?.. Почему вы разговариваете со мной так, как будто у меня… и у него есть шансы остаться в живых?
-Он в моей квартире в Чикаго, думаю, в данный момент катается на виртуальном эхолёте. А говорю я так, потому что у меня нет причин сдавать его Моррингеру.
Осмысляя услышанное, Виктория крепко взялась руками за прутья и порывалась уже спросить, как неосапиант без документов и почти без шансов выжить в современном мире оказался там, где утверждала Лейя, но вместо неё к разговору подключился испанец:
-Я доверяю Джею Ти, мы с ним друзья. Как оказалось так, что его пассия имеет отношение к Моррингеру, да ещё и на таком уровне, чтобы иметь «красный» код в его норе? – будучи от природы болтливым, он не мог формулировать кратче, - если вы не собираетесь причинять нам вред, то почему вы на него работаете? То, что он делает ради президентского поста – противозаконно!
-Его пассии, которая родом не просто с другой планеты, а вообще не из этой системы, совершенно начхать на местные подковерные интриги, и ей абсолютно все равно, на кого работать, лишь бы деньги платили, - сверкнула глазами Лейя. - Сейчас я и.о. начальника службы безопасности и мне все равно, какие у моего работодателя планы. У меня есть свой участок работы и я его выполняю, а чем Моррингер там вообще занимается по жизни, меня не касается. Виктория, - повернулась девушка к китаянке. - У меня очень мало времени, так что... Может, мне что-то передать Фэйтону?
Растерянность, нездоровый шум в ушах, боль во всём теле и внезапно навалившаяся на Викторию физическая слабость подорвали её самообладание и она расплакалась навзрыд. Это заметил Томас, немного устыдившийся своих необдуманных слов, и попытался её утешить, но его старания не подействовали. Профессор, до сих пор не сказавший ни слова, приподнялся и сел, поджав колени. За те сутки с лишним, что они трое провели в этой камере, Викки плакала почти беспрерывно, и вот опять…
-Скажите ему, что он придурок, - произнесла, глотая окончания слов, Виктория, - и чтобы был осторожен! И чтобы не вздумал лезть сюда!..
Последние слова были, скорее, общим пожеланием, чем реальным предостережением. Её страх и стремление оградить Фэйтона от угроз не могли оформиться во что-либо иное. Лейя улыбнулась и, просунув руку сквозь прутья, прикоснулась на некоторое время к щеке Викки – та постепенно перестала всхлипывать и затихла.
-Пока это все, что я могу для Вас сделать, - извиняющимся тоном произнесла Лейя. - А теперь, извините, мне надо идти работать.
Лейя повернулась и вышла из подвала. Когда ворота начали с гулом закрываться за ней, стук её каблуков ещё был слышен, и Викки, несмотря на обессиленное состояние, услышала краем уха, как охранников обозвали ротозеями и в приказном порядке велели им идти с ней…
-Ты веришь ей?! – Веласкес взял учёную за плечи и легко встряхнул.
-А ты? – шёпотом спросила она.
С ответом Томас не нашёлся. О Лейе он поверхностно знал от Джея Ти, причём не больше, чем то, что они женаты и имеют ребёнка, и что она родом вообще не из Ближних Миров. Марш, особенно в послевоенное время, не склонен распространяться о своей личной жизни, так что Веласкес мало что мог сказать о Лейе как о человеке. И ведь у Марша во время войны какая-то другая подружка была…
-Я не знаю, - опустил он голову, - Джей Ти наш общий друг, а он разбирается в людях как никто другой.
-Лейя не враждебна, - набрав в лёгкие воздуха, Викки запрокинула голову к потолку. От прикосновения руки Лейи ей не просто полегчало, ей стало легче дышаться, дрожь в пальцах ушла… она никогда не верила в сверхъестественные силы, но иначе объяснить этот факт никак не могла, - почему-то я так чувствую. А то, что она работает на Моррингера… я тоже работала на него. Профессор подтвердит. Мы оба состояли в штате.
-В штате смертников, - заметил Дирк.
-Я только слегка не понял, - перевёл тему Веласкес, подняв одну бровь, - причём тут… э-э, Фэйтон?
-При том, что никакой он не Фенрир.
Тишина их разделила, а сгустившееся время и море новой информации вновь объединило. Лейя Скайуокер – начальник службы безопасности Моррингера. Это место недавно занимал Макс Райнер, которого, вот ведь незадача, отстранили!
-Давайте так, ребята, - оглядел профессор Викторию и Томаса, - если она снова к нам придёт, мы попросим её о помощи. Викки, ты, кажется, что-то говорила про Шона Непьера…

…Приложив руку к дверному сканеру, Лейя вновь оказалась в ярко освещённом зале, где Моррингер на этот раз сидел в кресле, сгорбившись над компьютером. Когда он в такой позе, когда он так сосредоточен, его нельзя донимать «тараканьим копошением», как он именует довольно широкий спектр вещей, однако к Лейе это не относилось. На данный момент.
-Вам что-то нужно, леди Вейдер? – то, что она находилась позади него, не могло не стеснить его, и он сжал зубы, но скрыл это. Файлы, которые он просматривал, хранились на специальном защищённом сервере, куда не было дороги никому, кроме него, и, несмотря на это он всё равно не желал, чтобы кто-то знал об их наличии, - когда вы планируете переоборудовать камеры?
-Я хочу заняться этим немедленно: именно в подвале находится самая уязвимая точка вашего дома: кладка прогнила, и ее может повредить даже тот немощный старик-ученый. Если они об этом узнают, то смогут сбежать, едва только охранник зайдет к ним, чтобы покормить их.
Рот Моррингера по-рыбьи открылся и закрылся. Нервно дрогнули губы, помимо замешательства на его лице играла ещё одна эмоция, которую можно было бы назвать страхом, если бы он не стёр её в следующее же мгновение.
-Благодарю за ценное наблюдение, - нажав кнопку, он выключил экран и встал, подошёл к Лейе и взглянул на неё сверху вниз: - я вверяю их под ваш личный контроль и прикажу переместить их в изолятор рядом с вашим кабинетом.
-Спасибо, сэр, - кивнула Лейя, смотря ему куда-то в область живота. Она почувствовала волну страха, на миг накатившую на него, и подумала, что Моррингер боится чего-то более страшного, чем побег ученых. "Похоже, надо будет еще раз наведаться в подвал", - решила Лейя.
Несколько медленных шагов сделал он, отвернувшись от своей новой подчинённой. Его голова была наклонена вперёд и вниз, руки за спиной крепко сцепились металлическими пальцами.
-И вот ещё что, - резко, но тихо добавил Моррингер, - я хочу, чтобы вы подготовили ещё одну камеру – 3Б-1, в западном крыле. Мистер Райнер отбыл по заданию экстренной важности, и когда вернётся, должно быть готово место для ещё одной… м-м, заключённой. Но, - повернулся он к ней и снова впился в неё глазами, - это совершенно секретная информация! Мои люди позаботились о формальностях, и для общественности готова другая версия событий.
-Как прикажете, - совсем незаметно склонила голову в кивке Лейя.
-Не смею вас более задерживать, - по тону Моррингера было ясно, что он её выпроваживает. Он набрал комбинацию кнопок на предплечье манипулятора и в пределах минуты в зал явились трое людей в полузакрытой механоброне со шлемами, - конвоируйте гостей в изолятор Т40.
Это были сотрудники с расширенными полномочиями. В их услугах Джонатан Моррингер нуждался нечасто, но сейчас возник как раз такой случай. Нет, не немощный старик-учёный вызвал у него такую озабоченность, и не пижон в смокинге, и не девчонка. Если кладка прогнила, то её, теоретически, можно проломить. Снизу. Оттуда, где… так, не отвлекаться. Лейи в зале больше не было, охраны тоже – они отправились выполнять приказ. Только ветерок из приоткрытого окна еле шевелил короткие седые волосы…

-Встал и пошёл, - пробасил один из бронированных, толкая Томаса и заламывая ему руки.
Второй занялся профессором, неаккуратно вздёрнув его на ноги, отчего тот застонал от боли в отбитом животе. Виктория же, не желая испытать на себе подобное, встала сама – «её» охранник, третий, всё же сграбастал её за плечо, но вёл по коридору спокойно. Чем хороша броня, в которую они были обмундированы – так это тем, что щитки для рук у неё покрывают только внешнюю сторону ладоней… хотя что с того? Викки казалось, что у неё в и так всё тело в синяках.
Их завели в лифт, везли несколько этажей вверх, а кое-где даже по горизонтали. При всём желании Викки не могла бы проследить за направлением… и, наконец, их с Томасом и профессором снова заперли – в камерах, где металлическими были не только прутья, но и пол, и стены, и потолок. Одно лишь хорошо: свет не кладбищенский. Спасибо вам, господин Моррингер, за заботу.
-Мы больше не в подвале, - заметил Веласкес, обходя кругом облицованное сталью помещение в три квадратных метра и с огороженными «удобствами», - прямо экстра-люкс.
-Молчи, Том, - глухо оборвал его Дирк, - здесь полно жучков.
Викки провела пальцами по прохладной глади стены, заглянула в каждый угол, даже под лавку, но ничего не нашла. Что, естественно, не означало, что профессор неправ. Все они были на взводе, и, о чём бы они ни думали, покоя им не давал визит новой главы охраны… и ещё один факт из прошлого вышел на свет – Викки припоминала, что Марш рассказывал о какой-то девочке, или, точнее, Девочке. Это было прозвище авторитетной, но так и не представившейся широкой публике своим настоящим именем предводительницы сил венерианского Сопротивления после смерти Джеймса Бёрнса... неужели он имел в виду именно Лейю?!
За спиной Виктории мягко открылись и закрылись двери. Викки обернулась и вздрогнула: "Помяни черта к ночи", - припомнила она древнюю пословицу, глядя на Лейю, осматривающую помещение.
-Ну, все же лучше, чем тот подвал, - довольно заключила охранница.
-Это вы распорядились нас переселить? – робко спросила учёная. У неё почти пропал голос. Профессор и бизнесмен остались безмолвны. Взгляд девушки был направлен в точку позади Лейи, на двери, которые повиновались ей, как сезам.
-Да, - кивнула Лейя.
-С какой целью вы снова пришли? – всё-таки не сдержавшись, спросил Веласкес. – Вы имеете к нам разговор?
Лейя прошла вглубь камеры и села на лавку.
-Сейчас у Моррингера совещание, касающееся его предвыборной кампании. Меня туда не пригласили, я обиделась и решила посовещаться с вами насчет того, как вас отсюда вытащить.
Все трое вытаращились на неё. У Дирка в глазах был сдержанный, почти научный, интерес, у Томаса – призрак вернувшейся к нему веры в справедливость, у Викки – мольба, которую она еле-еле укрыла за ширмой чего-то более разумного… но увы, ей удавалось это плохо.
-Но ведь для того, чтобы нас отсюда вывезти, вам нужно прямое разрешение от него!
-Перетопчется и без разрешения, - фыркнула Лейя. - Сейчас я буду потихоньку заменять его людей своими, а это даст мне возможность спокойно вывезти вас отсюда. Пока я все еще собираю информацию об этом доме, да еще надо бы в главный сервер нос засунуть. А когда узнаю все, что надо, буду уже предметно думать. В свою очередь хочу спросить у вас: есть какие-нибудь идеи, как вам отсюда сбежать? Может быть, вы что-то от охранников услышали, где-то что-то увидели?
Викки, до этой секунды стоявшая на ногах, окинула пространство неуверенным взглядом и села рядом с Лейей, словно собиралась что-то сказать ей на ухо, даром что подобное было бы бесполезно с учётом скрытых камер и подслушивающих устройств, чутких, как ухо летучей мыши. Она сомневалась, стоит ли говорить о своём иррациональном страхе, но – была, не была…
-Мне кажется, - её шёпот звучал на грани слышимости, - что под подвалом есть какие-то пустоты. И вот там… - она сглотнула, глянув на вытянувшиеся лица Томаса и Дирка, - там я слышала шаги и какие-то жуткие звуки, вроде рыка! Спасибо вам, Лейя, что приказали забрать нас оттуда. Если я права и там действительно обитает… нечто… то оно нас чуяло. Простите, я разоткровенничалась. Я очень боюсь.
-Да, я чувствую, что там кто-то есть, - кивнула Лейя. - Но у меня было слишком мало времени, и во многие закоулки я заглядывала мельком. Я обязательно вернусь туда и тщательно все проверю.
Профессор взял руки Виктории в свои. Если бы не национальные различия, их можно было бы принять за дедушку и внучку. Веласкес же, долго вынашивавший в мозгу какую-то фразу, наконец высказал её:
-Если это всё же уловка Моррингера, я ничего не потеряю… а если нет, то самое время мне попросить у вас прощения, госпожа, - он виновато повесил нос, не смея смотреть на неё прямо, - вы спрашивали об идеях… у меня есть одна. Вы сможете запомнить номер и код анонимного коммуникатора, который я вам скажу, и передать на него сообщение о том, что мы схвачены и наша жизнь под угрозой?
-Леди Вейдер, если уж на то пошло. Говорите номер.
С расстановкой и не торопясь, он назвал номер, состоящий из десяти цифр, и анонимизирующий код. Первые цифры номера указывали на то, что ни у одного из известных операторов связи нет такого абонента, но если отправить послание с приложенным кодом, оно пройдёт через одну из «кустарных» станций и придёт по нужному адресу, а в поле «от кого» будет стоять прочерк.
-А я знаю этот номер! - удивленно сообщила Лейя, глядя на дисплей комлинка. - Это же Металлург, верно?
Секунды две Веласкес недоумевал, переводя взгляд с Лейи на её комлинк и обратно, и начал сомневаться в том, что всё это происходит наяву.
-Вот он удивится, если узнает, что настолько знаменит, - потрясённо усмехнулся он, - он же бредит конспирологией – как вышло так, что вы с ним знакомы?!
-А вы думаете, его сфера деятельности только Террой ограничивается? Наемники и пираты иногда сотрудничают, он подсказал нам планету, где можно разместить базу нашей организации.
-Я думаю, что просто отстал от жизни, - грустно принял факт Веласкес, - и что мой старый друг мне многого не говорил. Впрочем, мне ли на него обижаться? Он пират с большой дороги, а я законопослушный гражданин и лейтенант запаса Эхофлота. Недавно он даже был здесь… вечно у него какие-то делишки в неосапиантских гетто. Если вы сможете, прошу вас, леди, передайте ему, что мы в беде! Он не проигнорирует…
Переживая лёгкий шок, Томас потёр лоб и замолчал, и тут к Лейе обратилась Виктория:
-Можно и я попрошу вас об аналогичном? Известите об этом Непьера, Шона Непьера… вы ведь видели его в «Сердце», он тоже ветеран войны и друг Марша.
Лейя задумчиво поджала губы, ей не хотелось связываться с Непьером - обязательно растреплет Джею Ти, что видел ее в Чикаго, а Лейе разборки с мужем были не нужны.
-Хорошо, - все же согласилась она, решив, что эту просьбу она отправит с анонимного коммуникатора за подписью самой Виктории.
-Я… мы даже не знаем, как отблагодарить вас, леди Вейдер. – Виктория оживилась. Какие-то микроскопические частицы её осторожности и осмотрительности вопили, что она выносит смертельный приговор всем троим, а возгоревшаяся надежда перекрикивала их, - я понимаю, что долгий разговор с нами будет подозрительным, но, один последний вопрос… как вы нашли Фэйтона? Он исчез из клуба так молниеносно…
-Я его сбила на одной из улиц Чикаго. Вернулась посмотреть, кто это был, и увидела метку. Поняла, что тут что-то не то и привезла к себе. А о своих приключениях в «нео-тауне», думаю, он сам вам расскажет, когда вы встретитесь. Пока скажу одно: он обзавелся там нейрошунтом благодаря Металлургу, и теперь учится водить эхолёт.
Слово «сбила» бросило Викторию в холодный пот, но дальнейшие слова Лейи успокоили её. Только бы это всё оказалось правдой! Если Фэйтон заблудился, то он наверняка искал её район и дом, и с ним могло случиться много вещей гораздо хуже, чем наезд машины, однако, благодаря такой неожиданной встрече, не случилось.
-Вот ведь шутки провидения, - покачал головой Веласкес, - а я именно к Металлургу хотел отправить, эхм… этого парня. Викки, с тебя полный доклад, иначе мозги скоро потекут у меня из ушей.
-Да, Том, - автоматически буркнула она под нос, будучи поглощена другими мыслями… даже двери, открывшиеся и закрывшиеся за Лейей, не отвлекли её.

…Спустя два с небольшим часа в разных точках Солнечной системы почти одновременно запищали два комлинка, получив входящие сообщения из одного и того же источника.
Капитан пиратских кланов Криоптус, он же Барон, он же Металлург, чью личность Джонас Симбакка и по сей день продолжал благоразумно укрывать от праведных претензий Эхофлота, пребывал на капитанском мостике своего флагмана «Чингисхан», держащего путь прочь от Земли, но, увидев в заголовке депеши имя Девочки, внезапно отлучился в свою личную каюту. Девочка! Она здесь… вот так весть! В последний раз он видел её на Тетисе, где они обговаривали детали одной из оффшорных сделок, и вот-те раз, она снова на горизонте…
«Срочное дельце, дружище. Наши общие друзья глубоко в дерьме. Разговор не сетевой, так что встретимся послезавтра на «Исполнителе», в час дня по условному времени. Девочка».
Криоптус никогда не любил спешки, но случай был особый. Запершись на замок и включив хэви-метал погромче, он обезопасил себя от непрошеных гостей и стал пересматривать планы на ближайшее будущее.
…Получил текст и Шон Непьер. В это время он потягивал содовую в своём любимом баре, делая вид, что ни для кого из коллег его не существует. То, что Виктории Сян, как и Томаса Веласкеса, не оказалось дома, когда он пришёл их проведать, выбило его из колеи надолго, а сейчас утонувшие в воде концы снова показались на поверхности:
«Шон, я буду краткой. Я, Том и профессор Дирк – за решёткой. Нас Моррингер схватил. Не могу всё сказать сразу, но у нас есть связной. Встреться с ним послезавтра на «Исполнителе», в час дня по условному времени. Надеюсь, ты знаешь, где это. Викки».
Отодвинув стакан в сторону, Непьер уронил голову на стол и закрыл уши. Этого ещё не хватало!..
Но ничего, ничего. Прорвёмся. Не впервой…

Половину осилил, решил пока дать глазам отдых. Очень хорошо.

А продолжение?

Да-да, когда продолжение?)))

«Легче, чем сходить в сортир!» - скрипучий голос Моррингера эхом отдавался в голове у Райнера, нервно дымящего сигаретой в приоткрытое стекло кабины фургона. Со вчерашнего дня он не урвал ни минуты сна и держался на стимуляторах и куреве. Из князей в грязь – кажется, так это называется, если перефразировать поговорку. Для отставного генерала, коим являлся Моррингер несмотря на скандальный разрыв всех контактов с командованием Эхофлота, очень легко избавиться от преданнейшего слуги. Злоба и обида, злоба и непонимание, и, наконец, просто злоба саднили у Райнера на сердце. Ему хотелось ответить, громко, так, чтобы Моррингер знал, что с ним придётся считаться, но – не мог. Незримое препятствие останавливало эти мысли, не давая им разрастись.
Он сидел справа от водителя, свято верующего в то, что в контейнере машины находятся стройматериалы. Знакомая история, не правда ли? Райнер прикусил кончик сигареты, вспоминая недавнее своё успешное задание, которое он с сарказмом именовал жертвоприношением. Общественная приёмная, от которой остался котлован с развороченными арматурными остовами и двенадцать трупов, была достойной жертвой во имя будущего, принадлежащего только людям. Сенатор получил по заслугам, юристов немного жаль – семьи ведь у них, дети. Шутка ли юмора – у одного из неосапов, нанятых для этой грязной работы, тоже есть сын… но вот его Максу было ни капельки не жаль. Тьфу, жалеть ещё всякую нелюдь!
Горная дорога привела фургон к резиденции, толстые вольфрамовые ворота с жёлто-чёрной окантовкой чинно разъехались, пропуская его на внутреннюю территорию, обнесённую пятиметровым забором под высоким напряжением. Стройматериалы и впрямь имелись в фургоне, их выгрузили обычные рабочие на эхопогрузчиках, а вот за металлическим кубом, маркированным как требующий особых условий транспортировки, вышли несколько элитных секьюрити.
-Распишитесь, пожалуйста, - попросил водитель, и один из них размашисто поставил в накладной свою подпись. В ней значился домашний атомный реактор, купленный в кредит, и служба доставки уехала, так и не узнав, что – а точнее, кто – был заперт в кубе, который проделал путь аж с самой Аляски. Из правительственной тюрьмы, где держат военных преступников.
-А ну пошла, мразь, - приклад импульсного бластера опустился Ливии на позвоночник. Сжигающим взглядом окинула она ударившего её конвоира, но ничего не сказала. За год, прошедший со дня её заключения под стражу, она вообще очень мало говорила. Никогда не отличавшаяся словоохотливостью, первая и последняя советница Фэйтона считала ниже своего достоинства сотрясать воздух в присутствии землян, этих невообразимо противных, поганящих планету своим существованием, тварей. Пожалуй, хуже них может быть только изменник Марсела.
В арестантских серых шортах и майке, в наручниках, с заломленными за спину руками она брела по коридорам резиденции Джонатана Моррингера, прекрасно зная, что её ждёт. Вернее, чего с нетерпением ждёт она: того дня, когда она оставит этот мир и навсегда уйдёт в небытие, к Фэйтону.
Когда её втащили в светлый зал с бархатными красными шторами на окнах и огромным голографическим изображением космической битвы на стене, она сосредоточилась на картине и ничем не выдала своего отвращения к нависшему над ней человеку в тяжёлом экзоскелете. Моррингер мог быть генералом, кандидатом на пост главы Конгресса Ближних Миров, старшим сенатором, лауреатом многих военных премий и наград, но для Ливии он был не более чем человечишкой-старикашкой.
-Зафиксируйте её и покиньте нас, - велел он охранникам.
Ливию усадили в кресло, на её запястьях и лодыжках сомкнулись кандалы, но она до последнего игнорировала Моррингера, разглядывая баталию на стене. Картины… когда-то Фэйтон приказал уничтожить художественное наследие человечества, многие и многие мировые шедевры, созданные землянами. Его распоряжение ошеломило её так, что она не могла и слова вымолвить перед тем, как он её угрожающе поторопил и выпроводил. Ей было больно. Больно не за себя – она не чувствовала обиды на Фэйтона за эту грубость – больно за него. АМС изуродовал не только его тело, но и душу, убив в нём всё, кроме жажды мести и ненависти к безнадёжно утерянному прошлому со всеми интересами и увлечениями, включая 3D-графику. Это заставляло её подолгу безутешно плакать, когда он не видел. До болезни он любил рисовать, хоть и просил её никому не говорить об этом… боялся, что весть о его таланте размягчит публичный имидж властителя с железной рукой, указующей неосапиантской расе путь в звёздную вечность. Как бы то ни было, ему не удалось покончить с «мазнёй». Хорошо это или плохо, Ливия не решалась судить, но, всматриваясь в плавно вогнутую стену зала, на которой два крейсера сошлись в лобовой атаке, ощутила неизмеримое презрение к Моррингеру. Она ведь знала, кто автор.
-Как ваше настроение, фрау?
То, что он её дразнит, ничего не изменит. Не будь она пристёгнута, не будь он в своей скорлупе – она бы его избила так, что патологоанатому пришлось бы сшивать его по кусочкам…
-Я к тебе обращаюсь, гадина синемордая! – резко переменил Моррингер тон. – Ты не на выставке высокого искусства. Думаешь, тебе уже обеспечена могилка?! Не дождёшься! Пока не ответишь на мой вопрос, не видать тебе смерти!
Стальной кулак врезался в челюсть Ливии. Её зубы клацнули, прикусив язык, струйка крови стекла на подбородок, и, сама от себя не ожидая, она подняла взгляд на своего мучителя.
-Спрашивай.
-Резервный заряд. Где он?!
Ливия отвернулась от него и снова уставилась на картину. Что-то хрустнуло в неё во рту, и, нахмурив брови, она поняла, что Моррингер выбил ей зуб. Он почти что наклонился над ней, вынуждая ответить, но всё, что она могла сделать – это плюнуть этим зубом ему в глаз. Если бы он заранее такое предусмотрел, зуб дзинькнул бы по ветровому стеклу экзоскелета, но в помещении он обычно им не пользовался. Зажмурив правый глаз и приложив к нему руку, старик зашипел.
-Вот он, - ухмыльнулась неосапиантка, - хороший заряд, мощный, правда?
Рассвирепев, Моррингер нанёс ей второй удар, в лоб, и не рассчитал силу. Глаза её закатились, дыхание стало слабым и поверхностным, голова упала на плечо. Ливия была оглушена.
Всё ещё не в состоянии унять свой гнев, Моррингер нажал кнопку вызова охраны и медика.
-В карцер её!
Отстегнув узницу, секьюрити вынесли её за дверь, а медик замешкался и спросил:
-Мне оказать ей помощь?..
-Не ей, идиот, а мне!
-Извините, сэр. Я ошибся…
-Ещё раз так ошибёшься – очутишься в коллекторе без башки! Ч-ч-чёрт, больно как…
Моррингер со стоном опустился в кресло, медицинский сотрудник подошёл к нему и приложил к глазу ватку с охлаждающе-обезболивающим раствором. Глаз и веки остались целы, только болеть обещали ещё день или два. Ругаясь вполголоса, Моррингер трясся, объятый бешенством, вызванным не столько острым языком Ливии, сколько её безразличием к боли. Она знает, знает о резервном «устройстве судного дня», надёжно спрятанном Фэйтоном в антарктических льдах! Если бы не знала, ей не пришло бы в голову так вопиюще дерзить.
В годы войны оно было строго засекречено, а сейчас, в мирное время, просто-напросто бесследно потеряно, что сделало его поиск практически невозможным. А оно существует! И знает о его точном местонахождении никто иной, как эта подколодная змея! Если бы не заряд, Моррингер не пачкал бы об неё руки – казнил бы на радость электорату и дело с концом… но пока эта дрянь не расколется, у него связаны руки. О нет, он даже не думал о том, чтобы стращать этим устройством мировое сообщество. Как сказано в одном из файлов на компьютере, конфискованном из бункера Фэйтона, заряд дезактивирован и лишён подпитки, так что не может быть применён по своему прямому назначению… но зато какую признательность народных масс снискал бы тот, кто нашёл бы его и честно передал в руки Конгресса! Конкурентам, этим мягкотелым червям, за всю жизнь не набрать такого рейтинга, какой принёс бы Моррингеру этот ход, но оставшееся до выборов время утекало сквозь бронированные пальцы, как сквозь горлышко песочных часов.
Его здоровый левый глаз немигающе сверлил пол целых три минуты, прежде чем он почувствовал в дверном проёме ещё чьё-то присутствие. Это была леди Вейдер. Она стояла здесь уже весьма долго – с того самого момента, как он нокаутировал Ливию – и смотрела на избиение совершенно бесстрастно.
-Цель вашего визита? – хрипло проскрежетал Моррингер, вставая с кресла.
-Разрешите отчитаться, - Лейя прокашлялась, и, уловив кивок, начала: - по Сети я собрала данные претендентов на вакантные места телохранителей и охраны высшего уровня. Бывшие полицейские, работники тюрем строгого режима… не суть важно, я сделала акцент на репутации и политических взглядах, а не на статусе. Многие из них были судимы за превышения служебных полномочий, но это значит лишь то, что мне придётся провести с ними дисциплинарную беседу. В остальном они идеальны, и мне нужно убедиться в этом ещё раз, увидев их лично до того, как они переступят порог вашего дома. Вы разрешаете покинуть вас на два дня, сэр?
-Разрешаю, - односложно бросил Моррингер, - но потом ко мне с подробным докладом. Можете быть свободны.
Медик, как и Лейя, готовился уйти, но она придержала его за локоть:
-Проверьте заключённую в камере 3Б-1.
-Чей это приказ? – с робостью в голосе осведомился медик, ведь речь шла о Ливии.
-Мой. Живее.
Створки дверей, закрывшиеся за медиком, открылись было перед Лейей, но по команде с пульта на предплечье экзоскелета Моррингера захлопнулись перед самым её носом.
-Что вы имели в виду под этим «мой», леди Вейдер?! – ядовито задребезжал его голос, - что вы себе позволяете?!
-Именно то, что вы слышали, сэр, - почти вызывающе улыбнувшись, сказала она, медленно моргнув для убедительности, - я не хочу, чтобы издержки работы с упёртыми клиентами ставили под вопрос их пользу для вас. Вы знаете, что такое аутомутационный синдром?
Морщины на лбу Моррингера углубились. Об АМС ему было известно достаточно для того, чтобы скривиться от гадливости, но это не повод миндальничать с Ливией. Пробел в своих познаниях, касающийся этого недуга, он не считал значительным изъяном, ведь им болеют только неосапы, а людям он не передаётся. Лейя же решила этот пробел без спросу заполнить:
-Естественные наночастицы в мышцах и соединительной ткани неосапиантов – их основная сила и основная же слабость, сэр. Эти элементы делают их в пять раз сильнее и выносливее людей. Каждая частица «помнит» своё местоположение благодаря особой группе гормонов, которые вырабатываются гипоталамусом… это в голове, - приложив палец к своему лбу, напомнила Лейя Моррингеру урок биологии за девятый класс, - и при гормональном сбое клеточная структура начинает постепенно рушится. Это вкратце. Я клоню к тому, что в отношении заключённой из камеры 3Б-1 лучше избрать другие меры воздействия, нежели черепно-мозговые травмы. Если она превратится в живой холодец, то будет прилагать все усилия, чтобы скорее сдохнуть. Она и так не хочет жить. Думаете, почему в аляскинской тюрьме ей давали только пластиковую посуду? В первый же день своего заключения она вилкой распорола себе вены, еле спасли.
Глухой рык в горле Моррингера затих, он почесал свой опухший раскрасневшийся глаз и ответил спокойнее, чем собирался:
-Пожалуй, вы правы, леди Вейдер.
На этом они расстались. Лейя ушла, стуча каблуками, а Моррингер, проводив её усталым одноглазым прищуром, проворчал что-то о звёздной болезни и несоблюдении субординации… стоит, определённо стоит вызвать леди Вейдер для профилактического разговора, но позже. Сейчас на кону план Б, со всей этой долбанной бюрократией и прочей женевской конвенцией, гори они в геенне огненной, и руины плана А, в возрождение которого он всё ещё верил. Именно поэтому он, в частности, временил с ликвидацией троих паразитов в изоляторе Т40, что почти в двух шагах от кабинета, где раньше маялся дурью Райнер, а теперь занимается годным делом наёмница, в чьей лояльности он не хотел бы усомниться. Она подавала надежды. Когда (у него даже в мыслях не возникало слово «если») он победит и обретёт полномочие проводить реформы планетарного уровня, ему будет кем заменить свинопаса, по недоразумению назначенного министром обороны…

…-Мисс Сян, - без прелюдий вошла Лейя в новую камеру учёных, неоспоримый плюс которой был в том, что она представляла собой просто комнату, запирающуюся снаружи, - вы не возражаете, если я буду звать вас просто Викки и обращаться на «ты»? Это взаимно.
-Как тебе угодно, Лейя, - краями губ улыбнулась учёная, не глядя на неё.
-Так вот, Викки… и вы тоже, мистер Дирк, мистер Веласкес. Слушайте и не бойтесь жучков. Когда я вас посещаю, я всегда кольцую запись в штатном режиме и всё остаётся между нами. Слушайте, - повторила она, - я отправляюсь на «Исполнитель». Это мой флагман, о присутствии которого я поставила в известность Эхофлот, чтобы они не дергались. Не буду вдаваться в детали, кто мы и откуда, но корабль сейчас на траверзе неподалёку от Луны, и мне понадобится два дня. Вернусь я не одна, и лёд тронется, я вас вызволю. Мне важно, чтобы вы не теряли надежды. От вас требуется только одно – следовать моим указаниям! Викки, как ты, наверное, поняла, я лечу туда не сию же секунду, мне нужно ещё домой заехать. Что мне сказать Фэйтону? Ну, кроме того, что он придурок.
Улыбка украсила её утончённое лицо, зеркально отразившись на лице Виктории.
-Скажи, что я по нему скучаю, - та почему-то отвела глаза и покраснела, смуглый цвет кожи это не скрыл, - пожалуйста. Пусть он знает, что я очень хочу снова его увидеть.
-Хорошо, я передам ему. А сейчас меня некоторое время не будет – сгоняю на встречу с Металлургом и Непьером.
-Удачи вам, леди Вейдер, - напутствовал её профессор Дирк. Викки и Томас кивнули.
-Спасибо, - улыбнулась Лейя. - Да пребудет с вами Сила!
Дверь закрылась, грохотнул запирающий механизм, и Томас чуть было не накинулся на Викторию с расспросами о настоящем имени и сущности Фенрира, но вовремя попомнил слова Лейи о жучках. Когда она уходит, она приводит их в прежнее состояние, чтобы не вызывать подозрений со стороны босса. Неведомо, что за Силу имела она в виду, но пожелание пришлось очень кстати. Викки скрестила пальцы.

-Мисс Скайуокер! – белые зубы Райнера обнажились, он приосанился и словно стал выше, - вы не сильно спешите? Можете уделить мне минутку вашего времени?
-Можем, - быстрым шагом идущая к своему спидер-байку Лейя на «стой-раз-два» остановилась перед Райнером и взглянула в его неопределённого цвета глаза, - минутка пошла.
-Я… - внезапно на него нашла непривычная для него нерешительность, которой и следа не было, когда он разговаривал с подчинёнными и пленниками, - просто хочу спросить, много ли правок приходится вносить в мои чертежи.
-Там одна сплошная правка, мистер Райнер, - безжалостно разочаровала она его и продолжила путь к байку. Райнер, как хвост, шёл за ней след в след.
Он специально ждал её во дворе резиденции, и вот, дождался. То, что она каждым словом вбивает его в землю, не оскорбляло его, а наоборот, действовало как катализатор чисто мужского к ней интереса. У него в жизни были две женщины, но они не задержались рядом с ним долго – одна была слишком слаба и он её забил морально и физически, вторая же обладала характером буддийского монаха и одержала над ним победу, урвав часть его кошелька. А эта стерва… ох стерва!
-Как вы смотрите на то, чтобы сегодня вечером вместе поужинать, мисс Скайуокер?
-Во-первых, леди Вейдер, - палец с острым ногтём ткнул Райнера в грудь, и хотя сквозь бронежилет этого не почувствовалось, ему показалось, что его укололи, - а во-вторых, я на это никак не смотрю.
Он бы квалифицировал это как однозначное «нет», но многообещающая улыбка и томный взгляд ввели его в заблуждение, пребывать в котором ему весьма нравилось. Когда девушка запрыгнула на байк и унеслась за ворота, он всё ещё стоял на месте, потирая рукой место, куда она его ткнула.
-Акула, - процедил он сквозь зубы, не отрицая, что акула его укусила.

Подсчитать точное время отсутствия Лейи Фэйтон затруднялся. Чувство времени, в отличие от логики, у него было развито слабовато, но нет худа без добра – голод заявил о себе лишь тогда, когда он уже освоился в виртуальном кокпите, добился устойчивой синхронизации своего мозга и бортового компьютера и научился сбивать вражеские эхолёты на начальном уровне сложности. В папке с обучающими курсами он нашёл ещё много чего любопытного, и особенно ему приглянулась пехотная программа, включающая в себя рукопашный бой и стрельбу из бластера…
Эхосимулятор был рассчитан на среднего курсанта Академии, но имел все пять уровней с полностью настраиваемой реалистичностью ощущений, в том числе боли. Фэйтон побаивался пятого, с замиранием сердца летал на четвёртом и чувствовал себя комфортно на третьем, не хорохорясь и прекрасно понимая, что в реальном бою он не прожил бы и минуты. Первые два уровня уже воспринимались им как красочная видеоигра, и совершенно зря. Когда компьютер информировал его о том, что в реальном мире раздался посторонний звук (звук отпираемого дверного замка), его внимание раздвоилось и он получил в бок снаряд. Символический болевой импульс кольнул его нервы, программа вывела перед его глазами строку «Вы сбиты» и выкинула его из матрицы.
О нет! Лейя пришла… Если она увидит, в каком состоянии ванная, ему нешуточно влетит. Ну хотел же он, хотел помыть ванну после того, как выстирал в ней джинсы и футболку! Но нет: «вот ещё разик», «вот ещё один уровень, и помою». Так ванна и осталась заляпана грязью, а из раковины, угрожая до смерти напугать любого, кто войдёт, топорщились четырёхпалые ботинки… предвидя реакцию, Фэйтон внутренне сжался, жалея, что не может спрятаться под диван.
-Привет. Как успехи?
-Ну, я думаю, меня можно переводить на второй курс, - разрываясь между гордостью за свои лётные навыки и ужасом перед головомойкой, он встал из-за компьютера и переместился ближе к ванной, чтобы максимально оттянуть тот момент, когда Лейя увидит беспорядок.
-Хм, я проверю, - улыбнулась девушка. - Вот, держи, - она бросила ему увесистый сверток. - Там новая одежда, переоденься, а то выглядишь, как бродяга с помойки.
Свёрток он поймал, даже глазом не моргнув. Реакция! Вероятнее всего, полузабытый чужой опыт частично проснулся и, сдобренный симуляторами, принёс хорошие плоды.
Лейя прошла по коридору в направлении ванной, открыла дверь...
-Сила великая! - потрясенно вырвалось у нее. - Фэйтон! Ты что тут делал?!
Фэйтону показалось, что его ноги врастают в пол, а на затылке уже вырисовывается контур отметины подзатыльника… теоретический, конечно, контур. Чтобы влепить ему подзатыльник, Лейе пришлось бы подпрыгнуть на полметра.
-Стирал своё шмотьё, - всё же выдержал он марку, придав своему голосу спокойный тон, - но миссия в плотных слоях атмосферы Венеры оказалась важнее насущного, и я забыл прибраться. Когда ты пришла, я прозевал и меня сбили, а сейчас, если не возражаешь, я всё помою, и тогда ты сможешь отдать меня под трибунал.
Иронизируя, он пролез в ванную мимо Лейи и достал чистящую пасту, подтверждая серьёзность своих намерений.
-На руках стирал? А машинка в углу для красоты стоит? Поверь, ею управлять не сложнее, чем эхолётом. Ох, права была Виктория, когда просила тебе передать, что ты придурок! Да не этой тряпкой, а вон той зеленой губкой!
Услышав о Виктории, Фэйтон замер с тряпкой в руке, но потом взял зелёную губку и принялся за работу. Титул, которым его наградила доктор Сян, не вязался с «господином генерал-губернатором», «вашеством» и прочими шутливыми прозвищами, которые она любила отпускать в его адрес, но всё равно радовал, потому что был верен. Она права – он повёл себя по-дурацки, но за это он себя уже высек и сейчас просто признал это как факт. Более того, если Викки в состоянии шутить, то, скорее всего, не ранена. Ванна тем временем приняла пригодный для использования по назначению вид и Фэйтон переключился на раковину. Ботинки уже стекли и высохли, и вскоре раковина тоже засверкала, но Лейя уже была на кухне, откуда потянулся запах разогреваемой в микроволновке куриной ноги.
-А для меня найдётся?.. – устыдившись вопроса, Фэйтон нарисовался в дверях кухни, уже переодевшись в то, что принесла ему Лейя. Джинсы, потемнее прежних и с кожаными вставками, чёрная майка с абстрактным, но не бессмысленным, рисунком. Интересно, где она это купила? Неосапиантские магазины обычно располагаются поблизости «таунов»…
-Найдётся, - ответила Лейя на вопрос о курице, поставив тарелки напротив себя и него, - про эхолёты поболтаем позже, сейчас на повестке дня другое.
Вгрызшись в окорочок, Фэйтон переспросил не словами, а глазами, и она уточнила:
-Мы летим на «Исполнитель». Это мой корабль, - глянула она на часы, - полетим на моём личном транспорте, так что времени у нас пока хватает.
-И что там? – проглотив кусок, наконец поинтересовался Фэйтон. Думал он, конечно, в основном о том, что скажет ему Викки, когда (если?) они снова будут вместе, но к тому, что услышал только что, он был никак не готов. Ему предлагают улететь с Земли?..
-А там встретимся с друзьями и подумаем, как спасти твоего «куратора» и попортить кровь Моррингеру.
Из двух предложенных альтернатив разговора он выбрал, хоть и не без труда, второе, потому что о первом и так думал беспрерывно, даже преследуя эхолёт противника в гуще ночных облаков.
-Что за друзья и как мы достанем этого урода?..
-Это наши с тобой общие друзья, а как достать урода - будем думать на "Исполнителе".
-Понял, - кивнул Фэйтон и кинул куриную косточку в мусорное ведро. Кидал как метательный нож, который ещё совсем недавно держал в матрице пехотного симулятора, и не промахнулся.
-О, ты нашел учебные программы по рукопашке?
-Нашёл, - просиял Фэйтон. Поговорить об этом ему хотелось не меньше, чем о Моррингере, - нехило. Тоже для дочки? Там не только детские сценарии, но и пожёстче. Не спецназовские, конечно, но всё равно. Прежде чем разобрался, что и к чему, мне комп столько синяков понаставил… но я как сел, так и оторваться не мог целых три часа.
-Угу, для нее. Думала ее с собой взять, так накачала тренировочных курсов, чтобы ей было чем заняться, да потом решила не дергать ее: все равно времени ни на что не остаётся.
Фэйтон забыл, что хотел сказать перед этим, так как новая мысль вытеснила предыдущие:
-А можно как-нибудь… ну, попрактиковаться в реале? Живой противник лучше, - и тут он вспомнил, о чём хотел спросить: - Лейя, а можно вопрос из другой области? Вот, у тебя есть дочь… она представляет себе, что творилось здесь ещё год назад? Ты говорила её о войне наших рас?
-Попрактикуемся, если время найду, - кивнула Лейя. - Да, я рассказывала ей, где я застряла на три года.
-И… что она думает о нас, неосапиантах? Прости за бестактность, но я… - потёр он в задумчивости лоб, поставив на стол локти, - видел кое-что в гетто. Двое детей, наш и ваш, играли на пустыре, но пришли мамаши и устроили скандал. Точнее, землянка его устроила, - сделал он акцент на расе, - она била своего сына, орала на него. А они с приятелем всего лишь возились с конструктором. Почему вы воспитываете своих детей расистами?
-Потому что боимся всего нового. Знаешь, даже в остальной Галактике, где существуют такие формы жизни, которые тебе и кошмарном сне никогда не приснятся, существует ксенофобия. И не только со стороны людей. От этого, увы, никуда не деться.
Фэйтон хотел напомнить Лейе, что неосапиантам не снятся сны, но смолчал – очень даже снятся, наяву. Ему самому неоднократно они снились, стоило лишь прилечь отдохнуть после насыщенной орбитальной схватки. И ему снились… разные формы жизни. Настолько милые и прелестные, что он покрывался потом и вскакивал, благодаря вечный космос, что это не по-настоящему.
-Это уж точно, не деться… - в воображении ожил образ ораторствующего Ксеркса, - знаешь, я не понимаю, как ещё сам не ударился в расизм. Я видел и слышал достаточно, но всё равно, мне кажется, как-то это неправильно. Мой создатель был расистом первой величины и никто не в праве его за это укорять, однако же ублюдки были и есть с обеих сторон. Их может быть много, но пока из них состоит не вся раса, квантор всеобщности неприменим. Да, и что всё-таки Ольга о нас думает?
-Ничего. Вы для нее всего лишь еще одна раса, существующая во Вселенной. – Лейя помолчала и продолжила: - А вот я часто думаю о том, что история Фэйтона очень близка истории моего отца. Скорее всего, именно поэтому я тебе и помогаю.
Огонёк любопытства в золотистых глазах загорелся ярче.
-Кто он и что с ним произошло?..
-Он бывший раб, который стал вторым человеком в Империи. А еще он тоже искупался в лаве и теперь не может обходиться без защитного костюма.
Фэйтон покопался в памяти и снова представил себя часами смотрящим документальные фильмы о своём предке, снятые на средства щедро профинансированных Конгрессом историков. На старых кадрах, пятидесятилетней давности, он видел его молодым и бравым, с сияющим в смелых глазах разумом и верой в прогресс. На новейших же, отснятых боевыми операторами и выкопанных из архивов систем слежения, Фэйтон-1 являл собой страшное зрелище, особенно в последние свои дни – расползающийся в аморфный кисель, умирающий, цепляющийся за жизнь одной лишь волей к мести. Его потомок поёжился, мигом выкинув из головы портящие аппетит образы.
-В этом он винил Джея Ти, - вполголоса заметил он.
-Ага, - фыркнула Лейя. - Причем его вина заключается том, что он отскочил, когда Фэйтона сшибла в пропасть Нара Бёрнс выстрелом из бластера.
-Нара Бёрнс?.. – он не совсем понимал, кто это, хотя и слышал о ней от самого Марша, - сестра венерианского лидера повстанцев и эхолётчица из взвода Джея Ти? Да, помню, он говорил, что она вернулась на свою ферму и вышла замуж за пирата…
-Ага, она самая.
-Кстати, - пришёл ему на ум ещё один вопрос, имеющий к Наре Бёрнс косвенное отношение, - вот этот самый Марсела… он оставил её на Венере одну. Он к ней хотя бы изредка прилетает? Или считает себя настолько «пустым, как сам космос», что даже писем не пишет? Вот лично я, - прозвучало в голосе Фэйтона протестное упрямство, - я не «пустой»! Я знаю себе цену.
О мотивах Марселы думать совершенно не хотелось. Нет, он не испытывал к нему ни ненависти, ни какой-либо неприязни, просто искреннее непонимание того, как этот перебежчик, знавший его предшественника лично и прошедший с ним бок о бок долгий путь, может с таким апломбом вещать на камеры от имени всех неосапиантов, даже не интересуясь их мнением. «Первые» презирают его, «вторые» отчасти благодарят, но отчасти и смеются, а кое-кто и проклинает.
-Ой, нашел кого вспомнить, - снова фыркнула Лейя. - Я вот сейчас понемногу склоняюсь к мысли, что вреда от него для неосапиантской расы... пожалуй, столько же, сколько от Фэйтона. Тот хотел весь свой род на алтарь мести положить, а этот тот же весь свой род заставляет расплачиваться за свои комплексы.
Не нашедши ничего лучше, чем хмыкнуть и согласиться с наёмницей, Фэйтон-2 стал увлечённо рассматривать свою руку, ни с того ни с сего вспомнив такое человеческое шарлатанство, как хиромантия. Вот интересно было бы достать отпечаток ладони Фэйтона-1 и сравнить…
-Лейя, - заговорил он вдруг на полтона тише, - а Викки ничего ещё не просила мне передать?
-Она еще сказала, что скучает.
-А ты ей передай, что это симметрично… - сболтнул Фэйтон, но поправил себя: - нет, лучше я сам ей это скажу. Я ей обязан не только жизнью. Мой оригинал никому не верил, от всех ждал ножа в спину, а я благодаря ей от этого свободен. Да, а на Исполнителе есть эхолёты?
-Не-а. В Галактике эта технология не известна. Зато там есть другие секреты: гипердвигатель, например. Или лазерные мечи.
-Гипердвигатель... вроде тех, что на кораблях дальнего следования? - спросил Фэйтон для проформы, хотя и так знал уже ответ. Если бы не генераторы нуль-перемещений, полёт от Земли до Марса длился бы годы. - А лазерный меч может вспороть механоброню?
-Да, только в разы мощнее, - это Лейя отвечала о гипердвигателях, - благодаря им с одного конца Галактики на другой можно долететь за пару недель. Меч... ну, в умелых руках не только броню.
«Не только» возбудило особенный интерес Фэйтона. Моррингер, насколько он знал, не вылезает из эхолёта, а эхолёт у него мощный, оборонного типа – GC-24S, с кокпитом повышенной комфортности и специальным дешифратором, позволяющим пилоту ощущать машину как своё тело. Такому можно противостоять только если сам находишься в не менее крутом эхолёте. Обычные, разрешённые законом маломощные бластеры его не возьмут, их разряды частично ослабнут в полёте, а остатки нейтрализует антиплазменное покрытие, но вот лазерный меч с клинком из плотной энергии…
-Был бы у меня такой, - мечтательно поднял Фэйтон взгляд к потолку, - я бы Моррингера разделал, как свинью… мы скоро вылетаем?
-Мечтать не вредно, - хмыкнула Лейя, поднимаясь по лестнице в ангар. - Но для того, чтобы такой меч заполучить, надо пройти специальное обучение и сделать свой меч самому. Вылетим как только "Молнию" подготовлю к полету.
Ничего подходящего для ответа не нашлось. У землян это называется "раскатить губу", и Фэйтон своевременно сделал вывод, что ему лучше её закатить обратно, чтобы не получить лишних разочарований. Загадочные наёмники, к которым относит себя Лейя - не земляне, хоть и люди, а как люди они совсем не просты, не лыком шиты. Кто он такой на их фоне? Лучше рассчитывать на себя, верить в себя. Тогда шансы если и не возрастут, то уж точно не уменьшатся.
Залпом выпив свой чай, Фэйтон не стал откладывать следующий нетерпеливый вопрос:
-А "Молния" здесь? Я в ангаре не видел ничего, кроме твоего байка.
-Конечно, - и Лейя набрала на наручном пульте код. Часть того, что Фэйтон считал стеной, опустилась к ногам Лейи. - Прошу на борт.
Он отпрянул, когда стена начала опускаться. Транспорт, покоившийся во встроенном гараже, не был похож ни на один из ранее виденных им кораблей. Обтекаемой формы, немного напоминающий эхокрыл, но раз в пять больше. На борт? Да… и чем скорее, тем лучше. Фэйтон оглянулся, как бы проверяя, ничего ли он не забыл, и, когда ему уже показалось, что ничего, он быстрым шагом сходил в комнату и взял листок, на котором нарисовал марсианскую абстракцию. Его пришлось сложить вдвое и ему жалко было это делать, но при желании его ведь можно просто оцифровать и увековечить, верно? Верно…
Ангар большой. Располагаясь над тремя пентхаусами, он был рассчитан на несколько транспортных средств, а Лейя, судя по отсутствию посторонних лиц и машин, арендовала его целиком… и не зря: «Молния» ведь немаленькая. Рубка, кают-компания, техотсек – всё, как положено. Всё, что должно наличествовать на межзвёздном корабле.
-Хорошо, что потолки высокие, - заметил Фэйтон между делом, осмотрев купол со створками.
-Они еще и открывающиеся, - Лейя щелкнула несколькими тумблерами на пульте, и проснулся двигатель корабля.
-А гравитатор есть? – своевременно спросил он. Не хотелось ему парить в невесомости.
-А как же! - Лейя обернулась и с улыбкой посмотрела на своего пассажира. - Не волнуйся, долетим очень быстро.
Фэйтон успокоился. Или, по крайней мере, ему казалось, что относительно успокоился – всё равно из головы не шла опаска. «Вдруг всё это блеф и она везёт меня к Моррингеру в лапы?» - не упустила паранойя случая поднять голову, но он быстро её придавил. Если бы Лейя Скайуокер была не той, за кого себя выдавала, он бы сейчас находился не в рубке «Молнии», а где-нибудь в камере два на два, заколотый психотропной гадостью, с парой-тройкой сломанных костей. Лишь бы ей удалось выиграть время для учёных…
Он пристегнулся, улыбнулся Лейе. За лобовым стеклом быстро промелькнули вниз отворившиеся ангарные створки и полумрак, стиснутый тёмными стенами, резко сменился оранжевым светом… "Молния" ненадолго зависла над небоскребом, а потом стремительно начала подниматься ввысь. Не в силах себя остановить, Фэйтон во все глаза вытаращился на мир внизу – да, в его «прошлой жизни» («в моей собственной, но мнимой жизни», - поправил он себя) были полёты, и атмосферные, и космические, но такие зрелища не могут примелькаться и стать обыденными. А ведь когда-нибудь, если получится, он самостоятельно полетит на эхолёте! На своём личном эхолёте… пока что он мог о нём только мечтать. Где он его достанет? А если чудо свершится, то кто ему позволит?.. Нет, чем задаваться такими вопросами, лучше сразу снести себе башку из бластера. Мечта непобедима, что бы ни говорили зарывшиеся в пресловутую «реальность сегодняшнего дня» прагматики.
Чикаго становился с каждой минутой всё мельче, всё схематичнее. Здания, лесные массивы, дороги смешались и сплелись в пёстрый ковёр, а затем и вовсе сгладились расстоянием. Фэйтону стало не по себе, когда затрещал динамик и женский голос запросил позывной, но если это ничуть не испугало Лейю, то и ему не стоит дёргаться. Это всего лишь СМАПЗ, служба мониторинга атмосферного пространства Земли, а голос принадлежал компьютеру…
Вернувшись из глубины своих мыслей, Фэйтон посмотрел вперёд и поприветствовал пучину космоса. А пучина космоса поприветствовала его.

Привет всем
Я автор.

Продолжение уже пишется, в более-менее быстром темпе. Может быть ещё пара рисунков будет.

Кстати да, мы сегодня уже идеями относительно новой главы поделились-обсудили.

Вы молодцы, вы правда очень быстро пишете*а мне всегда мало, когда настолько интересно*

Вот она - разница во времени! Я прихожу с работы, сразу в аську лезу, чтобы еще немножко "скелета" накидать, а во все остальное время Котя вылизывает и "мясом" "скелет" обкладывает.

Ещё!

Будет!

MMMMMOOOOOAR

Будет, думаю, через день-два. Как только, так сразу.

Спасибо. Мурррк.
У Коти кончилась работка, Котя побежала пейсать

Давай-давай, я к тебе вечером присоединюсь. Слу-ушай, а чтобы время зря не терять, может, я сделаю закрытую запись под названием "Творческая мастерская" и там щас будем обсуждать, пока у мя трафф не кончиццо?

Давай) у меня приблизительный план вырисовался. На следующую главу и дальше чуть-чуть.

http://journals.ru/journals_comments.php?id=3441648

…Уложившийся в два часа перелёт вышел насыщеннее, чем ожидалось. Вид на изрытую кратерами Луну – не единственное, что занимало внимание Фэйтона в течение этого времени, так как он больше слушал Лейю, чем смотрел по сторонам. По правде говоря, слушать Лейю, глядя на бесконечно далёкую звёздную реку Млечного Пути, было ровно в два раза увлекательнее, чем одно из двух, и чем дальше становилась Земля, тем безоблачнее было у Фэйтона на душе. Вечная космическая тьма ему ничего плохого не сделает… в ней нет миллиардов полных ненависти глаз.
Он спросил Лейю о Силе, и она пустилась в подробный рассказ о том, откуда берётся энергия, способная по мысленному приказу создавать управляемую антигравитацию, влиять на психическое состояние собеседника и совершать многие другие «чудеса». Обладатели Силы, как выяснялось из её откровений, обязаны своим даром мидихлорианам – особым микроорганизмам, обитающим у них в крови по принципу симбиоза. Не привыкший верить на голое слово, Фэйтон посильно выпытывал у Лейи суть биофизического процесса, локально изменяющего известные науке законы вселенной, однако на самом интересном месте их беседу прервали: радиодатчики «Молнии» уловили приветствие с корабля, на который она держала путь, и настала пора готовиться к посадке.
-Так, нас уже ждут, - сосредоточенно проговорила Лейя, набирая на приборной панели последовательность команд. Фэйтон не отрываясь следил за действиями наёмницы, пытаясь понять, как устроена навигационная система «Молнии». В матрице симулятора он побывал за пультами множества шаттлов и крупногабаритных эхолётов, но ничего подобного там не встречалось…
-«Исполнитель» уже близко? Я его не вижу.
-На траверзе Луны, - гордо улыбнулась Лейя, - сейчас обогнём её и увидишь.
Огибая Луну, «Молния» двигалась теперь почти по глиссаде, будто заходя на приземление, но не приближалась к ней, а стремилась к условной прямой, проходящей через центры Луны, Земли и Солнца. За два часа Лейя успела подробно описать «Исполнитель», не пропустив ни одной мелкой детали – и Фэйтон с её слов ярко представил себе плоско-треугольное вытянутое судно – но забыла сказать (или специально умолчала?), что он поистине циклопически огромен!
Это был не просто корабль, это была твердыня. Солнечный свет не касался его, серебристый отлив на его испещрённой орудиями поверхности давал свет далёких звёзд, а собственных его огней было не перечесть. Целый город умещался на его борту, и это было не преувеличение.
-Девятнадцать километров, - похвасталась Лейя, - двести пятьдесят тысяч единиц экипажа, из них почти сорок – боевые. Три ангара на двенадцать эскадрилий и двести мобильных кораблей, грузовых и военных. Ваш хвалёный «Олимп-2» просто воробушек по сравнению с ним.
-А «Резолют» насекомое, - подхватил Фэйтон без малейшей обиды, проигнорировав колкость, - и как к этому относится Эхофлот? Я бы на их месте поднял тревогу первой степени…
-Косятся, конечно, но мы здесь со своей, локальной миссией, о сути которой Эхофлоту известно, так что пока местные не дергаются.
От наблюдателей на поверхности Земли «Исполнитель» был надёжно укрыт Луной. По мере того, как его громада перед носом «Молнии» разрасталась и затмевала звёзды, Фэйтон гадал, как долго простое население будет оставаться в неведении. Есть ведь ещё Венера и Марс, с которых отлично просматривается вся орбита Земли, да и сам ближний космос уже давно не необитаем. Можно, конечно, не пускать в определённую зону корабли и эхолёты, но запрет только подстегнёт интерес, а одной лишь радарной невидимости недостаточно, чтобы долго сохранять эту тайну.
Прошло ещё полчаса и звёздного пространства в обозримых пределах не осталось, «Исполнитель» занял весь обзор и Фэйтон рассматривал его поверхность, как учёный в микроскоп. Лейя отключила автопилот и зашла с торца, где показались узнаваемые створки ангаров, взяв курс на один из открытых, пока не снизила скорость до минимума и не завела «Молнию» внутрь.
-Вот и прилетели, - констатировала Лейя, глуша двигатели. Кораблик встряхнуло, когда он поддался внутренней гравитации и опустился на пол, - можно выходить, это ангар непрерывной работы.
Наружу Фэйтон вышел с осмотрительностью кота, пущенного на порог новой квартиры. В обе стороны ангар протянулся без малого на двадцать метров! Мелкие грузовики и личный транспорт, подобный «Молнии», были запаркованы в «стойлах», как электромобили на улицах Чикаго, а под далёким потолком такими же стройными рядами стояли боевые машины, напоминающие эхокрылы, но разумеется, имеющие с ними мало общего. Никогда не боявшийся нового, Фэйтон вдруг почувствовал, что не хочет запутаться в коридорах и палубах «Исполнителя». Лучший способ этого избежать – не терять Лейю, ходить за ней, как на привязи, донимать вопросами. Досадно, но ничего не поделаешь, он в чужом монастыре, где никому нет дела до его устава.
-Успеваем, - сказала Лейя, сверяясь по часам, - полпервого по условному. Идём за мной.
В этом ангаре базировалась её собственная эскадрилья. Личного состава в поле зрения было мало, лётчики и хозяйственные служащие в это время обычно на обеде, так что по пути в ремонтный цех Лейю и её гостя поприветствовали только трое из них. Обмундированные в бронекомбинезоны с плотными щитками на эластичной основе, они выглядели так, словно родились в этой форме. Они кивнули, синхронно сделали краткий жест правыми руками, и Лейя ответила им тем же.
-Мои лучшие пилоты, - тихо объяснила она, когда Фэйтон оглянулся им вслед.
Ремонтный цех встретил их гулом машинерии и резким запахом жидкого горючего: в истребителях использовалась ядерная энергия, однако грузовики без него обойтись не могли.
-С прибытием вас, леди! – как гром с ясного неба, прозвучало справа, и к ним бодро подошёл полноватый мужчина в годах, с испачканными маслом руками. По этой причине здороваться с леди за руку старший механик не стал, просто душевно улыбнулся ей и Фэйтону, - у нас всё штатно, разве что у одного товарища реактор на двигателе потёк. А вас как зовут, молодой нечеловек?
-Фэйтон, - представился гость. Чем хороши неизвестные края и чужие люди, так это тем, что отпадала нужда в «Фенрире». Вымышленное имя нравилось ему, но лишь как «ник-нейм» для кратковременных знакомств и псевдоним, которым он подписывал свои рисунки. Эх, рисунки… если бы Викки была рядом и в безопасности, он бы не чувствовал себя как на вулкане и углубился бы в это дело капитально! Уже испытав свои силы и приноровившись и к бумаге, и к программам трёхмерной графики, он был уверен, что смог бы с фотографической точностью нарисовать что-нибудь соразмерное пережитому восхищению, например «Исполнитель» в красноватых солнечных лучах на фоне Земли и Луны… вот интересно, первый Фэйтон тоже этим увлекался?
-Что-то знакомое, - ничуть не меняясь в лице, ответил механик, - впервые вижу неосапианта вблизи… леди Вейдер, надеюсь, вас папа не будет ругать?
-А мы ему не скажем, - подмигнула Лейя, и они улыбнулись друг другу.
-Ну, как знаете, - рассмеялся механик, возвращаясь к своей работе.
Начальственным взглядом окинув истребитель с потёкшим реактором, бочки с горючим и подсобных работников, замывающих из шлангов лужу смазки, Лейя развернулась, тронула за руку Фэйтона, засмотревшегося на незнакомые буквы на бочках, и повела его к лифту.
-Скоро будем на мостике, - обозначила она цель, а потом пояснила: - папу я действительно оставлю в неведении, но учти, он очень не любит чужаков. Нам повезло, что его здесь нет.
И Фэйтон вспомнил, что Лейя говорила о своём отце, лорде Вейдере. По её рассказу выходило, что он крайне могущественная фигура, грозный воин и хитроумный стратег… Лейя шла к лифту, который от ремонтного отсека отделяли двадцать метров, и им пришлось несколько раз сворачивать направо. Электронные табло на гладких наклонных стенах изображали большую карту, скорее всего карту всей этой палубы, красными значками были помечены функциональные помещения, жёлтыми – научные, зелёными – складские и личные. Фэйтон едва не отстал, заворожённый объёмами карты, и в него с размаху врезался какой-то лётчик. Силой столкновения его отбросило назад, он потёр затылок, которым приложился об стену, но извиниться перед ним не вышло, слишком уж он спешил и быстро убежал, не придав значения тому, в кого он, собственно, впечатался…
-Не витай в облаках, - сделала замечание Лейя, входя в служебный лифт, располагавшийся напротив грузового, в который группа роботов-погрузчиков впихивала какой-то контейнер.
На капитанский мостик они приехали за пять минут. Кое-где лифт приостанавливался, отъезжая в стороны и давая проехать другим лифтам, но двери нигде не открывались и никто не составил им компанию, но зато когда они вышли в просторный холл, мимо Фэйтона тут же просеменил робот величиной с собаку, издав предупреждающий звук. Помигивая цветными огоньками, робот пошёл дальше по своим делам, а Фэйтон понял, что вовремя убрал ногу и поджал пальцы – иначе инопланетное электронное чудо бесцеремонно протопталось бы по ним.
-Уборщик, - Лейя проводила взглядом робота, - а вот мы и на месте.
Ответив на приветствия навигаторов, кому-то помахав рукой, кому-то улыбнувшись, Лейя прошла к главному пульту, возвышающемуся посередине обширного полуовального помещения, и позвала Фэйтона за собой. Ему трудно было за ней поспевать, каждая мелочь требовала, чтобы он рассмотрел её под всеми углами, и он даже забыл, что совсем недавно был на Земле и чувствовал себя чужим… нет, вот уж где он был по-настоящему чужим, так это здесь, на «Исполнителе», но это почти не вызывало дискомфорта! Люди за расчётными пультами видели в нём экзотическое создание, но не более того. Не врага, не клона диктатора, не пережиток войны. Он даже ощутил растущую благодарность к ним только за одно то, что им на него наплевать. Они были так поглощены своей работой, что большой синекожий гуманоид вряд ли мог перетянуть на себя их внимание.
-Леди, - раздался голос связиста, спроецировавшего сигнал внешнего видеонаблюдения на главный пульт, - неопознанное транспортное средство запрашивает разрешение на посадку.
Картинка на пульте увеличилась, приблизилась. В трёх километрах от корабля выжидательно завис эхолёт, чья красно-оранжевая расцветка была Лейе смутно, но хорошо знакома. Ну, конечно же это Непьер! Она подавила смешок, легко и изящно набрав на пульте комбинацию ответа. Все, как и должно быть, он прибыл на старом эхолёте без номеров, который у него припасён для поездок, о которых он считал излишним оповещать руководство – быть именитой фигурой ему нравилось, но только до тех пор, пока его перемещения в личных целях никто не отслеживал с лупой.
-Очень даже опознанное, - прокомментировала она, - впустить.
«Так, один есть», - Лейя мысленно сделала себе отметочку в воображаемом плане на сегодняшний день и открыла прямую линию связи с Непьером, не забыв легонько отпихнуть в сторону недоумевающего Фэйтона, чтобы его лицо не попало в ракурс видеокоммуникатора.
-Девочка?.. – полицейский опешил, стоило ему лишь увидеть на боковом экране её лицо. Хоть он и догадывался, что Викторию Сян, от которой пришла анонимка, он совершенно точно не увидит на имперском флагмане, он почему-то не ждал того, что «связным» между ними будет его давняя венерианская знакомая. Пересёкшись с Девочкой на закрытом вечере у Веласкеса, он считал, что она всего лишь прилетала погостить к Джею Ти, но выяснялось, что она в очередной раз замела следы и была такова, занимаясь на Земле делами, о которых никогда не распространялась.
-Ну а кого ты ожидал на «Исполнителе» увидеть – мальчика что ли? – игриво хохотнула она, пытаясь вызвать на его хмуроватом лице ответную улыбку, - поторопись, Шон.
-Где Виктория Сян?..
-Поторопись, - нажала Лейя, - ставь машину и прямиком ко мне. Не заблудишься?
-Да уж постараюсь!
В прошлый раз, когда она приглашала его на «Исполнитель», он целых два часа блуждал по кораблю, то и дело натыкаясь на суетящийся персонал и вездесущих роботов, привыкнуть к которым он так и не смог. Даже в Японии, дома у Такаги, их было гораздо меньше…
Шон оставил эхолёт там, где ему показал давешний старший механик, что-то добродушно ворчавший о привычках леди обманывать папу и приводить к себе шумную компанию, не спросив его разрешения. От ангара к лифту он шёл курсом, прочно засевшим в его голове два года назад, и, к своему удивлению, ни разу не свернул в неверном направлении. Это была заслуга интуитивно понятных, несмотря на чужой алфавит, указателей, но что он никак не мог взять в толк – так это то, что Виктория попросила его встретиться с Девочкой аж на самом «Исполнителе»! К Эхофлоту, более-менее привыкшему к треугольной громадине на лунной орбите, уволившаяся в запас Викки имела весьма посредственное отношение и явно не могла быть в курсе этого большого секрета.
Конференц-зал на одной из верхних палуб имел красивый видовой иллюминатор вдоль половины его овального контура, вторая же половина, изогнутая стена, была украшена движущимися «обоями» в виде интерактивной карты Галактики. Непьер был здесь всего один раз, когда после совещания у адмирала Уинфилда на «Резолюте-2» ему нужно было отсидеться в укромном месте, но и этого хватило, чтобы оценить и долго пребывать под впечатлением. Постояв для порядку на пороге, он прогнал несущественные мысли о «чём-то нехорошем» и приложил руку к сканеру.
-Заходи,- пригласила его Девочка, глянув на часы, но внезапно остановила его, пока он не вошёл, и тихо произнесла, прищурившись: - не обижай моего компаньона. Он не монстр и не привидение, и, к тому же, вы уже чуток знакомы. И ни слова Джею Ти! Ни о нём, ни обо мне. Ясно?
-Ясно-ясно, - сморщив брови, Шон прошёл дальше. Ещё не ведая, о чём его только что предупредили, он готовился увидеть в конференц-зале киборга-убийцу, инопланетное животное, а то и вовсе пленного пришельца из недр Марса – кого угодно, но только не… Фэйтона!
Немного растерянным взглядом, изучающе, недоверчиво, но абсолютно беззлобно на него смотрел самый настоящий Фэйтон. Вопрос «а это, чёрт побери, кто такой?» Непьер с ходу отметал, как глупый, потому что его глаза ему не врали. Не может быть двух и более неосапиантов с одинаковыми племенными метками, если они, естественно, не клоны, так что на незаданный вопрос ответила сама ситуация: так как исходный Фэйтон вот уже год как мёртв, стоящий перед Шоном субъект очевидно является его клоном. Рой новых вопросов потребовал ответов сию же секунду, и начать Непьер решил с самого животрепещущего. Как, во имя всего святого, клон неосапиантского тирана покинул пределы лаборатории Алджернона, под чей надзор его, спящего и заключённого в капсулу, вверил Эхофлот?! Кто выпустил зверя из клетки?! Кто… нет, не всё сразу. Лучше начать с того, почему Девочка сказала, что они «чуток знакомы», хотя тут всё как раз прозрачно – если надеть на этого неоса малиновую бандану со смайликами, получится никто иной, как Фенрир.
-Мне самому затеять допрос с пристрастием или вы мне поможете? – чувствуя, что закипает, Непьер повернулся к шаловливо улыбающейся Девочке, но Фэйтон ответил за себя:
-Если тебе есть что сказать мне, говори со мной, а не с леди. Я не восковая фигура в музее.
-Да, я уже понял, - остро ответил Шон, - и фотографироваться с тобой не собираюсь. Мне бы только узнать, как ты вылез из…
-Довольно! – резко вклинилась между ними Лейя. – Непьер, ну я же просила! Этот Фэйтон не имеет ничего общего с прежним, он не сделал тебе ничего плохого!
-Ну, это ещё как сказать, - сбавив обороты, пробурчал Непьер, но не стал накручивать конфликт и просто придирчиво всмотрелся в Фэйтона, медленно обходя его кругом. – Если Девочка просит, я временно проигнорирую вопрос о том, кто и зачем вытащил тебя на свет божий, но всё же выскажу тебе то, что должен. Ты эхолёт угнал? Угнал. Частное имущество порушил? Порушил. И владельца чуть не убил. Ты знаешь, что по совокупности статей тебе грозит пять лет?
-Я в твоих поучениях не нуждаюсь, Шон Непьер, - не в силах больше терпеть снисходительные, но всё же упрёки, Фэйтон посмотрел на него уничижительно, как на разлаявшуюся болонку, - и твои наезды даже комментировать не хочу. Развею твои заблуждения: в том, что я живу на свете, виноваты не бомбисты, про которых не орут в эфире только ленивые, а небезызвестный кандидат в президенты Конгресса от консервативных политических кругов! Ты удивлён? Удивись ещё: «неосапиантский строй», «мировое владычество неосапиантской расы», единоличная власть и прочая муть, которой бредил мой предок, у меня вот где, - провёл он пальцем поперёк горла, - а я всего-навсего хочу вытянуть из этого говнища доктора Сян и тех, кто разделил её участь.
Сложив руки на груди и косясь на полицейского сверху вниз, Фэйтон отдалённо напоминал в этот миг того, от кого открещивался, но, разумеется, неформальный стиль одежды на корню перечёркивал всё сходство. Непьер не хотел признавать, что деморализован, но пришлось.
-И где же виновница торжества? – шумно вздохнув, чтобы перевести дух, спросил он, уже смиряясь с существованием и личным мнением Фэйтона-2.
-У Моррингера, - однозначно сказала Лейя, - в тюрьме. Это я писала тебе от её имени. Кстати, что закон говорит по поводу тюрем в персональных жилых помещениях? Какая это статья?
-274-я, - без заминки ответил Непьер, кивнув для убедительности, - ну и до кучи незаконное лишение свободы, хотя, как я понял, мистер Моррингер подвизался не только на этом поле…
-Не только, но для этого есть прокуратура, - отсекла Лейя лишнее ответвление, - а нам нужно подумать о Викки, Томасе и дедуле, не помню как зовут…
-Что? Том?.. – подскочил на месте Непьер, - и он тоже у него?..
-Тоже. Оказался не в то время не в том месте. Так, подождите, - выставила она вверх палец.
Коммуникатор Лейи запищал, мигая красной точкой срочного вызова на мостик, но вместо того, чтобы туда отлучиться, она перевела соединение на себя. На мостике утверждали, что запрос на посадку подаёт ещё одно транспортное средство. Лейя растянула вложенную видеограмму на весь экран и увидела на подлёте к «Исполнителю» пиратский мобильный катер «Валькирия».
«И второй есть», - отметила она в уме и передала на мостик приказ о разрешении на посадку.
-Вы не подерётесь, если я вас оставлю на пару минут? – испытующе поглядела Лейя на Фэйтона, а потом на Непьера, - Металлург здесь никогда не был, встретить надо.
-Металлург?
-Металлург!

Для того чтобы серо-красное тело «Валькирии» свободно вплыло в ангар и село, ничего не задев, пару грузовых шаттлов пришлось эвакуатором подвинуть в сторону. Главмеханик по этому поводу ничего не сказал, только следил за тем, как посадочные магниты притягивают корабль к полу.
-Леди, у нас сегодня день открытых дверей? – на ухо спросил он у Лейи.
-Вроде того, - кивнула она.
Сканеры, насквозь видящие любой корабль при прохождении через ворота ангара, показывали, что на борту «Валькирии» не менее двадцати единиц живой силы, однако когда с шипением открылся люк и опустился трап, Криоптус сошёл по нему один…
Расцветают и вырождаются цивилизации, загораются и гаснут звёзды, а он никогда не меняется и это, несомненно, хорошо. Как всегда в чёрной коже и с парой ятаганов за спиной. Любовь пиратов к холодной стали клинков, несмотря на доступность бластеров и оружия помощнее, была притчей во языцех, и это правило не обошло стороной даже неосапианта Барона.
-Первый вопрос: а почему именно здесь? – сверкнул он золотым зубом.
-А почему бы и не тут? – пожала плечами Лейя в ответ.
-Да ладно, я не в претензии, - примирительно поднял руки вверх Криоптус, - яхта зашибись.
Задрав голову вверх, он оглядел внутренность ангара, присвистнув от восторга. Да, уже ради одного этого стоило повременить с возвращением домой, где его ждала привычная повседневность, если, конечно, к борьбе с неукротимым климатом Титана можно привыкнуть…
Пиратские интересы в Дальних Мирах после войны разделились на интересы Симбакки и интересы пиратов, всегда чуравшихся Эхофлота, с которым верховный пиратский вождь непростительно тесно сблизился. Жестокая ирония судьбы заключалась в том, что клан, сплотившийся вокруг Криоптуса, принадлежал ко второй категории, хотя с первой у него разногласий не было – Симбакка, несмотря на расовые различия, считал его своим другом. Тридцать лет назад пираты высаживались на Марсе, и по внезапной необъяснимой прихоти молодой, ещё не покоривший вершину иерархии Джонас подобрал троих неосапиантов, прятавшихся в пещерах от группы враждебно настроенных людей в эхолётах. Одним из тех троих был и Криоптус… он рассказал, что их преследователи устраивали в заброшенном руднике гладиаторские бои, и Симбакка, являя собой противоположность земных баек о пиратской беспринципности, нанёс по этой шайке удар. Друзья Криоптуса пожелали вернуться домой в Магинус, а он избрал путь пирата навсегда и в течение долгих лет не раз приходил Симбакке на помощь. Однажды Тайфунис пытался перетянуть его на сторону Фэйтона, обещая хлебную должность и высокий пост, но, показав ему в видеофон непристойный жест, Криоптус доказал свою верность кланам и Симбакка отдал ему во владение Титан. Их дружбе способствовало также и то, что главарь не считал его конкурентом: с одной стороны потому, что кланы не признают над собой власть неоса, а с другой – просто потому, что Криоптуса устраивал статус титанского вассала. С помощью атмосферных преобразователей, геотермальных печей и другого награбленного у землян оборудования его соратникам удалось сделать ледяной спутник Сатурна относительно пригодным для жизни, а понятие «своя земля» было для него весомее рангов – именно поэтому он ничуть не комплексовал перед Девочкой, хоть и любовался «Исполнителем».
-Вот, это тебе, - он достал из кармана косухи компакт-диск, на обложке которого вырисовывался изукрашенный рунами маятник на фоне ночного моря, - певица другая, но как-нибудь могу и старую откопать. Представь себе, я не только металлург, но ещё и археолог. Я рылся в электронных залежах, которым больше ста лет!
Лейя взяла диск:
-Спасибо, - улыбнулась она.
-Не за что, Девочка, - возвратил улыбку Барон, - ну, я ещё кое-что для себя лично добыл, с рыком и грохотом, хотя знаю, ты это на дух не переносишь… но всё, базар в сторону. Кто в бутылку попал?
-Помнишь, ты недавно одному неосу нейрошунт поставил?
-Гм, - нахмурив брови, Криоптус призадумался и напряг извилины, - какому из двадцати трёх?
-Так, ясно. Больше ничего не скажу, сам все увидишь.
-Будь по-твоему, принцесса. Братву я пока здесь оставлю, - на миг он замешкался, но понадеялся, что бойцы, которых он привёз с собой, не станут нарушать дисциплину на чужом борту.
Уже второй раз за сегодняшний день Лейя шла по ангару, затем по коридору, где нужно несколько раз сворачивать направо, и, наконец, снова проехалась на лифте. Криоптус, знакомый с «Исполнителем» не лучше Фэйтона, вёл себя не в пример собраннее – по крайней мере, не застывал поперёк коридоров, и роботу-уборщику не пришлось подавать ему сердитые сигналы.
-Знаешь, Девочка, ты наверное давай без мистики, а? – простецки предложил он убавить загадок, как раз, когда они с Лейей уже перешагивали порог конференц-зала, - скажи, кому помощь нужна, а мы уже…
…Она всякого ожидала, но Криоптус её удивил. Когда его чёрные глаза мимолётно скользнули по сгорбившемуся на диване Непьеру и сфокусировались на Фэйтоне, он сначала кашлянул, потеряв нить предыдущей темы разговора, а потом посмотрел вновь на Девочку:
-А что с ним не так?
-Со мной всё в порядке, Металлург, - отозвался Фэйтон, уже решив не выказывать злости за то, что о нём говорят в третьем лице. – Кстати, здравствуй. Спасибо за шунт, вроде не глючит.
-Фуфла не делаем, - с гордостью приосанился Криоптус, - всё, я тебя вспомнил. Ты был последним в день моего отлёта, и ещё милостыню мне подать собирался!
Вздувшиеся желваки выдали переменившееся настроение Фэйтона. Нельзя сказать, что его задела эта плоская шутка (а подчёркнутое игнорирование его происхождения и вовсе доставило немалую радость), но разговоры в таком тоне вполне могли надолго вогнать его в депрессию.
-Ну, извини, - виновато опустил голову Криоптус, поддавшись растущей неловкости. Гены генами, а по сравнению с закалённым годами и сражениями пиратским капитаном Фэйтон-2 выглядел просто растерянным юнцом, так что Барон решил загладить острый угол. Непринуждённым жестом он указал всем присутствующим, в том числе нервничающему в неосапиантской компании Непьеру, что лучше сесть в кресла и пообщаться, как солидные персоны, чем стоять и перебрёхиваться, как базарные бабы. – Итак, Фэйтон! Званий и титулов не будет – да ты и сам, я смотрю, не шибко кичишься – не сочти за издёвку, но ты раздул из мухи слона. Твоя дилемма решается ножом за часок, например, жёлтое вырезать, а красное подвинуть, а может, перекрасить…
-Если ножом, то лучше сразу по горлу, - отчётливым низким тоном, добавляя словам веса, Фэйтон однозначно отверг предложение, - я тебя уважаю, Барон, но если бы я этого хотел, то попросил бы ещё в тот раз, заодно с липовым паспортом. Ты себе красоту навёл, а моя метка – это часть меня. И помимо всего прочего, она здесь ни при чём! – повысив голос, он распрямил спину и привлёк к себе всеобщее внимание, даже внимание отрешившегося Шона, - прежде чем мы начнём разговор по существу, я сам себе предоставлю слово, а иначе никто ни хрена не поймёт!..
…И он почти слово в слово повторил «пересказ без купюр», который уже слышала Лейя, частично ответив на молчаливые вопросы Непьера. Попутно он раскрыл некоторые неважные, но и нелишние детали вроде местонахождения угнанного профессором Дирком эхокрыла, а она дистанционно активировала и в течение пяти минут настраивала голографический проектор, внося в систему собранные оперативные данные. Под конец фэйтоновского монолога, когда и Непьер, и Криоптус уже знали, в чём «провинилась» Виктория Сян и кто её похитил, над серединой зала воспарил цветной макет резиденции Моррингера со всеми комнатами, камерами и даже вентиляцией, а Лейя, довольная своим трудом, улыбалась, сложив руки на груди. Дождавшись финала, она сама поставила точку, упомянув свой главный козырь – пост, на который её назначил старый реакционер.
-Вот так-так, - поражённо уставившись в пол глазами навыкате, протянул Непьер, - моё сочувствие доктору Сян. Знаешь… Фэйтон, - он справился со своей иррациональной неприязнью и обратился к нему по имени, - если бы кто-нибудь захотел в тебя выстрелить, я бы принёс в жертву новый бронежилет, чтобы дослушать до конца. Как всё запущено! Здесь попахивает кое-чем похуже насилия над Конституцией. Я обязан донести об этом в штаб и уведомить избирком...
Шон решительно сорвал с пояса служебный комлинк и уже начал открывать полицейскую частоту, когда Лейя вдруг внезапно вскинула вверх руку и на расстоянии вырвала у него аппаратик.
-Девочка!
-Нельзя этого делать, Непьер! – практически крикнула она.
-Это моя обязанность…
-И верная смерть для Виктории и остальных! – пригвоздила она его взглядом, - пойми, мы лишены такой роскоши, как законный путь! Остаётся незаконный, а это моя епархия.
-И моя, - веско добавил Криоптус.
Непьер натурально зарычал, глаза налились кровью. Не будь Лейя его старой соратницей, он бы не побоялся кинуться на неё с кулаками, невзирая даже на Силу, но её правоту он не мог не признать, так что мишенью его стал пират:
-Будь мы на Земле, ты бы у меня уже сел под замок, харя уголовная, - пригрозил он.
-Девочка истину глаголет, - сохранял незыблемое хладнокровие Криоптус, чуть заметно ухмыляясь уголками губ. Золотой зуб зловеще блестел в лучах проектора, - но для альтернативно-одарённых могу и на пальцах раскидать. У этого скунса в чулане и мой кореш тоже, и если он пострадает из-за того, что копы вроде тебя чешут языками направо и налево…
-Вы не ссоритесь, - тихо-тихо и оттого очень эффективно сказала Лейя им обоим. От них не укрылись еле уловимые флюиды её воли, принуждающей их растерять запал, но они не захотели этому сопротивляться и сбавили обороты, - вы включаете мозги и слушаете мой план действий. Уфф, не люблю это делать с друзьями, но пришлось. Вы меня прощаете? – виновато подмигнула она Шону и Криоптусу, и звонким щелчком пальцев заставила встрепенуться Фэйтона, встав напротив голограммы резиденции, - у нас уравнение с двумя неизвестными. «Икс» - это то, что находится ниже подвала. Виктория говорила, что там какой-то неприятный сюрприз, так что раньше времени туда соваться нельзя. «Игрек» - личный сервер Моррингера, эту часть работы я беру на себя. Из его оговорок и слов-паразитов, которых я порядком наслушалась, следует, что в этом сервере есть файлы первостепенной для него – и для нас – важности. Если я их взломаю, я передам их через мой шифратор тебе, Непьер. Делай с ними что хочешь, но только после того, как мы закончим. Ясно? Если же мне ничего не удастся, я буду действовать по ситуации. Фэйтон, не перебивай, - упредила она попытку неосапианта вставить возражение, - со мной в здание пройдут мои опытнейшие люди, которых я представлю Моррингеру как новый доверенный персонал, и они меня прикроют, если что-то не заладится. Подытожу: всё, что внутри – моя доля. Теперь можно перейти к «иксу», и это уже пиратские заботы. Криоптус, твои парни засядут вот тут, - указала Лейя точку в лесистом ущелье в трёх километрах от резиденции и в голограмме появилась красная отметка с координатами, - очень удобная позиция, там никто не ходит и не летает, а ещё эту зону не мониторят спутники. Обычные, я имею в виду, гражданские. Спутники Моррингера я сама от вас отведу. Ну так вот, пираты должны ждать моего сигнала – я сообщу им точные координаты входа в подземелье. Они должны будут подстраховать меня и пленников. Надеюсь, что с сюрпризом я к этому времени разберусь. Хочется верить, что там просто свора собак… и не забывайте, план приблизительный! Если он изменится, я об этом оперативно сообщу. Ты что-то хотел спросить, Фэйтон?
-Мне уже всё ясно, - Фэйтон задумчиво пожал плечами, но вопрос у него всё же возник: - да, а для меня работёнка найдётся? Я не спорю, у тебя всё схвачено, но я не собираюсь просиживать штаны в тылу и ждать, пока всё сделает мамочка, - вырвался у него саркастический смешок, - Викки – мой друг. Она шла на огромный риск, помогая мне, и мне будет стыдно смотреть ей в глаза, если…
-Работёнка есть для всех, - устало выдохнула Лейя, - вы с Непьером подгоните эхокрыл.
-Что? – негодование Шона относилось к перспективе делать что-либо на пару с Фэйтоном.
-Что?! – Фэйтон, в свою очередь, был обескуражен самой работёнкой. Роль возницы, пусть и с бластерами, его ни в коем случае не устраивала. Он хотел как минимум присоединиться к пиратскому отряду и принять какое-никакое, но всё-таки прямое участие в операции.
-Что слышали, - улыбнулась Лейя, сворачивая голограмму. – Это финальный пункт. Не исключено, что нас будут преследовать, и нам нужно будет отправить пленников в безопасное место. Эхокрыл должен быть подогнан в точку первоначальной высадки пиратов! Теперь всё ясно?
У Фэйтона вопросов не осталось, и он просто кивнул, но Непьер всё не мог успокоиться:
-Девочка, я правильно тебя понял – я должен его пасти?
-Да. Вверяю под личную ответственность, - без тени юмора констатировала Лейя, - а тебе, Фэйтон, я вверяю под личную ответственность Непьера. Это называется «работать в команде».
Шон промолчал. Спорить с Девочкой он зарёкся ещё на первом совещании у Уинфилда, и адмирал неспроста признавал её таланты. Посмотрев на Фэйтона исподлобья, Непьер встретил его тяжёлый, но уже проясняющийся взгляд, и смирился. Кажется, политик из него хреновый, а «легавый» - призвание на всю жизнь… Однако он не отчаивался. Ничего невозможного от него Лейя не требовала, и виною первой реакции был расовый вопрос. Свои антипатии он не скрывал даже от своего друга Марселы, который за это на него не злился, но личное – оно на то и личное, что его нужно держать при себе. Кроме того, здравый смысл подсказывал, что из двух присутствующих на «Исполнителе» неосов опасность представляет скорее Металлург, хитрый и циничный бандит Дальних Миров, чем этот удивительно незлобный, немного дурашливый, способный на благодарность и привязанность юный максималист… а если вдуматься, то это заслуга Виктории Сян. Она бросила вызов призраку неупокоенной памяти, которую Моррингер надеялся воскресить и заставить на себя работать, своим примером доказав Фэйтону-2, что не все земляне враги и садисты. Именно благодаря ней, этой скромной девушке в очках, он так непохож на того, с кого скопирован.
-Я думаю, заседание можно объявлять закрытым. Спасибо, - Лейя поблагодарила за внимание всех троих, - так, Криоптус, проинструктируй-ка своих молодцев, а я займусь своими…

Нет поры более насыщенной прямыми репортажами, спецвыпусками новостей на телевидении и в Сети, шумными демонстрациями, агитационными мероприятиями, акциями протеста и громкими публичными выступлениями, чем последняя предвыборная неделя! Чикаго тонул в многотысячной толпе, пестрящей красочными транспарантами, а уж в день официальной встречи кандидатов с избирателями на улицах было и вовсе не протолкнуться. Особенно на центральной площади…
Заграждения едва выдерживали народный напор, и если бы не специальные наушники, у полицейских, обеспечивавших порядок под трибунами, разорвались бы барабанные перепонки. Пешие и в эхолётах, сотрудники правопорядка стояли на углу каждого здания, над площадью барражировали более двадцати «ястребов», а для предупреждения террористической угрозы оцепление пропускало к месту действия только людей и только с документами… хотя, по большому счёту, неосапианты и не рвались туда. Большинству обитателей «нео-таунов» политическая жизнь землян неинтересна, а меньшинство предпочитало следить за ней дома, через Сеть. Исключение составляли единицы вроде Марселы, чья должность («уполномоченный по межрасовым отношениям») позволяла посещать электоральные сборы беспрепятственно – не преминув воспользоваться этим правом, он наблюдал за выступлениями кандидатов из-под навеса чуть поодаль от трибун.
-Извините, вы не видели мистера Непьера? – негромко спросил он у одного из полицейских.
-Нет, - тот отрицательно помотал головой, - с тех пор, как его повысили, он ушёл в головной штаб и оставил общественную работу. С Интерполом общается, нашим и венерианским. Хотя я вот слышал, что недавно он нырнул с головой в какое-то дельце, в котором замешан кто-то из ваших… вы, наверное, видели в новостях. Грабитель на угнанном эхолёте вломился в частный дом и хотел зарезать хозяина. Подозреваю, что это террорист, как те трое.
-Скорее, душевнобольной, - Марсела поднял правую бровь и поправил парадный камзол. В злых и страшных неосапиантских террористов ему слабо верилось, но он этого не озвучивал. Томящиеся в СИЗО грузчики, которым он оказывал моральную поддержку, клялись и божились, что при отгрузке кафеля со склада не вскрывали ящики и ничего не знали о бомбе.
Главная трибуна, между тем, расчистилась, и голос из репродуктора известил собравшихся избирателей о начале торжественной части. Толпа в считанные секунды затихла, но лишь для того, чтобы бурей возликовать, приветствуя троих персон, ради которых и собралась на этой площади. Вышел мэр, произнёс краткую вступительную речь, представляя каждого. Ллойд Вернон от Межпланетного Сообщества Либертарианцев, Ирвин Эльберт от Аграрной Партии Венеры и Джонатан Моррингер от Партии Возрождения Земли. Первым слово предоставили Вернону.
Либертарианство было весьма распространённой идеологией в Ближних Мирах и у его представителя среди присутствующего электората нашлось очень немало поклонников. Его программа, идя вразрез с Конституцией и предполагая правки некоторых её статей, не сулила крупных перемен, и, раскрывая тему «упразднения Конгресса», он успокоил слушателей, сказав, что ничего подобного не планирует. Предлагая расширить полномочия действующих планетарных глав, он настаивал на том, что централизм как форма правления безнадёжно устарел и препятствует прогрессу. Молодой и симпатичный, окружённый креативной группой поддержки и фотомоделями, Ллойд Вернон общался с публикой всего двадцать пять минут, но уходил под такой шторм аплодисментов, что окна близстоящих зданий, казалось, вот-вот вылетят…
Вторым был Эльберт, активный труженик на поприще восстановления Венеры. Родившись в семье фермеров, он всего себя посвятил работе на земле, к чему призывал всех и каждого, независимо от планеты проживания. Упор он делал на то, что экология, израненная не только войной, но и относительно безопасной геотермальной энергетикой, и новыми видами транспорта, нуждается в «скорой медицинской помощи», иначе через столетие погибнет всё живое. Критикуя Эхофлот за отказ от сберегающих биосферу (но не дающих проку) технологий, он получил прозвище «Травоядный» и над ним избиратели скорее потешались, чем реально поддерживали или отвергали, однако треть собравшихся провожала его с трибуны возгласами одобрения, а не насмешками.
И, наконец, Джонатан Моррингер.
-Сколько ему лет? – снова обратился Марсела к полицейскому. Ему пришлось наклоняться, чтобы человек слышал его голос среди какофонии народного гомона.
-Восьмой десяток, - откликнулся блюститель порядка, - но, как видите, он ещё о-го-го.
Это было подмечено верно… Вернон и Эльберт по сравнению с ним казались детьми или карликами, так как перед людьми он предстал в своём эхолёте GC-24S, четырёхметровом белом гиганте с сидячей кабиной. Его манипуляторы формой повторяли руки и имели пять пальцев, что позволяло при необходимости держать специальный сверхмощный бластер или оружие ближнего боя, а стеклометалл кабины пятисантиметровой толщины выдерживал прямое попадание снаряда. Такой тип эхолётов считался оборонным, но во время войны успешно использовался и в наступлениях.
-Друзья, - широко улыбнулся Моррингер, выждав паузу, пока смолкнет шум, - да здравствует Земля и другие планеты Ближних Миров! Я буду лаконичен. Надеюсь, вы простите мне мою сдержанность, потому что здесь, на этой площади, в этот день я обращу ваше внимание на проблемы, требующие незамедлительного решения. Первая и главная из них – терроризм. – Снова остановился он, пристально вглядываясь в посерьёзневшие лица, - террористы не имеют расы, но вопиющий цинизм произошедшего не так давно теракта даёт нам знать, что в мире ещё сохранились враги мира и справедливости. Эти силы, источник которых нам хорошо известен, враждебны всем тем ценностям и идеалам, которые мы год назад отстояли и выстрадали. Ни для кого из нас не секрет, что определённые круги общества стремятся реабилитировать и даже романтизировать имидж самого жестокого и коварного диктатора за всю историю Ближних Миров – Фэйтона…
Далее Моррингер продолжил уже в менее помпезном тоне, переключившись на проблемы жертв войны, вынужденных, как он выразился, «из своего кармана кормить и содержать извергов, непозволительно мягко наказанных за преступления против человечества». Конкретизируя, он рассказал о петиции в пользу казни военной преступницы Ливии.
-Мистер Марсела, как вы думаете, это оправданное решение? – поинтересовался полицейский рядом с высокопоставленным неосапиантом, уже догадываясь, что услышит в ответ.
-Нет, - коп не ошибся в своей догадке, - если Ливию казнят, экстремисты сделают из неё святую великомученицу, и теракты обрушатся на нас, как град. Если, конечно, это не является целью и поводом для расовых репрессий, - произнося это, Марсела вряд ли думал о том, насколько он близок к истине. – К сожалению, ревизионизм в неосапиантских кварталах – реальность, но для борьбы с ним нужны не казни, а терпеливая просветительская работа.
-Ну, вы и так ею занимаетесь, - улыбнулся полицейский, - среди детишек.
-Понимаете ли, первые дети неосапиантов живут на свете всего год, а воспитывают их не только родители, но и представители первого поколения, воевавшие на стороне Фэйтона. – Говорил Марсела почти на ухо полицейскому, чтобы одновременно слышать Моррингера, вошедшего в раж и рисующего в воображении избирателей кровавые картины того, что способны сотворить радикалы из «нео-таунов». – Это неизбежно, мы ведь не можем изолировать их друг от друга…
-Так-так, постойте-ка, - прервал его коп, вытянув шею и внимательно прислушиваясь к заключительной части монолога Моррингера, - вот это что-то новенькое.
-…мы обязаны покончить с прошлым раз и навсегда! – воскликнул кандидат от ПВЗ, столкнув два своих огромных металлических кулака, - только тогда мы сможем считать, что война окончена, и не бояться, что в мире появится ещё один Фэйтон! У меня всё, мои уважаемые соотечественники, я благодарю вас за внимание. Верьте в победу, и победа будет верить в вас!
Помахав манипулятором на прощанье, он спустился с трибуны, и на лице его через искусственную улыбку проступала явная обеспокоенность, и недаром: ни оваций, ни даже одиночных хлопков, ни, что удивительно, презрительного свиста. Горожане молчали, пока трибуну не занял мэр и не объявил о начале народных гуляний и концерта местных поп-групп…
-Если встретите мистера Непьера, передайте ему мои наилучшие пожелания, - улыбнулся Марсела по пути к такси, на котором он приехал. Тишина, успешно сменившаяся привычным шумом-гамом, осталась у него в ушах и принуждала думать о чём угодно, но только не о празднике.
-Обязательно, - вежливо отозвался полицейский. О нынешнем местопребывании Шона Непьера не знал ни он, ни даже вышестоящее начальство в головном штабе.

…У Виктории болела голова. С тех пор, как их с Дирком и Веласкесом пересадили в другую камеру, голова болела меньше, но всё равно тяжесть во лбу и затылке не отпускала ни на минуту, и девушке приходилось прислоняться виском к холодной металлической стене, чтобы получить иллюзию смягчения боли. Её друзья по несчастью переносили заключение ненамного, но лучше. Дирка сморил сон, старый профессор облюбовал единственную лавочку, и ни Викки, ни Томас не хотели его с неё сгонять. Они негромко переговаривались между собой, не затрагивая опасных тем и просто пытаясь как-то бороться с заметно возросшим беспокойством.
Предмет их тихого обсуждения был тотчас же забыт, когда в окошке двери возникло непроницаемое лицо охранника, скомандовавшего на выход… одной Виктории Сян.
-Почему только я?..
-Так приказано! Быстро, на выход.
Томас погладил её по руке, не желая отпускать, но ей пришлось встать и подойти к двери, которая открылась для того, чтобы Викки грубо выдернули из камеры, и снова захлопнулась.
«Не думай о том, что будет», - вспомнила она слова профессора. Плохого он не посоветует. И действительно, лучше вообще заглушить мыслительную активность, чем рисовать себе в воображении ожидающие тебя ужасы, но это давалось Викки плохо. Она знала, куда на самом деле деваются те, кто «вышел из дома и не вернулся», и не могла придумать себе для утешения сладкую ложь. Здесь заправляет Моррингер, а не Лейя, какими бы полномочиями он её ни наделил.
Мимо неё проплывали двери без номеров, их однообразие нагнало ещё больше уныния, но вот ей в глаза хлынул свет, очень похожий на тот, что наполнял камеру допросов в гренландской лаборатории, с тем отличием, что на этот раз она оказалась в просторном зале. Торцевая стена была плавно вогнута и украшена трёхмерной сценой космической битвы, в одном конце располагался терминал с несколькими экранами и пультом, в противоположном – диван и журнальный столик с изящным сухим букетом в стеклянной вазе… однако это осталось без внимания Виктории. Посередине зала, в громоздком металлическом кресле, сидела прикованная неосапиантка, чья метка сначала показалась Викки незнакомой и абстрактной, но затем осознание ударило её. Неужели это…
Впрочем, учёная не сразу приняла мысль, что это измученное, задыхающееся, но уже не борющееся за свою жизнь существо когда-то было правой рукой Фэйтона-1. Моррингер в бронекостюме с опущенным забралом стоял рядом, в его руке была электрошоковая дубинка, которой он наносил Ливии прицельные удары в солнечное сплетение и другие нервные узлы. Не имея сил кричать, она слабо стонала и корчилась, но это были просто рефлексы тела, а пощады она не просила и не пыталась освободиться. Изборождённое морщинами лицо Моррингера в гримасе ярости почти потеряло человеческие черты, он раз за разом повторял вопрос о каком-то то ли заряде, то ли устройстве, но ни на слова, ни на насилие неосапиантка не реагировала. В детстве Викки любила читать истории о зомби, лишённых души, и воспринимала это как вымысел, но только что убедилась в обратном.
-Вы знаете, что вам за это грозит? - сглотнув тошноту, спросила она, уже предугадав ответ. Её по-прежнему крепко держал охранник, не давая ни малейшего шанса двинуться.
-Доктор Сян, вы недовольны? – вопросом на вопрос ответил Моррингер, сделав шаг к ней, - а вот я всем доволен. Госпожа Ливия должна ответить за то, что служила оккупационному режиму. Разве вы не считаете, что за преступлением должно следовать наказание?
-Должно, но не в вашем исполнении, - Виктория подивилась смелости, с которой произносила эту фразу. – Над ней уже был суд и её приговорили к пожизненному. Насколько мне известно, тюрьмами ведает Министерство Юстиции, а оно никому не даёт санкций на содержание заключённых на частных территориях. Она преступница, но это не отменяет того факта, что вы её похитили, так же, как и нас. Вы будете отвечать за это, не говоря уже о других ваших начинаниях.
-Какая ты тупая, - добродушно улыбнулся старик в экзоскелете, - учёные вообще тупы в массе своей, но особенно тупы женщины! Вам лишь бы раскопать очередную безделицу, лишь бы черкануть пару статеек и дальше паразитировать на бюджете. А я, между прочим, специально велел привести тебя сюда. Ты психолог и нейролог, и вроде как разбираешься в нервной системе неосапов, так что мне нужна твоя помощь. Она, - тронул он шокером почти переставшую дышать Ливию, - знает, где её ненаглядный припрятал резервный аннигилятор, но уже второй день упрямится, и я хочу, чтобы ты подсказала мне способ заставить её говорить.
-И вы считаете, что…
-А иначе я забью её током до состояния растения! – заорал Моррингер, ткнув Ливию в шею, и она, выгнувшись, впилась обломанными ногтями в поручни кресла.
-Вы считаете, - заново начала свою мысль Викки, силясь не смотреть на страдания Ливии, - что она вам что-то скажет? Вы правы, я хорошо разбираюсь в предмете и врать не стану. Главное свойство их психики – не прагматизм, а упорство! Если неосапиант считает что-либо своей великой ценностью, то он будет защищать это до самого конца, и вряд ли поддастся пыткам, а если таки поддастся – значит, это была не ценность, а допустимые потери. Она и впрямь может что-то знать, но если она держится так долго, то продержится ещё столько же, а потом умрёт. Посмотрите на неё, на то, что вы с ней сделали! Ей осталось очень мало. На вашем месте я бы…
-Ясно, заткнись! – рявкнул Моррингер и от бессилия швырнул электрошокер в угол.
Признавая правоту Виктории, он понимал, что не может рисковать жизнью Ливии до процедуры её казни, но опять же, пока он снова не заполучит Фэйтона-2, она будет ему нужна, как и эта узкоглазая, и дед с пижоном. Сомнений в том, что «объект» замаячит на горизонте сам, у него оставалось всё меньше и меньше – недоразвитое, но всё же подающее голос шестое чувство говорило ему, что нужно ещё немножко подождать, и этот гадёныш непременно, обязательно замаячит. То, что говорил Райнер по поводу странностей в его поведении, всё-таки похоже на правду.
-На сегодня хватит, папа добрый, - осипшим голосом сказал Моррингер, - но напоследок я устрою вам обеим экскурсию, которую вы никогда не забудете.
Разомкнув кандалы, Моррингер схватил Ливию за шею и приподнял над полом. Ни стоять, ни вырываться она не могла, руки и голова безвольно мотнулись, как у тряпичной куклы. Без своего экзоскелета он был бы на голову ниже и раза в два слабее неё, но этот костюм давал ему абсолютное преимущество, делая его и больше, и сильнее, и даже если бы она была в добром здравии, она вряд ли дала бы ему существенный отпор. Волоча её одной рукой по полу, он сделал пугающе быстрое движение в сторону Викки и пальцы второй его руки сошлись сзади вокруг её шеи. Она покрылась холодным потом, но, похоже, он не собирался ни пытать её, ни убивать.
-Дай сюда, - отпихнул он охранника, словно отбирая у него неодушевлённый предмет.
-К-куда вы идёте, сэр? – осмелился спросить тот.
-Туда, куда вам путь заказан! Брысь отсюда!
Он дождался, пока охранник покинет зал, и голосовой командой вызвал лифт. Он завёл туда Викки и втащил Ливию, и следующая голосовая команда прозвучала как набор букв и цифр. Лифт начал опускаться, и продолжил опускаться даже после того, как подсветилась кнопка первого этажа. Не остановился он и тогда, когда один за другим мигнули и погасли обозначения цокольных уровней, и в этом медленном, неторопливом движении даже померещилось что-то издевательское. Наконец, до Виктории дошло: тот самый рык, который она слышала в подвальной камере! Моррингер волок её и Ливию туда, где обитало… то, что могло издавать такие звуки.
С глухим тяжёлым щелчком шестерней в подъёмном механизме лифт замер, и разъехавшиеся двери открыли путь во тьму и холод. Это был не подземный ярус и даже не подвал, а самая настоящая пещера, грубо пробуренная в толще скалы. Свет лампы в оставшемся позади лифте тускнел с каждым метром пути, который Моррингер прокладывал вглубь коридора, и вскоре он включил фонарь на плече экзоскелета. Его мерные шаги отдавались в скрытых мраком кавернах гулким рокочущим эхом. Виктория старалась шевелить ногами, чтобы не провоцировать его на грубость – одним сжатием руки он мог сломать ей шею – а Ливия так и висела в его хватке мёртвым грузом. Её веки были приоткрыты, она даже кашляла, харкая кровью, но пребывала в полуобмороке.
-Вот мы и на месте, - Моррингер остановился. Его фонарь засветил ярче, и Викки обнаружила, что стоит возле толстых стальных прутьев, чуть ли не упираясь в них носом, а за ними…
…-Жрррррратваааааа!!! – оглушительно заревела ей в лицо громадная тень, с силой ударившаяся о заграждение. Если бы Викки не обомлела, потеряв твёрдость в ногах, она бы ощутила, как откуда-то сверху, где металл уходил в камень, на неё посыпалось мелкое каменное крошево, и как истерически расхохотался Моррингер, сделав у неё на шее пять синяков. При других обстоятельствах эта боль заставила бы её закричать, но сейчас она её даже не заметила, всё её внимание заняли свирепо горящие угольки глаз и оскаленная слюнявая пасть, полная острых зубов длиной в палец. Жуткая четырёхпалая лапа с кривыми когтями, в которой уместилась бы человеческая голова, яростно силилась пропихнуться между прутьями, от лица девушки её отделяли какие-то сантиметры.
Что… кто это?! Демон, вурдалак? Зомби? А может быть, это йети?
«Это неолорд», - ответ на вопрос пришёл к Викки сам, пробившись через заслон ужаса.
-Чучело проголодалось? – спросил Моррингер жёстким голосом дрессировщика.
-Мяясссссо!!! – рыкнула тварь и обрушила кулачище на решётку. Снова посыпалось крошево… да, такими темпами прутья скоро прикажут долго жить.
-Вкусное свежее мясо, - продолжал Моррингер дразнить неолорда, - мясо жёлтое, мясо синее, какое пожелаешь! Когда мясо будет мне не нужно, я отдам его тебе.
Первичный наплыв страха немного ослабел, и Виктория с трудом, но разглядела Чучело. Неолорда делили между собой свет фонаря и тьма огромного лабиринта, ороговевшая шкура была голубоватой, но казалась грязно-серой, драными лохмотьями болтались остатки бурых кевларовых штанов, а из-под шипастого шишковатого панциря торчали куски когда-то оборванных крыльев. Он сидел, припав на четыре конечности, а полный рост его явно намного превышал три метра.
-Думаешь, он тебя хряп по головке и всё? – Моррингер встряхнул Викки и язвительно улыбнулся ей в лицо, - нет, моя дорогая, не будь наивной. Чучело любит играть с едой!
Он отрегулировал мощность фонаря, осветив лабиринт на десять метров в глубину. То тут, то там валялись кости и черепа, а в углу перед самой решёткой лежали останки совсем свежего трупа. Его суставы были изломаны и вывернуты под неестественными углами, а грудная клетка разворочена так, как будто у него вырвали сердце, когда он был ещё жив…
Несмотря на то, что в проекте Преториуса значился интеллект среднего неосапианта, морда Чучела была начисто его лишена. Он шумно нюхал воздух и лязгал зубами, его приводило в бешенство то, что эти окаянные стальные пруты отделяют его от вкусного, сочного, живого мяса!
-Дай жрраать!!! – взревел он. Моррингер уже давно не был для него «врагом», «мишенью» и «землянином», и хотя неолорд люто его ненавидел, голод сделал его относительно покладистым и даже научил говорить «дай». Иногда, но не чаще раза в неделю, его желание исполнялось: он лакомился живыми коровами, а иной раз даже нерадивой охраной, чьи родственники получали потом полные
скорби письма о том, что член семьи «погиб при исполнении служебного долга».
-Обождёшь, - сказал Моррингер и направил фонарь Чучелу в глаза.
Он развернул Ливию и перехватил её так, чтобы она тоже могла видеть монстра, но так как ей вид разъярённого мутанта был не в новинку, она просто задёргалась, но не более того. Её взгляд потух ещё больше и обратился в недалёкое прошлое, к моменту, когда два неолорда встали между нею и Фэйтоном, отправившимся активировать аннигилятор. В течение проведённого в тюрьме года она не раз возвращалась к этой минуте и жалела, что осталась жива… как бы то ни было, её ничуть не испугала угроза. Она считала смерть подарком, хоть от яда по венам, хоть от когтей Чучела.
…Обратный путь был проделан в гробовом молчании, но далеко не в тишине. Чучело бесновался, рыча и сотрясая кошмарными ударами решётку, неистово негодуя по поводу того, что его так и не угостили мясом. Виктория была ни жива, ни мертва. Ливии было всё равно.

Здорово))) Еще хочу))))

Будет.

Муррррк, обязательно будет, уже пишется

Замаскированная «Валькирия», раскалившаяся от трения об атмосферу, нырнула в облака и теперь охлаждалась под проливным дождём. Осень недолго баловала американцев ласковым солнышком, и, как только закончился сентябрь, явила свою серую, промозглую сущность. Пиратские оперативники, Криоптус и Фэйтон в закрытом салоне без иллюминаторов были пока что от этого избавлены, а вот летевший чуть поодаль Непьер наблюдал природную истерику прямо за стеклом своего эхолёта и с крайней неохотой ждал момента, когда придётся вылезать.
«Молния» и «Валькирия» отчалили с «Исполнителя» одновременно, но Лейя и Металлург договорились, что наёмники прибудут на Землю на полчаса раньше. Получив от них весть, что они уже в особняке, пираты последовали за ними и теперь держали курс на условленную точку базирования, надёжно укрытые от всевидящего ока СМАПЗ. Когда шаттл опустился ниже чем на сто метров, он деактивировал маскировку и аккуратно, как пёрышко, приземлился на дно ущелья.
В течение полёта Криоптус ещё раз удостоверился, что отряд уяснил тактику и возможные варианты её изменений, и проявил заботу о Фэйтоне, который настоял на том, чтобы быть полноправной боевой единицей. Барон не нашёл причины ему отказать – расовая солидарность была ни при чём: как пират, он очень высоко ценил боевой настрой, а у Фэйтона его было хоть отбавляй. Он снабдил его плазмозащитным костюмом, как и у всех прочих бойцов, выдал ему мощный бластер, гранаты, нож и медкомплект, а также выделил для него эхолёт. Это был трофейный неосапиантский эхолёт, выкрашенный в серый цвет, со следами пулевых и плазменных попаданий, но удобный и отлично функционирующий. Восторгу Фэйтона не было границ, ибо после скепсиса Лейи по отношению к его боевой ценности жест Металлурга показался ему царским подарком.
-Здорово! – Подытожил своё восхищение Фэйтон, быстро осваиваясь внутри машины. В симуляторе он пилотировал эту модель наряду с эхофлотскими, и ощущения были не новы, - круто! Теперь леди Вейдер триста раз подумает, прежде чем не пустить меня в драку. Я ей не пупсик ясельный!
-На моём борту их не бывает, братан, - довольно усмехнулся Криоптус, провожая его к трапу, - ты, кстати, голову не забыл? Она не только для банданы нужна.
Уловив толстый намёк, Фэйтон ответил просто улыбкой. У него снова была бандана, но уже не малиновая со смайликами, а чёрная с черепушкой, и в этом ему привиделся символизм. Непьер перемену в его снаряжении никак не прокомментировал, но слегка насупился. Они кивнули друг другу и одновременно оттолкнулись от земли, а «Валькирия» снова замаскировалась.
Сам двухчасовой перелёт, несмотря на немаленькое расстояние, прошёл спокойно, если не считать возникшего между ними короткого спора о том, что врать – нехорошо. Сперва Фэйтон не понял, к чему клонит Непьер, но когда тот упомянул коменданта Гектора, ему стало всё ясно. Полицейский ругмя ругал коменданта, обвешавшего его уши отборной лапшой, но сорвать злость на своём спутнике не пытался, вспоминая себя на допросе у Шивы: он тоже не выдал своих людей.
-Старая собака ещё освоит один новый фокус, - сделал он хорошую мину при плохой игре, - я многому в своей жизни научился, научусь и вас на чистую воду выводить…
Перекипев, Непьер снова сосредоточился на маршруте. Из них двоих он был ведущим и неукоснительно следовал рекомендациям Лейи не соваться в городские зоны, не подлетать к транспортным узлам и не мелькать возле частной собственности – они уже приближались к Чикаго, а в этом районе никакой волшебный зонтик не прикроет их от возможного слежения с орбиты.
-Ты точно помнишь, где эхокрыл? – спросил Шон на всякий случай.
-Приблизительно, - признался Фэйтон, - в обрушенной ветке метро к западу от города.
-О-ё… - издал полицейский обречённый звук, - а координаты?
Увы, Фэйтону оставалось полагаться только на память, и несмотря на то, что она была у него фотографической, без знания конкретной точки трудно было назвать место назначения. Показания приборов выводились на сверхтонкий экран в толще лобового стекла, он видел координатную сеть города, однако кроме основных осей и числовых данных там был ещё десяток графиков и диаграмм, то плавно меняющихся, то хаотично скачущих. В симуляторе он выучил значения каждого из них, но в реальном эхолёте вся наука улетучилась в никуда, и ему пришлось постигать её заново в форсированном режиме. Опыт – лучший из учителей… кажется, это говорил Симбакка.
-Двадцать ноль восемь, сорок пятьдесят три, - сориентировался Фэйтон.
-Ты уверен?
-Почти.
Они свернули в этом направлении, немного снизившись, и вскоре Фэйтон стал замечать в пёстром полотне пригорода узнаваемые пейзажи: лесные массивы, одинокие домишки, развалины заводов, вдалеке – надземную железную дорогу, и, наконец, наполовину рухнувший коттедж, на крыше которого Викки приобщила его к молочному шоколаду с орешками…
-Это здесь.
Тоннель не был обвален в буквальном смысле слова – он изначально был недостроенным, а за время войны в него попало несколько ракет и он превратился в несколько изолированных друг от друга полостей, одна из которых имела просвет наружу. Профессор Дирк завёл туда эхокрыл, примостив в узкой прорехе между остатками платформы и свода, а снаружи вход прикрывали деревья.
-Поведу я, - сказал Непьер не терпящим возражений тоном, когда они приземлились и, стараясь не шуметь, насколько это возможно для шагающих эхолётов, вошли в тоннель. – Что? Пусто?!
-Пусто?.. – шедший следом за ним Фэйтон не поверил ушам, но, не обнаружив эхокрыла, почувствовал мурашки по позвоночнику. Если бы у него были волосы, они бы зашевелились.
Дирк говорил, что стёр все предустановленные директивы в компьютере и поломал все системы, с помощью которых Управление могло бы запеленговать эхокрыл, но факт был жесток, как сама реальность: истребитель отсутствовал! Фэйтон осмотрелся, обошёл искусственную пещеру кругом и увидел лишь опечатки шасси в пыли… что ж, хоть какая-то, но информация – машину увели сравнительно недавно, не больше суток назад. Иначе ветер изгладил бы следы.
-И что делать будем? – Непьеру всё это тоже очень не нравилось.
Скрипнув зубами, Фэйтон выругался. Хоть он и воспринял в штыки идею с эхокрылом, срыв этой идеи действовал на него ещё хуже. Он задумался, отсутствующим взглядом буравя графики и цифры на экране лобового стекла, и всё бы ничего, но вот этот мигающий огонёк под потолком…
-Бомба! Сматываемся!
Они оба ломанулись к выходу и врубили двигатели на максимум как раз в тот миг, когда взрывное устройство, активированное фотоэлементом на входе, закончило обратный отсчёт и окончательно разрушило свод. Ударная волна взвила в воздух облако пыли, поддав пинка их эхолётам. Ещё чуть-чуть – и они попали бы в радиус поражения. По броне забарабанили бетонные осколки.
-Кажется, я догадываюсь, кто тут поработал, - осенило Фэйтона, - это Райнер.
-Почему именно он? Он не может допустить твоей смерти.
-Раньше не мог, а сейчас очень даже может! Леди говорила, что Моррингер доверил ей должность шефа службы безопасности. Этот пост занимал Райнер. Следовательно – старый хрыч его сместил, разжаловал. Я могу ошибаться, - Фэйтон сделал оговорку, осадив самоуверенность, - он мог просто бросить Райнера на другое поле деятельности, но считай это интуицией. Вот умру я – и плакал его предвыборный подвиг! Для Райнера это идеальный способ вставить боссу фитиль.
-Это значит, что на доске появился хаотичный игрок, - сыронизировал Непьер.
-Угу, серенький такой. Летим обратно…
-Летим. И смотри, как бы кто на хвост не сел.

…Быстрыми широкими шагами Макс Райнер двигался по пустому коридору к дверям зала, где его не особенно ждали. Он прибыл, чтобы доложить о выполненном задании, но, видимо, у Моррингера были хлопоты поважнее, чем выслушивание бывшего главы секьюрити-службы, припаханного к неблагодарной работе по устранению излишне любознательных журналистов. Несмотря на успех, Райнер выложился не на сто процентов, а где-то на семьдесят – остальное ушло на так называемый «План С», но это он держал в секрете. Он хотел жить и видеть плоды своего возмездия.
Естественно, двери были заперты. Райнер приложил руку к сканеру, не увидел одобрительного зелёного огонька и попробовал голосовой запрос, но компьютер выдал ему казённую фразу и замолчал, сказав, что как минимум ещё десять минут допуска в зал не будет.
«Он точит лясы с этой амазонкой», - мысль пробежала и скрылась, как мышь.
Райнер с трудом припоминал, когда в последний раз сиротливо отирался у порога, как вышвырнутый из дома пёс, но таки прождал десять минут, прежде чем двери разблокировались и та, о ком он думал, покинула зал, возглавляя строй тридцати с лишним мужчин в новой униформе. Краем глаза мисс Скайуокер (о нет, леди Вейдер!) глянула на него, но не поприветствовала. Проводив её взглядом, он стёр со своего лица неприязненную гримасу и прошёл к Моррингеру.
Он отчитался – рассказал всё от и до – и каждое слово давалось ему с трудом. Экс-генерал слушал его молча, попивая кофе и не отрываясь от созерцания 3D-картины на стене… он словно выбирал, пропесочить Райнера или похвалить, но остановился на втором.
-Всё же на что-то ты оказался годен, - ответил Моррингер, дослушав его отчёт. Допив кофе, он подошёл к нему, оглядывая сверху вниз и как бы сканируя, - я хочу кое-что тебе поручить, Макс.
У Райнера похолодело в животе, но он подобрался и ничем это не выдал.
-Что, сэр?
-Леди Вейдер пошла в серверную, - сказал он озабоченным тоном, начав расхаживать по залу с руками за спиной. Каждый тяжёлый шаг экзоскелета отдавался у Райнера в голове. – Она часто туда ходила, я дал ей административные права на кольце внешних серверов. Хозяйственных. Ты знаешь их, как свои пять пальцев. Я снова дам тебе такие права, чтобы ты проследил за тем, в штатном ли режиме они работают – нет ли там никаких лишних изменений или странных логов.
-Будет сделано, сэр, но я не совсем…
-Ты понял, что я имею в виду! Помимо оперативных мелочей ты отвечаешь за хозяйство и в каком-то смысле проходишь мой путь, - конец фразы Моррингер произнёс тише, чем начало. Сам того не желая, он как бы перенёсся в недалёкое прошлое, которое не любил ворошить.
-Я просто хотел спросить, каковы должны быть мои действия, - прервался Райнер, второй или третий раз думая над тем, что вертелось на языке, - в случае, если изменения, внесённые леди Вейдер, окажутся небезопа… м-да, ладно, осмелюсь сказать прямо – саботажными и диверсионными.
-А всё-таки я не зря тебя ценю, Макс, - рассмеялся Моррингер, похлопав его по плечу, - ты схватываешь на лету. Твои действия просты: схватить за руку и поднять тревогу. Всё. Ступай.
Едва лишь Райнер перешагнул порог зала, ноги понесли его не в серверную, а наружу, сквозь всё здание, во двор, где холодный ветер тут же стал швыряться в него мокрыми бурыми листьями. Он достал свой коммуникатор, начинённый дополнительными устройствами связи, и запросил данные со спектрального сканера в том месте, которое не так давно посещал в полном одиночестве… ещё двое суток назад бомба отзывалась, но теперь сигнал вернулся пустым! Значит, взрыв был. Узнай это Райнер ещё час назад, он бы радовался, как ребёнок, а сейчас чувствовал себя дебилом, растопившим камин суммой в размере тех самых десяти миллионов. Однако картинка со сканера вскоре полила его душу бальзамом: останков живых существ не обнаружено.
«Это мой второй шанс!» - воспылала звезда надежды в его мозгу и он поспешил в серверную, где должна находиться амазонка. Почему бы не совместить приятное с полезным? Она вполне может быть паинькой и не делать там ничего предосудительного, но эта проблема решается легко.

Если бы Лейя была рыболовом, она бы воскликнула «У меня клюёт!». Пять дней назад Моррингер открыл ей административный доступ к серверам, содержащим программное обеспечение охранных систем дома – так как иным путём схему нового защитного контура в жизнь не претворишь. Всего в резиденции были две серверные, условно называемые внешней и внутренней. Внешняя уже была под её контролем, настал черёд внутренней. Именно туда она запустила удочку, и не в переносном смысле, а в прямом. Изначально серверные были надёжно друг от друга отграничены, как в физическом плане, так и в сетевом, но много ли времени требуется, чтобы пропустить тоненький оптоволоконный кабель между двумя комнатами, зарыв его в пучок проводки освещения?
«Ого, вот это рыбина, - вспыхнули её глаза. Искоса поглядывая на дверь, Лейя с нетерпением ждала окончания копирования архива в свой комлинк, - Фэйтону понравится».
Три секунды, две, одна, ноль. Папка с файлами перекочевала к ней, она отсоединила связь, свернув свою удочку, и, не теряя времени, пошла – точнее, побежала – в изолятор Т40, предварительно вырубив там все подслушивающие и подсматривающие устройства. Начинается крупная игра с неизвестными правилами, а этот профессор, похоже, отчасти в курсе дела, только боится сказать.
-Я к вам, профессор Дирк, - её нежданное пришествие заставило учёных и бизнесмена вздрогнуть, но, увы, времени рассусоливать с этикетом у Лейи не было.
-Ко мне? – смутился старик. До сих пор она наведывалась в основном к Викки.
-Да, к вам. Все жучки отключены, говорите свободно. Я знаю, что вы много знаете. В вашем досье указано, что до заключения сделки с Райнером вы работали в лаборатории при правительственной следственной комиссии. За месяц до этой сделки вас оттуда необоснованно уволили, - Лейя внимательно наблюдала за эмоциями на лице учёного, - как вы думаете, почему?
-Не уволили, а перевели, - уточнил Дирк, - точнее, переманили, я сам ушёл. Комиссия томила меня рутиной вроде опознания ДНК погибших, а на новом месте я занимался синтезом генных заплаток для лечения врождённых психических заболеваний, пока не…
-Извините, это здорово, но у меня другая информация. Вас переманили для того, чтобы вы не стали свидетелем кражи... похищением это ещё нельзя было назвать. Вы работали бок о бок с Алджерноном и каждый божий день видели капсулу с Фэйтоном, - Лейя восстанавливала в памяти Дирка тихое, почти не запомнившееся время, - и вы видели медсестёр, которые её обслуживали… ну, жижу меняли, анабиотики кололи. Что-нибудь странное за ними водилось?
-Странное – нет, но одну из них при мне шумно выставили вон, после того, как она перепутала ампулы и вколола что-то не то… её сильно вздули и оштрафовали. Точно я не знаю, а Алджернону и вовсе было плевать, он астрофизик, а не специалист по неосапиантской медицине.
-Всё верно, - подбодрила Лейя Дирка, - и спустя недельку вам на почту пришло письмо с очень выгодным предложением, от которого вы просто не смогли отказаться.
-Да… - растерянно кивал учёный, - не смог. Я сказал руководству, что ухожу, а они не хотели меня отпускать, мы поссорились. Именно поэтому они предпочли сделать вид, что уволили меня.
-Большое вам спасибо, - закончила «допрос» Лейя. Она получила то, чего ей не доставало, и теперь у неё было, что переслать Непьеру. Серверная оказалась невероятно рыбным местом… если вся эта вкуснятина станет достоянием Конгресса, Моррингер гарантированно попадёт в опалу.
-Лейя, - тихо обратилась к ней Виктория, встав с пола, где до этого лежала на боку, поджав ноги и прикрыв глаза, - я должна тебя предупредить. Там под подвальным уровнем… оой, моя голова…
Пошатнувшись, она сползла по стенке и снова оказалась на полу. После того, что она пережила, её мозг настойчиво требовал охлаждения и долгого-долгого сна, но заснуть она не могла. Лейя присела рядом с Викторией и прикоснулась ладонью к её лбу. Уже во второй раз она ей помогала, будто бы высасывая боль прямо сквозь череп, и научный разум Викки наполнился вопросами.
-Как ты это делаешь?.. – прояснившиеся глаза удивлённо взглянули на Лейю.
-Силой, - второй раз Лейя воспользовалась этим объяснением. И, вспомнив, как и что она говорила другой половине этой парочки, улыбнувшись, поинтересовалась: - Читала в детстве сказки про добреньких джедаев и стр-рашных ситов?
-Н-нет, - помотала головой Викки. У неё словно открылось второе дыхание, она села прямо, - увы, в моём детстве не было ничего хорошего, и сказок в том числе. Но звучит интригующе. Сила… это колдовством называют, правда, я в колдовство не верю, а в Силу поверила. Спасибо. Я хотела вот что сказать: под подвальным уровнем – лабиринт, а там… чучело. То есть Чучело. Это кличка.
От Лейи не смог укрыться вмиг нахлынувший на Викки ледяной ужас и бледность. Что бы там ни было, в лабиринте под подвалом, но это никоим образом не свора собак.
-Кто это? Как выглядит? - деловито спросила она.
-Неолорд. Огромный, трёхметровый… - потерялась Виктория в эпитетах, подтверждая пословицу о том, что у страха глаза велики, но эти глаза не врали, - или даже больше. Моррингер схватил меня… и Ливию… и показал своё Чучело. Он обещал, что скормит нас ему, когда в нас отпадёт нужда, и я поняла, что это вопрос времени, а не обстоятельств. Мне кажется, что этот момент настанет не сегодня так завтра.
-Не скормит, - хмыкнула Лейя. - По крайней мере, пока Фэйтона не найдет. А искать будет до-олго.
-Я молю всех богов о том, чтобы он его не нашёл… - перешедши на шёпот, быстро сказала Викки, как показалось Лейе, себе самой, а не ей. Перед её внутренним взглядом стояло лицо Фэйтона в тот момент, когда она в последний раз на него смотрела. Если ей суждено умереть, ей хотелось, чтобы память о том моменте была с ней до самого конца. – Лейя, у нас уже мало времени, да?
-Чуть меньше недели, надо будет поторапливаться. Мы скоординировались с Металлургом, - Лейя чуть повысила голос, привлекая внимания безучастно сидевшего в углу Веласкеса, - его люди уже ждут моего сигнала в условленном месте. Скоро я вас отсюда вытащу. - Лейя помолчала, а потом хихикнула: - Непьер тоже принимает участие в операции. Он работает в паре с Фэйтоном.
Томас оживился и изменил лежачее положение на сидячее – эти новости определённо вернули ему часть его всегдашнего оптимизма, на чернявом лице даже появилось подобие улыбки:
-А они не подерутся? – с лёгким скепсисом спросил он.
-Ну, вот встретимся, и проведем визуальный осмотр на наличие синяков, ссадин и царапин. А так же бинтов и шин. Тогда и узнаем.
Викки слабо разбирала, что к чему, и смысл разговора Лейи с Веласкесом остался за пределами её осведомлённости, но, имея уже сложившееся мнение о Фэйтоне, высказала его:
-Если не лезть к нему с политотой и прочей туфтой, он и мухи не обидит, - она нашла в себе силы улыбнуться, - всё, чего он хочет – это быть свободным.
-Да пожалуйста, - фыркнула Лейя. - Мои люди вообще слабо себе представляют, что именно тут было. Так что об этом можно не беспокоиться.
-Я о Непьере… - махнула рукой Виктория, но уже успокоилась. Если Фэйтон далеко и Моррингеру до него не добраться, она была согласна даже на заминку в спасательной операции. – Так это их ты недавно расставляла по постам?
-А кого же ещё? – напоследок погладив Викки по руке, Лейя встала, чтобы уйти, - я бы ещё с тобой поболтала, но мне нужно кое-что хакнуть. Ждите, осталось недолго!

На обратном пути в хозяйственную серверную Лейя насторожилась ещё за десять метров до входа, а приблизившись вплотную, поняла, почему: индикатор доступа светится жёлтым, а на мини-табло единица – внутри кто-то есть! Кто-то один. Она отлично помнила, что, уходя, заблокировала дверь, и всё это могло означать только то, что за её отсутствие кто-то проник туда без её ведома.
Лейя замерла у двери, постояла, перебирая варианты, и вошла, готовая ко любым неожиданностям, кроме сидящего за ключевым терминалом Райнера.
-О, леди, я как раз вас и ждал, - непринуждённый тон, с которым он это произнёс, резко контрастировал с направленным на неё дулом бластера. Он улыбался, его лицо выражало невинную радость, брови были приподняты, что в сочетании с его строгой короткой стрижкой смотрелось страшновато, и со времени их последней встречи он изменился. Это могло и ей показаться, но он как бы стал чуть выше, статнее, ему явно придавало уверенности только что сделанное открытие – на экране за его спиной виднелся профиль программы Лейи для взлома и удалённого управления.
-Это архивы старой базы, потраченной вирусом, - Лейя взяла себя в воображаемые железные тиски и отпихнула в сторону мысли о фатальном и катастрофическом провале плана. Жест, который описала её рука перед лицом Райнера, заставил его вздрогнуть, но он не опустил бластера и всё так же продолжал на неё надвигаться, тесня её к вновь заблокировавшимся дверям.
-Нет, мисс Скайуокер, это не архивы старой базы, - подмигнул он, - это ваше фиаско!
-Возможно, но тебя эта хрень не волнует, - снова жест, снова Райнер пошатнулся, рука с бластером дрогнула, а Лейя сконцентрировалась на нём, как на буквенной табличке в кабинете окулиста.
-Волнует! – рявкнул он и внезапно переменился в лице. Он раскраснелся, взмок, бешенство словно исходило от него тяжёлыми волнами, вместе с ужасным запахом пота, - вы вторглись в хранилище совершенно секретной информации, где вас совсем не ждали. Ваши действия – прямое нарушение контракта. Не советую вам сопротивляться, у вас ещё есть шанс легко отделаться…
-И стать обедом Чучела? – перебила его Лейя. Она отступала к двери, не сводя с Райнера гипнотизирующего взгляда. Его неожиданная способность противостоять Силовому внушению не удивила бы её отца, сталкивавшегося и не с такими оппонентами, но ей головной боли доставила. Когда она упёрлась спиной в двери, не разъехавшиеся при её приближении в стороны, а свободная рука Райнера нашарила на поясе рацию, в ход пошёл крайне нечестный, но и самый эффективный в данном случае приём: - Ты смотришь мне на бюст, а не на руки! На бюст, я сказала!
В обычной, не экстренной ситуации Райнер, масляными глазёнками ощупывающий её тело, вызвал бы у Лейи волну тошноты, но сейчас она переступила через свои эмоции, чтобы хотя бы на три секунды отвлечь его внимание. Её левая рука уже тискала комлинк, на ощупь отправляя ближайшим наёмникам сигнал готовности, а правая сжимала рукоять меча, и за то время, что Райнер пребывал в состоянии буриданова осла между её руками и грудью, она активировала лазерное лезвие.
Трюк удался – в противном случае Райнер выстрелил бы раньше на эти самые три секунды и попал бы Лейе в живот. До предела отточенная интуиция подсказала ей, что он не отступит и сделает это, движение меча началось почти раньше нажатия курка, и зелёный луч пресёк полёт сгустка плазмы, изменив его траекторию. Звук трескающегося пластика, сноп посыпавшихся на пол искр, тотчас же погасший свет и резко ворвавшаяся в уши тишина… всё это уместилось в какое-то мгновение.
«Отлично, - мрачно протянула Лейя про себя, - я убила сервак».
Едва лишь она об этом подумала, замыкание цепной реакцией охватило серверное оборудование и перекинулось на узлы резервного питания. В полной темноте, хаотично рассеиваемой вспышками искрящих кабелей и перегорающих мониторов, Лейя и Райнер казались друг другу привидениями в рассечённом стоп-кадрами кино. Райнер продолжал стрелять – наугад, не целясь, не попадая и, естественно, паникуя. Плазма, отражённая мечом Лейи, снова и снова рикошетила в компьютеры, из которых последним пал тот, что контролировал блокировку входов и выходов…
Это ей и было нужно! Как разжавшиеся челюсти убитого зверя, створки дверей слегка открылись и в разгромленную серверную проникло дрожащее тускло-оранжевое аварийное освещение. Райнеру это не помогло, он не успел сориентироваться – искры летели ему в лицо, он заслонялся и ругался сквозь зубы, и, наконец, один из его выстрелов, отразившись от чего-то ещё, попал в его бластер. С громким вскриком выкинув раскалившийся кусок металла, он остался безоружен, но Лейя, не тратя больше на него ни секунды своего времени, прошмыгнула за двери и была такова.

Более двух часов минуло с тех пор, как Шон и Фэйтон вернулись в пиратскую засаду без эхокрыла, но с тревожными новостями. Их опасение по поводу того, что они могут не успеть до сигнала к наступлению, оказалось беспочвенно – время шло, а коммуникатор Металлурга всё молчал. Он переправил новости Девочке и ждал ответа, но его не было. Заподозрив неполадки со связью, капитан попросил своего кибернетика разобраться, что к чему, но тот сказал, что коммуникатор исправен, и Криоптус вспомнил, что говорила Девочка о точном времени атаки – оно не определено, она может подать сигнал уже через час, а может и через сутки, это зависит от её успеха с сервером.
Вымотанный полётами и двое суток не спавший Непьер решил вздремнуть и даже преуспел в этом, растянувшись на креслах в салоне «Валькирии», пираты это учли и стали беседовать тише, некоторые даже вышли наружу, благо дождь прекратился. Криоптус обсуждал тактические ухищрения с командиром эхолётчиков, суровым рыжим усачом Джоном Ройдом, и длинноволосым командиром пехотинцев Катодзи Шинго, а Фэйтон уединённо сидел в своей машине.
-Если бы я был умнее, этого бы не случилось, - казнил он себя, шепча под нос, - доктор Сян… Викки… бросив тебя, я тебя предал. Ради крови Райнера, этой мелюзги… ну, и облажался, а иначе не могло быть при любом раскладе, я был неумёхой. Если ты умрёшь, это будет моя вина. Вряд ли я смогу придумать, как себя за это наказать, но это и не обязательно. Мне хватит и того, что тебя уже не будет. Большинство людей, теряя самое близкое и значимое существо, идут по жизни дальше и находят, так скажем, замену. А я не человек. Тебе не может быть замены. Считается, что мы не испытываем таких чувств, но лишь потому, что у нас не принято орать о них на всю Галактику…
Фэйтону было противно смотреть на низкие тёмно-серые тучи и бурую траву, и он смотрел просто перед собой, ничего не видя. Широко раскрытые жёлтые глаза подёрнулись дымкой забвения. Как крокодил в болоте, к нему подкрадывалась депрессия, и она вгрызлась бы в него всеми зубами, если бы коммуникатор Непьера не издал долгожданное «чик-чирик!». Слух Фэйтона был так обострён, что он услышал этот звук даже в эхолёте и, выпрыгнув из него, мигом очутился в шаттле, возле полицейского, с которого мигом слетела сонливость. Пираты тоже сбежались в салон, Криоптус и его помощники с замиранием сердца уставились на экранчик устройства, но…
-Это не приказ атаковать, - с неопределённой интонацией сказал Ройд, когда что-то увесистое, прилетевшее к Непьеру через анонимайзер, полностью закачалось в память.
-Это файло, которое она обещала вытащить. – Догадался Шон, - ну-ка, глянем, что там у нас в архивчике… «Счета», «Список ликвидации», «Посты и коды». Здорово! Департамент этого козла зароет, когда ознакомится. А это что за… хо-хо, ничего ж себе, «Фэйтону от Фэйтона».
-Дай сюда, - мелькнула у Непьера перед носом рука адресата, но он убрал коммуникатор и Фэйтон схватил воздух, однако неосапиант не сдался и вторая попытка была успешнее, - не смотри на меня так, это не записка твоей бабушки про суп на плитке.
Отряд грохотнул смехом, кто-то даже вслух помечтал о тарелке супа, но тишина вскоре возобладала: все понимали, насколько серьёзен этот маленький текстовый файлик, и даже Непьер, который хотел отвоевать свою служебную собственность обратно, заставил себя остыть. Фэйтон сел в кресло рядом, молча открыл файл, дождался окончания загрузки и стал читать.
«…Я приветствую тебя, мой царственный потомок! Надеюсь, такое обращение не удивляет тебя. С тех пор, как я тебя создал, прошло почти полвека, но письмо тебе я пишу лишь сейчас, потому что тогда, на заре неосапиантской свободы, я ещё не держал в руках судьбу этого мира. У меня будут и другие клоны, но они сыграют роль расходного материала, а тебе предназначено править – потому что ты самый первый и самый чистый. Ты – это я полвека назад…»
Оторвавшись от текста, Фэйтон стрельнул глазами по салону. Слева от него сидел Непьер, а справа стоял Криоптус, нервно поглядывая на часы. Они читали вместе с ним, но он не чувствовал порыва скрыть от них эту информацию и просто отдался на волю пустоты в своей голове.
«…я был молод и глуп, и не удивляюсь, что тебе так трудно в первые годы власти. Тебе досталась вся Неосапиантская Империя с плодами моих свершений и последствиями моих ошибок, и я хочу, чтобы ты преумножил первое, не повторив второго, и, конечно же, творил свою историю…»
-Поздно пить боржоми, - гыгыкнул Криоптус, но Фэйтон вдруг воззрился на него таким страшным взглядом, что Металлург стушевался, как пристыженный за двойку первоклассник.
Далее письмо меняло тематику и Фэйтону с каждым прочитанным словом становилось всё хуже и хуже, но он листал страницу за страницей, воспротивившись желанию закрыть файл.
«…Загляни в своё сердце и увидишь меня. Моя тень будет идти за тобой всю жизнь, не пытайся от неё убежать, лучше слушай её – она плохого не посоветует. Она была там, где был я пятьдесят лет назад. Там страх, безысходность, боль и холод, ни света, ни надежды. Не ищи лиц, событий и картин, их там нет. Амнезия, сокрывшая от меня всё самое жуткое и болезненное, не рассеялась за эти годы… но кое-что всё же выплыло на поверхность. Я бы извинился за дерьмо, которое передал тебе по наследству, но это звучало бы лживо, так что я тебя просто предостерегу. У меня был соратник, лучший друг, брат. Бок о бок мы шли к освобождению нашего народа, но в полушаге от цели он нанёс мне подлый удар в спину! Позже, в карцере, полуживой от побоев, я понял, что сам виноват в случившемся, подпустив его слишком близко. Его самым сильным оружием было слово, и я стал первой жертвой, не заметив того, что он с самого начала саботировал наше дело. Его сладкие речи ядом проникли в кровь многих неосапиантов, разделив и ослабив наше ополчение, и земляне разделались с нами в один присест. Когда представился шанс, я отомстил, натравив одного врага на другого, но прошлое уже нельзя было исправить. О нет, он не был засланным казачком – даже презрение, в которое выродилось моё доверие, не заставило бы меня такое заподозрить. Он просто верил, что вертухаи на эхолётах и погонщики с электрокнутами снизойдут до этой его дипломатии, а где побывал дурак, злодею делать нечего. Пожалуй, это всё. Не знаю, как ты отнесёшься к моему завещанию, но в антарктических льдах я храню то, что одним ярким взрывом поставит последнюю точ#&@*$...из рабства, и даровать свобо%№?*…сиять в наших ду*%№…».

отредактировано: 26-12-2010 11:21 - Лои-Сан

Исковерканная кодировка обрывала мысль, унося её смысл на тот свет вслед за автором и оставляя читателя в недоумении. Фэйтон ощутил неприятный «эффект присутствия» призрака за своей спиной, и тень, отбрасываемая его сгорбленной фигурой на грязный пол, показалась ему чужой. Отдав коммуникатор Непьеру, он рывком вскочил и выбежал под открытое небо, с которого низвергался настоящий ливень с ветром, тут же залепившим ему пару ледяных пощёчин. Краем уха он услышал, как Шон предложил Криоптусу подключить коммуникатор к пульту в кабине, чтобы читать файлы на большом мониторе, но ему самому была милее компания непогоды…
«Да пошёл ты со своей последней точкой! Что бы там ни валялось в вечной мерзлоте – пусть мёрзнет дальше!» – со злостью выпалил Фэйтон мысленную отповедь своему предку. Его воротило от пафоса, которым сочилась каждая буква, и если бы письмо было бумажным, он бы разорвал его на кусочки… однако воображаемый голос вождя всё так же продолжал резонировать в его мозгу.
Фэйтон безучастно глядел на серые, лишённые травяных украшений каменные глыбы, восходящие амфитеатром к тёмному, пухлому потолку из серых же туч. Он подошёл к ручью, похожему на миниатюрный водопад, и присел, чтобы увидеть своё отражение в озерце под скалой. Дрожащая рябь делала отражение оплывшим и противным, напоминая аутомутационный синдром, черты размывались и текли. Голова налилась свинцом и Фэйтон, не выдержав, зажмурился. Он почувствовал, как рвётся изоляция на высоковольтном кабеле и его убивает ударом тока.
Амнезия была этой изоляцией.
Она гарантировала ему покой, ограждая от боли.
Она оберегала Фэйтона-1 всю его жизнь и передалась его клону.
И вот её не стало.
…-Если не заговоришь, отведаешь колючки, - произносит человек в эхолёте, убедительно поигрывая петлёй жёсткой проволоки. Она густо усеяна длинными штырями, с которых уже капает чья-то свежая сиреневая кровь, - а если соврёшь, я переломаю тебе все рёбра.
У этого человека карие глаза, нос с горбинкой, волевой подбородок. Ему приблизительно двадцать или чуть больше лет, но гримаса садистического удовольствия, разбавленная ненавистью, набавляет ещё десяток. Его зовут Джонатан Моррингер, его должность называется «замначальника службы дисциплинарного надзора». Самое страшное, чего боится любой неосапиант в пределах глухого забора по периметру шахтно-карьерного комплекса – это привлечь к себе его внимание.
Фэйтону было трудно дышать. После того, как Моррингер волок его по земле, держа за горло, он задыхался и заходился кровавым кашлем. Он терял сознание, но резкий запах гари приводил его в чувство и он видел, как по всему комплексу хватали и скручивали его собратьев, как они защищались кирками и отбойными молотками, но мало что могли противопоставить эхолётам. Некоторых убивали на месте, но тем, кого посадили под арест, позже пришлось в разы хуже.
-Ты оглох? – спросил человек.
Слёзы давно высохли, обида мутировала в злобу, и когда она, наконец, вскипела, как лавовая река, которую Фэйтон видел каждый день, он нашёл в себе силы побороть остатки наивности. Он знал, кто посеял сомнения в сердцах более чем сотни неосапиантов, склонив их на свою сторону и отговорив от атаки. Эта сотня, всего лишь сотня! Если бы они тоже приняли участие, бунт завершился бы победой. Они могли бы, к примеру, пробиться к эхолётам, а затем взять под контроль противокосмические пушки, на тот случай, если земляне пришлют армию… но они поверили в россказни о ненасильственной борьбе, и теперь под раздачу попадут все.
-Марсела…
-Что? Громче говори!
-Это Марсела, - сказал Фэйтон без участия колючки, разделив свою жизнь на «до» и «после».
Потом на него обрушился град стандартных вопросов о местонахождении, но он не упирался и даже показал карателям тайное убежище Марселы. Нельзя прощать его деяния, просто нельзя. И оправдать их святой простотой тоже нельзя, потому что самому верить в доброту и разум эксплуататоров – это одно, а вот проповедовать это, используя свой дар убеждения – совсем другое.
…Насколько Фэйтон знал, Марсела отделался беседой за закрытыми дверями, которую с ним провёл не Моррингер, а начальник – к мучительствам не склонный, но ко всему безразличный тип, чьё попустительство позволяло его помощнику безнаказанно истязать провинившихся.
Выдавая своего бывшего друга, а ныне презираемого врага, Фэйтон не ждал от Моррингера ни поблажек, ни смягчения режима: будучи его «любимцем», он слишком хорошо его знал. Синяки от клешней, шрамы от колючки, ожоги, раздробленный и плохо сросшийся локоть (о, единственный случай, когда начальник сделал заму выговор за «порчу казённого имущества»!), порезы, проколы, побои – всего этого накопилось столько, что быстрая неосапиантская регенерация не справлялась и отставала от темпа появления новых ран. Обходить строгий устав, запрещающий калечить рабов и морить голодом, Моррингер умел мастерски, уделяя Фэйтону персональное внимание в перерывах между сменами, выискивая, а чаще выдумывая различные «огрехи» в его работе. Он очень любил свой острый, иглообразный самодельный электрошокер, одно касание которого вызывало боль несравнимо сильнее и острее, чем от удара в солнечное сплетение или ниже пояса. Не так уложенный камень, не до конца загруженная вагонетка, поломка инвентаря приводили к «воспитанию», после которого еле шевелящегося, окровавленного Фэйтона уносила охрана. Однажды желторотый новобранец, едва заступивший на службу, сжалился над ним и за неимением медикаментов напоил водкой… через сутки парня нашли мёртвым со следами удушения, и Моррингер, предвкушая «воздаяние по заслугам», обвинил в убийстве своего подчинённого известно кого.
Самого воздаяния Фэйтон решил не дожидаться. Он спланировал свою месть быстро и набросился на Моррингера с электроножом, подкараулив его ночью. Эхолёты в те времена были не ахти какими мощными, трёх ударов по коленным сочленениям хватило, чтобы повредить шагатели, сильный толчок ногой повалил ошеломлённого столь внезапной атакой врага на спину, вскоре мало что осталось от стекла… увы, невинная жертва так громко и жалобно заверещала, что всполошила весь комплекс. Примчавшиеся на помощь надсмотрщики оглушили Фэйтона из импульсного ружья, но этот крик он запомнил навсегда. Для его ушей он стал самой прекрасной музыкой.
-Сэр, вы живы?! – кинулись к Моррингеру вертухаи.
-Вроде бы… - прокашлялся тот, потирая помятую шею, - он… в него вселился дьявол!
На следующий день шахтно-карьерный комплекс охватила истерия, и Фэйтон считал, что ему просто повезло: внимание всех рабовладельцев, не только Моррингера, поглотил неожиданный визит самого Леонида Терехова, президента Конгресса Ближних Миров. С ним прибыли судебные представители, и, как ни пытался директор комплекса отвлекать его экзотическими красотами, ни разу не бывавший на Марсе русский упрямо нацелился исключительно на условия жизни неосапиантов, которых раньше видел только на фотографиях в Сети. Лично проинспектировав каменоломни, бараки и цеха, лично опросив многих уже бывших рабов о том, как с ними обращались, он пришёл в ужас и долго не мог уложить в голове древнеегипетские реалии, имевшие место на красной планете в двадцать первом веке. Приостановив работу всех промышленных предприятий Марса, Терехов приказал снять всё руководство с занимаемых должностей и оштрафовать, а на вырученные деньги приобрести современную робототехнику – она не дешёвая, но зато и не живая. Увы, до Фэйтона он дошёл лишь после того, как тот очутился в палате госпиталя…
…и не понял, как попал в эту тихую комнату с чистой белоснежной постелью, в которую ему принесли невиданный завтрак – суп с фрикадельками и чай с куском пирога вместо рабской протеиновой каши! Санитары явно боялись его, но это с непривычки, а чуть позже рассказали ему, что его нашли на дне карьера с пробитой головой и множественными переломами. Он не смог назвать имя того, кто хотел его убить… результаты обследования показали, что из его памяти оказался вычеркнут весь последний год. Именно это и спасло задницу Моррингера, появившегося в его жизни где-то с полгода назад. Не назвали этого имени и другие, и немудрено. Устав запрещал надзирателям обращаться друг к другу по именам при рабах, и только один-единственный раз этот пункт был нарушен напарником Моррингера при Фэйтоне. Жестоко избив свидетеля, замначальника пригрозил, что это детские игры по сравнению с тем, что ему будет в том случае, если он проболтается.
Терехов сказал, что вести с Марса дошли до Конгресса благодаря тому самому новобранцу и что в официальную версию его смерти он не верит ни на йоту. Он навещал Фэйтона, привозил гостинцы, осторожно пожимал забинтованную руку и просил разрешения на интервью для земного телевидения… и тот не отказывал. И, тем не менее, контакт сорвался, едва наладившись, когда в один прекрасный день вместе с президентом пришёл Марсела. Фэйтону стало плохо, он не хотел его видеть, но не знал и не хотел знать, почему. Даже искреннее, неподдельное беспокойство, написанное на лице брата, не изменило резко негативной реакции, и с тяжёлой горечью на душе Марсела покинул палату. Он говорил, что не хочет смущать больного, а однажды врачи видели его плачущим...
-Фэйтон! – позвал его мужской голос, - кончай играть в мыслителя!
-Чего? – не понял он, кто и зачем его окликнул.
Голос начал ворчливо материться (ни один выверт изящной словесности, впрочем, не был адресован ему), две руки взяли Фэйтона под мышки и вздёрнули в стоячее положение. Щурясь от капель, тяжело шлёпающихся на лицо, он проморгался и вернулся в реальный мир, с превеликой радостью обнаружив, что сейчас не 2069, а 2123 год, а он – не тот Фэйтон, что мгновение назад лежал в гипсе на больничной койке, а совершенно другой, чуть не плюхнувшийся в воду.
-Ну же, королевич, просыпайся.
-Криоптус?..
-А ты кого ждал – Буратино из амазонских джунглей?
Перед ним действительно стоял Криоптус, а рядом был Непьер, и Фэйтон просиял, как полоумный, счастливый оттого, что не превратился в чудовище Франкенштейна, сшитое из кусков трупов. Он остался самим собой, старая личность не совершила переворота в его сознании, а влилась в новую и улеглась на место. Обретение утерянной памяти не убило его, а значит, сделало сильнее.
-Поспешать надо, - сказал Непьер, - мы атакуем. Сканер нашёл вход в пещеру.
Фэйтона эта новость не удивила, и один вид того, с каким энтузиазмом вооружаются пираты, пробудил в нём поистине зверский азарт. Запрыгивая в свой эхолёт, он уже не увидел, с какими квадратными глазами переглянулись Непьер и Металлург.
«Мы идём, доктор Сян, - подключив киберсвязь, он ощутил небывало высокую степень синхронизации с эхолётом, словно знал его, как свои четыре пальца, - я иду, Викки… держись».

Лои-Сан, Коварная Няка проглочено) спасибо)))

fuck yea
Очень хорошо.

Няка няяяяякает от благодарности и строчит дальше.

Чего ты там настрочила уже? Кинь в "мастерскую", на первой странице есть ссылка.

Жду-не дождусь продолжения.

В детстве Виктория не боялась темноты, ночь была благословенным временем, когда её тревожили и терроризировали чуть меньше, чем днём. Но это была не ночь. Вместо звёздного неба были жутковатые, тусклые лампы на потолке… она слышала, как громко разблокировались замки соседних изоляторов, но Т40 так и оставался запертым, а на этаже вот уже целый час как звучала какофония пальбы, криков и топота. Сердца заключённых то замирали, то пускались в галоп.
-Том, Викки… - шаря перед собой руками, волновался профессор. В полумраке он плохо видел.
-Тихо, - шепнул Веласкес, похлопав его по плечу, - мы почти свободны.
Как подтверждение его слов, гулкий взрыв в отдалённом конце коридора встряхнул пол (окошечко в двери завибрировало), из всеобщего однородного грохота выделились и стали приближаться шаги, но поступь была слишком тяжёлой для кого-то вроде Лейи или её солдат…
Моррингер вышиб укреплённую дверь изолятора с одного наскока, покорёжив пазы. Он был облачён в полностью закрытый штурмовой экзоскелет, отличавшийся от эхолёта лишь неспособностью взлететь в космос. Бронированная личная гвардия, кадровый состав которой не претерпел никаких изменений, ворвалась в комнату следом за командиром, со стволами наперевес.
-В вагон их! – крикнул экс-генерал. Его трясло, но не от страха, а от ярости.
-Но… вы же собирались их ликвидировать? – недоумённо осведомился один гвардеец.
-Херню не городи! Взять их, живо! Я беру их с собой!
Пятеро двинулись было к учёным и бизнесмену, приготовив наручники, и у пленников не было бы ни единого шанса против них, если бы откуда-то из коридора не прикатился маленький цилиндрический предмет… он зашипел, кружась на месте, и буквально за секунды комнату заполнил непроглядный рыжий дым. Он не был удушающим или слезоточивым, но все превратились в слепых котят, однако нет худа без добра: дымом оказался запружен весь этаж и мало-помалу повсюду стихла стрельба – ничего не видя перед собой, обе стороны боялись попасть по своим.
Профессор Дирк не знал, где стена, а где дверь, и отчаянно задёргался, когда его взяли за плечо, но рука была определённо женская и держала не грубо.
-Леди Вейдер?..
-Не знаю, где леди, - это оказалась никто иная, как Виктория. Она тащила его к выходу, - но если мы не будем шевелиться сами, мы усложним ей задачу.
Две тяжёлые тени нависли над ними, они еле успели уйти с дороги. Говорить было легко, а уворачиваться от рук, ног и прикладов, а также громадины в экзоскелете, имя которой Моррингер – не очень. Он топал шагателями и размахивал манипуляторами в надежде ухватить кого-то из троих, и даже чуть было не сбил Веласкеса, промазав на какие-то миллиметры. Томас отреагировал, как робот, его тело вспомнило, что бойцы Эхофлота бывшими не бывают, даже расслабившись в мирном ресторанном бизнесе. Не мешая Викки помогать профессору, он сделал подножки двум броненосцам, доспехи увлекли их на пол и в попытке удержаться они повалили на себя третьего.
Костюм Моррингера позволял видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом спектре, но и дым был непрост, частично поглощая эти излучения. Викки и профессор чуть не попали под его ногу, Томас вовремя вытолкал их из камеры, а вот ему самому повезло меньше: Моррингер двинул ему локтем в спину. Правда, в дыму он так и не понял, кому двинул, обругав гвардейца.
Для Викки тоже пришло время вспомнить то, чему учили в Академии на общих курсах. Перед тем, как приобщить вчерашних школьников к эхолётам, их мучают стандартными нормативами по общим правилам выживания. Даже если ты мечтаешь стать кибернетиком, как Алек ДеЛион, ты должен сдать их не менее чем на 95%. Можно не быть Гераклом, но нужно уметь быстро бегать и ползать, и знать, как вести себя в задымленных, горящих и простреливаемых помещениях.
Упав на живот по примеру Веласкеса, Виктория и профессор поползли. Дым шёл наверх, выветриваясь через вентиляцию, и возле самого пола уже была видимость на три метра вперёд. Времени в обрез, ещё чуть-чуть – и снова задребезжат бластеры, так что Томас подгонял друзей, как мог.
За поворотом им неожиданно помогли. Из открывшегося лифта высыпали трое наёмников и встали стеной на пути гвардейцев, полив их настоящим дождём разрядов. К ним присоединились шестеро, явившиеся из боковых ответвлений коридора, а гвардии Моррингера прибавилось на два.
-Вниз! – отрывисто бросил через плечо один наёмник, перекрикивая стрельбу, и пленники поняли, что это было обращено к ним. Лифт был открыт, они не стали ждать уточнений.
Втащив профессора, Викки ударила по кнопке, лифт захлопнулся и медленно тронулся. Дизельное питание, последняя альтернатива нормальному и резервному, в разы уступало и тому, и другому, о скорости там не могло быть и речи, но Веласкес верил, что кабину можно поторопить матом.
«С кем поведёшься, от того и наберёшься», - усмехнулся он, подумав о Металлурге… скорее бы он уже подтянулся! У него обязательно найдётся для Моррингера парочка сюрпризов, да и вообще, с пиратами не соскучишься. Самому Томасу не пришлось скучать, когда в гуще астероидного пояса группировка Металлурга захватила весь его взвод, а потом они сообща отражали атаки флота Тайфуниса, после чего расстались уже мирно, пожелав друг другу удачи.
На этаже ниже творилось то же самое, но в больших масштабах. Лифт ехал по-черепашьи и Викки даже расслышала в хаосе грохота и визга разрядов голос леди Вейдер, но ей стало резко не до того, когда кабина дёрнулась и повисла. Сверху на её крышу опустился огромный вес – смяв наёмников, сам Моррингер пустился в погоню за убегающей наживкой для «объекта», а на дверях появилось и стало расти в размерах раскалённое пятно. Их резали снаружи.
Профессор Дирк схватился за сердце, но, как назло, Викки никак не могла ему помочь без лекарств и кислородной маски. Она сжала его ладонь крепкой хваткой, дуя в лицо и посильно успокаивая, и виновато посмотрела на Томаса, извиняясь за то, что не может раздвоиться.
-Всё в порядке, док, - сказал Веласкес. Она медик, её выбор оправдан. Даже у такого шута, как он, не было желания смеяться над этим нелепым противоречием слов и обстоятельств.
Моррингер яростно ломал и курочил крышу лифта, в прорехе показался его стальной кулак, затем он принялся рвать металл, как резину, а оплавленная дыра в створке двери принимала форму прямоугольного контура, но когда образовался зазор, снаружи донёсся крик, и кричала женщина:
-Бейте!
Веласкес изо всех сил наподдал вырезанной пластине ногой. С невыносимым скрежетом она стала отгибаться, и он увидел леди Вейдер. Это она плавила дверь своим лазерным мечом. Она дорезала кусок и следующий нанесённый Томасом удар заставил его упасть плашмя.
-Уррроды!!! – взревел Моррингер, выпустив по дну лифта очередь. Вряд ли что-то живое могло бы выжить, попав под такой обстрел, и даже последней пуле под силу было изменить череду событий, уже начавшую складываться для заложников более-менее удачно. Так и произошло – очень легко, по касательной, повредив только кожу, эта пуля всё-таки задела голень Виктории. Девушка смогла издать только сдавленный стон, упав на пол рядом с самым краем покосившейся платформы, которая миллиметр за миллиметром съезжала в тёмную сырую шахту.
Лейя рванулась к ней, крича что-то неразборчивое, потонувшее в ревущем смерче, но, когда тросы сорвались с катушек и кабина, высекая искры, понеслась вниз, их пальцам не дано было соприкоснуться и переплестись. Обрушивший лифт Моррингер прочно стоял на его крыше, ему не грозило разбиться – реактивные стабилизаторы его экзоскелета вовсю работали. Выбросив вперёд руку, он дотянулся до едва поднявшейся на ноги Викки и за край одежды сдёрнул её назад…
В прыжке и попытке ухватить учёную Лейя сама упала, растянувшись и оцарапав ладони. Она ещё слышала крик Викки, но скоротечный момент, когда ещё можно было воспользоваться Силой, был упущен. Горячий ветер взметнул вверх её кудри и бросил ей в лицо ошмётки рубероида.
-Томас, профессор! – обратилась она к оставшимся под её защитой людям. Ждать внятного ответа от тех, кто знает не больше её, было глупо, но попытаться стоило: - куда он тащит?
-В какой-то вагон, - тяжело закашлялся Дирк, держась за левую сторону груди.
-Что за… - встав на ноги, Лейя насупилась. – Я не знаю ни о каком вагоне!
-Ох, леди, если даже вы не знаете, то…
-То он под землёй! Спасибо, профессор. Лучше что-то, чем ничего.
Это ведь и козе понятно. На подземный уровень, тот самый «икс», Моррингер ей доступа не давал, сохраняя его только за собой и гвардейцами. Вокруг резиденции на многие километры простирается горный лес, никаких железных дорог Лейя не видела ни на карте, ни на голограмме со спутника, так что напрашивался единственный вариант, на который профессор и указал: у такой укреплённой норы просто обязан быть потайной отнорок, и лежит он наверняка глубоко под Аппалачами.
Поднеся к уху комлинк, она открыла общую рабочую частоту своих союзников.
-Непьер! – начала она вызов, - Металлург, Фэйтон! Как слышите меня? Где вы?.. Молодцы. Живее ищите вагон и идите на перехват! Моррингер уходит и Виктория у него… да, Фэйтон, у него, он её забрал!.. Не знаю, куда… вагон, поезд, хрен на рельсах, не важно! Всё, конец связи.
Там, откуда они убегали, послышались голоса и топот оставшейся в здании гвардии, а оттуда, куда Лейя хотела вывести заложников, ей навстречу уже шли её люди. Их было девять, что не могло не радовать – ещё семнадцать сдерживали гвардейцев, не давая им встать на пути леди, и в целом потери исчислялись только шестью. Тусклый просвет в конце коридора был одним из трёх так называемых «чёрных ходов» и вёл на стоянку в заднем дворе. Судя по относительной тишине, там было чисто. Спасение было совсем близко, в полушаге… но, увы, не для Викки.
-Я не отступлюсь, Томас, - упредила она бессловесный протест Веласкеса, - я найду её, но вы полетите в безопасное место. Не спорь! Меня не ждите, я задержусь надолго. Вы двое, помогите профу, пока до приступа не дошло, - это Лейя уже сказала двоим из наёмников, указав на осевшего на пол Дирка, - и улепётывайте, в темпе… а я вверзаюсь во тьму кромешную. Остальные – за мной!
Путей вниз в обозримом пространстве было немного. Вентиляция, засекреченный канал быстрой эвакуации и лестница, на нижней площадке которой имелась дверь с лживой табличкой «Электрощитовая», и из этих трёх вариантов первый отпадал однозначно. Рассудив здраво, Лейя оповестила отряд о новой задаче и направила по лестнице, а сама воспользовалась мини-подъёмником.

…-Да не дёргайся ты, дура, - цедил сквозь зубы Моррингер, опускаясь в шахту на турбинах. Он не жалел, что выбрал именно этот экзоскелет – тяжеловатый и тугодумный, но зато вполне летучий, с самозаряжающимися двигателями, - падать высоко, если уроню – костей не соберёшь.
-Не уронишь, - сглотнув комок, прохрипела Виктория, - тебе же нужен «объект».
Она старалась не смотреть вниз и не думать о том, кто обитает на дне, где она уже побывала. Если в планах у Моррингера было куда-то её увезти, то он летит вниз явно не для того, чтобы угостить ею своё ненасытное Чучело. Его механическая рука больно сдавливала ей грудную клетку, что не лучшим образом сказывалось на её дыхании, да и, по большому счёту, он был прав, лягать и царапать его броню не стоит, себе дороже. Спуск продолжился в гробовом молчании, но, когда до дна осталось метров тридцать, Моррингер снова заговорил, тихим, непривычным тоном:
-Пойми меня правильно… мне, как защитнику традиционных ценностей, весьма мерзко связываться с неофилкой, - поморщился он, захихикав над изобретённым термином, - но меня больше удивляет то, что у вас с объектом всё так взаимно. Обычно они тоже не сторонники межрасовых…
-А не вымыть бы тебе мозги с мылом?! – разозлилась Викки и перебила его.
-О да, правда глаза колет, - ответил Моррингер издёвкой на издёвку, - но я за вас рад. Всё сходится просто идеально. Ты психолог, ты понимаешь, на что я намекаю. Я удавлю тебя на глазах у объекта и это вернёт его в форму. Он нужен мне таким, каким был его «папа».
-Сам-то не боишься?
-Ничуть. Безотносительно своего происхождения он просто неосап, а я их прибил столько, что малютка Уин не пускал меня на передовую. Не хотел растить себе конкурента…
Скорлупа Моррингера давала ему слишком надёжную защиту, чтобы ему можно было навредить голыми руками, и Викки жалела, что у неё нет ничего, способного послужить оружием. Она нечасто испытывала чувство бешенства, но сама эта ситуация с вынужденной безучастностью начинала её натурально бесить. Она простила себе страх перед неолордом и даже перед тем, что ей не собираются сохранять жизнь, но ей было стыдно перед самой собой за роль пассивной ноши.
На дне шахты ещё чадил остов лифта и Моррингер, зависнув над ним, расчистил себе путь. От частых и ярких вспышек у Виктории заболели глаза, и когда он снёс балку, обрамлявшую лифт сверху, она крепко зажмурилась, закрыв лицо руками. Наконец, он заглушил двигатели и соприкоснулся с полом, жар турбин сменила стылая холодная сырость. Лабиринт начинался с двух ответвлений и Моррингер выбрал правое, крутым поворотом огибавшее шахту.
-Чего пригорюнилась? – в истерзанные уши снова вторгся его сухой голос.
Девушка молчала. «Не поддавайся на провокацию и он сдуется», - так она думала, руководствуясь опытом, пока воздух из её лёгких не начали выдавливать. Да, Моррингер не вписывается в общие принципы психологии конфликта, это хорошо доказывалось на примере с Ливией.
-Я не пригорюнилась, - нашлась Викки. У неё похолодели пальцы и предательски дрожал голос, но показать врагу слабость было бы куда позорнее, - я размышляла о политике. Для финансового доминирования и влиятельного статуса не обязательно рваться на президентский пост. Это неблагодарная работа, межпланетный мусорщик, всеобщий лакей – оно тебе надо? У тебя неплохой капитал, есть менее затратные способы увеличить его в геометрической прогрессии.
-Умолкни, тварь, пока не раздавил! – и ещё немного воздуха было выжато из её лёгких, - и не смей обращаться ко мне на «ты». Праздных денег хотят лишь паразиты, а мои активы хоть и невелики, но работают. Работают на то, чтобы мир излечился и очистился от…
Незаконченная фраза оборвалась, Моррингер вскинул пулемёты и привёл в боевую готовность заплечные бластеры, но то была ложная тревога: насторожившие его шаги в пещерах принадлежали десяти гвардейцам и Райнеру, который вышел ему навстречу с сигнальным фонарём.
-Макс?..
-Я сам не знаю, как уцелел, сэр… впереди чисто, - отрапортовал он и мотнул головой, - идёмте же скорее, вагон уже готов, мы ждали вас, чтобы проводить на станцию!
Будь Моррингер менее сосредоточен на дерьме, в которое вляпался, связавшись с леди Вейдер, он восхитился бы этим заботливым тоном и честностью в глазах. Всецело он не доверял никому, а уж после того, как его крепость играючи разрушила эта пигалица (наверняка выслуживающаяся перед Верноном или Эльбертом!), он зарёкся верить тем, чью преданность покупал за деньги, но Райнер, похоже, не из таких. Скосившись на Райнера так, чтобы тот не понял, что его разглядывают, босс отметил его потрёпанный вид, всклокоченные волосы, струящийся по лицу и шее пот, сбитое дыхание и кровь на пальцах. Ему явно пришлось пережить жаркую схватку, но он всё равно пришёл на помощь своему командиру, лишившему его былых привилегий.
-Макс.
-Да, сэр?
-Считай себя восстановленным на посту.
Свидетельница их общения, обрывочного из-за спешки и ежеминутного ожидания нападения из-за угла, считала самым разумным не встревать. Моррингер так и нёс Викки, небрежно держа поперёк тела, от недостатка кислорода её поле зрения исказили тёмные круги. Не имея возможности видеть его физиономию, она могла лишь догадываться о его гримасе, когда он издал недоумевающий каркающий возглас и резко развернулся вправо, где чернела глубокая трещина в каменной стене. Она была слишком узкой, чтобы в неё могли проникнуть лучи света от фонарей, но сенсоры экзоскелета засекли в ней инфракрасное излучение живого тела. Свободный манипулятор Моррингера щёлкнул перезаряжаемым пулемётом и разразился очередью – так, что барабанные перепонки Виктории свело колющей болью и она почти оглохла, не разобрав, что кричал гвардейцам отпрыгивающий в сторону Райнер… он открыл огонь чуть позже, чем его командир, разряды прошили трещину и оплавили валуны, не задев существо: избежав обстрела, оно спряталось за гребнем сталагмитов.
Оно оказалось почти в три раза меньше, чем то, которое померещилось Моррингеру, но тоже было синекожим, и когда он разглядел, кто это, его брови поползли на морщинистый лоб. Ливия не дала ему времени изумиться её неожиданной отваге. Камень, которым она запустила в Райнера, лишил его удобного момента для упреждающей атаки, а из подобранного где-то бластера она пальнула по потолку пещеры. Несмотря на неудобство рассчитанного на человека оружия один выстрел удался и несколько сталактитов, как сосульки с карниза, сорвались на зазевавшихся гвардейцев. Вынудив их кинуться врассыпную от набирающего силу камнепада, неосапиантка переключилась на самого Моррингера, а конкретнее – на гидравлику его занятой клешни.
Не имея за плечами полноценной бойцовской подготовки, Ливия не испытывала судьбу почём зря и полагалась больше на устроенный ею обвал, чем на меткость. Викки не видела её, как не видела и ничего вокруг, кроме сыплющихся отовсюду булыжников, в слепой панике её тело мобилизовало все свои силы и она стала выдираться, как попавший в западню зверь. Моррингер командовал своему эскорту отступать в боковые расщелины, ему что-то отвечал Райнер, но из его слов отставной генерал расслышал только «обходной путь». Он не распалял внимания и продирался к устью более узкого хода, откуда Райнер сигналил ему из-за спин телохранителей, и Ливия, видя, что он уходит, решилась выстрелить. Два или три раза она промазала, но одна из плазменных стрел угодила-таки в то место, где манипулятор прикреплялся к туловищной части…
После характерного электрического треска и похожей на бенгальский огонь вспышки искр Виктория ощутила себя в полёте, который завершился жёстким падением на бок. Два маленьких камня, а затем камень побольше упали ей на спину, она встала на ослабшие от нарушения кровообращения ноги, но голова так кружилась, что они понесли её куда-то в сторону, а помимо этого её нос и рот заполнила пыль, вызвав кашель и слёзы. Её схватили за шиворот, и это был не Моррингер – его она ни с кем бы не спутала, от его шагов позади тряслась вся пещера. Со свода валились новые обломки скалы и их становилось всё больше и больше, пока сверху не рухнуло тонны три.
-Сука-а-а! – это было последнее, что от него услышали Викки и Ливия, прежде чем между ними и их врагами начала расти внушительная каменная преграда. Они обе приняли ругательство на свой счёт, но напоследок Моррингер действием уточнил, кому оно предназначалось, шибанув клешнёй Ливию так, что она кубарем прокатилась по дрожащему полу и замерла у стены.

Коридор оказался наглухо перегорожен пополам. Горной породы обрушилось столько, что вряд ли даже Моррингер в экзоскелете смог бы быстро её расчистить… камнепад, между тем, прекратился, только мелкое крошево всё ещё осыпалось и клубилось перед глазами Виктории, как густой серый дым. Любопытствуя, кому же она обязана свободой, она осматривалась по сторонам, не переставая моргать и чихать, и, наконец, увидела в куче щебня слабо шевелящуюся синюю женщину.
-Это ты?.. – на более внятный вопрос Виктории не хватило.
Ливия никак не выказала, что услышала её. Она перевернулась на спину, села у стены и обхватила колени. Тихонько приблизившись и присев перед ней, Викки бегло окинула её профессиональным взглядом, задержав внимание на свежих синяках и ссадинах. Старые были повсюду, но уже выцветали и рассасывались. Правая рука всё ещё держала бластер, но пальцы были разбиты и по ним лилась кровь, перемешиваясь с грязью. Серая майка, пропитавшись потом, прилипла к телу, и Викки определила, что же её так смутило в общем облике Ливии. Её рёбра: их можно было сосчитать. Кто это – верховная советница генерал-губернатора и второе лицо Неосапиантской Империи? Нет, это просто заключённая, забитая, отощавшая и постепенно теряющая рассудок.
«Кошмар… она ничего не ела целую неделю!».
Викки положила Ливии руку на плечо, и, не дождавшись реакции, легко потрясла.
-Не трогай меня, - попросила неосапиантка, отстраняясь от прикосновения. В нетвёрдом охрипшем голосе, помимо раздражения, сквозил назревающий плач, и догадка Викки подтвердилась – Ливия разрыдалась, несмотря на очевидное отсутствие сил для бурных эмоций.
Растерявшись окончательно, Викки даже забыла, где – в чьём обиталище – они находятся. В поисках мотивов поступка Ливии её разум, как и она сама, потерялся в лабиринте со множеством тупиков и замкнутых кругов, а задавать прямые вопросы тому, кто находится в шоке, бесполезно…
-Пойдём вместе, - предложила она первое, что пришло на ум. Неважно, кем была Ливия год назад, и не столь важно, что она думает о землянах. Она пришла ей на помощь, не считаясь с количеством и вооружением противников, и выиграла для неё мизерный, призрачный, но шанс.
-Уйди. – Ливия уткнула лицо в колени, не глядя на Викки.
-Ты хочешь, чтобы я тебя бросила? – пришедши в ужас от такой мысли, переспросила учёная.
-Да. Уйди.
-Я так не могу.
-Тогда я тебе помогу! – ещё секунду назад безвольно обмякшая, Ливия волчицей зарычала и впечатала дуло бластера Виктории в лоб, заставив отпрянуть и сесть на пятую точку.
-Ливия, ты чего?! Я же не…
-Иди отсюда! – скалилась первая леди поверженного режима, - хочешь, чтобы оно твоими костями закусило?! Убирайся! Один раз я тебя спасла – второй раз пристрелю к чертям собачьим!
Не оставляя сомнений в своём настрое, Ливия нажала на спусковой крючок и синяя молния выжгла борозду в скале позади Викки. Глаза доктора Сян, обычно по-восточному узкие, расширились едва ли не на пол лица. Первые три метра прочь от взбесившейся спасительницы она преодолела задним ходом на карачках, а вернув контроль над ногами, рванулась в боковой рукав пещеры… Там могло быть неизвестно что, но, провожаемая стрельбой в землю, она думала лишь о том, как бы поскорее добежать до поворота. Стук каблуков по голому камню довольно быстро стих, и Ливия прекратила стрелять, снова уронив голову на колени, а руку с бластером – на пол. Слёзы ползли по её грязным щекам, промывая дорожки, отяжелевшие веки плотно сомкнулись, а уши будто бы заполнила вата, и звуки, которые встревожили бы её, будь она здорова, показались ей не более опасными, чем шум грозы за горизонтом. Отдалённые, но быстро нарастающие, они отдавались по всей пещере, от них пол завибрировал, а с потолка опять посыпался песок, но Ливия уже лежала на боку, отрешившись от всего вокруг. Она хотела верить, что это наступает смерть… добрая и прекрасная.

Согласно постоянно корректируемым данным со сканера, лабиринт имел по большей части естественное происхождение и представлял собой систему карстовых пещер, но детальное изучение выявило очень много следов технического вмешательства. Получив первоначальную, но достоверную карту, пиратский отряд разделился на две группы. Эхолётчиков во главе с Ройдом, а также Непьера и Фэйтона, Криоптус пропустил на сто метров вперёд, а сам, прикрывая пехоту, шёл последним на тот случай, если понадобится тяжёлая огневая мощь – его эхолёт АА-569, двухместный шагательный гигант с округлой башней, ракетницами и лазерами-бронерезами, был равен трём танкам. Эта серия называлась «Голиаф», и именно такую модель предпочитал генерал Шива…
Ройд был ведущим, ещё двое пиратов с флангов следовали за ним по пятам, остальные семеро двигались гуськом, так что Фэйтон и Непьер делили место замыкающего. При возникновении угрозы их задачей было отойти назад и помочь пехотинцам, но пока что они составляли компанию кибернетику – сидящий в кресле второго пилота в эхолёте Металлурга, он держал непрерывную связь с ними обоими, извещая их обо всех уточнениях информации о лабиринте и не только. Десять минут назад он сообщил, что датчики зафиксировали нечто вроде сейсмической активности и оба отряда прибавили ходу, торопясь найти это место. Землетрясений в этом районе быть не может, и вариант тут один: взрыв. Плохо дело… только взрывов в этом подгорном кишечнике и не хватает!
-Прямо по курсу какой-то завал, - сказал Фэйтон кибернетику, чтобы тот подключился к его эхолёту и проанализировал то, что передаст ему бортовой компьютер.
-Хм… температурные маркеры есть, - откликнулся связист, - но я не вижу эпицентра.
-Значит, взрыва не было, - сделал вывод Шон.
Фэйтон глянул на него с неуверенностью, но согласился и сделал Ройду знак продолжать путь – то есть, разнести эту кучу, ибо коридор не имел развилок и мог быть кратчайшей дорогой, ведущей к Моррингеру и Викки. Тот пожал плечами и уже собирался применить взрывное устройство, но кибернетик, всё ещё смотревший на завал сенсорами эхолёта Фэйтона, его остановил:
-Там кто-то живой.
-Ну что, парни, разгребём? – осведомился Ройд, оглядев своих, - всё равно некуда больше идти.
Один эхолётчик провозился бы с последствиями обрушения не меньше часа, но семеро, взявшись за дело без лишних вопросов, справились за несколько минут. Освободив проход, они увидели, что стены то тут, то там испещрены бластерными отметинами, а в гравии попадаются гильзы.
-Вижу вашего живого, - буркнул Ройд. Прошедши по расчищенному пути, он направил луч фонаря на фигуру, лежавшую под сталагмитами в эмбриональной позе, и при детальном рассмотрении она оказалась полумёртвой неосапианткой в тюремной робе, - но это явно не доктор Сян.
-Не она, - подтвердил Фэйтон, но напряг зрение и вздрогнул, как ужаленный: - постой, это же…
-Ку-уда?! – рявкнул Ройд, когда он стал вылазить из эхолёта, - сказано же не покидать машин!
Но Фэйтон пропустил его реплику мимо ушей и в один момент оказался возле находки. Она лежала в скрюченной позе, и, чтобы увидеть рисунок на лбу, ему пришлось убрать в сторону руку, которой она прикрыла голову. Ливия… это действительно она, однако у него не возникло вопросов о том, а что, собственно, здесь делает такая неоднозначная персона. Такой же «объект», как и он сам, разве что её ждала всего-навсего публичная смерть на радость электорату – правда, когда он заметил недавние следы от электрошокера, насчёт «всего-навсего» он сильно усомнился. Ливия ему не друг и не товарищ, но сородич, и Фэйтон-2 поймал себя на том, что смакует фантазии о жестокой мести. Он представлял, как выкалывает Моррингеру глаза, не испытывая при этом ни капли стыда или неловкости за такие желания. Это то, чего не успел сделать Фэйтон-1.
-Мы её забираем, - однозначно заявил он, поднимая женщину с пола и стараясь по возможности не дёргать. Внешне переломов не видно, но это ещё не значит, что их вообще нет. Возражение Ройда, ещё не озвученное словами, но уже встопорщившее рыжие усы, он не удостоил своего внимания и прошествовал мимо к двухместному RA-678 в хвосте шеренги.
-Эй, оба кресла заняты! – запротестовал первый пилот.
-А багажник на что? Открывай.
Переглянувшись с недоумевающим, но сдерживающимся командиром, пират выполнил просьбу, и Фэйтон, придерживая бессознательное тело одной рукой, взобрался на «круп» эхолёта. В этом тесном ящике едва хватало места, а ещё нужно было найти способ закрыть его негерметично, и, пока он об этом раздумывал, Ливия на каких-то несколько секунд – две или три – пришла в себя. Её расфокусированные, как у наркомана, зелёные глаза вспыхнули сильнейшим озарением.
-Я… у-у-умерла-а… - блаженная улыбка, смотревшаяся на осунувшемся заплаканном лице совершенно дико, чуть не заставила Фэйтона её уронить, но это было ещё не всё: дрожащая худая рука протянулась вверх, чтобы коснуться его лица – но бессильно опала… Ливия провалилась в глубочайший обморок и Фэйтон позволил себе понадеяться, что это надолго. В багажник она еле-еле, но поместилась, согнутая в три погибели, а крышку пришлось неплотно прислонить.
-Барон, у нас пассажир… - с сухой неприязнью начал отчитываться по радиосвязи хозяин двухместника, но Фэйтон уже вернулся в свой эхолёт, так и не узнав, что ответил Барон. Судя по молчанию, он не имел ничего против Ливии, покуда она не доставляет больших неудобств.
Отряд зашагал дальше, удвоив скорость, чтобы наверстать время задержки. Кибернетик переключился на Ройда, просматривая пещеру его сенсорами, но результаты обработки данных сбрасывал всё так же Фэйтону и Непьеру. Шон, за последние десять минут не проронивший ни слова, кропотливо записывал всё происходящее в видеофайл, в качестве приложения к посланию для Конгресса и избиркома. В эту дыру обязательно наведается полицейский спецназ, эти кадры будут ему хорошим подспорьем, а ещё не исключено, что соответствующие органы захотят что-нибудь скрыть, и в таком случае «любительская съёмка» послужит борьбе за гласность.
-Фэйтон, я и не думал, что ты такой белый и пушистый, - грубовато усмехнулся Ройд после долгой хмурой тишины, - я бы свою бывшую спасать не стал…
-А я бы свою спас, - с укором ответил ему Непьер, - но толку.
Ройд заржал, да так громоподобно и заразительно, что его хохот подхватил весь отряд, но когда в командном канале вновь воцарилась тишина, пират услышал реакцию на свой стёб:
-У тебя отросли очень длинные усы, Ройд, - произнёс Фэйтон тихо, но страшно, - ещё раз выдашь что-нибудь столь же дебильное – я завяжу их узлом у тебя на шее.
-Вах! – не выдав оторопи, рыжий засмеялся громче, - а ты знаешь толк в пытках!
-Знаю, - Фэйтон упорно игнорировал подтрунивания, - не из первых рук, но и не понаслышке. Я не ошибусь, если предположу, что тебя когда-нибудь били по яйцам. Били же, не так ли?
-Били-били, да ноги отбили, - не сбавлял веселья Ройд.
-А зубы вырывать доводилось?
-Аж три. Сгнили, сволочи…
-А сердце шалило?
-Когда впервые испытал перегрузку, - у усача уже слезились глаза, - это социальный опрос?
-Представь, что тебе в затылок загоняют электрическую иглу, - мысленно порывшись на складе с новообретённым «наследством» предка, Фэйтон принялся рисовать в воображении Ройда картину, подробности которой вернули к жизни воспоминания о 2069-ом. – Если ты не дерево, то должен знать, что один тычок в затылочный нервный узел – и тебе обеспечен весь спектр боли, - вставил он матерное слово, - а теперь представь, что тебя бьют по яйцам, без наркоза выдирают зубы и вызывают инфаркт. Одновременно, - ещё один мат, - ну что, проникся?
-Отставить срач! – громогласно рыкнули динамики. Металлург явно подражал солисту какой-то из своих любимых групп, и никого не тянуло ему перечить. Фэйтон обрадовался такому финалу перебранки, а Ройд пропотел, неподдельно побледнел и примирительно забубнил:
-Да пошутил я… ну, это, насчёт «бывшей». Я же знаю, что вы не знакомы.
-Придётся познакомиться, - фыркнул Фэйтон, дёрнув щекой, - она враг моего врага… да и потом, если я оставлю её здесь, доктор Сян этого явно не одобрит.
Увязнуть в трясине неприятных и непродуктивных эмоций ему помешал кибернетик. Он транслировал им с Непьером проявленную термограмму, где на сине-чёрном холодном полу расплывчато, но ещё отчётливо мерцали красноватые пятна разной формы и размера.
-Это он! – Фэйтону не потребовалась персональная интерпретация самых крупных и ярких. Только экзоскелет, разгорячённый работающими двигателями, мог оставить такие следы.
-Поднажмите, хлопцы, - на линии снова возник Криоптус, на этот раз довольный, его азартную ухмылку видели все, у кого был открыт сеанс видеосвязи, - с меня бочка рома.
-Слышали, что Барон сказал?! – ожил Ройд, обернувшись к другим эхолётчикам, - итак, берём свои железные задницы в руки и тащим вперёд! Не посрамим кланы!
Последовал призыву и Фэйтон, непрошибаемо глухой к его искромётному остроумию.
«Ты только выживи, - он подстегнул турбины эхолёта, привёл в боевую готовность все орудия, но какая-то часть его разума оставалась с Викки, - только продержись… а мусор я сам вынесу».

После стометрового забега по замкнутому пространству, еле-еле подсвеченному зарешеченными лампочками под самым потолком, Викки потеряла счёт изгибам, развилкам и тупикам и выбилась из сил. Кое-где ей пришлось пробираться по краям глубоких ям, перелезать через наплывы вулканического камня и остерегаться коварных осыпей, а однажды она наткнулась на так называемый «шкуродёр». Вместо испуга она испытала облегчение, ибо для Чучела он был очевидно непреодолим – но вот то, что на ней было надето, бесповоротно потеряло всякое сходство с новым зелёным костюмом и замшевыми сапожками. Впрочем, о тряпках она не скорбела и не понимала, как можно думать о внешнем виде, рискуя попасться в когти к неолорду…
«Если… - робко зародилась мысль, но она её оборвала и начала заново, - когда я снова тебя увижу, Фэйтон, я ни за что не буду ругать тебя и совестить. Не хочу и просто не смогу… сама заслуживаю того же. Я не видела твоих глаз там, на лоджии в «Сердце», но знаю, что в них не было лжи. Я обязательно всё это выдержу, я уцелею, мы встретимся, не хочу даже предполагать иной исход!».
Эти формулы крутились в её сознании, как никчёмная, но всё же защита от неприглядной истины: она ломается, её психика даёт сбой за сбоем и недалёк тот момент, когда станет поздно. Запасы её моральной стойкости иссякли ещё в камере, душевная слабость наложилась на физическую и медленно добивала её. Викки не могла думать о Фэйтоне без слёз. Всё, на что она будет способна при виде него – это обнять его, крепко, без спросу и без стеснения, просто обнять и сказать, что он её единственный и неповторимый придурок. Лишь знание о том, что он где-то здесь, что он её ищет, что он близко, что стоит ещё чуть-чуть побродить – и они пересекутся, цементировало остатки её воли, заставляя передвигать негнущиеся ноги, несущие её куда глаза глядят… а глядела она вперёд и инстинктивно следовала за светом, которого вокруг становилось заметно больше.
Настолько больше, что девушка, то и дело спотыкавшаяся впотьмах, перестала напрягать зрение и обнаружила, что на потолке больше нет символических ламп – источник жёсткого белого света находился за пределами этого узкого хода, в просторном помещении с высоким потолком.
«Прячься!» - приказал рефлекс и Викки распласталась по стене. Шум из обширной пещеры впереди состоял из технического постукивания и приглушённых звуков разговора. В спешке и на повышенных тонах голоса обсуждали степень готовности стрелок и сцеплений, и, ещё никого не видя, Виктория верила своей догадке – это люди Райнера и они ждут Моррингера, который с минуты на минуту будет здесь! Снова нужно бежать, но куда? Назад, чтобы стать добычей Чучела? Или вперёд, чтобы стать добычей этих солдафонов? Нет, так нельзя… почему, почему везде её ждёт участь добычи?! Мозг ещё не отключился, как это бывает с перегревшимися компьютерами, но нервы отказались доставлять его приказы рукам и ногам. Не в состоянии больше стоять и думать о выживании любой ценой, Викки присела и съёжилась в комок за выступом перед выходом на станцию. В её ум вкралось увещевание матери, никогда не признававшей её свободной личностью: «Сиди, как мышь, не отсвечивай – и всё обойдётся…». Она поморщилась: как же некстати! Будучи лейтмотивом всей жизни матери, эта фраза сопровождала Викки во всех сложных ситуациях, которые ей довелось пережить, но обычно она противилась и выкидывала этот психологический вирус из своего внутреннего мира, а сейчас эта недобитая дрянь опять влезла туда…
-…ждём! Сколько их там?! – уловил её пригасший слух односторонний диалог по рации, - вагон в норме, сэр, всё готово! Подтягивайтесь и езжайте, а мы попробуем отбиться!..
На платформе тотчас же началась суета. Взгляд Викки пробежал по полу, где заплясали, как при землетрясении, пыль и осколки, а затем и камешки покрупнее. Её обдало сильным порывом горячего ветра, фары летящего во весь опор экзоскелета чуть не ослепили её и она вжалась в колючую поверхность сталагмита, мысленно твердя «меня нет!» и «это не я!», но ею, похоже, и не интересовались. Моррингер промчался мимо, следом за ним стадом бизонов бежали четверо – уже всего четверо! – гвардейцев, между которыми, беспорядочно стреляя куда-то назад, мельтешил загнанный Райнер… С ним уже не было его слабозащищённых, не имеющих механоброни пехотинцев, а там, куда улетала плазма из его почти разряженного бластера, мерно, но угрожающе быстро громыхали шаги чего-то грузного, но маневренного и смертоносного, как… эхолёты!
Высокоэнергетический разряд бортовой пушки поразил бронированного штурмовика перед самым носом Викки и он упал прямо на выступ, где она схоронилась. Дёрнувшись в последней судороге, он выронил оружие, но земли оно не коснулось, перекочевав в руки учёной… мало что соображая, она повиновалась неясному, но мощному импульсу самозащиты, пробуждение которого до глубины души её изумило. Она держалась за оружие, как за саму жизнь, и отчаяние отступило – на миллиметр, но стало дальше, чем альтернатива, за которую она всё ещё боролась.
Первый эхолёт, показавшийся в устье пещеры, был коричневатым и отдалённо напоминал машину Вольфа Бронского – столь же тяжеловесен, и горе тому, кто встанет на пути – и пиратский герб на плечевом щитке невозможно было спутать ни с чем. Именно он прикончил гвардейца, чей бластер тискала сейчас девушка. Она шарахнулась к стене, дабы не быть раздавленной теми, кого так страстно ждала, но ни на миг не отрывала глаз от вышагивающих из-за угла эхолётов.
Второй, полицейский патрульник красно-оранжевой камуфляжной расцветки, был смутно знаком, и Викки догадывалась, кто это, а третий… серый, неосапиантский серийный, модифицированный так, что руки были закрыты, а на шагатели добавлены вспомогательные стабилизаторы. Отблески на ветровом стекле мешали разглядеть пилота, но (в памяти зазвучали слова Лейи о боевом порядке и о том, кто с кем работает в паре) если в красно-оранжевом – Непьер, то в этом…
-Сюда! Мы его задержим!.. – прорезался сквозь гул женский голос с платформы. Легка на помине леди Вейдер… но для Виктории реальность схлопнулась до одного лишь потрёпанного серого эхолёта, который, оторвавшись от напарника и ведущего, совершил гигантский прыжок, описал пологую дугу под потолком и со всей силы спикировал на золотистый экзоскелет.
Вот теперь все сомнения Викки бесследно испарились… но меньше всего ей захотелось отвлекать Фэйтона от противника, когда ему дорога каждая секунда – лучше схватить момент за хвост и просигналить о своём присутствии кому-нибудь из других эхолётчиков. Тому же Непьеру.
-Шо-о-он! – силясь перекричать рёв двигателей и стрельбу, замахала она руками.
Не располагая такой роскошью, как время для радости встречи, он что-то отрывисто затараторил в микрофон, делая ей жест бежать назад, за эхолёты и как можно дальше от линии огня… её взгляд проследовал в указанном направлении, а там уже приседал синий RA-678, чтобы она могла на него вскарабкаться. Не было мест в кабинах, ни в одной из машин, но она и не просила, чтобы кто-то ей уступал, подставляясь под плазму и пули. Эхолёт чем-то походил на динозавра, такой был во взводе Джея Ти, и её всегда восхищало, как ловко забиралась в него Нара Бёрнс. Но она не Нара, и, когда «динозавр» встал и пошёл, её начало так мотать и трясти, что она чуть не сорвалась… хорошо, что в желудке уже не было того пресного полуфабриката, которым они с Дирком и Веласкесом давились в изоляторе. Это имело и обратную сторону, но даже катастрофическая нехватка сил в саднящих мышцах не убавила решимости переквалифицироваться из добычи в охотника. Ногами обхватив стволы пушек, в обе руки Виктория взяла бластер и, приноровившись к электронному прицелу, улавливающему движения зрачка, с наслаждением прострочила по броненосцам. Трое мужчин умудрялись в течение целых пяти минут избегать огня эхолётчиков и даже отстреливаться, но здраво оценили обстановку, складывавшуюся далеко не в их пользу, и ретировались. Если бы Викки была менее захвачена воодушевлением от своей маленькой, но победы, она заметила бы, какие лица были у обоих пилотов «динозавра», не ждавших такой прыти от «яйцеголовой девочки».

…Сбитый с ног Моррингер пробороздил спиной утрамбованный гравий и врезался в перрон, промяв облицованный металлом край. Ни много ни мало, он едва не впал в ступор от такого яростного броска и ещё более зверских ударов, посыпавшихся на него после того, как он понял, кто на него налетел! Чуть раньше, когда ещё боеспособна была его гвардия, он не смог бы и представить себе более крупного везения – Фэйтон-2 вернулся к нему сам, осталось только схватить, скрутить, выковать из него ключ к победе, выпустить в мир, полный жертв войны, и, наконец, нанести вражескому последышу смертельный удар под «случайным» прицелом видеокамер! Однако думать об этом было легко и приятно на веранде с чашкой кофе, а не под натиском немаленького и далеко не невесомого эхолёта. В глазах у Моррингера застыл кровожадный оскал за стеклом кокпита, словно прошлое восстало из праха и спустя пятьдесят лет нанесло персональный удар мести.
-Яблочко от яблоньки недалёко яб… - иронично протянул он поговорку с нецензурно переиначенным концом, но она оборвалась, когда Фэйтон с размаху опустил шагатель на поясную секцию его бронекостюма и сделал глубже выбоину в перроне. Компьютер заверещал, информируя о повреждении микросхем под головным щитком, и кандидат в президенты понял, что остался без системы связи… приказ держать проём, который он проорал отряду Райнера, не дошёл до адресатов.
К этому Моррингер не был готов, но и оставлять такое безнаказанным не собирался. Военный человек не имеет права на страх! Только сильнейший гнев может быть страху конкурентом. Он подхлестнул гнев, как коня перед решающей атакой, и, высвободив правую руку, полил эхолёт плазменным ливнем из бластера ближнего боя. Несмотря на усовершенствования, неосапиантская машина имела изъяны исходной модели, на которые и было рассчитано это орудие – Фэйтон был вынужден отпустить Моррингера и отдалиться, пока тот не закоротил ему электронику.
Но нейросетевой шок был кратковременным, и вскоре у эхолёта восстановилась и подвижность, и реакция. Фэйтон отошёл на более-менее безопасное расстояние и впервые за недолгое время личного «общения» встретился взглядом с виновником своих кошмаров… впервые он видел дряхлое, обрюзгшее лицо, но смотрел не только на внешность, верил не только первому впечатлению. Омут его памяти был теперь кристальной чистоты озером, но не прозрачным, а окрашенным сиреневой кровью, которой пролилось слишком много и в прошлом веке, и в нынешнем.

-Я сделаю из тебя шницель, - цинично произнёс Фэйтон, разряжая в Моррингера целую ленту разрывных патронов с жидкометаллической начинкой, - ты будешь очень весело шкворчать.
Тот успел вылезти из вмятины, стабилизаторами придал себе вертикальное положение и заслонился от брызг расплавленного металла, но они как мухи облепили его и частично лишили антиплазменной оболочки. Разряды, попадавшие в него после этого, начали наносить одно повреждение за другим. Как ни крути, эхолёт опаснее обычного экзоскелета, даже штурмового, способного вывести из боя танк, примерно так же, как тот же танк опаснее легкового автомобиля. Экстренное предупреждение компьютера об отказе главных двигателей, несовместимом с дальнейшим функционированием, не заставило себя долго ждать, и Моррингер, выдав исполненный крайнего негодования вопль, разорвал киберсвязь. Щитки с натужным скрипом разошлись, и семидесятитрёхлетнее тело под действием огромной дозы адреналина продемонстрировало чудо, с проворством юноши вывернувшись из внутренности бронекостюма и прошмыгнув за вагон.
-Держать проём! – через комлинк скомандовал он райнеровской охране, отбивавшейся от эхолётчиков с помощью стационарных снарядных установок, защищённых пластинами в человеческий рост. Не имея возможности руководить ими, он пятился в пространство между вагоном и стеной и непрерывно палил из двух ручных бластеров в надвигающуюся на него серую махину. Остатки волос взмокли от осознания причины, по которой Фэйтон не спешил с финальным выстрелом…
-Хочешь выпустить мне кишки, да? – ему стоило отдать должное, он спросил это твёрдым, ещё не тронутым паникой голосом, как опытный дрессировщик, доказывающий своё верховенство умному хищнику, с единственной разницей, что хищник не просто умён, а разумен, что делало дрессировку тщётной: кроме инстинкта убийцы здесь было ещё и сознательное желание.
О да, Фэйтон этого хотел. Он собирался это сделать здесь и сейчас, пользуясь тем, что со стороны тоннеля станцию блокируют наёмники леди Вейдер, а со стороны коридора – команда Ройда и Непьер, не говоря уже о затаившейся, ждущей своей очереди пиратской пехоте. Только пустоголовые простаки играют в благородных рыцарей, проявляя милосердие к недобитому врагу и переступая через себя, чтобы ему не «уподобляться». Кому угодно можно уподобиться и Фэйтон боялся стать похожим, например, на капитана Маркуса, чьё геройство стоило ему жизни, но глупо бояться того, что произойти не может – из разряда таких вещей было уподобление фигурам вроде Фэйтона-1 или вот Джонатана Моррингера, который должен изведать истинную боль. Весь спектр боли.
-Ты даже не представляешь, как ты похож на своего проклятого оригинала, - процедил Моррингер, покачав головой. В его остекленевших глазах застыло ощущение на самой границе между ликованием от достигнутой цели и ужасом перед безвариантной перспективой.
-Знаю, что похож, но посыпать голову пеплом не буду.
-Что и требовалось доказать, - Моррингер крякнул, прекратив стрельбу, - вы все одинаковы.
От Фэйтона не укрылось мимолётное движение его взгляда поверх той линии, где у эхолёта располагается радарный блок. Он крутнулся вокруг своей оси в аккурат перед тем, как заскочивший на крышу вагона Райнер успел бы выпустить в него снаряд из портативной ракетницы. Он отшатнулся в сторону, опалив лазером то место, где только что стоял служебный пёс, и не дав ему нажать на спуск, но то, что, примерно в это же время дёрнулся и сдвинулся сам вагон, внимание не зафиксировало – и, когда Фэйтон вознамерился вернуться к «политбеседе», Моррингера возле стены уже не оказалось. Зазор между вагоном и прицепленной сзади плоской грузовой платформой был достаточно велик, чтобы старик залез на неё и завалился в торцовую дверь.
Злость гримасой перекосила лицо Фэйтона, но вслух он ничего не сказал. Перемахнув через вагон на взлётной тяге, он активировал самое мощное, что было в арсенале его эхолёта – кассетные бомбы, редко применяемые в наземных боях из-за нерегулируемого радиуса поражения.
-Лови шутиху! – Это был Райнер, высунувшийся из двери вагона. Дуло ракетницы оттуда тоже высунулось и на этот раз ему ничто не помешало. Зашипев и оставив дымный след, самонаводящийся снаряд устремился к эхолёту, но и Фэйтон не проморгал, увернувшись, и попадание пришлось не в грудь, а в бок по касательной. И всё же равновесие было потеряно… он сгруппировался, чтобы не вмазаться в стену, но во избежание проблем приземлился и лишился преимущества: слишком опасно выпускать кассетные бомбы, под таким углом они разлетятся по всей пещере и заденут не тех, кого надо. Снова переключившись на бластер правой руки, он прицелился для точечного выстрела, но не ждал, что его опередят, и Райнер, схватившись за плечо, пропадёт из виду.
-Есть! – весело воскликнул женский голос. Его нельзя было спутать с голосом Лейи…
Подступы к вагону тем временем наводнили наёмники, которым леди Вейдер приказала вскрывать двери, и у тех, кто забаррикадировался внутри, появилась проблема посерьёзнее, чем Фэйтон. Это дало ему несколько секунд, чтобы воочию узреть стрелка, и, оборачиваясь, он не совсем верил, что это происходит наяву. Это же доктор Сян! Живая Викки «верхом» на приснопамятном RA-678, салютующая ему гвардейским оружием, с улыбкой на пол лица и растрёпанными волосами, но в первую очередь живая. Лишь это и волновало Фэйтона в течение всей этой вылазки. Даже считая себя воином, он не мог быть им непрерывно. Ему опостылела карусель погонь и перестрелок, эстафеты на выживание и прочие аттракционы на любителя, даже охота за врагом всей его жизни была вторична по отношению к тому, как сильно он хотел быть со своим «куратором». Нет, совсем не так, как ведомый инстинктами человек… это другое чувство, оно ярче, крепче и чище. Просто быть рядом, заботиться о ней так же, как и она заботилась о нём, защищать её, как самоценность, делить с ней то, что их объединяет, а объединяло их очень многое. Фэйтон узнал об этом, когда однажды, на запасной квартире Виктории, она заметила, как он просматривает в Сети 3D-галерею на космические темы, и спросила, интересуют ли его ответы на вопросы далёкой вселенной. Застеснявшись, он закрыл сайт, но потом очень жалел, что не поддержал разговор.
-С дороги! – проносясь мимо него, Лейя хлопнула по броне эхолёта и пузырь остановившегося времени лопнул. Фэйтон снова оказался в потоке событий, которые бежали вперёд и его не ждали. Он заставил себя разорвать зрительный контакт с Викки, пока это не вышло им боком. Совсем немного осталось – выковырнуть и раздавить содержимое вагона! – и у них будет море времени друг для друга, а пока что он жестом указал пилоту двухместника уйти с передовой.
Тем, что вагон до сих пор не стронулся с места, вся атакующая сторона была обязана Лейе, которая при содействии троих своих солдат поработала над ограждением рельс. Они вбили металлический дрын в запирающий механизм, а она расплавила его своим мечом, испускающим зелёный, на грани белизны, свет, и вывела из строя ручной привод сбоку на перроне.
-Готово! – крикнула она тем, кто налегал на двери, - кто в эхолёте – покараульте тут!
Фэйтон убедился в том, что Викки больше не играет в мишень, и кинулся исполнять поручение, но одновременно с ним подоспел и Непьер, заняв позицию с другой стороны путей.
-Только попробуй его прижучить, - полицейский бросил на неосапианта взгляд, предупреждающий о заведомой бессмысленности возражений, но, увидев «морду кирпичом», с миролюбивой улыбкой добавил: - во всяком случае, не раньше, чем с ним побеседует суд.
-Так я и поверил, что суд отдаст его мне.
Невзирая на шутливый тон замечания, он собирался разуверить копа в том, что он с ним согласен, однако обстоятельства проявили оригинальность и потребовали забыть о препирательствах…
На платформу, где наёмники таранили торцовую дверь прикладами винтовок, резко опустился ещё один вес – такой огромный, что их буквально стряхнуло оттуда и они, шарахнувшись вниз с насыпи, не решились лезть обратно. Пещера имела высокие своды, прожекторы на станции не до конца рассеивали сгустившуюся под неровным потолком тьму, а так как лабиринт располагался не на одном уровне, в этой тьме чернело устье коридора, спускавшегося откуда-то сверху и открывавшегося в пещеру прямо над железной дорогой. Эту лазейку и избрал Чучело, чей острый нюх не мог не привести его к еде. Еды было много. Не получавший должного количества мяса, предоставленный сам себе и забывший, что такое солнечный свет, неолорд давно перестал отличать своих от чужих, так что запах людей и чуть менее выраженный запах неосапиантов слился для него в единый вожделенный запах жратвы. О, как потешно и наивно жратва разбегается в стороны!
Чудовище определённо не знало, на ком сосредоточиться. Пропахших озоном и металлом людей в вагоне от него отделяла толстая броня, гораздо более доступная добыча сновала кругом, раздражая его обстрелом из своих смешных пукалок. Поодаль столпилась дичь в громоздких шагаюших оболочках, которые, кажется, называются «ыхалёты» или как-то так – после года заточения в лабиринте Чучело этого уже не помнил… как и своего имени. До тех пор, как его выловили и поместили сюда, у него было имя. Его дал ему «отец» всех неолордов, чьё имя он также забыл, а «хазяин» заменил его презрительной кличкой, которая прочно к нему приклеилась. «Хазяина», кстати, он съел бы с не меньшим аппетитом, чем кого-нибудь из этих людишек: у него не было к Моррингеру ни почтения, ни тем более уважения, только страх перед орудиями экзоскелета.
…-Какая прелесть, - вполголоса пробормотала Лейя. Два застывших рядом бойца могли бы поклясться, что это было сказано с восторгом, но, конечно же, это была ирония. В трёхметровой синюшной горилле с шипами не было ничего, достойного возгласов умиления. – Помнится, Джей Ти мне про них рассказывал, но увидеть не довелось… эй, Чучело!
Голова неолорда склонилась набок, голодные глаза перестали рыскать в поиске самого подходящего куска мяса и остановились на существе, которое его окликнуло и вспрыгнуло на платформу.

-Все – к вагону! – не глядя отдала Лейя приказ и взяла на себя устранение нежданной («очень даже жданной», - поправила она себя) помехи. Понятно, тварь не служит никому и ничему, кроме своих агрессивных повадок, но может как минимум проредить наёмничьи ряды.
Первый наскок Лейи с занесённым для удара мечом Чучело не прозевал и шугнулся назад. Её оружие слепило ему глаза и распространяло вокруг себя жар, звериные гены велели ему избегать его, но они не могли пересилить голод и заложенную создателем манию убийства. С утробным рыком неолорд контратаковал, размахнувшись когтистой лапой, под которую Лейя нырнула, пригибаясь, и боковым выпадом полоснула ему по плечу. Лазер – не бластер, он не прожигает и не бьёт по нервам, а режет, как нож, и закопчённый порез заставил Чучело взреветь на всю пещеру. Вздрогнули и Фэйтон с Непьером, и другие эхолётчики, и чуть не упавшая с «коня» Викки, а также Моррингер и Райнер с горсткой выживших телохранителей… то-то они затопотали и на все лады заматерились, когда двери стали по миллиметрам, но всё же корёжиться под мерными ударами извне!
Лейе приходилось выписывать немыслимые пируэты и скакать по всей платформе, чтобы не пересекаться с конечностями Чучела, которого не отвлекали даже пулемётные очереди. Преториус проектировал своих детищ с умом, этого не отнимешь. Монстра донимал плазмой Ройд, плясавший в своём бочкообразном эхолёте вокруг платформы, и когда Чучелу надоели его комариные укусы, он схватил ближайший подручный предмет (труп гвардейца в механоброне) и запустил в него – очень неудачно открывшись и тут же получив от Лейи тычок в менее защищённый панцирем бок.
…Когда пробудился к жизни реактор в чреве локомотива, пещера наполнилась низким вибрирующим гулом. Сцепления залязгали, с мерзейшим звуком заскрежетало выламываемое из петель ограждение, вагон с платформой резко мотнуло из стороны в сторону. Неолорду пришлось припасть на четыре лапы, чтобы удержаться, а Лейю сбросило на насыпь. Бывали падения и пострашнее, но пока она поднималась, пошатываясь от головокружения и силясь понять, кто и как разблокировал поезд, её обступили наёмники, повторившие её путь. Тем временем из щелей, проделанных ими в дверных пазах, стали одно за другим высовываться бластерные дула.
-Леди, пригнитесь! – Лейю прикрыли, увлекли за границы зоны прострела, но такая развязка её никак не устраивала и она вывернулась, чтобы, расчехлив свой собственный бластер, заставить Чучело танцевать чечётку. Если бы не чёртов мутант, Моррингер не выкроил бы времени на то, чтобы перевести поезд на ручное управление и разогреть двигатели поезда до кондиции, на которой можно не беспокоиться о перекошенном и заваренном стальном шлагбауме.
За какие-то пять-шесть секунд локомотив набрал приличную скорость и попёр вперёд, да с такой силой, что Фэйтону, а за ним и Непьеру, ничего не осталось, кроме как отпрянуть от путей, чтобы не попасть между молотом и наковальней… Моррингер уходил! Загнанный в угол, почти повязанный, почти мёртвый, он спасал свою шкуру, оставляя позади разрушенную резиденцию, бесславно погибших секьюрити и всё остальное, что было оплотом его долгостройной, но внушительной и в перспективе золотой карьеры. Ругаться, плеватся и выкрикивать пустые угрозы Фэйтон посчитал позорным ребячеством, у него даже в мыслях не было клишированных фраз вроде «я тебя достану, вонючий урод». Он и так не планировал отпускать Моррингера восвояси легко и просто.
Не планировала и Лейя, но сперва она хотела избавиться от Чучела и, негласно разделив с Фэйтоном задачу, с разбегу заскочила на уходящую платформу в то последнее мгновение, когда она ещё была видна. Хватаясь за крепёжные петли, она подтянулась и широким взмахом меча потеснила Чучело к краю. Уже окружённая тьмой, она знала, что это до первого поворота, а то и вовсе до того, как вагон прибавит ходу. Как только поезд унёсся далеко от освещённой пещеры, преимуществ у неё уменьшилось, а у неолорда – наоборот. Он пошёл в слепую атаку, напрыгивая и бороздя когтями деревянное покрытие платформы, пару раз Лейе пришлось чуть ли не свеситься на руках над стремительно мелькающими внизу рельсами, когда он прекратил тщётные попытки её ударить и сделал ей подсечку, а потом грохнул кулаком по тому месту, где она, прокатившись, уцепилась за край. Меч был её светочем во тьме тоннеля, где отсутствовали даже сигнальные лампы на стенах, и только иррациональный страх Чучела перед сияющим лезвием удерживал его от одного уверенного манёвра, который мог не оставить Лейе никаких шансов.
Они оба почувствовали, что вагон набирает скорость – рывками платформа стала содрогаться и на ней невозможно стало стоять в полный рост… но у Чучела было шестнадцать изогнутых когтей, а у Лейи – ничего, кроме ног и одной руки. Он опять саданул по фанерному настилу и она потеряла опору, и, если бы не слепящий свет позади, следующий его замах был бы успешным…
-Фэйтон!
Если Фэйтон и не услышал её, то увидел, как благодаря его фарам Чучело промахнулся. Очередная неудача деморализовала неолорда и он получил возмездие за все свои вольности – Лейя упёрлась в крепёжные петли обеими ногами и ветвистая голубая молния с жужжанием соединила её выставленную вперёд свободную руку с телом чудовища. Судорога скрутила его, пронизав нестерпимой болью, и даже несмотря на бешеное давление встречного воздуха его отбросило к противоположному краю. Но это было не всё: когда он зашевелился, Лейя послала ему навстречу ещё одну волну Силы, спихивая с платформы… однако здесь Чучело не поддался и, окончательно распрощавшись с инстинктом самосохранения, прыгнул на неё с места. Брызжа вспененной слюной, он замахал кулаками и определённо перестарался – Лейя отклонилась с линии его бесконтрольного движения по инерции и подловила, по рукоять погрузив меч в его грудную клетку. Она довершила дело, рванув меч вверх и влево, в сторону сердца, и выдернула его, отпустив Чучело в свободный полёт на рельсы, а Фэйтон отмахнулся от туши с ошалелым неприличным воскликом.
Убрав меч и крепко взявшись за петли двумя руками, леди Вейдер с удовольствием, насколько это возможно на несущемся во тьму поезде, перевела дух, и, лениво оглядев ни на метр не отстающий эхолёт, обратила внимание на готовые к пуску кассетные бомбы.
-Эй, не вздумай…
Его прищуренный глаз, сверяющийся с мишенью, его оскал, перерастающий в ухмылку и смех, не слышимый за стеклом, но очевидно недобрый – всё, что запомнила Лейя перед тем, как он сгрёб её манипулятором, и, развернувшись в воздухе вполоборота, укрыл от осколков. Одновременно разорвавшиеся бомбы превратили тыл вагона в раскалённое, разваливающееся решето, и Фэйтон даже увидел, как внутри хаотично забегали пассажиры, но когда увесистый камень, а за ним ещё и ещё, стали валиться ему на радарный блок, выбор дальнейших действий предательски сузился до двух, а то и до одного – назад! Это и кричала ему Лейя, колотя по стеклу. Назад так назад… тем более, попсиховать Моррингеру пришлось так, что он долго не сможет спать – так думал Фэйтон, двигаясь в противоположном направлении и лавируя между падающими обломками.
Стоило лишь им миновать опасную зону, Лейя покачала головой и с чувством ругнулась:
-Засранец!
-Мне следовало понаблюдать, как ты отбиваешь осколки мечом? – Фэйтон смерил её самодовольным взглядом искоса и добавил чуть тише: - это было бы прикольно, но… излишне, я считаю.
В ответ Лейя не нашла ничего лучше, чем просто вздохнуть. Прав он, чёрт побери.
Станция, на которую они, наконец-то, вернулись, встретила их тишиной и спокойствием, не считая ругани пехотинцев Катодзи по поводу того, что им не досталось работы.
…-Да вот же он, вернулся, твой герой, - хохотал Ройд. Виктория Сян, к беспокойствам которой он невольно проникся сочувствием, успела задать вопрос «где Фэйтон?» всему его взводу, и получить расплывчатые ответы, взвинтившие её состояние до нервных слёз.
Викки обернулась, увидела приземляющийся серый эхолёт, с которого свисала потрёпанная Лейя, и, пока его пилот выбирался наружу, почти что приплясывала на месте от нетерпения. Она не могла похвастаться прыгучестью, но, повисая на шее у Фэйтона, практически не заметила, как преодолела внушительную разницу в их росте. Был ли он шокирован? Ещё бы! Но далеко не тем, сколько эмоций вложила она в свою радость от того, что он не ранен... а самим фактом, что именно таким – ярким, открытым, ничем не скованным, смелым, но нежным – было её счастье. И, когда вокруг неё сомкнулись его руки, её оставил в покое пропитанный болью мир.
-Раздавишь, - прошептала она ему на ухо. Это была не более чем шутка, Викки меньше всего хотелось, чтобы Фэйтон поставил её на землю, но он и не собирался. Усевшись на шагатель эхолёта, он посадил её к себе на колено и чуть-чуть отстранил от себя, но лишь для того, чтобы утереть копоть с её лица, пригладить волосы, прикоснуться к подбородку и заставить её поднять глаза.
-Хрен с ним, с Моррингером, - сказал он небрежно, - пусть подождёт, пока что мне не до него.
-Фэйтон, - неверие и замешательстви промелькнуло в голосе Викки. Она его не узнавала, - ты стал такой… самостоятельный. Вряд ли тебе теперь нужен куратор…
-Куратор – нет, - гордо подтвердил он, - но ты – нужна.
Она снова прильнула к нему, уткнувшись в его грудь носом. Ещё подрагивая от утихающего плача и страха перед тем, что всё это всего лишь галлюцинация, она уже чувствовала, как лихорадочная тревожность уходит и растворяется в сладком тепле. Вокруг было так тихо, что всё, произошедшее за этот битый час, показалось ей бредом истощённого мозга.
-Нам бы сменить обстановку, - аккуратно привлекая внимание Фэйтона, спросила Лейя.
-Да, надо.
И только сейчас они трое придали значение досадливому причитанию, которым Непьер делился с вылезшими покурить пилотами RA-678, Металлургом, Ройдом и Катодзи. Его красноречивый спич касался видеосистемы, получившей повреждения, из-за которых запись вышла низкокачественной, и фэйтоновского «нахрапистого эгоизма, доставшегося явно по наследству»… пираты понимающе кивали и поддакивали, не проникаясь, впрочем, масштабом его проблемы.
-В следующий раз, - встретившись взглядом с Фэйтоном, он подошёл и погрозил кулаком, - я тебя к нему и на парсек не подпущу! Он серьёзный государственный преступник, и это моя работа…
-Работа не волк, - внаглую игнорируя его жестикуляцию, откликнулся Фэйтон. Он уделял больше внимания забавному хвостику на голове Викки, чем кипятящемуся копу, - дальше напомнить?
-Спасибо! Но, ладно, с тобой позже потолкуем. Сначала надо бы, реально, сменить обстановку. Я знаю одну точку недалеко отсюда, самое лучшее место, чтобы подвести итоги…
-И съесть шницель, - не в тему, но очень даже к месту, перебил его Фэйтон, - с кровью.

отредактировано: 20-11-2010 12:43 - Лои-Сан

Здорово))) Еще будет?

Конечно! Надо же все хвосты подобрать.

Лои-Сан значит запасаюсь терпением)))

Просторный трёхэтажный дом с амбарами и мельницей в небольшой рощице возле озера в последнее время пустовал, но этой ночью его окна снова светились. Ферма в восемнадцати километрах от Чикаго, пришедшая в запустение задолго до войны, осталась бесхозной и после неё. Это не могло не радовать: иначе двум отрядам, пиратскому и наёмничьему, негде было бы отдохнуть после успешно, хоть и не без потерь, проведённой операции. Когда-то лидеры Сопротивления, в том числе и сам Непьер, встречались здесь для разработки партизанских диверсий, теперь же Шон иронично качал головой, глядя на компанию, которую он сюда привёл. Сборная солянка… шумно выдохнув, он не дал мозгу перегрузиться и вернулся к тому, чем занимался – уединённо сидя в эхолёте, он копался в видео, готовя его к отсылке в нужные инстанции. В связи с тем, что кое-какие личности настоятельно попросили вымарать их из «блокбастера», задачка это была не из простых.
Неподалёку раздавался плеск воды, болтовня и смех, взвод Ройда дружно мыл эхолёты. Конечно же, они распугали всю рыбу, с помощью которой предполагалось решать проблему кормёжки сорока шести (считая наёмников, спасённых заложников и «руководство») голодных единиц личного состава, но пираты и не утруждали себя бдением с удочками. Поглушив рыбу взрывчаткой, они собрали «улов» в вёдра и отнесли поварам, роль которых взяли на себя трое пехотинцев. Лицезрея это варварство от начала до конца, Непьер хотел высказать Криоптусу всё, что думал о его отребье, но, услышав мольбы своего желудка, сухо обронил нейтральное «капитан, займитесь дисциплиной»…

«Молния» и «Валькирия» стояли рядом, с открытыми люками и опущенными трапами – и у наёмников, и у пиратов были раненые, и Викки, единственной обладательнице медицинского образования, пришлось работать на два фронта, снуя из корабля в корабль. Ей понемногу помогала Лейя и двое пиратов, знающих толк в первой помощи, но этого было мало… Фэйтон некоторое время наблюдал за Викки с расстояния, отмечая, что она очень неплохой военврач, и жалея, что никак не может ей в данный момент пригодиться. Кто она? Учёная с докторской степенью, не последнее лицо на кафедре военной медицины в Институте Военно-Космических Разработок в Рио-де-Жанейро. А он кто? Всего лишь объект… что и подтверждает клеймо «P-2 GR-1».
«Надо вытравить», - подумал он, почесав тёмно-синие буквы на плече. Внезапно накатившая тревожная грусть толкала его на путь всё более глубокого и жестокого самокопания, но он не стал на этом зацикливаться, направившись к озеру, мыть эхолёт. Практика доказывала: побороть уныние можно только углубившись с головой во что-нибудь полезное. Закончив, он вымылся сам, с большим удовольствием стянув с себя измазанный сажей жёсткий комбинезон и взамен надев свои джинсы, майку и клёпаные ботинки, привычные и удобные… а ещё он снял бандану. Без неё он всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке в присутствии посторонних землян, но и это он решил перебороть.
Из домика, где варилась в котле рыба и жарились на углях походные лепёшки, уже тянуло вкусным дымком, и Фэйтон хотел было пойти обратно, к свету костров и весёлой мирной суете, где ему ничто не угрожало, но приструнил аппетит и резко отвернулся. Его понесло в рощу, где он мог бы побыть один и привести эмоции в порядок, однако его вовремя отловили.
-Вот ты где… слушай, сделай добряк, а?
Фэйтон хотел фыркнуть и продолжить путь, но это всё же был Металлург, длинная толстая сигара у него в зубах рассеивала темноту, как маленький факел. Бесцеремонен, как всегда, но, учитывая, сколько добряков он сделал для изгоя, не имеющего за душой ни гроша…
-Что именно?
-Её величество изволила продрать глаза, - сообщил капитан неуверенным шёпотом. Во избежание побега и неадекватных выходок Ливии он запер её в своей каюте, поглядывая на неё через монитор в кабине, но никак не ожидал, что она придёт в себя так рано.
-И… что?
-Проведай её! Ну… хавчик отнеси. И колёса, вот, - порылся он в кармане и дал Фэйтону пригоршню пилюль, среди которых был аспирин, обезболивающее и успокоительное.
-Хм, ладно, сделаю, как просишь, но почему я?
-А кто, я что ли?! Мне некогда, я Симбаккой связаться должен, - объяснился Криоптус, - и не ребят же моих к ней посылать? Она дико ненавидит землян! А ещё, говорят, она суицидальная…
Когда они вернулись, повара уже пригасили кострища под котлами. Народ сбегался в дом, предвкушая славный ужин (а какой ужин не славный после битвы-то?), и пираты отличались особым рвением, Ройд требовал себе целую рыбину… Лейя назидательно комментировала его бескультурие в духе «вот так делать не надо», любуясь на чинно трапезничающих наёмников. Имперские воины умели держать марку. Среди стука ложек и громких пиратских восторгов по поводу супа даже Непьер не заметил появления и исчезновениия Фэйтона, налившего порцию явно не для себя.

Открыв дверь с помощью выданного Металлургом магнитного ключа, он поймал себя на том, что боится пролить уху. Чтобы этого гарантированно не произошло, он поставил чашку на столик возле дивана и замер, как вкопанный, с сомнением оглядывая лежащую на боку Ливию. На то, что она уже в сознании, указывали быстро шевелящиеся глаза под закрытыми… нет, плотно сжатыми, напряжёнными веками. Дышала она тоже очень тяжело и неритмично.
«И чего ты боишься? – укорил Фэйтон сам себя, - если даже у демонов твоей памяти кишка тонка уволочь тебя в прошлое, то ей это тем более не под силу… соберись, тряпка!»
Он устыдился, подбодрил себя и сел на край дивана, в одной руке перекатывая гладкие таблетки, а другой неназойливо потормошив соплеменницу за плечо.
-Ливия.
Почему-то он ждал, что она вскочит и рывком шарахнется от него, как от прокажённого, или ударит, как сделал бы больной истерией человек, но Ливия его удивила… вздрогнув, она приоткрыла глаза, нерешительно, но без страха, будто заново родившаяся, то бишь извлечённая из инкубатора, и на её заострившемся лице снова обозначилась та самая улыбка. Блаженная.
-Фэйтон… ты же Фэйтон, да?.. – дрогнули высхшие губы. Она медленно приподнялась на руках и села, пододвинувшись ближе.
-Да. – Он кивнул, не лукавя, - Фэйтон-2.
Ливия проигнорировала «два». Её уши сработали как фильтр и не пропустили это слово в её воображение, в котором она жила сейчас отдельной, на миллион парсек удалённой от реального мира, жизнью. Перед ней сидел он. Здоровый, сильный… молодой. Стало быть, верны были мистические воззрения землян о том, что за серым смертным занавесом усопшие выглядят так, как выглядели в лучшие свои годы! Ливия была слишком взволнованна, чтобы начать рассматривать саму себя, но если бы она заглянула в зеркало, захватившие её разум иллюзии явили бы ей ту искрящуюся жизнью юную девушку, которой была она на Марсе сорок четыре года назад.
-Фэйтон…
Слыша голос, заворожённо произносящий его имя, Фэйтон не мог понять, что с ней происходит, но понял мгновенно, стоило лишь Ливии сократить дистанцию – резко, порывисто и почти до нуля, так, что ему стало крайне некомфортно. Её правая рука крепко обвила его шею, а левая стала изучать рельефные пятна на лбу… левый жёлтый треугольничек, правый, затем красный ромбик посередине. Пальцы пробежали по бровям и носу, чуть задержались на высоких скулах, скользнули к губам – но дальше Фэйтон справился с минутным параличом, мягким движением высвободился из её рук и не до боли, но чувствительно сжал её запястья, возвращая себе контроль.
-Ливия, ты в бреду, - констатировал он.
-Ч-что ты говоришь, Фэйтон? – моргнула она, не переставая улыбаться, - мы ведь оба уже мертвы, нет больше нужды скрывать друг от друга наши чувства…
-Ливия, послушай, - встряхнул он её и похлопал по щеке, - я не тот Фэйтон, которого ты хотела бы видеть. Я его клон. В отличие от него, я живой, и ты пока что тоже. О твоих суицидах я наслышан, но мой тебе совет: бросай это дело… лучше супу поешь. И пилюли выпей.
«Хреновый из меня психотерапевт», - усмехнулся он про себя.
-К-к-какие пилюли?.. – улыбка ушла, Ливия напряглась всем телом и ощущение боли вернулось к ней, лучше всяких слов разрушив ажурную фантазию, а смерть, которую она придумала, осталась позади. Исполненный горечи взгляд обиженно переполз с таблеток в руке Фэйтона на его лицо.
-Я не он, - очень тихо произнёс он фразу, через которую уже привык выражать свою сущность, и добавил, пережив нечто вроде вины за причинённое несчастной женщине разочарование: - он умер.
Ещё несколько секунд Ливия всё так же лелеяла давно истлевший образ, но постепенно возвращалась в реальность. Слёзы размыли видимость, и, когда она сморгнула их, видение бесследно истаяло, и она осознала, что этот Фэйтон действительно другой… живой.
-Пилюли, - настаивал он, подбрасывая их на ладони.
-Есть, чем запить? – хрипло спросила она.
Вопрос его обрадовал. Убеждённые самоубийцы не принимают лекарств! Ливию подменили? Он поискал вокруг воду, и, не нашедши, интуитивно сунулся в миниатюрный холодильник за диваном, где покоились разные ёмкости с жидкостями, не все из которых содержали спирт.
-Вспомни хорошенечко, - пока Ливия жадно пила квас, прогоняя привкус таблеток, Фэйтон решил прояснить её память и заодно отвлечь от самоедства, - ты ведь меня уже видела. Он при тебе разбудил последних клонов Шивы, Дракониса и Тайфуниса… - получив медленный кивок, он не преминул продолжить: - а рядом с ними была ещё одна капсула.
-Да, - опустошённо подтвердила Ливия, поставив недопитую бутылку на стол. – Он берёг тебя… у него был целый штат медиков, а когда все предали и покинули его, он заботился о тебе сам, потому что не доверил бы это ни Преториусу, ни даже мне. Насколько я помню, он не планировал будить тебя до… м-м, до самых последних минут своей жизни…
-В течение которых он разлагался заживо! – не сдержавшись, Фэйтон с сарказмом перебил её, - я благодарен Наре Бёрнс за то, что положила этому конец.
-Я знаю… - поёжилась Ливия, и, испугавшись своих слов, призналась: - я тоже. Она сделала то, что должна была сделать я, как он и просил, когда был ещё в здравом уме.
-Прости меня, - Фэйтон взял себя в руки, поспешно выправляя русло диалога, но оно и не искривлялось, Ливия пропустила колкость мимо ушей и поплыла на волнах ностальгии:
-Я любила его с самой первой встречи… хочешь, расскажу, какой она была?
Она начала, не дожидаясь одобрения или отказа. Да, его ждал ужин, он хотел, чтобы Викки скорее разобралась с ранеными и освободилась, но он всё равно сидел и слушал Ливию… и словно видел её ранние годы, проведённые в Магинусском Университете.
В 2078 году по приказу Фэйтона-1 на Марсе было построено первое учебное заведение специально для неосапиантов, где молодые особи, выведенные взамен погибших в восстании, могли получить образование не хуже, чем человеческая молодёжь. Первыми преподавателями были люди, но со временем их потеснили вчерашние выпускники, одной из которых была и Ливия, с отличием окончившая истфак. В контексте истории она увлекалась культурологией и её окружала небольшая группка студентов, вдохновлённых её статьями о том, что у неосапиантов должна быть своя собственная культура без оглядок на землян. Они регулярно собирались после лекций в галерее под открытым небом, а могли и отправиться гулять по городу, и однажды, во время такого вот «семинара на выезде», Ливия почувствовала на себе внимательный взгляд. Генерал-губернатор часто «ходил в народ» – разумеется, с охраной и при оружии, но к девушке, сидящей в компании друзей у фонтана на площади, он подошёл один и без малейшего официоза поинтересовался, не та ли она Ливия, которую сайты и газеты о светской жизни Магинуса описывали как «восходящую звезду неосапиантского будущего». Ливия ответила уклончиво, сомневаясь в заслуженности титула, но от Фэйтона-1 не укрылось, что её щёки приобрели фиолетовый оттенок, и он улыбнулся, сказав, что не стоит стесняться очевидного. Он пожелал ей успехов во всех начинаниях и они попрощались, а вскоре она получила письмо с предложением встретиться снова у того же фонтана, но при звёздах… и эту встречу благословила судьба. Вождь пришёл с карманным компьютером и показал Ливии несколько 3D-картин, предложив угадать с трёх раз, кто их смоделировал, но она догадалась с первого раза и даже не допускала мысли, что автором мог быть какой-нибудь «полноценный», то есть белокожий и волосатый, художник. В картинах генерал-губернатора всегда была тьма космоса, но свет звёзд и галактик был таким живым, что, казалось, распространялся за пределы рисунка. Именно это сделало Ливию ценительницей его творчества, которое видели только её глаза. Она умела хранить секреты… этим и закончила она свой монолог.
-Спасибо, - искренне шепнул Фэйтон. Он не жалел, что задержался в каюте.
-Не за что. Кто-то ведь должен это помнить после меня, правда? – Ливия покачала головой, удивляясь своей откровенности, - ты самый достойный… для этого и ещё для кое-чего. Моррингер выдирал это из меня клещами, а тебе я скажу сама, потому что это мой долг, - впилась она глазами в помрачневшего «престолонаследника», - запоминай: Антарктика. Восемьдесят три, пятьдесят два.
-Неужели это то самое… - подумал он о завещании со сбоем кодировки в конце.
-То самое! Распорядись, пожалуйста, с умом. Даже такие вещи можно использовать во благо, а не во зло… а теперь, если не возражаешь, я всё-таки съем этот суп.
-Не возражаю, - лишь на это Фэйтона и хватило. Ему только что-то вручили, ни много, ни мало, «устройство судного дня», не хватало только блестящей упаковки с бантиком и блёстками и значков с указаниями – не переворачивать, не держать близко к огню, беречь от детей…
Ливия набросилась на остывшую тарелку, как оголодавший зверь, и он окончательно удостоверился, что его совет насчёт самоубийства она приняла к сведению всерьёз. Не мешая ей утолять недельный голод, он пулей вылетел из каюты и наконец-то сам добрался до супа, которого на дне котла оставалось совсем чуть-чуть. Не шницель с кровью, но и не сухпай.

Восемь пациентов! Ранения разные, от поверхностных плазменных ожогов до глубоких повреждений внутренних органов и костей… сказать, что Виктория умаялась - не сказать ничего. А ведь их могло быть и больше, раны могли быть и тяжелее. Нет, думать об этом сейчас нельзя, лучше порадоваться, что всё закончилось, и что никто из пострадавших не смертник. Присев у костра и в один присест прикончив кружку супа, Викки почувствовала, как веки наливаются тяжестью.
-На, взбодрись, - вручила ей Лейя чашку чёрного кофе.
-Может, не надо?..
-Надо. Мы не должны долго здесь задерживаться.
-А куда нам дальше? – со вздохом взяв кружку, она отпила глоток, - я даже в Рио вернуться не могу, боюсь. Надеюсь, у Фэйтона побольше идей. Кстати, где он?
-К Ливии пошел, - Лейя села рядом и отхлебнула из своей чашки. - Дальше я отправлю своих людей домой, заберу у мужа дочку и на Базу отправлюсь, а вам останется срач разгребать. - Лейя помолчала, глядя на Викторию. - Чем тебя так Рио пугает?
-Ливия здесь? Она выжила?.. – на автомате вырвались вопросы. После их не особо мирного расставания она думала, что неосапиантка покончила-таки с собой там, в подземелье… но вопрос Лейи тоже требовал ответа: - там я снова могу угодить в капкан. Ты думаешь, Моррингер успокоится?..
-Её подобрали, когда она без сознания в туннеле валялась. Фэйтон, кажется, и подобрал, - поделилась Лейя наспех собранными сведениями. - Моррингер... вряд ли, но этим пусть уже Непьер занимается. Пусть он же тебя и спрячет куда-нибудь. А что за капкан?
Викки поёжилась, то ли от холода, то ли от неприятных переживаний, и села ближе к костру. Для октябрьской ночи её лёгкие брюки и кофточка были неоправданно лёгкой одеждой.
-Да так… с профессором перемолвилась. Он спит сейчас, - мотнула она головой в сторону «Валькирии», куда наёмники проводили учёного, - он рассказал, что райнеровы ищейки вышли на него в его же институте, и они же пасли его в прокуратуре. Где гарантии, что со мной не будет так же?
-Первое время можешь не беспокоиться. Сейчас этой парочке надо отдышаться и раны зализать. А еще найти укромную нору, что будет не так просто - Непьер уже чего-то там мутит с Интерполом. Еще раз говорю: поговори с Непьером, пусть подумает, как тебя защитить.
-Хорошо, - Викки откинула со лба чёлку и улыбнулась. Действительно, и Моррингер, и Райнер получили по горчичнику на задницы. – А Фэйтону что предложить? Знаешь, он… - перешла она на шёпот, наклонившись к уху Лейи, - отрастил зубки. Я так за него радуюсь! Но сама посуди, он сейчас никого не станет слушать, даже меня.
-Слушать, может, и нет. А прислушиваться будет. Он помимо зубок еще и мозги себе вырастил хорошие. Не пропадёт.
Виктория засмеялась. Фэйтон доказал, что в няньке он больше не нуждается. Он стал бойцом, и если бы, например, захотел податься в пираты, как тот же Криоптус, то в любой смешанный клан его приняли бы без вопросов. Но что хочет увидеть за горизонтом он сам? Этой тайны он ещё никому не раскрыл, и Викки сильно сомневалась, что ему нужны чьи-либо наставления. Он вырос.
-Да, Лейя, - начала она новую тему, - где ты так хорошо научилась говорить по-английски?
-На Терре же и научилась, - улыбнулась Лейя. - Я тут и училась, и отпуск затянувшийся провела.
-Училась? И… где, если не секрет?
-Не секрет. В Академии Эхофлота.
-А окончила давно? – оживилась Викки, потеснив свою сонливость. Учёба в Академии Эхофлота была самым светлым и радостным временем в её жизни, - я, увы, боевое направление не потянула, бросила… но вовремя перевелась на медкафедру и не пожалела.
-Лет семь назад. У меня нет диплома командира, я на младших курсах училась, там, где солдат готовят. Но повоевать на стороне Эхофлота так и не довелось.
Лейя улыбнулась воспоминаниям. Это было очень интересное время. Время, когда она жила, как обычный человек, на время забросив Силу и джедайские практики в далекий, пыльный и темный угол.
-А мне довелось, - хмыкнула Виктория, допив кофе, - можешь поднять меня на смех, но медотсек «Резолюта» - такое же поле битвы, как и любое другое… эх, больная тема, и это даже на каламбур не тянет. Но всё-таки, где-то ведь ты научилась командовать. И Силу применять тоже. В Академии этому не учат, а жаль.
-Командовать я научилась тогда, когда меня в Империю заслали. А Силу меня всю жизнь учили применять. Сначала джедаи, потом сит-лорд, а теперь сама. Интересное занятие, оказывается. Я, кстати, пока в Академии училась, Силу не использовала. Такой вот был у меня эксперимент: понять, смогу ли я жить, как обычный человек. Смогла. Так что не переживай насчет того, что ты неодаренная.
-Ну, недавно мне впрямь было как-то… грустно, - пожала плечами Викки, опустив глаза. Момент, когда она внезапно расстроилась из-за того, что познать Силу дано не всем, давно ушёл в прошлое, и она говорила об этом спокойно. – Но я не из тех, кто себя оплакивает. Я и так очень слабая, и если я буду убиваться ещё и из-за этого, то в один прекрасный день проснусь в психушке.
-Нет, ты не слабая. Непривычная, вот правильное слово. У слабой просто не хватило бы духу пойти наперекор директивам и инструкциям. Другое дело, что с тобой вся эта катавасия впервые произошла, вот ты просто силы и не рассчитала.
Викки посмотрела на предмет разговора под другим углом, не так, как обычно. Лейя верно подметила – к тому, что с ней стряслось чуть меньше чем за две недели, она была не готова, а готовиться никто бы и не позволил, но, прояви она истинную слабость, она сошла бы с дистанции в самом начале, когда инспекторы от Райнера оценили состояние Фэйтона как удовлетворительное. Она обычный человек, может быть даже чуть более обычный, чем её убитые коллеги, тот же Арнелл, но из всей научной группы только она одна пожалела существо в биокамере, против которого ополчился весь мир, и так долго продержалась в борьбе с влиятельными, небедными врагами.
-Что такое Сила? – раздумья о слабости вернули её к противоположному.
-Грубо говоря, энергетическое поле, которое существует абсолютно везде. В том числе и во всех живых существах.
-Тогда почему пользоваться ею могут не все, а только… «избранные»?
-Потому что это зависит от предрасположенности. А предрасположенность определяется количеством мидихлориан в организме существа.
-Мидихлориан? – слово казалось смутно знакомым, но не было таковым, - это… что?
-Это существа такие микроскопические, которые живут в нашей крови. Они являются проводниками Силы, и нужно довольно много времени, чтобы научиться контролировать свое тело, а потом и Силу.
-Вот бы под микроскопом поглядеть! – воскликнула Викки. Она привалилась к большому баулу со снаряжением, у неё уже закрывались глаза, но разговор её не отпускал. Существа, подобные привычным бактериям-симбионтам, но способные дать своему хозяину власть над разлитой по всей вселенной неизвестной энергией…звучало сенсационно, и голова шла кругом.
-Хорошо, отолью тебе немного своей крови, - хихикнула Лейя, - и покажу, куда смотреть.
-Ой, спасибо… - радостно схватилась Викки за мысль, не уловив, что это шутка. Горячий воздух от костра поднимался вверх и ей казалось, что лицо Лейи дрожит, как картинка на мониторе… но попытка проморгаться привела лишь к тому, что глаза слиплись и не открылись. Она завернулась в брезент, из которого делали носилки для раненых, и уже не слышала, как леди Вейдер поднялась, размяла затёкшие ноги и ушла в рубку «Молнии» - вызывать специальный транспорт для отправки своих людей на «Исполнитель». Как выяснилось, под крылом шаттла всё это время стоял притаившийся в тени Фэйтон. Лейя на него чуть не натолкнулась, но вместо укоризненного напоминания, что подслушивать нехорошо, приложила к губам палец и указала на то место, где доктора сморил сон.
Бесшумно пробравшись между скамейками и сваленными в кучу мешками с предметами первой необходимости, он увидел Викки лежащей на расстеленном брезенте возле баула. Необходимость прооперировать и перевязать раненых выжала её, как лимон, и они так и не успели как следует обо всём друг друга расспросить, извиниться, объясниться… Казалось бы, на праздную болтовню ни о чём времени было вдоволь, на протяжении двухчасового перелёта из Аппалачей в «штаб-квартиру Сопротивления» они без умолку болтали по видеоканалу, он в своём эхолёте, а она на заднем кресле «голиафа», но это не то, чего хотели они оба. Были темы, которые приятнее обсуждать без свидетелей, и слова, которые говорятся не с помощью электронных средств связи, а только глядя глазами в глаза.
«Бедная… ты так устаёшь, но всё равно не сдаёшься, - Фэйтон обратился к Виктории в своих мыслях, но так, будто она могла их слышать. – На таких, как ты, наверное, держатся целые армии…».
Он осторожно вытащил её из-под импровозированного одеяла и взял на руки, чтобы отнести на борт шаттла, и она тут же тесно прижалась к нему, прячась от ночного холода.
-Ммхммм… Фэйтон…
Место для ночлега можно было найти и в фермерском домике, но там вповалку разлеглись храпящие в голос пираты, так что каюта на «Валькирии», несмотря на запах топлива, была предпочтительнее.
Фэйтону захотелось поцеловать Викки в носик, а потом сказать ей на ушко, что он никогда больше не бросит её одну, но… вот как назло, а? Фотоэлемент двери среагировал на тень, она отъехала в сторону и в проёме молчаливо выросла мужская фигура с засунутыми в карманы руками. Никто иной, как Непьер – сдержал-таки слово, пришёл потолковать. Его счастье, что у него хватило ума не открывать рот прямо здесь! Он буравил их обоих тяжёлым терпеливым взглядом, и Фэйтон понял, что спорить с ним будет крайне неплодотворной затеей. С неохотой отпустив Викки, он снял с неё обувь и помог зарыться в скромную постель, ласково провёл рукой по волосам и плечу, как бы извиняясь за то, что должен уйти… а затем проследовал в рубку за полицейским.

-Ну, давай, начинай нотацию, - сказал он, окружив себя воображаемой зеркальной стеной, когда звуконепроницаемая дверь отсекла их от остальной части «Валькирии».
-Вот ещё, нотации тебе читать! Мы здесь не для этого собрались, - миролюбиво ответил Шон.
Фэйтон понял, что он имеет в виду. По пути сюда он угрюмо глядел в пол, ничего не видя вокруг себя, а подняв глаза, заметил в экипажных креслах усталую Лейю, слегка подвыпившего Криоптуса, более-менее оклемавшегося профессора Дирка и бодрого, похорошевшего Томаса Веласкеса. Последний при виде него нервно поёрзал в кресле, но ничем иным своё беспокойство не выразил.
-Вот теперь все в сборе, - указав Фэйтону на последнее свободное место, коп остался стоять и, набрав в грудь побольше воздуха, начал с самого главного: - я смотрю правде в глаза и понимаю, что это была совместная операция. Ещё пока я ничего никому не отсылал. Не посоветовавшись с вами, я бы не стал этого делать… потому, что ваши люди, - обратился он к Девочке и Металлургу, - не должны остаться в накладе. Кто-то не разделит награду с товарищами… земля им пухом. Я клоню к тому, что медведь ещё не убит, но вы уже можете поделить его шкуру. В списке активов Моррингера есть теневой счёт в безвестном африканском банке. О нём никто не знает, неизвестно, из каких источников он пополняется, но он большой, хватит всем… я бы даже позавидовал, если бы имел право.
-Я беру капиталом, - довольно заявила Лейя. – Сам понимаешь, доллар в Галактике не ходит.
-И я, - присоединился Барон, приложившись к фляжке с ромом, - на Титане в цене натурпродукт.
-Об этом пусть у вас голова болит, - Непьер махнул рукой, - бабло ваше, пилите сами… уж как вы его в капитал переведёте – меня не волнует, я об этом даже слышать не хочу. Моё дело маленькое, стереть из файла реквизиты и сделать вид, что так и было. Мне и так погано оттого, что я иду на такую сделку с совестью, но тут ничего не поделаешь, на войне то же самое сделал Эхофлот и в частности Уинфилд, ибо без пиратов от нас не осталось бы ни рожек, ни ножек.
-Не парься, мы в теме, - оборвал его Металлург, - что там дальше по культурной программе?
-Безопасность Томаса и мистера Дирка.
-Мне нужно в мой клуб! – подал голос Веласкес, - там же у всех, наверное, душа не на месте…
-А мне – в институт, - сказал Дирк и закашлялся. У него до сих пор всё плыло в глазах.
-Будет вам и клуб, и институт! – строго ответил Непьер, успокаивая их, - но не всё сразу. Когда я буду отсылать данные, куда надо, я распоряжусь дать прессе зелёный свет. Не пройдёт и дня, как ваши злоключения будут в Сети и во всех газетах, а это свяжет руки и Моррингеру, и коррумпированным козлам в прокуратуре. Их тоже в разработку возьмём, не волнуйтесь… ну, а после этого я переправлю вас туда, где вы будете под круглосуточной защитой полиции. Вопросы есть?
-Есть, - как школьник, поднял руку Томас, - ты уверен, что коррумрированных козлов нет у вас?
-Буду честен: Моррингер – тяжеловес, у него много где есть глаза и уши… но вам в данный момент на свету будет спокойнее, чем в тени, ты со мной согласен, Том?
-Я тебе верю, ты же мой друг. Какие проблемы? Просто мы с Бароном надумали организовать его ребятам вечеринку… - сгладил Веласкес острый угол.
-Да это Ройд изнемогает! – перевёл стрелки Криоптус, - а я и потерпеть могу.
Противореча своим словам, он снова отхлебнул рома, поймал заинтригованный взгляд Фэйтона и сунул благоухающую спиртным духом фляжку ему под нос:
-Выпейте, вашество, полечите нервишки.
Не спеша, немного заторможенно, Фэйтон взял предложенное, нюхнул, попробовал. Первым позывом было выплюнуть жгучую гадость, но, посмаковав, он нашёл её кисло-сладкой и вполне сносной… для успокоения нервов, не больше. Молча поблагодарив собрата, он вернул ему фляжку и спросил:
-А твой путь куда лежит?
-Денёк-другой тут отдохну… надеюсь, мистер коп не в претензии. Перед Симбаккой отчитаюсь, приведу в порядок шаттл, а потом на флагман и домой. Люция заждалась.
-О, баронессе мой горячий привет! Как у неё дела? – расцвела праздным любопытством Лейя.
-В одиночку трудно, а так всё как обычно, живность, айкидо и эта её новая матричная радость, забыл название. Она там весь сервак нагибает…
-Так-так, что-то мы отвлеклись, а я ещё с Фэйтоном не разобрался, - напомнил о себе Непьер.
Фэйтон навострил уши, отвлёкся от изучения рифлёного покрытия на полу и стал по привычке ждать нотаций, но вместо них услышал здравое предложение:
-Вы с Викторией пока перекантуетесь здесь. Можно, конечно, и её отправить с Томом и профессором, но я знаю, что она упрётся рогом... - понизив тон, Непьер обрубил ветвь мысли как взрывоопасную, - и я пока что с вами до кучи, но это называется не «пасти», а «работать в команде».
-А команда хорошая получилась, - хихикнула Лейя, услышав из его уст свою фразу.
-Я не закончил! Фэйтон, ты должен понимать, что слова из песни не выкинешь. Из видео я тебя вытер, соответствующие протоколы Моррингера тоже пока придержу у себя, но, сколько верёвочке ни виться… - развёл Шон руками, - тайное станет явным, а спрашивать будут с меня. Я хочу, чтобы ты сам придумал какую-нибудь легенду о том, почему файлы, касающиеся твоей персоны, Интерпол получит не сразу, а чуть погодя. Ну, скажем, когда тебя и след простынет. Оставаться на Земле тебе нельзя, советую заранее задуматься об эмиграции в тридевятое царство.
-Задумался, - кивнул Фэйтон, - визу оформлять надо?
Расхохотались все, даже сдержанный профессор Дирк. Губы Непьера тоже тронул смешок, но он усилием воли снова напустил на себя деловой вид и одёрнул сына солнца:
-Шутки в сторону! В Конгрессе и Минобороны будут задавать мне конкретный вопрос, и мне уже сейчас нужен конкретный ответ, от которого зависит и твоё благополучие тоже. Я, конечно, просвещу их о твоём распи… пардон, раздолбайстве и аполитичности, но разве они мне поверят?!
-Не рискуй, отсылай всё как есть и скажи, что меня не смогли откачать, - отсмеявшись, Фэйтон предложил первый пришедший на ум вариант, - не вытащили из анабиоза. Такое бывает.
-Неплохая идея, - вставил профессор. Все взгляды обратились в его сторону, - за эту версию и я могу замолвить слово, и та медсестричка, уволенная за неразбериху с ампулами…
-Какая ещё медсестричка? – прищурился Фэйтон. Он давно хотел расспросить профессора о том, как всё начиналось, и вот представился очень удобный повод.
-Мелочи… полагаю, её подставили, но это уже не докажешь. Леди Вейдер знает, но остальным и тебе я ещё не рассказывал. Правительственная следственная комиссия определила тебя под надзор своей медслужбы, где я работал до того, как Райнер затащил меня в свой проект. Там редко меняется персонал, но однажды все младшие кадры перетасовали, как колоду карт, наняли кучу новых… подозреваю, за этим стояли агенты Моррингера. Первое время всё шло как прежде, но вдруг наиболее неопытную сотрудницу обвинили в том, что она по ошибке вколола тебе не тот препарат, от которого твоё состояние якобы резко ухудшилось. О, что началось… вся лаборатория встала на уши, девчонку выкинули, а может быть, даже убрали, и в таком случае нам не стоит рассчитывать на её показания. И тут же – оп-ля! – меня зовут в генно-инженерную фирму, ну а я дурак что ли отказываться от работы по специальности? Мне там понравилось, но увы, недолго музыка играла… люди в сером заявились с ордером ко мне домой. На вопрос, по какому праву, отвечали, что комиссия требует от меня завершить дела государственной важности на старом месте, а потом уже валить на все четыре стороны. Выбора у меня не было. Я собрался, сел в машину, которая полгода возила меня на работу и обратно, но на этот раз она увезла меня в частный аэропорт. А оттуда был самолёт до Гренландии, где я снова с тобой и повстречался, - усмехнулся Дирк, оценив масштаб информации, которой нагрузил Фэйтона, - примерно такую же историю рассказал бы и научный руководитель Викки, Майкл Арнелл, разве что им обоим вполне мирно предложили подвизаться на ниве нейрологии. Вот так-то.
-Ясно, - буркнул Фэйтон.
-И ещё, пока не забыл, - поспешил добавить Дирк, - в гренландской лаборатории я подслушал переговоры секьюрити с самим Моррингером… только тогда я ещё не знал, с кем они общаются, голос был искажён компьютером. В общем, убийство научной группы планировали свалить на тебя.
-Не новость. Подобные вещи он и на Марсе делал…
-Господа хорошие! – Лейя звонко привлекла всеобщее внимание, встав с кресла, - мне пора. Сейчас за моими парнями прибудет челнок, а потом и я сама улечу, к мужу и дочери. Том, Фэйтон – ведите себя хорошо, слушайтесь Непьера, а ты, Металлург, маякни, как освободишься… я сменю у нашего трофея пароль и тебе в шифре скину. Ну всё, всем спасибо, всем чао.
Встряхнув своей волнистой гривой, она вышла, а спустя пару минут не замедлил послышаться свист приземляющегося транспортного средства. Так как достойных обсуждения тем больше не нашлось, в рубке повисла тишина, а ознаменовал конец совещания громкий зевок Томаса.

Наутро сопротивленческая «штаб-квартира» опустела, но только наполовину. Первый и второй этажи дома всё так же занимали пиратские эхолётчики и пехота, «Валькирия» пока что тоже стояла на берегу, рядом с вмятинами от шасси улетевшей «Молнии».
Казалось, что временно вернулся сентябрь. Ветер разметал и развеял клочки облаков, на светлое поле небосвода выползло почти по-летнему тёплое солнце, и вода в озере снова стала синеватой. Рыбачить в ней после вчерашней «бомбёжки» было делом неблагодарным, но завтрак всё равно был по расписанию: в погребе случайно обнаружился ящик консервов, лежавший там ещё с войны…
-Шон! – в запертую на засов дверь комнаты, где мертвецки спал Непьер, громко постучали.
Недовольно завозившись на жёстком матрасе, полицейский что-то бессвязно промычал и перевернулся на другой бок, но стук стал настойчивее, визитёр не сдавался:
-Непьер, тебя вызывают!
Открылся один глаз, затем второй. Завёлся и заработал мозг, логически продолжая картину вечерних событий. Шон поднялся, похрустел затёкшими суставами и открыл дверь. Там стоял Веласкес.
-Я проходил мимо твоего эхолёта и услышал, - уточнил он.
-О, не прошло и полгода, - всё поняв с полумысли, Непьер спустился на первый этаж, в амбар, где был припаркован эхолёт, влез в кокпит и скомандовал компьютеру принять сигнал.
Шумовая рябь рассеялась и на экране нарисовался носатый Брайан Лэнгли, его новый (если считать с начала мирного времени) непосредственный начальник в головном штабе полиции Чикаго.
-Ну наконец-то, - шеф был на иголках, но улыбался – первый признак того, что он доволен. На заднем плане бегали, как ошпаренные, чины помельче, - ох и весело же вы отгулы проводите!
Лэнгли побарабанил пальцами по пульту, собираясь сказать что-то ещё с тем же смыслом, но тут его окликнул оператор и он повернулся боком, чтобы взять распечатку.
-Это что?
-От избиркома, - донеслось сзади.
-Отлично, шестерёнки завертелись, - одним глазом Лэнгли изучил послание, а потом снова посмотрел на Непьера и поделился оперативной информацией: - они хотят снять его кандидатуру! Заменить его на, э-э, - глянул он снова на листок, - Джейн Холланд. Милая толстушка, но шансов у неё нет.
-А в СМИ уже что-нибудь есть?
-Есть, но вы проспали. Официальную версию только что озвучили в «Вестях».
-Какую ещё официальную?.. – опешил Непьер.
-Урезанную! А вы что подумали? Никакого вранья, но и о глобальных размахах Моррингера ни слова, мы этот срам с ходу засекретили, а иначе сами знаете, что в «таунах» начнётся… не гоните лошадей, полковник Непьер, всему своё время. Интерпол уже объявил его в межпланетный розыск.
-Понял, понял. Да уж там и без геноцида жареного хватает. Что мне с этими двоими делать? – решил Шон первым поднять вопрос о спасённых заложниках.
-Не мурыжить, - ответ Лэнгли его обрадовал, - за ними скоро прилетят. Я распорядился подготовить для них временное жильё у нас под боком, с медпомощью и охраной, и обеспечить доступ прессы… в меру, естественно. Клоуна МакКенны, например, там и ноги не будет.
-Это важный момент, шеф, спасибо. Мне быть на линии?
-С вами свяжутся, а пока будьте с подопечными, - с этими словами Лэнгли отключился, на экране снова возникла заставка в виде значка американской полиции. Непьер победно потёр руки, только сейчас заметив, что Том заботливо поставил ему на пульт открытую банку тушёнки с торчащей вилкой.

Джонас Симбакка был не в настроении – до того, как Металлург после восьми безуспешных попыток пробиться на защищённый канал получил-таки устойчивое соединение, вождь всех пиратов распекал своего торгового представителя, не нашедшего общий язык с богатым контрагентом. Они находились на Венере, связь с которой нередко оставляла желать лучшего, и голографический сигнал то пропадал, то шёл с задержкой, но аудио было в полном порядке, и в течение целых десяти минут из динамиков в рубке «Валькирии» сыпались угрозы пустить провинившегося на холодец. Металлург ждал окончания спектакля, утомлённо подпирая голову рукой, и сочувствовал своему командиру, радуясь, что это не его проблемы… На Титане, где на северном полюсе чихают, а на южном кричат «будь здоров», налаживание новых контактов зависит не от этикетных реверансов, которые раздражают пиратов и очень ценятся в Ближних Мирах, а от возможностей и потребностей сторон.
-…да знаю я, что она фифа! Сам фифой не будь! Иди и скажи ей, что мы согласны на её цены, - уже вполне видимый, Симбакка выпроводил торговца прочь и подтвердил входящий сигнал, - здравствуй, Криоптус. Если бы ты только слышал эту галиматью…
-Слышал, адмирал, - улыбнулся Барон, - буксует ваш купец, но и венерианцы не подарок. Не забывайте, они всё ещё считают, что мы дикари и нас нужно приобщать к высокой земной культуре.
-Я им приобщу! – взрычал Симбакка, но уже сбавлял обороты: - уфф, ладно. Давай, докладывайся.
-Заблокируйте дверь, это не для широкой публики… тут такая эпичная заварушка была!
Кустистые брови главаря, нависающие над его наморщенным носом, мало-помалу поднимались, глубокая морщина между ними разглаживалась. Когда Криоптус впервые упомянул клона Фэйтона, Симбакка шумно кашлянул и снова насупился, помня о своих счётах с оригиналом, но не стал перебивать, а вникнув в суть дела, с восторженным огнём в глазах воскликнул:
-Всё правильно сделал!
-Я или Фэйтон?
-Вы оба, но ему я завидую больше.
-Э-э… а можно поподробнее?
-Знаешь, сынок, - внезапно перешедши на полушёпот, Симбакка приблизил бородатую физиономию к голокамере, и Криоптус невольно последовал его примеру, - Моррингер – мой кровник. В 2096, когда мы отстаивали астероидный пояс, он нарушил устав Эхофлота и застрелил моего дядьку, корабельного механика, а потом выкинул в открытый космос его жену. Жаль, что потом мы с ним просто физически не могли пересечься… его услали на рубежи земной зоны, куда нам дороги не было.
-А на войне? Он ведь порой бывал так близко к вам… на самом «Резолюте-2»!
-Альянс, - до хруста сжав кулак, протянул Симбакка, - ради альянса я не раз поступался главным пиратским императивом, око за око и далее по тексту. Но если прощение Хэлласа, например, оказалось оправданным шагом, то это… Моррингер ушёл из Эхофлота, но у меня до сих пор связаны руки. Как же я хочу раздробить ему суставы и бросить на съедение крысам!
Шутливый ответ, вертевшийся на языке у Криоптуса, так и не был произнесён. Вождю не смешно, для пирата нет ничего унизительнее, чем потеря возможности совершить кровную месть, а учитывая становление мирных отношений между кланами и населением Ближних Миров, эта возможность у Симбакки отсутствует вдвойне. С момента окончания войны пираты, образовавшие альянс с Эхофлотом, больше не пираты, а некто вроде космических казаков, а Симбакка, соответственно, атаман, тогда как собственно пиратами остались те, кто не пошёл по его стопам. Бандформирования на Тетисе и лунах Юпитера, кочевые группы бывших жителей Хаоса – да почти все Дальние Миры! Лишь Титан может считаться островком стабильности, но он, во-первых, ровно наполовину неосапиантский, а во-вторых, умудряется тридцать лет сохранять имидж своеобразной «terra incognita», что и является залогом его спокойного, относительно безбедного существования. Симбакка был и остаётся высшим главнокомандующим, но бремя перемирия возложило на него непосильную миссию: призвать к миру всех пиратов без исключения. С такой задачей не очень-то погоняешься за кровником, а поручать это дело киллерам вместо того, чтобы самолично лишить врага жизни значит опозориться на все кланы.
-Передай этому… Фэйтону… что я желаю ему доброй охоты. Если он прикончит это уё… - заглушили мат помехи на линии, - я не буду считать, что он вырвал у меня кусок из глотки.
Сложив пальцы в замок, Симбакка что-то зашептал и забормотал себе под нос, вороша в уме прошлое, и Металлург, чтобы не затягивать молчание, решил сменить тему:
-Адмирал, на Титане всё о'кей?
-Ну, если это «о’кей», то да, всё спокойно… - Симбакка вздрогнул и взялся за амулет на шее.
В отличие от стальных цепей Криоптуса, выражавших всего-навсего любовь к хэви-металу, причудливая подвеска на шнурке под бородой у Симбакки была оберегом. Эта маленькая косточка, обмотанная красной тесёмкой, походила на птичью, но старые пираты, его ровесники, поговаривали, что она детская и принадлежала его умершему в младенчестве брату. Если на Земле и Венере религии давно уже канули в лету, выродившись в мешанину нестрогих и неповсеместных традиций, то пираты, у которых бытовало старое язычество на новый лад, всегда славились своим суеверием.
-О, сейчас опять про демонов начнёте…
-Не пойми меня превратно, сынок. Я рад, что ты сделал из говна конфетку! Недра богатые, климат на экваторе неплохой, да и природу вы там любопытную культивируете… но не все могут жить бок о бок с нечистью. Думаешь, я просто так сбагрил тебе этот ледяной рассадник чертовщины?!
-Спасибо, что сбагрили, там хорошо, никто не досаждает… но что стряслось-то? - тихо и уже без ухмылки спросил Металлург. Слишком уж занервничал Симбакка, когда они заговорили о Титане.
-Хех, вот видишь, викинг инкубаторский, сбил я с тебя спесь, - восторжествовал тот.
-Сбили, адмирал. Насчёт нечисти не знаю, но вот паранормальщина творится вовсю, - нехотя поделился Криоптус наблюдениями, - ну, что там произошло? Чего я не знаю о собственном доме?
-Щенки Джубайла, из тех, что выжили, говорят, что семь лет назад видели на Титане демона во плоти и едва унесли ноги. Он почти половину их шараги вырезал!
-Семь лет назад? Помню, в то время я помогал Девочке обустраивать базу на плато Ксанаду, периодически расквашивая щи Джубайлу. Спрошу у неё, вдруг она в курсе…

Красный кленовый лист описал в воздухе витиеватую спираль и упокоился на земле, укрытой ковром из сотен таких же. Второй лист сорвался с той же ветви и повторил его путь, но не до конца – Фэйтон поймал его и стал задумчиво крутить между пальцами за черенок. Сидя на стволе поваленного дерева, он слушал тишину вдали от толпы. Разговоры Веласкеса и Дирка, то о науке, то о бизнесе, были интересны, но лишь когда не касались скучных цифр, а пиратский трёп на ещё более нехитрые темы, особенно похабные анекдоты, вызывал неприязнь. Викки… даже в тридцати метрах от неё Фэйтон по ней скучал, но у того, что он ещё до рассвета улизнул за забор, была причина: он не хотел, чтобы она увидела его таким вялым и подавленным. Судя по тому, что целых три часа он был в одиночестве, ему это удалось, вернее, он так считал, пока ему на глаза не легли две ладони. Всё-таки выследила.
-Угадай, кто?
-Леди Вейдер.
-Нет.
-Ливия.
-Мимо.
-Тогда сдаюсь.
Викки вышла из-за спины Фэйтона и приблизилась почти вплотную. По сравнению с утром сейчас он чувствовал себя спокойнее, присутствие девушки уже не вызывало неловкости. Ему вдруг стало весело и он притянул её к себе, обняв за талию. Их лица находились почти на одном и том же уровне, она увлечённо засмотрелась на золотистые радужки его глаз – в них играли блики света…
-Вот, теперь я знаю, что ты на меня не злишься.
-И с чего бы мне злиться? – не понял он смысла её вопроса.
-Ну, мало ли… заявилась без спросу, отвлекла от высоких дум.
-Не говори так. Чем думы выше, тем сильнее я хочу разделить их с тобой, но так вышло, что они меня расплющили, - не нашёл Фэйтон более ёмкого и меткого слова, - ты готова это услышать?
-Да. Ну так что там у тебя? Ты выиграл всемирный конкурс двойников?
-Круче: мне подарили аннигилятор!
…Фэйтон поведал Виктории о своём вечернем разговоре с Ливией, в том числе и о координатах того места, где лежало, скрытое во тьме и скованное льдами, наследство диктатора. Кругом не было ни души, подслушать их могли только опадающие листья, но он говорил почти шёпотом, ещё не свыкшись с мыслью о посмертной «щедрости» предка. Получите, как говорится, и распишитесь. Небо не упало на землю, моря не вышли из берегов. Ничто не изменилось оттого, что ему стало известно, где до востребования лежит посылка. И всё бы ничего, вот только в ней находилось самое страшное в мире оружие, способное распылить целую планету на субатомные частицы…
-Я хочу его увидеть.
-А... дальше? – у Викки вмиг пересохло в горле, Фэйтон почувствовал, как задрожали её руки, сцепленные у него за затылком, как напряглось всё её тело, будто она пыталась удержать его – такого, какой он есть – от шага за запретную черту, за которой он мог… теоретически мог стать другим. Чужим, далёким. К счастью, их мнения о подобной перспективе совпадали.
-А дальше надо подумать, - не желая казаться пафосным занудой, он подчёркнуто легкомысленно отмахнулся от проблем глобального значения и легонько куснул Викки за мочку уха, - ну, что такое? Я же не сказал, что собираюсь его взорвать! Можно использовать его нецелевым образом… как-нибудь толково. Правда, сейчас меня больше волнует, как удрать отсюда в Антарктику.
-Прямо отсюда, аж в Антарктику? - огласил рощу её искренний смех. Так смеются, чувствуя неземное облегчение после гнетущего, давящего ужаса перед чем-то непоправимым.
-Да, а что? Я серьёзно, только сбежать бы от Непьера.
-Можно не сбегать, а приватно поговорить, например, с леди Вейдер. Непьер ей не указ. Ну как?
-Неплохо. Пойдём, позвоним. Через эхолёт, а то у меня нет комлинка…

…Мягкую домашнюю тишину слегка нарушало нерезкое жужжание электробритвы, источник которого находился в ванной. Одетый в одни трусы, он сидел перед овальным зеркалом, прищурив тёмно-синие глаза, и, выкручивая шею почти на девяносто градусов, внимательно подбривал затылок. Две полосы из жёстких чёрных волос требовали регулярного подравнивания, но Джей Ти Марш привык следить за собой и не позволял фигурной стрижке превращаться в невесть что.
Проснулся он не раньше, чем обычно, но чувствовал себя так, будто полночи не мог заснуть. Мало того, что в третьем часу в квартиру с пылу с жару ворвалась растрёпанная, растерявшая всю солидность Лейя и бухнулась в кровать, даже не поздоровавшись, так ещё и в утренних «Вестях» показали сюжет о немыслимых событиях, в которых она принимала самое что ни на есть прямое участие. Её бывший (о счастье!) работодатель, кандидат в президенты, которого жадно обгладывали СМИ, оказался редкостным уголовником со стажем. О чём – и чем? – вообще думает досточтимая леди?!
Её отражение появилось в зеркале прямо перед взором Джея Ти, и, не придавая значения его каменному лицу, Лейя подошла к нему сзади, чтобы нежно поцеловать в шею.
-Ну, аккуратнее, - перекосила его губы гримаса раздражения.
Улыбка ещё не погасла, но, подняв глаза на его руку с бритвой, Лейя поняла, в чём дело – из-за её ласки он сделал неверное движение и бритва зацепила кончик нижней полоски волос. Настроения ей это не испортило, и она, хихикнув, отошла к умывальнику и выдавила пасту на щетку.
-Что с тобой? - поинтересовалась она, сплюнув пасту. – Опять чертежи кофе залил?
-Кочевряжься перед зеркалом, - пресным тоном ответил Джей Ти, - или перед нанимателем.
-Что с тобой? - удивленно повторила Лейя.
Декоративный элемент стрижки был загублен, и, чтобы вернуть симметрию, Маршу пришлось филигранно укоротить кончики обеих полосок с обеих сторон на ту же длину. Затем он убрал бритву, вышел из ванной мимо супруги, направившись в гостиную, и надел домашние штаны. Глянув на часы, где значилось уже одиннадцать двадцать, он включил настенный телевизор и нажал воспроизведение – не желая ждать вечернего повтора, он записал «Вести», чтобы спросить у Лейи:
-Это ты мне скажи – что с тобой? Что это?!
Она как раз закончила умываться, когда монитор ожил и с задором затараторил:
«…Вы видите кадры, которые вам не покажут в кинотеатре. Чтобы засвидетельствовать эти события, своей жизнью рисковал человек, год назад награждённый орденами и медалями за участие в движении Сопротивления, офицер, а ныне полковник полиции Чикаго Шон Непьер. Видеосъёмка велась в режиме аварийной экономии энергии, но в этом пожилом господине, с помощью боевого экзоскелета пробивающем себе путь к бегству, мы все узнаём Джонатана Моррингера, одного из кандидатов на пост главы Конгресса Ближних Миров! Смотрите, смотрите и не говорите потом, что не смотрели – именно этот субъект, уличённый в тяжких финансовых махинациях, коррупции невероятного масштаба и преступлениях против личности, готовился возглавить верховный орган власти Солнечной Системы! Мы видим, как господин Моррингер пытается скрыться и применяет плазмострельное оружие, а противодействуют ему люди, ранее находившиеся у него на контрактной службе. Их непосредственный руководитель, именующая себя «леди Дарт Лейя Вейдер», была начальником службы безопасности его загородной резиденции и она же сыграла роль пятой колонны, обнаружив и передав в руки представителей правопорядка данные об уже совершённых и ещё планируемых им противоправных деяниях. Эта женщина скрывает своё прошлое, но, тем не менее, не поддалась чарам баснословного жалования, которое выплачивал ей Моррингер, и сделала выбор в пользу закона…».
Женщина в строгом чёрном комбинезоне, мелькающая перед эхолётными камерами, осталась во вчерашнем дне, а на экран, причёсывая спутанные волосы, безразлично смотрела другая женщина. В лёгком домашнем халатике, босоногая, ничем не напоминающая фурию с лазерным мечом.
-Ну, сам видишь, выбор в пользу закона, - примирительно пожала плечами Лейя, однако Джея Ти этим было не пронять, а запись, тем временем, продолжала бухтеть:
«…в числе самых жестоких поступков Джонатана Моррингера аналитики головного штаба чикагской полиции отмечают подрыв здания общественной приёмной возглавляемой им же самим партии – Партии Возрождения Земли. Полицейские эксперты отказываются комментировать эту дикость, но, вероятнее всего, Моррингер сделал это для устранения неугодного ему лица, которым мог быть младший сенатор Сэм Лури, выступавший с критикой его идей. Напоминаем, девятого сентября в центре города прогремел взрыв, жертвами которого стали двенадцать человек. Обвинение по статье «терроризм» с подозрением на мотив расовой нетерпимости было предъявлено троим неосапиантам-грузчикам, пронёсшим в здание взрывное устройство в ящике с кафелем. Отрицая факт вины, до недавнего времени они пребывали в следственном изоляторе, но когда в руках полиции оказались материалы самого Моррингера по подготовке этого преступления, все трое были отпущены из-под стражи. Также среди криминальных действий кандидата значится незаконное лишение свободы двоих граждан, разыскиваемых как пропавшие без вести – директора ночного клуба «Сердце Галактики» Томаса Веласкеса и профессора генетики Чикагского университета Юджина Дирка. Услышать их мнение о произошедшем можно будет завтра, когда они оправятся от пережитого стресса…»
И так далее, и тому подобное. Официальная версия была по-своему забавна, но, зная истинную, Лейя пропустила половину этого стрёкота мимо ушей. Хорошо, если Фэйтон тоже смотрел, пусть порадуется за соплеменников… а вот к Джею Ти требовался особый подход.
-Что это, Лейя? – призывал он её к ответу.
-Это моя работа, милый, - невинно хлопнула она глазами. – Что-то не так?
-Работа… да он выродок! Он даже с виду не похож на нормального! Рожа-то какая, ты ж смотри! Ты возводила ему такую крепость – и ни разу не задалась вопросом, зачем? А не затем ли, чтобы он горя не знал, убивая законопослушных людей? Наших общих друзей! Томас мог погибнуть, ни за что, ни за хвост собачий! Полагаю, именно это и открыло тебе глаза, но у меня в голове не укладывается – как с твоим опытом можно быть настолько, - сделал он акцент, - неразборчивой в заказах?!
-Уж в чём, а в заказах ты меня разбираться не учи, - Лейя оскорбилась – критику своих личных убеждений она не принимала близко к сердцу, но вот критику своей компетенции… Она так стремительно переменилась в лице, что Джей Ти не мог этого не заметить. Что-то дрогнуло под маской возмущения и глаза начали извиняться, но врождённое чувство справедливости гнуло свою линию:
-Послушай, Лейя. Слава здравому смыслу, что ты одумалась. Я в твоей совести не сомневаюсь, но ты только представь – мы с тобой и так редко видимся, но вместо того, чтобы гордиться своей женой, я места себе не нахожу, думая, как бы ты не натворила чего!
-Н-не натворила чего?! – слова Марша ещё раз ударили её ножом в сердце, - я тебе кто – дитё?!
-Да, кстати, о детях, - беспощадно подхватил он, - что подумает о тебе наша дочь, если узнает, с каким чмом ты связалась ради круглых циферок на счёте? Какой пример ты ей подаёшь?!
Отвернувшись от Джея Ти и мотнув шевелюрой, Лейя прошагала на кухню и распахнула холодильник так, будто это была дверь вражеского логова. То, что она там увидела (или не увидела?), её не удовлетворило, но претензий по поводу меню она мужу не высказала, а молча достала вчерашний кусок пиццы и сунула в микроволновку. Ей было не до гурманства, просто хотелось есть. Судя по всему, Ольга уже позавтракала, так что эта порция законно принадлежала ей.
-Джей Ти, Ольга уже самостоятельный человек, - констатировала она обыденным тоном, достав пиццу из печи и сев за стол. – Пусть пользуется своим мозгом. Вообще, как моя будущая преемница, она уже должна понимать, что излишняя забота об, э-э, добром имени может некисло так подпортить жизнь, и лучше ей понять это сейчас, чем потом, когда станет поздно. Молодец, кстати, что записал видюшку с Моррингером, я дам ей посмотреть. Пусть с младых ногтей знает, что такое зло.
-Только через мой труп! – выпалил супруг, удалив видео одним нажатием кнопки, но Лейю это не расстроило – все записи параллельно дублировались на кристаллы памяти её компьютера.
-Ках хофефь, дофохой, - сказала она, жуя пиццу и не заботясь о том, как это звучит, а проглотив, для эффекта добавила: - я и так уже завязала и с киллерством, и с охотой за головами. Если я ещё и о репутации заказчиков печься буду, моим людям нечем будет кормить семью.
Дальнейшие нападки Джея Ти Лейя слушала вполуха, а за внешним аристократическим хладнокровием бурлили противоречивые чувства, и верховодила среди них обида. Возвращаясь домой, она думала о любимом, а не о въедливом моралисте, в которого любимый превратился, узнав о переделке, в которую она влипла, и игнорируя тот факт, что она из неё выбралась. Она вспоминала годы войны – то, как в переделки ввязывался он сам, не страшась ни смерти, ни плена, как рисковал собой, защищая своих бойцов, как берёг её… а теперь? Что его так изменило? Ну, с тем, что он никогда не считал себя военным и мечтал стать архитектором, всё ясно. Он им стал, это сделало его счастливым. Что же тогда заставляет его так нелепо переживать за её ремесло, на котором она съела собаку? Ответ напрашивался сам: в отцовстве Джей Ти столь же ответственен, как и в бою, и считает, что дочери нужна живая мать, но всё равно… в данный момент простить его было выше сил Лейи. Во-первых, она не девка-чернавка, чтобы её чихвостили в таком тоне, а во-вторых, никому не было позволено тыкать её носом в грех, как не дождавшуюся выгула собачку. На Моррингера она насмотрелась достаточно, чтобы проникнуться к нему презрением, а за Ольгу тем более не волновалась.
…А между тем семилетней девочке, выглянувшей из детской, не было никакого дела до родительской перебранки. Суббота, в школу идти не надо – Ольга Скайуокер вдоволь выспалась и решила почитать книжку, за которой и направлялась в гостиную. Проходя мимо кухни, она улыбнулась маме, с неопределёнными чувствами на лице взглянула на папин затылок и упёртые в бока руки… и подпрыгнула на месте, когда рядом со стопкой книг внезапно затрезвонил оставленный Лейей комлинк.
Определитель номера показывал неизвестные цифры, явно пропущенные через шифратор. Зная, что с чужаками лучше не разговаривать, она, тем не менее, взяла комлинк и подтвердила вызов.
-Лейя? Можешь сейчас говорить? – незнакомый мужской голос. Наверное, маме звонят по работе… но вот экранчик прояснился по обе стороны эфира и Ольга увидела неосапианта, а он увидел вместо Лейи черноволосую зеленоглазую девочку и осведомился: - это номер леди Вейдер?
-Угу, - кивнула Ольга. Что-то в нём её смутило. Голос? Метка?
-Ты – Ольга, да?.. – вдруг переспросил неосапиант и выдал широкую улыбку, - мама рассказывала про тебя. Она там близко? Дай ей комлинк.
-Ма-а-ам, тебе звонят! – крикнула девочка через гостиную на кухню.
-Кто? – тем же путём и с той же громкостью пришёл вопрос.
-Какой-то синий парень, но не Металлург!
Помыв тарелку, Лейя поспешила на зов дочки и на ходу поправила волосы. Чтобы выйти, ей пришлось мягко, но настойчиво отодвинуть с дороги перегородившего дверной проём Джея Ти, и она заметила, как озадаченно он приподнял одну бровь. Горя воодушвлением и нетерпением, она взяла из рук Ольги комлинк и с наивысшим восторгом проголосила на всю квартиру:
-О-о-о, Фэйтон! Привет! Я так ждала, когда ты позвонишь…
Если Ольга довольно часто видела свою мать в простецком виде, в халате и тапочках, с неуложенными волосами, то Фэйтон видел такую Лейю впервые, что и отразилось на его лице: он моргнул, глянув на неё как-то искоса, и не нашёл, как ответить на её игривый прищур. Расстался он с воином, а сейчас на него взирала никто иная, как домохозяйка! И в связи с чем леди так ждала его звонка?..
-Как у тебя дела? Какие планы на сегодня?.. – посыпались из Лейи вопросы.
-Планы… - явно с трудом Фэйтон всё же переварил свой ступор и перешёл к делу, - поступила важная информация. Источник… ну, доверия заслуживает. Не подумай, что я вру или рисуюсь, но резервный аннигилятор действительно существует. В Антарктике… координаты я тебе сбросил. Знаешь, мы тут с Викки подумали, что лучше это проверить нам, а не Моррингеру. Как считаешь?
-Однозначно «за»! – ярче засияла Лейя. Разумеется, она почувствовала, как за спиной появился Джей Ти, заглянувший ей через плечо, стремительно побледневший и покрывшийся гусиной кожей, и, когда он уже начал деревенеть, она состроила глазки в камеру комлинка и ответила: - Фэйтон, это такой потрясающий подарок… с тобой – хоть на край Галактики!
Покружившись на месте, она протанцевала в комнату мимо ошалело таращащегося на неё Марша. Он не шёл за ней – не мог. Ноги приросли к полу, язык присох к нёбу. Это не галлюцинация, в комлинке красовалась харя, которая иногда снится ему в дурных снах и которую он никогда, никогда в жизни не сможет забыть. И голос – он звучал странно, словно… моложе на много лет? Не важно. Это тот самый голос. И глаза – в них не было злобного безумия, но Джей Ти очень хорошо помнил жёлтые, хищные глаза своего злейшего врага. Умершего, поверженного. Воскресшего?
«Клонированного», - подсказывала логика самый правдоподобный вариант, но какая разница? Кто такой Моррингер по сравнению с… ним?! А Лейя – Лейя с ним так разговаривает…
«Спокойнее, Джей Ти. Вдох, выдох», - пыталась логика спасти положение. Марш привалился к стене, расфокусированным взглядом смерил запертую дверь, за которой скрылась жена с чёртовым комлинком и сгорающая от любопытства дочка. Даже если бы он хотел подслушать разговор, звукоизоляция оставила бы его в неведении, и он просто ждал, когда они выйдут.
…-мам, он же умер? Или нет? – недоумённо спросила Ольга, когда со словами «всё, пока, инструкций жди от Металлурга» Лейя оборвала связь и начала одеваться. Комбинезон остался в её тактическом убежище, куда она и собиралась, так что пока джинсы, лёгкая кофта с длинным рукавом и сапоги на устойчивом невысоком каблуке.
-Это клон, милая, - пояснила она, застегнув пояс с мечом, с которым никогда не расставалась, а поверх накинув ситский чёрный плащ с капюшоном, - клоны, сама знаешь, не всегда похожи на оригинал. Тот был просто туши свет, а этот… хороший, приятный синий парень. Если хочешь, я вас как-нибудь познакомлю, он тоже любит рисовать.
-Хочу! – обрадовалась девочка.
Лейя рвалась как можно быстрее оказаться за порогом. Её визит, за исключением возможности побыть с ребёнком, был сплошной ошибкой, хотя, нанеся свой маленький, но меткий удар мести, она отчасти восстановила самообладание. Мимо Джея Ти, всё так же изображавшего столб, она пронеслась вихрем и задержалась возле входной двери лишь для того, чтобы дотронуться до кончика носа Ольги:
-Ну всё, мама полетела в антарктический круиз!
На этой ноте двери закрылись за ней, и вскоре спидер-байк понёс её на конспиративную квартиру.
«Бедный Фэйтон», - про себя усмехнулась Лейя, дожимая скорость до максимума.
По пути в элитный жилой комплекс недалеко от делового центра Чикаго она два раза останавливалась у магазинов спецодежды. Результатом были пять комбинезонов с подогревом и меховой опушкой, два человеческого размера и три неосапиантского, за которыми пришлось завернуть в «таун». В целом затраты составили целых пятьсот долларов, вдвое облегчив её картосчёт. Она восполнила их, едва сев за компьютер и войдя под защищённым протоколом на аккаунт в «Строительном банке Кампалы». Этот захудалый, третьеразрядный угандский банчик (назвать это убожество банком не поворачивался язык) держался на плаву именно благодаря вкладу Моррингера и после изъятия денег наверняка загнётся, ну да и пёс с ним... первым делом Лейя поменяла пин-код, чтобы утереть нос хозяину на случай, если он попытается отвоевать своё, а вторым – перевела себе на карту ещё тысячу, на запас топлива.
Антарктика! Из всех мест в Солнечной Системе, где побывала нога человека, этот материк на южном полюсе Терры до сих пор был самым необжитым местом. Земляне боялись бросить вызов царству мороза на собственной планете, а ведь даже Титан, где температура раньше была вдвое, а то и втрое ниже, ныне здравствует и процветает. Лейя мечтательно улыбнулась своим воспоминаниям и ассоциациям: за сорок лет, в течение которых пираты, а затем неосы его облагораживали, его тропики стали неуловимо напоминать Финляндию, разве что в Финляндии нет светящихся растений.
«Не отвлекайся», - собралась Лейя с мыслями и открыла спутниковую карту.
Восемьдесят три градуса южной широты и пятьдесят два – западной долготы или восточной? С минутами или без? Ладно, эти нюансы можно выяснить у источника (это заботы Фэйтона, пусть он и выясняет, раз уж источник с ним так доверчив), а можно в два места слетать, благо они относительно недалеко друг от друга. С востока это на Советском плато, недалеко от гор Вернадского, а с запада – Земля Эдит Ронне, в районе шельфового ледника Фильхнера.
Дано: Фэйтон с Викторией как туристы, Ливия как гид (деваться ей всё равно некуда) и леди Вейдер в качестве транспортёра. Главный вопрос: удастся ли уговорить Криоптуса сыграть роль вооружённого эскорта? Он сыт Террой по горло, ему уже домой хочется, к баронессе.
-Девочка, родненькая, ну ты издеваешься что ли? – устало, лениво отфыркнулся Металлург, выслушав условия задачи до конца. Он курил, дымя в комлинк. – Я хотел мужиков на «Чингис» отправить…
-Отправляй, они нам не понадобятся. Семь процентов сверх доли хочешь? – парировала Лейя, поиграв бровями. Тут пират смягчился, перестал грызть кончик сигары и даже с виду подобрел.
-Десять, - тут же начал он прощупывать границы её щедрости.
-Восемь.
-Девять! Или не полечу, - упёрся Металлург, - ты меня знаешь, мне дай палец – откушу руку.
-Ой, да откусывай на здоровье, - сдалась сит-леди, - бери свои десять. Шмот с меня, купила уже.
-Да шутка же! – показал он в ухмылке золотой зуб. С самого начала «торга» Лейя не сомневалась, что он шутит, просто подыгрывала, но и он об этом догадывался. – С тебя бутыль, а бабло пополам, как и договаривались. Аннигилятор – не пистон, рванёт так рванёт! Рассказывай, что вы там удумали.
-Отлично. Итак, перво-наперво: главная помеха – Непьер…

Самыми тяжкими для Шона пришлись последние полчаса перед тем, как во двор фермы приземлился планёр. Продемонстрировав значки, врачи и сопровождающие дали знать, что их прислал сам Лэнгли, и полицейский с чувством выполненного долга полетел в город вместе с Дирком и Томасом. Для них вся приключившаяся эпопея наконец-то была окончена. Ничто не омрачило эту встречу… потому что тем, кто мог бы это (разумеется, нечаянно) сделать, Непьер посоветовал спрятаться в «Валькирии», а сам шаттл замаскировать. На миг он снова почувствовал себя лжецом, утаивающим от следствия важные детали, но унял взыгравшую совесть тем фактом, что отсиживающаяся в шаттле компания заслужила, чтобы её интересы – не попасть в объектив ненужного внимания – тоже учитывались. Более того, Викки и Фэйтону он даже пообещал привезти гостинцев, когда вернётся.
И вот он возвращался, а гостинцы покоились в багажнике. Медовые пряники для доктора, шоколадки для его высочества, чистая одежда для обоих, водка для пиратов…
Его встретил пустой дом. Пустой двор, пустая поляна, потушенные костры. Первой мыслью было то, что пираты решили над ним прикольнуться и замаскировались, но, просканировав местность сонаром, Непьер подтвердил своё подозрение: в его отсутствие все они сбежали.
-Вашу мать!!! – в отчаянии выкрикнул он, вспугнув птицу.
Тишина растягивала время, за минуту он устал, как за час, а под глазами налились мешки. Упадок сил обрушился на копа так внезапно, что он ощутил себя немощным стариком. Маразматиком.
-Всё как говорил мой батя, - процедил он вслух. Птица, покружив над усадьбой, снова села на плетень и стала безмозгло коситься на него глазами-бусинами. – Нет мёда без дерьма! И ведь как всё предсказуемо, чуял же, что так оно и будет! Нет: надеемся на лучшее, верим в справедливость…
Комлинк испустил короткую трель, извещая о входящем звонке не с работы. Шон скрипнул зубами и заткнул средство связи. По работе он знал, что сказать, и знал, что ему ответят, а с кем-либо из личного круга общения лучше в таком гадком настроении не разговаривать, за исключением разве что Марша… стоп, а не его ли это номер? Убедившись, что его, Непьер перевёл дух и охотно перезвонил.
-Здорово. Ты вовремя.
-Как оно?
Шон ответил правду, и самым близким по смыслу синонимом было «хреново».
-Буду знать теперь, как бабам верить, - не сдержался он. А ты как?
-Аналогично… - прогудел Марш, - слушай, залетай ко мне… разговор тут есть, не сетевой.
Непьер невесело усмехнулся, прикидывая, как ему быть в том случае, если таки вызовут с работы, но, вспомнив, что сегодня суббота, послал всё к чёрту и оттолкнулся от земли со спокойной душой.

…К Маршу он зашёл с бутылкой в руке, позаимствовав из ящика, купленного для пиратов. Хрен им, а не водка. Пусть погреб капитанский расхищают, раз такие умные…
Джей Ти открыл ему молча, и молча же провёл на кухню. Всё ясно и без слов, а то, что топить горе в спирте при свете дня не принято, космолётчиков, в том числе и бывших, не волнует. В космосе дня и ночи не бывает, после Эхофлота они оба забыли связанные с этим предрассудки.
-Будешь? – спросил Шон, поставив бутылку на стол.
От рюмки Марш не отказался, это обещало подействовать благотворно на его мозг. С того самого момента, как его жена упорхнула в свой грёбанный круиз, он не мог думать ни о чём связном… но когда Непьер предложил вторую, он отрицательно помотал головой:
-Спасибо, допился уже, - многозначительно кивнул он в сторону детской, где Ольга с поистине академической организованностью ковырялась в сломанном бластере. Перегорев ещё год назад, он валялся в шкафу, но оказался подходящим предметом, чтобы увлечь дочку на то время, пока отец с другом не обсудят неприглядную изнанку бытия. Пройдёт час, и она его починит… вся в дедушку.
Непьер налил стакан и залпом опрокинул в рот, сморщился, шумно втянул воздух. Марш не делал попыток разговорить его, пока он не начал сам, прожевав солёный огурец:
-Всё из-за её мамаши, да?
-Угу. Всем услужить готова, без разбора! – стиснул кулак Джей Ти. Водка уже окрашивала его щёки в лёгкий розовый цвет. – И я туда же, учить жизни кинулся, дубина стоеросовая.
-И что?
-Хвостом вильнула, и неизвестно, когда мне её теперь ждать. А ещё звонят ей всякие… ёптить! «Уси-пуси, Фэйтон!», - с обидой передразнил Лейю Джей Ти, - это она специально, что ли?! Но, Шон… там, на экране… была… такая… морда… я, наверное, умом уже тронулся…
-А-а-а… - досадливо рыкнул Непьер и раздражённо махнул рукой, - ничем ты не тронулся. Безобидная морда, зуб даю. Мы с этой мордой за одним столом сидели… так что отбой, капитан Марш.
Джей Ти поперхнулся. Когда Лейя ушла, он долго собирал воедино разъхавшиеся врозь ум и разум, не веря, не желая верить и гоня единственную достоверную догадку прочь. Он предпочитал убедить себя в том, что Лейя с каким-то своим дружком (неосов с красно-жёлтыми метками пруд пруди) разыграли перед ним тупой фарс, он даже решил, что сошёл с ума, потому что обратное – то, о чём так буднично, с бухты-барахты поведал Непьер, было и страшно, и невероятно. И опровергнуть это было нечем.
Что он знает о судьбе клона Фэйтона, которого они со взводом нашли в бункере? Ничего! Он вообще о нём не думал! Были думы поприятнее, чем отродье врага. Ползучий ужас, пробиравший его до костей, пережёг остатки наивности и заставил его одномоментно протрезветь.
-Рассказывай! – набросился он на Непьера.
-Да нечего тут расска… - икнул тот, - …зывать, твоя ж-жена побольше меня знает.
-Ты с ней в одной каше варился, вот и выкладывай всё, как есть!
И Непьер, тяжело вздохнув, выложил.
Марш больше не пил, и, пока его друг с начала и до конца изложил, перемежая матерком, навязшую в зубах историю, успел воскресить в памяти все свои личные встречи с Фэйтоном, первым… Оказалось, что он плоховато их помнит. И на Марсе, когда его команда взяла генерал-губернатора в заложники, и в бункере с аннигилятором побороть Фэйтона было для него или способом закончить войну, или условием для спасения своих близких, но никогда – самоцелью. Джей Ти никогда не питал ненависти к неосапиантам, и если бы Фэйтон не развязал межпланетную мясорубку, он так и считал бы его не более чем борцуном на высоком посту. Клон же его, по словам Непьера, был просто жертвой политического криминалитета, реализовавшей присущее всем разумным существам право на самооборону…
-Если он и зло, - подвёл итог коп, опять громко икнув, - то в разы меньшее, чем Мор… Морген… Мор-рин-гер! И не забывай о клоне Ш-шивы – мы с Марселой обязаны ему ж-жизнями.
Первичный шок схлынул, испуг за Лейю тоже. В конце-то концов, она сит-леди, чей лазерный меч уже стал продолжением её руки, а Виктория Сян – обычная девушка, хрупкая, невоинственная. Нежность, которую к ней проявлял её синекожий спутник на встрече ветеранов, не заметил бы только слепой, и Джей Ти вдруг вспомнил свою шутливую фразу про персональное задание. Викки побывала в плену у Моррингера и чуть не погибла в лабиринте, но всё равно осталась в живых, а это значит, что Фэйтон-2 выполнил задание на пять с плюсом. «А можно я тоже вас поблагодарю, коммандер Марш? За всё, что вы сделали, и за то, что Виктория сейчас здесь с нами», - это были его слова.
Но оставался аннигилятор. Аннигилятор! Здоровенный металлический блок, окружённый электромагнитным полем, отключение которого повлечёт за собой смерть всей Земли в ослепительной вспышке цепной реакции. Если первый Фэйтон и любил красоту, то только такую. Джею Ти часто снился сон, как аннигилятор, во всей своей убийственной мощи, сияет перед ним, выжигая глаза, а его создатель, купаясь в излучении своего сокровища, радуется предвкушаемому концу света. То, что сразу же после смерти Фэйтона аннигилятор был вывезен далеко за астероидный пояс и уничтожен, успокаивало, но, выходит, их с самого начала было два, и второй – да, наверняка деактивированный, но это роли не играет – до сих пор покоится в Антарктиде? Где-то на Земле?! Нет, это или утка, или дичайший пи…
-Шон, хватит бухать, - вмиг очнувшись от захвативших его переживаний, Джей Ти обратил внимание на то, в каком паршивом состоянии находится его друг, - вставай, я отведу тебя в гостиную.
-Н-не вздумай! Сам, всё сам… я домой. Спасибо, что посидел со мной.
-Сам, сам… сам ты и шагу не ступишь, - проворчал Марш, помогая Непьеру встать и удерживая его за пояс, - не ершись! До эхолёта провожу, а то с лестницы навернёшься, шею сломаешь.
Будучи здоровым мужиком, бывший лидер земного Сопротивления редко напивался до такой степени, но от дерьмовых обстоятельств не застрахованы даже такие крепкие орешки, как он. Марш спустился с ним во двор, проследил, чтобы он нормально влез в эхолёт. К счастью, современные эхолёты – очень умные машины: фиксируя в мозгу хозяина импульсы, характерные для пьяных, компьютер блокирует управление и на автопилоте берёт курс в точку координат, отмеченную как домашний адрес.
-Ольга! – вернувшись в квартиру, позвал Джей Ти дочь.
-Что, пап?
-Собирайся, - улыбнулся он, в десятый или одиннадцатый раз взвесив все «за» и «против», - мы летим к маме. Похоже, без тебя мне не обойтись.

Арендовать эхоистребитель оказалось довольно легко – в этом Джею Ти помогло электронное удостоверение ветерана войны, наделяющее владельца правом брать во временное пользование любые летательные аппарты, в том числе боевые эхолёты с вооружением. Менеджер транспортно-прокатного салона несказанно обрадовался, что к нему заглянул такой знаменитый клиент, и стал услужливо предлагать ему модели одна другой краше, но Марш, исходя из критерия функциональности, предпочёл не самый новый, но приспособленный к атмосферному гневу двухпилотный эхокрыл. Садясь за штурвал и пробуя киберсвязь, он чуть-чуть замешкался, улыбнулся и со светлой печалью вздохнул, скучая по своему старому другу AA-500 Falcon, ныне занимающему почётный постамент в Чикагском музее военной истории… но, сосредоточившись на насущной проблеме, он стряхнул ностальгию и внёс залог за три дня вперёд. Нельзя поддаваться расслабляющим ум и тело эмоциям. Сейчас – ни в коем случае нельзя, ибо даже без учёта жутковатого известия, которым Лейя и её, с позволения сказать, приятель, огрели его по голове, как обухом, на карту было поставлено очень многое. Слишком многое: если аннигилятор существует, он опасен даже в демонтированном виде. А что, если дьявольская штуковина, как «кольцо всевластия» из небезызвестного фэнтези-романа, имеет собственную волю и пытается попасть в руки пусть и клона, пусть и безалаберного, как, давясь смехом, описывал его Непьер, но всё же Фэйтона… и использует для этого азартных, охочих до приключений людей вроде Лейи?
-Пап, с тобой всё в порядке? – спросила Ольга по внутренней радиосвязи, когда Джей Ти уже выводил истребитель в верхние слои атмосферы. Она сидела в кресле второго пилота, пристёгнутая и в шлеме, как заправский космолётчик, и следила за показаниями метеодатчиков.
-Ты знаешь что-нибудь о новых маминых знакомых? – в свою очередь, спросил отец. На её вопрос он ответил твёрдой, решительной интонацией. Справляться с тревожностью он умел.
-Ты про этого Фэйтона? Нет… ну, вроме того, что он рисовать любит. Мама говорила.
-М-да, «всё чудесатее и чудесатее», как в одной детской сказке говорится.
-Я читала эту сказку, - откликнулась девочка, - интересная… да, пап, а долго нам ещё лететь?
-Два часа сорок семь минут, - глянул Марш на боковое табло, - если хочешь, можешь пока поспать.
-О'кей, разбудишь, когда долетим… - зевнув, Ольга опустила спинку кресла и замолчала.
Джей Ти не смог подавить улыбку. Он гордился, что у него такая дочь. Умная, понятливая, навыками выживания превосходящая любого местного ребёнка. Как маленькая взрослая.
СМАП разродился сводкой метеоусловий. В годы службы Марш её игнорировал, располагая данными от куда более достойных доверия корабельных синоптиков, но лучше что-то, чем ничего… Развернув её на весь экран, он внимательно ознакомился с погодой. Над Южными Оркнейскими островами, куда направил он автопилот, было ясно, но вот над самой Антарктидой по закону подлости вот-вот должны были схлестнуться в смертельной битве циклон и антициклон. Нечего было даже и мечтать о том, что это остановит Лейю. Если ей очень, очень надо, она влезет даже в ад, отстреливая по пути ни в чём не повинную аборигенную живность. Джей Ти мысленно ругнулся и закусил воображаемые удила.
Непримечательные и однообразные, два с половиной часа промчались и исчезли в прошлом. Ольга не хотела просыпаться, закапризничала, но команда «подъём!» и нисходящая линия на индикаторе высоты привели её в чувство мигом. Отец садил эхокрыл на северной оконечности какого-то каменистого островка, и это была не конечная точка пути, а тактический пункт, чтобы отдохнуть, заглушить голос желудка и напрячь голову – Ольгину. Именно от её головы зависел успех всей их затеи, а она уже знала, что от неё требуется, и задавала отцу вопросы исключительно по существу.
-За полярным кругом искать или по всему континенту?
-Как укажут твои чувства, - развёл руками Джей Ти, - тут я тебе не советчик, ты же спец.
Комплимент породил улыбку и подстегнул доставшуюся от дедушки интуицию. Ольга сняла шлем и закрыла глаза, стараясь всё делать так, как учила Лейя. Сила – не вода, она не обтекает тело, а пронизывает его, как реликтовое излучение космоса, и, если ей не препятствовать, начинает пульсировать в едином ритме с сознанием… Ольга медитировала, а Марш за ней напряжённо наблюдал.
-След, - встрепенувшись, сказала она, - слабый. Сила взвихрена… что-то мешает.
-Что?.. – ёкнуло сердце у Джея Ти.
-Успокойся, пап. Отголоски злости и боли, но старые, уже мёртвые.
-Пожалуйста, поднатужься!
-Пытаюсь… след уходит далеко за полюс относительной недоступности.
-Куда?! – опешил Марш и подскочил в кресле. Сердце больше не ёкало, но пустилось в галоп, - если это то самое место… ты можешь показать эту точку на карте?
-Могу, - встряхнувшись, Ольга потёрла разболевшуюся голову, - восемьдесят три градуса южной широты, пятьдесят два градуса и три минуты западной долготы. Земля Эдит Ронне.
Марш дотронулся рукой до волос и пригладил их. Они натурально встали дыбом и сделали его похожим на ежа… великий космос, это же секретная лаборатория Преториуса! Там он впервые столкнулся с неолордами, там он едва не простился с жизнью, подорвав геотермальный энергокомплекс.
-Пап, почему ты такой кислый?
-Да, ничего… задумался, - ответил Марш. Нельзя показывать ребёнку страх.
-Полный вперёд?
-Полный вперёд. Надеюсь, шторм ещё не начинался или уже закончился…

как всегда, на самом интересном месте....

Я таки возвращаюсь в ряды читателей)

Здорово, захватывающе... и очень интересно, что же будет дальше!

С развратом!

Болтанка над тёмной водяной пустыней началась задолго до подлёта к изрезанной ветрами белоснежной суше. «Молния» временно поднялась выше уровня облаков, чтобы приборы не сходили с ума, но время снижения уже близилось. СМАП безбожно врал: столкновение атмосферных фронтов занимало вдвое большую площадь, чем было предсказано. Запросив картину погоды с «Исполнителя», Лейя морально подготовила к царящему за бортом ужасу себя и отправилась готовить остальных.
Викторию и Фэйтона она нашла пассажирской каюте, оснащённой кондиционером (в данный момент усердно работающим на обогрев) и телеэкраном, приковавшим к себе их внимание. Видео, наугад выбранное из списка на внеземном языке, было скорее развлекательным, нежели информационным, и, насколько можно было понять по английским субтитрам, оказалось чем-то вроде документального фильма о дикой природе планеты Набу и её аборигенах – ушастых амфибиях, живущих в подводных городах.
-Сбежали от реальности и думаете, что она вас не догонит? – коварно усмехнулась Лейя.
-А мы спрячемся, - отшутилась Викки, - как гунганы.
-Вот их-то она и догнала, - парировала леди Вейдер, подумав о чём-то своём.
-Скажи сразу, «мы садимся, добро пожаловать на зимовье», - пожал плечами Фэйтон, пошевелив пальцами закинутой на левое колено правой ноги. Лень одолела его настолько, что серьёзные мысли просто не проворачивались в мозгу… то же самое можно было сказать и о разнежившейся Викки. Она обнимала его руку, доверчиво склонив голову на расслабленный бицепс, и продолжала больше половины внимания уделять кино. Весь вид их обоих однозначно говорил о том, что высадка в метель посреди полярной ночи – это последнее, что им хочется делать.
-Так точно, - подтвердила Лейя, - твой заказ, между прочим, бесплатно выполняю!
-Да ладно тебе, я ж и заплатить могу, - улыбнулся Фэйтон. Шутки, не касающиеся глубоких личных переживаний, он научился не принимать в штыки, - я тоже в доле, не забыла?
«Молния» качнулась, окунаясь в серое болото, чернильное звёздное небо в иллюминаторах подёрнулось клочковатым туманом. С Фэйтона моментально слетела вся беззаботность, он встал и поплёлся переодеваться. Поспешила и Викки, но Лейя придержала её, чтобы тихонько попросить:
-Не могла бы ты сходить проверить, как там Ливия?
-Я как раз о ней и думала, но…
-Да, Фэйтон ладит с ней лучше, - практически прочла Лейя мысли учёной, - но он не врач. Понимаю, что тебе страшновато, но если что – зови меня, я за дверью постою.
Звать не понадобилось, ничего экстраординарного не произошло. Неосапиантка вздрогнула, когда открылась дверь, но к визиту Виктории отнеслась без враждебности, позволив пощупать пульс, правдиво ответив на вопросы о самочувствии и беспрекословно выпив порцию знакомых пилюль. То, что ей придётся стать экскурсоводом на полуразрушенном военном объекте, расположенном глубоко подо льдом и вымерзшими скалами, она восприняла на удивление спокойно. Нечто подобное она и предвидела, когда поделилась координатами с Фэйтоном… но о нём самом не сказала ни слова. Её грустная полуулыбка вряд ли могла выдать её истинные эмоции. Когда Викки уже собиралась уйти, она несмело тронула её за плечо и вполголоса извинилась за стрельбу в лабиринте.
-Всё в порядке, - девушка не держала на неё зла, - ты напугала меня, чтобы спасти.
-Я ценю то, что ты для меня сделала… - Ливия запнулась, но было ясно, что она имеет в виду. Избегая взгляда в глаза, она принялась распоковывать тюк с тёплой одеждой.
Вскоре корабль вступил в схватку со снежным ураганом, и его стало сильно трясти, пока не включились стабилизаторы. Он заходил на посадку по глиссаде, так как из-за ветра, хаотично налетающего со всех сторон, приземлиться вертикально не получилось бы физически.
-Криоптус, - открыла Лейя частоту командной связи, - как слышишь меня? Ты уже на месте?
-Почти, - донёсся стук зубами из фонящего динамика. – Ну и хардкор же тут!
-И это говорит суровый титанец? – поддразнила она.
-Суровый, не суровый… у нас на Титане такого адского дубака уже лет десять не было.
Он переслал на «Молнию» параметры, полученные сканером и спектрографом, и над пультом воспарил голографический макет того, что когда-то было базой-лабораторией Преториуса. Нечёткими, недетализированными фрагментами были отмечены наиболее повреждённые области, но они имелись в основном на нижнем ярусе, по которому распространялась ударная волна.
-Грузовой ангар здесь, - ткнулся в голограмму палец Ливии, - но открыть его можно только изнутри, а для этого нужно включить резервный генератор, если он уцелел…
-Как до него добраться? – альтернативы Лейя пока что игнорировала.
-Через воздухозаборную шахту. Вот она.
-Барон, - Лейя побарабанила по пульту пальцами, - разберёшься? Мы пока на лёд сядем.
Практика сильно разошлась с теорией. Чтобы удержать баланс, приземлиться под безопасным углом, не врывшись в лёд носом, и мягко опуститься перед громадной металлической створкой в отвесном утёсе, пришлось развернуть вспомогательные двигатели так, чтобы они противодействовали порывам ветра. Это было чревато потерей равновесия, но после непродолжительной борьбы со стихией Лейе удалось проделать этот трюк и «Молния», выдвинув шасси, глубоко ушла в снег.
Металлург непрерывно поддерживал с кораблём связь, транслируя то, что видели камеры и сенсоры «голиафа». Прошло минут десять, прежде чем он преодолел стометровую шахту, уходящую под лёд дугообразно, и остановился в помещении, напоминающем полукруглую эскимосскую юрту. Аппаратура выглядела безжизненной, но, к немалому удивлению, оказалась относительно цела, и поворотом трёх рубильников под приоткрытым щитком её удалось реанимировать.
-Есть! – прозвучал в наушниках пирата радостный возглас Лейи. О положительном результате его манипуляций она догадалась по красному сигнальному огоньку, тускло, но ровно загоревшемуся высоко над льдистой кручей, где створка ангара вмерзала в камень.
Вскоре красный свет сменился зелёным и широкая цельнолитая плита, заскрежетав, впервые за целый год пришла в движение. Громадная снежная шапка сорвалась с выпуклого края прямо на лобовой иллюминатор «Молнии», но легко обсыпалась с гладкого стеклометалла, когда она приподнялась на метр и аккуратно вошла в стылую тьму, рассеиваемую двумя крошечными лампочками. Вместе с ней в ангар ворвалась вьюга, но створка оставалась открытой до тех пор, пока не вернулся «голиаф».
Едва ступив на скользкий, промёрзлый пол, Фэйтон надел капюшон и поднял воротник до самого носа – несмотря на врождённо-низкую восприимчивость к холоду, после привычной «комнатной» температуры ему показалось, что сорокапятиградусный мороз выжигает ему лёгкие. Ангар был очень просторен, и даже искорёженные остовы эхолётов, беспорядочно сваленные в углах, не делали его визуально меньше. Неспешным шагом Фэйтон обошёл его по периметру, словно вспоминая то, чего помнить не мог, ибо не видел. Когда на базе кипела жизнь, здесь непрерывно сновали челноки, привозя оборудование и биоматериалы и увозя на поле боя выведенные партии мутантов. Одного лишь взгляда на стены, объятые мраком и почти бесцветные, хватило, чтобы ему стало не по себе: испещрённые следами пуль и плазмы, они сохранили в себе застывшие мгновения последних дней войны, когда Неосапиантская Империя рушилась, как столкнувшийся с ледоколом айсберг…
До него дотронулись, он обернулся. Викки смотрела на него из-под пушистой кромки капюшона.
-Как-то ты неважно выглядишь, - констатировала она, - чего-то боишься?
-Времени. Если оно схватит, оно не отпустит.
С тихим вздохом она промолчала. Увы, безрадостный настрой Фэйтона она не могла бы развеять ничем, и никакой загадки, как ей поначалу показалось, не было в его словах. Аннигилятор являлся его единственным наследством, и не в переносном, а в самом прямом смысле, и прилететь сюда, чтобы увидеть это устройство своими глазами, было его идеей, которую поддержали все, кому он это открыл. То, чем они отважились заняться, организовав эту вылазку, было ничем иным, как вызовом, брошенным «духу времени». Пусть и вымышленный, он жил в этих мёртвых коридорах и стерёг свои тайны.
Совместное решение не брать с собой ничего, кроме фонарей и оружия, устраивало всех, но резонное замечание, что поход может растянуться более чем на сутки, внесло в планы коррективу, и к поклаже добавились пара упаковок баночной тушёнки. Никто не хотел их тащить, но никому и не пришлось – не для того был нужен вместительный «голиаф», чтобы кто-то шёл на своих двоих, благо тоннели были достаточно широки, чтобы эхолёт вроде АА-569 мог и пройти, и пролететь.
-Так, фрау, извините, но вам ствол не положен, - Лейя бескомпромиссно отвела в сторону руку Ливии, протянувшуюся к последнему в ящике бластеру, когда вооружились все остальные.
-Девочка, не зверствуй, она нам не враг, - неожиданно вмешался Металлург.
-Это не зверство, а разумная предосторожность.
-Нет, не разумная, - не сдавался он, - если честно, я вообще не знаю, кто или что в этом холодильнике может на нас напасть, но предосторожность должна быть у всех.
-Вот и ладушки, следи за ней сам, - с недовольством хмыкнула Лейя, и Криоптус заметил, как она поморщилась, но это не выглядело так, будто её раздражение вызвано их маленьким спором…
Она отвернулась, вслушалась в свои ощущения.
-Изменения в Силе, - скороговоркой произнесла она, - к нам кто-то приближается!
Из всех пятерых не верила в Силу одна лишь Ливия, но и её скептицизму настал конец, когда комлинк на поясе Лейи издал громкий предупреждающий сигнал. На экране с сеткой координат высветилась точка, быстро движущаяся от моря к базе по прямой линии.
-Что-то летающее? – осведомилась Викки.
-Да, металлическое. Похоже, оно замедляется. Или нет? Ничего не понимаю.
О том, что это могут быть шпионы Моррингера, возникла мысль только у Фэйтона, однако, подошедши логически, он безоговорочно отверг этот вариант. Если бы о координатах стало известно Моррингеру (например, Ливия проговорилась бы под пытками), его люди добрались бы сюда быстрее и повсюду были видны их следы, да и Ливии могло уже не быть в живых.
Поведение точки и впрямь менялось, из ровного перемещения с нулевым ускорением её траектория превратилась в рваный зигзаг, и каждый поворот, каждый её рывок заставлял Лейю дрожать. Чем это объяснить, она не знала, нарастающими толчками Сила стучалась в её разум, била тревогу, оповещая о чём-то очень плохом, что вот-вот должно было свершиться под накрывшим Антарктику штормом.
-Нет, я так больше не могу! – сорвалась она с места и стала забираться в эхолёт, - Барон, летим!
-Что случилось? – опешил Криоптус, - ты куда?
-Я сказала, летим, живо! – перекричала его Лейя уже из кабины, - или вместе, или я одна!
Переглянувшись с Фэйтоном, Ливией и Викки, он счёл самым безопасным не пререкаться и «голиаф» снова вылетел в ночь. Оставшись в ангаре, они трое ещё долго не могли прийти в себя. Что стряслось, почему Лейя, рационально мыслящая, всегда уверенная в себе Лейя вдруг так взбеленилась?! Но если бы им тоже было дано чувствовать пульс Силы, они бы таким вопросом не задавались…
-Если к нам гости, это не к добру, - еле унимая дрожь пальцев, Виктория загнула регулятор мощности бластера на самый максимум. То же самое сделала и Ливия, взяв-таки оружие со дна ящика.
-Давайте-ка спрячемся, - тихо предложил Фэйтон. Они женщины кивком с ним согласились.

…Агрессора внезапно учуяла Ольга. Когда между ним и эхокрылом ещё оставалось не менее полусотни метров, на неё волной накатил колючий ужас, и практически одновременно, но независимо от неё о «хвосте» узнал и отец – приборы засекли крупный объект, пикирующий на них сверху, как сокол на воробья. Дистанция сократилась в один момент, и Джей Ти едва успел сделать манёвр, так, что истребитель кувыркнулся через крыло, но в любом случае бросок существа был безуспешен.
-Влево!!! – кричала дочь.
Разозлённая неудачей, тварь выравнивала полёт и не отставала. Ветер с силой хлестал снегом в стекло и видеодатчики, но это не помешало её разглядеть. Крылья имели почти семиметровый размах, задние лапы были вооружены длинными когтями, по всему телу росла шерсть. Приплюснутая синеватая морда с красными глазками была почти голой, а нос напоминал свиной пятак, как у кровососущей летучей мыши. Собственно, это животное и приходилось чудищу родственником.
-Не давай ему прицепиться!
-Знаю, - сквозь зубы ответил Марш. Мутант снова и снова бросался на машину, пытаясь бить когтями задних конечностей, но был достаточно благоразумен, чтобы не лезть под сопла.
К их великому счастью, летающее недоразумение не имело при себе бомбы. На войне эти твари были самыми опасными врагами и для эхолётов, и для шаттлов, вешая на корпус взрывчатку. Где бы ни был сейчас Преториус, жив или мёртв, он бы весьма обрадовался, узнав, что его зверьё до сих пор живёт и здравствует, и даже нападает на ветеранов. Разумеется, одичавшая и отупевшая «мышь» не имела никакого представления о том, кто сидит за штурвалом, к действию её побудил банальный голод – должно быть, весь этот год она питалась рыбой, пингвинами и прочей ничтожной мелкотой.
Джею Ти не осталось ничего, кроме как начать отстреливаться из хвостовых пушек. Запасы энергии, истощённые непрерывным полётом через почти треть глобуса, были невелики, но он не понаслышке знал, как трудно стряхнуть с себя неомутантов. Они способны преследовать жертву часами и сутками, переплывая реки и карабкаясь по горам, остановить их может только смерть. Но, чёрт возьми, как же нелепо и бессмысленно было бы сгинуть в полярных льдах из-за крылатой дряни, да вдобавок забрав с собой дочку, которой ещё жить и жить…
«Лейя, Лейя, ну зачем ты сюда полезла?!» - возопил Джей Ти в своих мыслях.
«Аннигилятор», - шепнул голос страха, и он, собравшись, снова «включил военного».
Плазма опалила бестии щетину на голове и в нескольких местах прожгла насквозь перепонки крыльев, но боль ненадолго сбила её с толку. Она избрала более осторожную тактику, атакуя то сверху, то с боков, и пользуясь тем, что пушкам нужно вертеться из стороны в сторону. Один из таких её ударов оказался донельзя удачен: когти прошлись по крылу истребителя, оставив царапины и оторвав закрылок, без которого балансировать стало очень трудно. Восторженно взвизгнув, зверюга сделала то же самое со вторым закрылком, и падение, даже при наличии энергии, стало вопросом времени. Ольга, следившая за приборами, видела, как стремительно они стали терять высоту…
-Папа, мы рухнем!
-Не рухнем, - резко и, как показалось, немного сварливо отозвался Джей Ти. Его охватила злость и на тварь, и на непогоду, и на мороз, и на Лейю, и, подстёгнутый адреналином, он был намерен во что бы то ни стало выйти из этой битвы живым и невредимым. Назло всему и всем.
Мутант же, напротив, был намерен добить эхокрыл, и продвинулся в этом деле гораздо дальше. Удары когтей по обшивке стали сыпаться один за другим, а до земли осталось хорошо если сто метров… сто, восемьдесят три, семьдесят один, пятьдесят шесть… сорок два.
Всё кончилось, когда среди танца стихии прозвучали четыре оглушительных залпа. Хлопанье гигантских крыльев позади неожиданно стихло, «мышь» жалобно взревела от последней боли, отстала и потерялась в переплетающихся снежных струях, которые скрыли от Марша и его дочери её судьбу.
-Вот это да! – воскликнула девочка, - здорово, пап!
-Что? – недоумённо поднял брови Джей Ти. Он понял, что тварь издохла, но это очевидно было не его заслугой. Впрочем, перед ним встала более приоритетная проблема – истребитель накренился, идя на сближение с землёй, и взбороздил правым крылом снежный покров. Впереди завиднелось что-то тёмное, вроде стены или отвесного обрыва, перепрыгнуть это уже не было возможности, и, если бы не парашют для аварийной посадки, столкновение с препятствием было бы неминуемо.
-Его убил не я, - утирая со лба пот, сказал Марш, когда истребитель, а вернее то, что от него осталось, застыл в глубокой воронке, растапливая вокруг себя лёд. Заглохли турбины, померцав, погасли огоньки на пульте, отсоединилась киберсвязь… теперь они сидели в полной темноте, в быстро остывающем куске металла, и их перспективы, с учётом метели, стали кристально ясны.
-А кто?..
На секунду Ольге показалось, что вой вьюги снаружи злорадно усилился, однако это было ничто иное, как ответ на её вопрос! Снежную завесу прорезал жёсткий свет фар приземляющегося эхолёта.
Большого, тяжёлого эхолёта – насколько Джей Ти помнил, такой был у Шивы, только тот был камуфляжной расцветки, а этот чёрный, с пиратской геральдикой, покрытый серебристым нордическим орнаментом.
«Занятный тюнинг», - мелькнуло у него в голове. Не важно, кто там за рулём, важно, что он их спас, а из эхолёта, тем временем, выпрыгнула фигура в тёплом комбинезоне на меху. Женская фигура…
-Лейя?!
-Мама!
Даже сквозь запотевшее, уже покрывающееся морозными узорами стекло было видно, какая она бледная, как трясутся её руки, нашаривая ручной механизм разблокировки кабины, и какими тёмными стали её глаза из-за расширенных до предела зрачков. Ольга с места запрыгнула ей на руки и обхватила за шею, Джей Ти выбрался сам. Путь от разбитого истребителя до кабины «голиафа» не занял и минуты, но зуб на зуб не попадал и у Ольги, и у него самого. Зная, что их ждёт не горнолыжный курорт, они надели термобельё, но верхняя одежда и обувь были хоть и зимними, но обычными.
Лейя уселась в кресло второго пилота, Марш бухнулся на заднее и, ощутив себя в безопасности, осознал, что ведёт себя не менее безрассудно, чем супруга. Она могла просто не успеть! Что бы стало с ним, с дочерью, опоздай она хотя бы на полминуты?! Хорошо, что он подстриг ногти, иначе они поранили бы ладони до крови – настолько сильно он их сжимал от гнева на своё притупленное, прохудившееся чувство опасности – но вовремя себя осадил и стал дышать глубже.
Пилотом оказался неос. Джей Ти рефлекторно напрягся, но расслабился и откинулся в кресле, разглядев через зеркало над пультом его метку: это не тот, о ком он подумал. Этого брутального типа с пентаграммой на лбу он видел впервые… чего не скажешь об Ольге:
-О, Металлург, здорово, - улыбнулась девочка.
-Приветствую вас, юная мисс Скайуокер, - неожиданно весело отозвался тот.
Они стали непринуждённо болтать. О матричных играх, об оружии и ещё о какой-то несущественной чуши, но целиком Марш уже не уловил, не удержавшись на зыбком краю забытья и даже не заметив, как эхолёт взмыл вверх, протопив двухметровую яму во льду… Сколько длился полёт, он тоже не определил, но поволока беспамятства не избавила его от жутковатого, гнетущего чувства, вызываемого гробовым молчанием Лейи. Ни слова не произнесла она за всё это время, ни разу не засмеялась.

-…Без паники, - гаркнул динамик голосом Металлурга, - свои.
Глубоко вздохнув, Викки похлопала по плечу всё ещё насторожённого Фэйтона в штурманском кресле, а дежурившая у двери Ливия сунула бластер за пояс. Пристально и с недоверием они наблюдали за уезжающей в стену створкой, но, увидев влетающий в ангар «голиаф», перевели дух.
Улетели двое, вернулись четверо. Фэйтон перебрал все версии, в том числе и то, что их каким-то образом выследил Непьер, он ждал всякого – но только не того, что с противоположного конца Земли, презрев антарктическую бурю, к ним в гости пожалует… Джей Ти Марш. Мрачный, как туча, с тёмными кругами под глазами, шатающийся и еле переставляющий ноги, да не один, а с любопытно глазеющей по сторонам Ольгой. Впереди них шагала ошарашенная и взмыленная, готовая разразиться громом Лейя, и плотный термокостюм не мог скрыть то, как её трясёт от волнения.
-Вот так номер, - одними губами прошептала Викки. Служба и война в своё время дали ей отличную возможность изучить привычки лейтенанта, а ныне отставного капитана Марша. Ей были известны его удаль и умение совладать со страхом, в том чисое и за друзей, но сейчас ей пришлось признать, что она совсем не знает его как личность. То, что он отважился последовать за своей женой в Антарктиду, вполне в его духе – живёхоньким выбирался из самых проклятых дыр Солнечной системы – но прихватить с собой ребёнка… это ж насколько нужно быть уверенным в себе?
Она украдкой присмотрелась к Ливии, к её глазам, но здесь её ждало ещё одно удивление: взгляд, устремлённый на Джея Ти, был спокоен и уравновешен, будто бы они никогда не были врагами.
-На чём он прилетел? – задала она вопрос ровным голосом, также лишённым презрения или злобы.
-Без понятия, - ответила Викки, - но любопытно, куда делось его средство передвижения.
-Не нравится мне всё это, - подвёл итог Фэйтон.
Вопреки их ожиданиям, Лейя даже не заглянула в кабину. Она унеслась в направлении главной каюты и заблокировала дверь, когда муж с дочерью вошли следом за ней.
-А можно я выйду? Мне душно, - тихо, почти робко попросила Ливия. Непривычно было слышать, что она, когда-то направо и налево отдававшая приказы авторитарным тоном, кого-то о чём-то просит.
Истолковав молчание как согласие, она для чего-то (видимо, в знак отсутствия враждебных помыслов) отдала свой бластер Фэйтону, вышла из корабля и залезла в «голиаф».
Криоптус бездельничал. Несмотря на своё опасливое отношение к военнослужащим из Эхофлота, даже бывшим, прибытие Марша и его дочери он воспринял абсолютно нейтрально. Ему почти не было дела до Девочкиного супруга со всеми его лаврами, а к её желанию приватно разобраться в ситуации он относился более чем уважительно, так что ему даже на ум не приходило её торопить, и он просто валялся в кресле, положив ноги на пульт. Из-за наушников его реакция на нежданное появление соседки слегка запоздала, но он их выключил и отвлёкся от созерцания инея на стене.
-Хм, фрау, вас бесит Джей Ти Марш? – спросил он, не утруждая себя условностями.
Вместо ответа Ливия уставилась на свои руки и поёжилась, хотя ей явно не было холодно. Металлург привык, что его побаиваются, но ему не нравилось, когда побаиваются соплеменники, и он попытался убавить мрачности, повернувшись к ней вполоборота с приветливой улыбкой.
-Да, а вы не обижаетесь, когда вас так называют?
-Нет, - безразлично пожала она плечами, пряча нос в мех капюшона.
-Он всё-таки вас бесит, не так ли?
Ливия подняла глаза. Ему показалось, что с вызовом.
-Джей Ти Марш для меня не существует, капитан Криоптус, - язвительно выговорила она.
-Можно просто «Барон».
Пауза, продлившаяся не менее минуты, взрастила дискомфорт в разы, и Металлург, понимая, что инициатор – он, принялся усердно заглаживать ссору до того, как она вспыхнет:
-Извините. Мне просто показалось, что присутствие этого человека испортило вам настроение.
-Вряд ли можно испортить то, чего нет, - со вздохом сказала она. – Если бы у меня было будущее, я бы всеми силами стремилась его уберечь, но, зная, что впереди нет ничего, кроме тюрьмы…
-Какой ещё тюрьмы? – нахмурился Криоптус, не поняв её фразы.
-А в-вы… - осеклась Ливия, - разве вы не собираетесь вернуть меня властям землян?
-Я похож на Ивана, не помнящего родства?
-Ивана?
-Это русское выражение, если вы не в курсе, - засмеялся Барон, ставя точку в цепи вопросов, - так называют тех, кто забыл о своих корнях. Я не забываю.
Ей не составляло труда утаивать чувства под непроницаемой маской хладнокровия – это умение было отточено десятилетиями практики, но оно дало сбой, к которому она была не готова. Выразилось это в том, что у неё сбилось дыхание, задрожали пальцы, а взгляд стал беспорядочно блуждать по кабине… пока не остановился на прилепленной к стеклу фотографии. Снимок был ярким и свежим, запечатлённая на нём неосапиантка с фиолетовыми глазами выглядела очень молодо, даже моложе Фэйтона.
-Она что… из «вторых»? – не смогла Ливия скрыть лёгкое смущение.
-Да. – Кивнул Металлург, и тут же начал ликбез: - Послушайте, фрау. Если вы считаете такими вот «иванами» целую нацию, то вы очень крупно ошибаетесь. То, что их генотип маленько непохож на наш, не делает их дефективными. «Вторые» ничем от нас не отличаются, кроме одной-единственной функции женского организма… которая – сюрприз, сюрприз! – оказалась крайне непопулярна. Но это отдельный нюанс, опустим его. Они неосапианты, госпожа Ливия, - посерьёзнел он, - никакие животноводческие потуги не превратят их в людей и не заставят поклоняться человеческим священным коровам, как бы того ни хотели отдельные деятели, чей бред можно смело распечатывать на рулоне. Ну вот, вы уже улыбаетесь. Не сочтите за лесть, но это вам идёт.

Бросив на стол перчатки и бластер, Лейя резким движением сняла капюшон. Волосы упали на лицо и свалявшейся паклей повисли на плечах. На Джея Ти, немо застывшего возле двери, она взглянула так требовательно и выжидательно, что её глаза будто бы прокололи его, как иглы…
-Скажи-ка мне на милость, - прошипела она, еле удерживаясь от рукоприкладства, - кто вещал мне о совести, чести, здравомыслии и прочей высокопарной чуши? Кто, во имя Великой Силы, упрекал меня в безответственности и наплевательском отношении к Ольге?
Услышав своё имя, Ольга посмотрела на мать, но, не имея привычки встревать в родительские дрязги, села на диван и сделала вид, что её не существует. А атмосфера накалялась:
-Я тебя спрашиваю! Ты совсем не видишь разницы между напарником и девочкой семилетней?! Да эта тварюга могла сожрать её с потрохами! И тебе к хренам башку оторвать!
-Эй-эй, не выражайся… - начал было оппонировать Марш, но Лейя пресекла это на корню:
-Какова реальность, таковы и слова. Я могу быть жадной беспринципной стервой, как ты недавно обо мне подумал, но я никогда не вовлеку нашу дочь во взрослую кровавую игру. Поиск человека – для её возраста слишком тяжёлое упражнение. Она могла ошибиться и конец вам обоим. Меня с рождения готовили в лучшие оперативники Ордена, но не посылали в семь лет в ад! Ты представляешь себе, что может ждать нас в этих ледяных подземельях?! Этих существ там могут быть десятки и сотни!
-Ну так какого дьявола ты сюда попёрлась?! – прикрикнул на неё Джей Ти, сдирая с себя шкуру мальчика для битья. – И с кем! С бандюгой, у которого, быть может, руки по локти в кровище!
-Ангел мой, - прищурив глаза, пропела Лейя, - с этими «бандюгами» ты замечательно просотрудничал всю войну. Или тебя злит то, что не всем пиратам нравится целоваться с Эхофлотом?
Но Марш в упор игнорировал все её аргументы. Вошедши в раж, он, даже если и хотел, не мог сбавить пыл и, помня о ещё одном участнике «круиза», держал курс на последнее слово:
-Когда я узнал о твоих делах с Моррингером, я был вне себя от недоумения… но сейчас я сомневаюсь, что всё это происходит на самом деле. Ты дошла до ручки, Лейя. Зная, что Фэйтон едва не уничтожил весь наш мир, ты всё равно связалась с его потомком. Изучала ли ты генетику неосапиантов?
-По верхам, - решила она не врать, - но про клонирование знаю достаточно, чтобы не беспокоиться за Фэйтона-2. Базовые черты психики неизменны, но длительный анабиоз приводит к ослаблению унаследованной памяти, а он плавал в колбе пятьдесят лет. Когда его создали, тебя ещё и в проекте не было, так что не обольщайся: ты для него не враг номер один, а «мистер Марш», гражданский муж леди Вейдер… и вообще, вали-ка ты домой, не мозоль мне глаза.
-На чём? – охрипшим, вмиг погасшим голосом спросил Джей Ти. Он был нокаутирован.
-На чём угодно, хоть вплавь, только свали, - уставшая от перепалки Лейя схватила со стола свои вещи и широкими шагами вышла в салон, но остановилась и добавила, выставив вперёд палец: - ребёнка оставь, здесь со мной ей будет спокойнее, чем с таким папашкой…
Марш заметил, что она не набирала кода разблокировки, и оглянулся в поисках Ольги… а её-то и нет! Ей быстро наскучивают их с Лейей разногласия – как же он мог это забыть? В разгаре праведной битвы за высшие идеалы он увлёкся словесным фехтованием и проглядел тот момент, когда дочь, испробовав все вероятные коды, подобрала верный и улизнула из его поля зрения, чтобы пойти гулять по кораблю, на котором где-то, совсем рядом, обретался тот, кто заказал эту чёртову экспедицию. От одной только мысли о том, что она может оказаться в непосредственной близости от этого субъекта, у Джея Ти внутри всё вымерзло, рука взялась за рукоять бластера, но остановилась и разжалась. Кому верить – Лейе или своим кошмарам? Не важно, главное – принять своевременные меры и предотвратить это… однако он опоздал.
…-ничего страшного, мне не жалко, - услышал он болтовню Ольги. Она раздавалась из рубки, так что он прислонился к стене на полпути туда, не выдавая своего присутствия, и слушал, - а сейчас я рисую гораздо лучше, хочешь покажу? В Сеть выложила… сейчас, сайт загрузится… вот, смотри.
Заинтригованный происходящим, Марш аккуратно вышагнул из-за угла, держа руки за спиной. Лучше пока поверить Лейе, а если правы окажутся кошмары, выхватить бластер он всегда успеет… не успел: прошествовав мимо него к пульту, Лейя ловко разоружила его, и, по-видимому, не зря, ибо за реакцию на открывшуюся его взору сцену он, скорее всего, не смог бы поручиться.
-О, я смотрю, вы уже и без меня познакомились, - прощебетала Лейя, погладив дочку по голове.
-Ага, - подмигнула ей Ольга, - он совсем не страшный.
Она сосредоточенно набирала что-то на пультовой клавиатуре, и, чтобы до неё доставать, забралась к Фэйтону на колено… не встретив, впрочем, возражений с его стороны, потому что её веса он практически не чувствовал. Листая галерею цифровых рисунков, он с неподдельным интересом спрашивал, что на них изображено, как называются инопланетные животные, гуманоиды и корабли, что это за шарообразная орбитальная станция, кто этот грозный воин с красным лазерным мечом, облачённый во всё чёрное. Не зная авторства, вряд ли можно было бы сказать, что это рисовал ребёнок. А рядом с ними, разглядывая листок бумаги, сидела отчего-то пребывающая на седьмом небе Виктория Сян…
-Ольга, а ну отойди от него! Сейчас же!
Все трое вздрогнули и обернулись. Виктория села поближе к Фэйтону и взяла его за руку, а Ольга, поразительно спокойно игнорируя перекошенную физиономию отца, хмыкнула и сморщила носик:
-Папа, прекрати. Он не кусается.
Тишина между ними вытянулась в готовую лопнуть струну, но продлилось это недолго – Лейя и Викки в один голос прыснули, а Джей Ти сжал пальцами взмокшие виски и тяжело опустился в одно из кресел. Он верил Лейе. Верил… и Викки верил. И Ольге. Всем, кроме своих глаз.
-Мистер Марш, вам нужны доказательства моей незлонамеренности?
Это у него спрашивал Фэйтон-2, уже не как давешний «Фенрир», а как он сам, без личины, без банданы и очков, но что бы он смог ему ответить? Все пришедшие на ум слова давно высказаны покойному оригиналу, а клон, дитя нового времени, их просто не поймёт. Маршу не осталось ничего, кроме как позволить событиям идти своим чередом и предаться своим воспоминаниям, пока громкий хлопок ладоней Лейи не привлёк внимание их обоих и не только.
-Что-то мы засиделись, - констатировала она факт, - айда в дорогу! Аннигилятор ждёт.
-Мам, а можно я с вами пойду? – подбежав к ней, Ольга игриво обняла её за пояс.
-Нет. – Строго разочаровала её мать с каменным лицом.
-Ну почему-у-у?..
-Ты нужна здесь, будешь следить за датчиками, - нажав на пульте несколько кнопок, Лейя перевела сенсорные системы «Молнии» в автоматический наблюдательный режим, - люки я задраю, а как давать сигнал тревоги, ты и так знаешь. Всё, будь умницей. А вы все – за мной, в темпе!
-Лейя, я тоже иду с тобой, - встав и подошедши к ней вплотную, произнёс Джей Ти, и их взгляды чуть не скрестились, как клинки, но обстоятельства лишили леди Вейдер выбора, и он это чувствовал.
-Ну, я не против, только не я здесь главная, - поиграла она бровями, - спроси у Фэйтона…
«Если гордость позволит», - хотела ввернуть она, когда они всей компанией направились к «голиафу»,
но жалость, вторгшаяся в её сердце, заставила её прикусить язык. Хватит с него шишек. После скандала в каюте они квиты, хотя она ещё злилась на него за скандал дома.
-Я читал, что вы были на этой базе, - вдруг сказал Фэйтон Джею Ти, опережая его мысль, - так что вы не будете лишним, только вот мест в эхолёте не хватит…
-Какая великая честь, - с грубоватой иронией проговорил Марш, - спасибо, я лучше пешком.
Некая частица его души страстно жаждала если не конфликта, то хотя бы лёгкого идейного спора, или, на худой конец, маленькой такой, символической пикировки, и с его языка чуть не сорвался вопрос «в лоб» о цели этого похода, но он снова вспомнил вечеринку в «Сердце». Нет, он не будет нападать, это по-детски – почти как злиться на чистую, относительно беспроблемную копию программы за сбои другой, в пух и прах исковерканной вирусом. А с аннигилятором… всё выяснится на месте. Он уже видел такую дрянь и не опустится до уровня впечатлительного курсанта.
Узрев на пассажирском сиденье саму Ливию, чьё исчезновение из аляскинской тюрьмы целую неделю мусолит пресса, он не нашёл в себе сил удивиться, тогда как она, в свою очередь узрев его, демонстративно отвернулась. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она здесь делает. Показывает путь… только она могла так долго хранить эту информацию в секрете.
-М-да, тут у тебя весь бомонд, - шепнул он Лейе перед тем, как она заняла своё место.
-Шлем возьми, - между делом напомнила она.
Джей Ти в десятый раз спросил себя, зачем он так рвётся составить компанию Фэйтону-2, но отбросил все рациональные объяснения и признал нерациональное: он охраняет свою жену. Он ещё поговорит с ней с глазу на глаз. Обстоятельно поговорит… но не здесь и не сейчас.

Свет в ангаре был исчезающее мал, но когда «голиаф» шагнул за порог и стал углубляться в боковой тоннель, все его пассажиры поняли, что такое настоящая тьма, когда не видно ни зги и приходится идти почти наугад, доверяя машине. Покрытые инеем лампы на высоком, недосягаемом для фар потолке были расположены равномерно через каждые пятьдесят метров и напоминали умирающих светлячков, но на большее генератор был неспособен и никто не жаловался.
Рассказ Джея Ти о существе, которое посреди бури напало на них с Ольгой, произвёл впечатление на всех, и бравады поубавилось даже у Криоптуса, сравнительно легко прикончившего «вампира» из тяжёлого бортового плазмомёта. Взяв назад свои слова о необитаемости, сиречь безопасности этого места, он неотрывно следил за датчиками движения и детекторами органики и поклялся никогда не делать глупостей на манер Марша. Добровольно взявший на себя роль «первопроходца», вооружённый бластером и фонарём, экипированный лишь плотной курткой и штанами да высокими ботинками с термоизоляцией, бывший командир опервзвода прокладывал путь, внимательно глядя под ноги – собственно, именно поэтому Лейя и согласилась пустить его вперёд одного. Первые признаки опасности, какой бы она ни была, он заметит быстрее, а кабину для него откроют в любой момент…
Голограмму, служившую картой, Лейя скопировала к себе в комлинк и отслеживала текущее местоположение по красноватой точке, которая, дойдя по изогнутой трубке до конца, застыла в тупике – свернувший вправо тоннель оканчивался воротами, которые не захотели открываться. Едва отъехав в разные стороны, они сильно заклинили в пазах и с лязгом застыли, так, что помог только лазерный резак, которым пришлось выплавить квадратную дыру и наподдать по куску металла манипулятором.
-Это излишество, Барон, - заметила Лейя, - мы привлекаем внимание.
-У нас есть выбор?
-Воспользоваться головой.
-Предлагатель – испытатель, - выдал Криоптус кривую усмешку, - спорим, ворота крепче?
-Пиратский юмор, - не сдержала она улыбки, - бессмысленный и беспощадный.
За этими воротами был продолговатый, пятигранный в поперечном сечении зал, из которого в обе стороны шли узкие проходы, куда эхолёту вроде «голиафа» не пролезть никак, но сам он был сквозным и на его противоположном конце виднелись такие же ворота. Которые вели себя точно так же, вынудив поступить с ними аналогично. Лейя матернулась: действительно, альтернативы нет.
-Ч-ч-чёрт! – внезапно рыкнул в шлемофон Марш.
В эхолёте его услышали. Шлем, который он выкопал в багажном отделении «Молнии», был оснащён средствами связи, но, увы, не имел прибора ночного видения. Не различая ничего за пределами узкого луча фонаря, Джей Ти запнулся о какой-то вытянутый предмет, который хрустнул и сломался под его ногой, а при наведении на него света оказался… костью.
-Она не человеческая, - вернув самоконтроль, сказал он, - и не неосапиантская. Непохоже на останки персонала или пленников… так, погодите-ка, здесь их много, целый скелет. Это… кит?!
-Именно он, и, кажется, им пообедали, - подтвердил Металлург, включив дальние фары. Он экономил энергию, но не поскупился сделать исключение ради такого случая.
Череп и хвостовая часть немаленького кита валялись отдельно от грудной клетки, все кости носили на себе следы острых зубов, вгрызавшихся в них так яростно, что остались борозды, по глубине которых можно было догадываться о том, насколько голодны были участники этого пира. Рядом обнаружились и другие кости и черепа – поменьше, чудовищно изломанные, разбросанные вокруг.
-Приблизительно вижу, что здесь было, - внёс Фэйтон свои пять копеек, - зверьё выловило кита и притащило в своё логово, но передралось и на десерт полакомилось друг другом.
-То есть… им не хватило целого кита?! Сколько же их было? – Викки не могла поверить в это.
-Всё, Джей Ти, полезай внутрь, - велела Лейя, - или мне спуститься к тебе?
-Неплохо было бы, - кивнул Марш, не отреагировав на подковырку… и таким образом «первопроходцев» стало двое. Меч, который Лейя держала перед собой, был неплохим источником света и составил компанию фонарю, но обострившееся до предела чувство Силы пока что глухо молчало.
Молчала и Ливия. Отрезок пути, пройденный по её маршруту, был относительно прост, не требовал её дополнительных инструкций и отображался на голограмме пунктирной линией. Леди Вейдер держала её на контроле, ожидая всякого, но она не давала повода подозревать её во вранье или попытке завести их в мутантское логово. Даже если бы она замышляла подобное, это вышло бы боком и ей, а смерть с недавних пор потеряла для неё притягательность. Пролёгшая между бровями морщина и напряжённая поза выдавали нервозность, но причиной этого вряд ли могло быть то, что за ней приглядывают… эти земляне. Их можно понять, но они не ведут себя как враги, и самое главное – Фэйтон им доверяет. Он открыт и дружелюбен с ними, они ему дороги, особенно эта учёная, Виктория. Ливия видела, как они смотрят друг на друга, как держутся за руки, но не ощущала ничего, похожего на отвращение.
По её щекам скатились слёзы. Она не стеснялась свидетелей.
-Ты плачешь? – Викки в заднем кресле не могла этого увидеть, но поняла, что с ней что-то не так.
-Это тебя волнует? – выпрямившись, Ливия спешно утёрла глаза, и диалог угас.
«Голиаф» прошагал весь путь из ангара через тоннели и хозяйственные помещения к той части базы, куда имели доступ только Преториус, его подручные и специальная охрана. Там, где был обозначен машинный лифт, пунктир обрывался.
-У-у-у, что за… - покривилась Лейя, застыв на месте, как вкопанная. Она чуть не наткнулась на что-то огромное, похожее на покатый валун, с той разницей, что валуны не бывают изнутри полыми и состоят не из хитина. Череп, имеющий гуманоидную, но сильно искажённую форму, лежал неподалёку.
-Неокраб, - шепнул Джей Ти.
Поводя из стороны в сторону фонарём, он выхватывал из плена вечной ночи то панцири, то сегментированную наружную броню, то трубчатые роговые чехлы конечностей, то скорпионьи жала длиной в добрый локоть. Нашлись даже спинные щитки неолорда, но не больше – найти остальное в этом невообразимом склепе чудовищ было невозможно. Погрузочная площадка была буквально усеяна костями и другими твёрдыми остатками тел, на которых не осталось ни клочка мягких тканей. Температура не позволяла органике разлагаться, и это вело лишь к одному выводу: их обгладывали.
-Почему я не вижу ящерообразных? – нарушил тишину Фэйтон.
-И кошачьих тоже нет, - подметила Викки, - Ливия, какие виды мутантов здесь выращивались?
-Все, - ответил «гид» на вопрос «туриста».
-А поподробнее?
-Я располагаю не всей информацией. Когда база была введена в действие, я была в числе инспекторов, проверявших её готовность, но самих репродуктивных камер не видела, а Преториус не трепал языком почём зря… всё, что я знаю – это то, что партии разных видов были одинаковы по численности.
-Понятно, что ничего непонятно, - раздражённо фыркнула Лейя, - нам вниз?
-Да, - утвердительно кивнул Джей Ти, на что она сказала с облегчением:
-Значит, теперь гидом теперь будешь ты. Только не говори мне, что впервые видишь этот лифт!
Шахта имела в диаметре более тридцати метров. Ворота поблёскивали в свете фар, но толстой наледи, как в ангаре, на них не было. Это место почти не изменилось с тех пор, как Марш навёл здесь порядок, правда, эти ворота тоже не открылись, фотоэлементы давно сели или вышли из строя.
Просканировав створки, Металлург обрадовал их тем, что сонар увидел брешь. На стыке темнела прореха, сквозь которую виднелась чернота уходящей вниз шахты, и, хотя глубина её была загадкой, возможность спуститься по воздуху обнадёживала. Снова взрыв сотряс ледяной город от самых основ до поверхности – укоризненно качая головой, Лейя уже ничего не говорила, когда заложенная в прореху мина разнесла ворота так, чтобы «голиафу» осталось только доломать острые края.
Ожидалось, что спуск не займёт больше минуты, но в шахте оказалось не менее трёхсот метров, которые Лейя с Маршем преодолели, держась за шагатель эхолёта и друг за друга… и не глядя вниз, пока АА-569 не приземлился на груду примелькавшихся уже костей.
-Кто спрашивал про кошачьих? Вот они, родимые, - мрачно усмехнулся Джей Ти, пнув ногой череп с комками сероватой шерсти. – Никогда не забуду, как бегал от них по всему Нью-Йорку.
-Кладбище какое-то, - вырвалось у Лейи, - и почему-то я ничего не чую… раньше здесь всюду кишела, гм, жизнь, мать её, но сейчас Сила спокойна, как море в штиль.
-Девочка, поэзия подождёт, - не сдержался Барон.
С ним согласились все, и «голиаф», струями пламени расшвыряв скелеты по сторонам, вновь оторвался от пола. Есть работа, её нужно сделать, а истину пусть ищут диггеры-экстремалы.
-Ливия, что тебе известно о месте, куда мы идём? Я знаю, что ты ничего не знаешь, - отсёк Фэйтон самый лёгкий ответ, - если ты там никогда не была, можешь вспомнить, что говорили другие?
-Самая южная камера на минус третьем уровне, с единственной дверью. Особая охранная служба никого туда не пускала, даже самого Преториуса. Там замок на ДНК, и открыть его сможешь только ты, потому что твой… родитель… - запнулась она, подбирая слово, - запрограммировал его под себя.
-Должно быть, это в энергокомплексе, - предположил Марш.
-Нет, не там, - эти слова Ливия гадливо сплюнула, но не произнести не могла. От этого зависело дальнейшее продвижение вглубь, а иначе она и не подумала бы разговаривать с пустым местом…
-Где? – этот вопрос принадлежал Викки, и она ответила адекватно:
-Нам придётся пройти через энергокомплекс, но он смешён к западу, а камера – в крайней южной точке базы. Долетим за десять минут, но учтите, широкие тоннели там заканчиваются.
-Чего?! – взорвался Металлург.
-Именно того, моя прелесть, - без тени иронии вздохнула Лейя, - жми на газ.
Крепче хватаясь за шагатель и щурясь от ледяного встречного воздуха, Джей Ти улыбнулся. На дворе двадцать второй век, двигатели внутреннего сгорания увидишь только в музеях, а это выраженьице по сей день живёт, его все понимают. Даже те, кто разбирается в эхолётах лучше, чем в тостерах, и знает, что «газ» и «тормоз» у них в принципе отсутствуют.
Спустя несколько поворотов их встретила ещё одна лифтовая шахта, открытая. Минус второй уровень был устроен довольно просто – он состоял из компактных залов, заваленных разбитыми репродуктивными камерами, а ходы показались Маршу очень знакомыми. Он узнал то место, где когда-то прошёл «испытание боем», но ничего не сказал, подавив воспоминания и попросив прибавить скорости.
В поисках третьей шахты пришлось поплутать, но зато всё, что ниже, Джей Ти узнал так, будто побывал там вчера. Крутой изгиб тоннеля, прочно запавший ему в память, привёл их к окутанным плотной тьмой руинам электростанции. Жару геотермальной печи, от которого было трудно дышать и пересыхало в горле, пришёл на смену тот же полярный холод, что и снаружи.
Когда здесь сработала взрывчатка с таймером, первой жертвой взрыва пали преобразователи, высокие коленчатые трубы, поднимавшиеся высоко над полом и переходившие в пучки кабелей. Следующими были энергоприёмные стержни, уходящие в мантию Земли, а завершилось разрушение комплекса тем, что погибли зреющие в капсулах эмбрионы. После этого базу забросили. Учёные, технический персонал и большинство солдат успели эвакуироваться, мутанты разбежались и попрятались, а вот судьба элитного охранного корпуса и того, что он стерёг, осталась под вопросом, которым и задался Фэйтон, увидев, какой хаос представляет собой минус третий уровень.
Достав комлинк, Лейя развернула голограмму. Красная отметка застыла в самом низу хрупкой световой конструкции, где модель теряла чёткость и расплывалась. За этим горизонтом неизвестности, где-то в южном направлении, крылась конечная точка назначения, но попытка снова просканировать базу, чтобы «нарастить» недостающие части карты, ничего не дала.
-Все идут или кто-то хочет посторожить эхолёт? – Металлург окинул взглядом пассажиров, но отстёгиваться начали все, - о'кей, он сам себя посторожит.
Фэйтон вылез первым, помог выбраться Викки. Хруст костей под ногами её не испугал, но приятного всё равно было мало. Спрыгнула на заиндевевший пол и Ливия, и, чуть погодя, Металлург – без энтузиазма, но уже и без досады. У каждого на плече имелся фонарик, и, если далеко не отходить друг от друга, света вполне достаточно, чтобы идти, ни обо что не спотыкаясь. Мини-сонар в комлинке Лейи был намного слабее эхолётного и не сразу сформировал схему окружающего пространства, однако избавил от необходимости соваться в каждый из пяти узких заваленных обломками коридоров.
-Мистер Марш, - продумав мысль, обратился Фэйтон к Джею Ти. Тот всё ещё испытывал дискомфорт, слыша его голос, несмотря на всё звучащее в нём миролюбие, - прежде чем мы туда ломанёмся, давайте проясним недоговорённости. Вы хотите знать, для чего мне нужна эта штука?
-Если бы и хотел, не спросил бы, - слегка покривил душой Марш. Он собирался поднять эту тему первым, но терпеливо ждал более удобного момента, - но, так и быть, раскрой мне свои мотивы и… извини, если я хамлю. Не принимай на свой счёт, ладно?
-Извинения приняты, - вместо едкой отповеди раздался смех, - я хочу, чтобы никто не наложил на него лапу и не использовал в политических целях… я имею в виду не только всяческих моррингеров, но и вообще любых добровольцев с комплексом Мессии. Корпоративные шишки или правительство какой-нибудь пещерной страны не отказались бы от такого рычага влияния. Хочу я этого или нет – но это моё имущество, и я должен нести за него ответственность.
-И что же ты предлагаешь? – подсознательно Марш приготовился к непредсказуемому «ходу конём», невольно потискав в руке бластер, но ответ заставил его призадуматься:
-В файлах архива сказано, что аннигилятор деактивирован, - издалека начал Фэйтон, - это значит, что антивещества в нём ещё нет, и что сейчас он не более страшен, чем грабли, на которые никто не наступает, а иначе мы нашли бы мощный источник энергии для поддержки изолируюшего поля. Не секрет, что корабли, использующие принцип нуль-перемещения, уже устаревают, и Солнечная система скоро начнёт завидовать гостям из просвещённой Галактики с их гипердвигателями, - подмигнул он Лейе, - так вот, антивещество является их основным функциональным элементом, но его создание – очень медленный и затратный процесс. В этом плане аннигилятор уникален, он может производить антивещество килограммами и в разумные сроки. Можно вывезти его в космос и перековать в машину безопасного синтеза… в общем, это моя игрушка, и я решил, что пущу её в дело развития гипертехнологий.
Этого не ожидал никто, в особенности Джей Ти. Доказательства незлонамеренности он получил, но об ответе не подумал, правда, скрыл растерянность и просто переглянулся с остальными, но паузы хватило, чтобы Фэйтон закончил свою мысль и резюмировал:
-У меня нет нимба над головой, я буду работать с пиратами.
-Как хочешь, - устало выдохнул Марш. Облокотившись на ногу «голиафа», он стал бороться со своей памятью… возможно, точно так же, как это недавно делал тот, кто стоял перед ним. И, если во время выслушивания монолога у него ещё оставались подозрения, что ему заговаривают зубы, то последняя оговорка, насчёт пиратов, расставила всё по местам. Джей Ти позволил себе наконец-то распрощаться со страхом, не отпускавшим его с тех самых пор, как он увидел Фэйтона-2 на экране комлинка Лейи, и впервые взглянул на него чистыми глазами: - Симбакка охотно согласится, я думаю. Он не обременён бюрократией, судит по делам, а не по роже… прости меня за предвзятость.
-Моё самолюбие не настолько болезненно, чтобы объявлять вендетту за каждый чих. У вас были причины от меня шарахаться, так что мне не за что вас прощать, мистер Марш.
-Джей Ти, - с улыбкой поправил экс-капитан, - так, кажется, мы что-то здесь разыскиваем?
…Сонару можно было верить. Ни один из пяти коридоров не имел продолжения, все они вели в какие-то тесные подсобные помещения, одинаковые непримечательные комнатушки. Других выходов в зале не наблюдалось, а за дверями на высоте пяти и более метров от пола, лестницы к которым обвалились во время взрыва, были какие-то пульты и распределительные щитки. Ничего интересного.
-Мы не там ищем, - тихо, но уверенно сказала Виктория.
Изучая громады преобразователей цепким взглядом лабораторного работника, она заметила, что один из них отличается от всех прочих. Такой же монументальный, как и его соседи, он имел ответвления и кабели на вершине, но на его гладкой поверхности виднелась вертикальная щель, чего в принципе не может быть у элемента, тянущегося вглубь на сотни метров и соприкасающегося с раскалённым мантийным веществом. Викки подобрала обломок камня и стукнула по металлу, и, подтвердив её догадку, по всей внутренней полости гигантского ствола пробежало раскатистое эхо. Разделив её любопытство, Фэйтон подошёл с длинной железной палкой и сунул её в зазор.
-Это какой-то люк, - упёршись ногой, он со всей силы рванул палку на себя. Вопреки «дежурному» пессимизму он был вознаграждён негромким звуком: внутри явно что-то сломалось, и это придало ему воодушевления, а когда присоединился Криоптус, этот звук раздался ещё два раза. Помог и Джей Ти, и даже Ливия внесла свою лепту, но решающую роль сыграло усилие Лейи, которая, отошедши на некоторое расстояние, выставила вперёд руку и резко сжала пальцы, как бы вырывая крышку – крышка противно заскрипела и вышла из пазов, зависнув в воздухе. Сделав резкое движение в сторону, Лейя отбросила её Силой, как лист бумаги. Подобные трюки давались ей легко, и пять восхищённых взглядов, которые она поймала на себе, были вполне заслуженными.
-Тут подъёмник, - заглянул Марш в люк, и добавил: - был.
Впрочем, его заменяла лестница на стене, но спускаться по узкой трубе пришлось на целых двадцать метров, и Виктория, до этого не страдавшая клаустрофобией, почувствовала себя плохо. Долгий путь по однообразному прямому и очень узкому коридору, который лежал дальше, она прошла молча, глядя в пол и так крепко схватившись за руку Фэйтона, словно её ждала неминуемая смерть, если она его отпустит. Она боялась предполагать, что бы с ней стало, если бы его не было рядом.
-Викки, - он позвал её, чтобы увидеть её лицо. О чём бы она ни думала в этот момент, ему захотелось её отвлечь, чтобы успокоить, - что ты считаешь самым красивым на свете?
-Твою улыбку. – Ничто, даже давящий страх перед этим местом, не мешало ей говорить правду.
-Учту, - улыбка не замедлила появиться, - а ещё?
-Звёздное небо в хороший телескоп, корабли вроде «Резолюта», горы Гуйлинь в Китае… - перечисляя то, что доставляло ей радость, она поняла, зачем Фэйтон начал этот разговор. Он о ней заботится и не забывает, что влияние того самого «духа времени», с тихой безмолвной злобой, которой сочатся сами здешние стены, она переносит в разы хуже. Замечтавшись, она как бы окуталась невидимой завесой, превращавшей реальность в фильм, по сценарию очень страшный и тяжёлый, но всего лишь фильм, который скоро закончится – а Фэйтон останется, потому что он живой и настоящий. Даже внезапное препятствие на пути луча фонарика она восприняла как часть сюжета.
Два скелета, ящерообразный и звероподобный, сцепились в последнем бою, глубоко пропарывая друг друга когтями и зубами, но не вывели Викки из равновесия. Вскинули бластеры Марш и Ливия, выругались Лейя и Металлург, но они с Фэйтоном уже рассматривали другой объект: треугольную дверь, над которой, как чьё-то сердце в предсмертной агонии, мерцал одинокий красный огонёк.
Повторяющая форму двери кодовая консоль была прикрыта щитком, и, судя по ровному слою инея, он был нетронут. Фэйтон сдвинул его и увидел в идеально гладкой сенсорной панели своё отражение, но застыл перед нею, не решаясь приложить руку. На него смотрели. Все. Едва дыша.

-ДНК, - вспомнил он, сняв перчатку.
Обернувшись к своим спутникам, он мгновенно забыл, кого и о чём хотел спросить, но сильным волевым отбросил колебания и прикоснулся к сканеру. Оставь надежду, всяк сюда входящий…
«Идентификация генных меркеров, - сказал компьютерный голос со статической хрипотцой, - генные маркеры идентифицированы. Добро пожаловать, генерал-губернатор Фэйтон».
-Ну вот, и ты туда же...
Фэйтону было не до смеха. Секунд десять он ждал, когда же закрипит замок или зашипит сжатый воздух, но всё так же слушал осточертевшую тишину, а компьютер и вовсе поставил его в тупик:
«Введите код верификации».
-О нет… - грузно привалилась к стене Лейя.
-Ливия, что за код? – Фэйтон ещё не злился, но уже трижды проклял своего «отца».
-Понятия не имею, и не надо, пожалуйста, думать, что это моих рук дело. Ты должен подтвердить, что ты именно тот, кем являешься… - попыталась она объяснить.
-Я знаю, что такое код верификации, - перебил он её и чуть не ударил по панели кулаком, но взял себя в руки. Перенапряжённый мозг резко отказался работать.
-А я бы зажевал тушёнки, - спас положение Криоптус. Вылезший из эхолёта последним, он прихватил с собой рюкзак, в котором позвякивали шесть банок, и именно с ним был согласен мозг Фэйтона.
Гадость, конечно, но что поделать? На войне тушёнкой давились все по обе стороны баррикад, никто не мечтал о деликатесах. Вспоминать это время хотелось ещё меньше, чем чувствовать этот вкус, так что осталось просто давиться, залпом, чтобы не растягивать «удовольствие».
Поглощая свою порцию, Фэйтон смотрел на кодовую панель волком. Он ненавидел её, каждую кнопку, каждый квадратный миллиметр дисплея, на котором не было ничего, кроме горизонтального ряда точек. Он насчитал двенадцать и стал бездумно, автоматически прикидывать, что за слово или числовая последовательность из двенадцати символов могла быть этим самым кодом, но топорные банальности вроде «независимости» не удостоились и десятой доли его интереса. Биографии императора пестрили утверждениями, что его воображение было крайне скудным, но не настолько же!
Доев тушёнку, Фэйтон смял аллюминиевую банку, как бумажную. Как же захотелось запустить ею в консоль… но, увы, машина не поймёт. Ей нужен только код и на экране продолжали светиться двенадцать точек, одна из которых, самая последняя, мерно и назойливо мигала.
-Последняя точка, - процедил он сквозь зубы, - до боли знакомо.
-Знакомо, - оживлённо кивнула Лейя, - а дальше?
-Ты думаешь о том же самом? – лениво переспросил он.
-А ты о чём?
-О последней, мать её, точке. И о ярком взрыве, который поставит её в каких-нибудь… ну, например, тёмных веках, и вызволит неосапиантскую расу из рабства, - наугад процитировал он письмо, домысливая пропуски по своему усмотрению, - ну и, конечно же, дарует свободу, свет которой будет вечно сиять в наших душах. Умел он всё-таки речи толкать. Как вы думаете, у меня крыша поехала или это действительно подсказка, которая никому, кроме меня, ничего не должна напоминать?
Последнее было довольно спорно. Файл письма мог попасть во вражеские руки или стать достоянием общественности, а такие вещи автор не мог не учесть, но, как пить дать, это была зацепка. Мозг вновь приступил к своим обязанностям, и не только у Фэйтона. Викки, покончив со своей банкой, встала рядом, сложив на груди руки. Давненько она не отгадывала ребусы, и, тем не менее, спросила:
-А что у вас с ним общего, кроме генов?
-Не знаю, но это должно иметь отношение только ко мне и к нему. Какая-то связь между нами, что-то, связанное с нашей общей памятью… «Загляни в своё сердце и ты увидишь меня».
-Что это?..
-Слова из письма, которое он адресовал мне. Лейя, дай-ка комлинк, я хочу перечитать файл.
Порывшись в комлинке, леди Вейдер не нашла письма, но решила этого не говорить и набрала позывной «Молнии»… самое время заодно и дочку проведать.
-Ольга?
-Все системы работают в штатном режиме, гостей нет, - с серьёзным лицом отчиталась девочка.
-Рада слышать. Мне нужен один файл из тех, что я загружала в последнее время, называется «Фэйтону от Фэйтона», совсем небольшой. Он может быть удалён, запусти поиск низшего уровня.
Ольге пришлось покопаться. Нередко в бортовом компьютере Лейи царит сумбур, особенно в данных, не связанных с заказами. Искомый файл, по закону подлости, обнаружился в списке на окончательное удаление, но был восстановлен и выслан на комлинк.
-Ольга, - повторно связалась Лейя с рубкой «Молнии», - скоро мы пропадём с радаров. Это нормально, не волнуйся и жди нас. Ты там как, не скучаешь?
-Скучаю, возвращайтесь быстрее… - со вздохом протянула дочка.
А Фэйтон прочитал завещание снова, от начала до конца. Разгадка была неведома, хотя он знал, где её искать нельзя – в жизненном периоде, когда-то скрытом амнезией. Но, если это отсечь, что останется от его старой личности, того единственного, что по-настоящему роднило его с предком? Десятилетия сна в анабиозе стёрли всё, кроме мутных сполохов образов и чувств, а сбой кодировки в конце письма, возникший наверняка из-за какого-нибудь вируса, безвозвратно убил все шансы вычислить код…
Не сдержавшись, Фэйтон от души обматерил вирус и того, кто его состряпал.
-А что если это был не вирус? – вмешался Марш. Его единственного забавляла эта ситуация. Если бы в разгар войны ему сказали, что спустя год после победы над Фэйтоном он будет помогать его преемнику подбирать пароль к хранилищу аннигилятора, он бы покрутил пальцем у виска, - остынь, подойди с позиции жизненного опыта. Фэйтон-1 был тот ещё параноик, свои личные файлы он берёг как зеницу ока. Теоретически, это мог быть и вирус, ну а почему бы не допустить обратное?
-То есть… эту нечитаемую белиберду он придумал сам?!
-Как вариант, - твёрдо стоял Марш за свою версию, - есть такое понятие «защита от дурака».
-Или от врага, - Фэйтон уцепился за мысль, а мысль уцепилась за него: - эти закорючки таки смахивают на сбой кодировки, и, увидев их, враг… смотря какой, конечно… подумает, что поработал вирус, и потеряет к файлу интерес. А в сумме их двенадцать! Спасибо, Джей Ти.
-Всегда пожалуйста.
-Теперь я понял, - Фэйтона, между тем, озарило, - это что-то зашифрованное. Сами по себе эти символы не подойдут, но вот если узнать ключ… по идее, он имеет отношение исключительно ко мне, и до меня, кажется, дошло. Это погрешность. Персональная погрешность ДНК при клонировании, и я даже помню эту цифру. Ещё в лаборатории я слышал, как кто-то её произносил… 0,000237!
Лихорадочно выхватив у Лейи комлинк, он нашёл утилиту дешифратора, скопировал в него «сбой кодировки», напечатал число и уже собирался предоставить эвристическому модулю выбрать алгоритм, но Викки, перехватив его руку, остановила его.
-Это неверное значение.
-Почему?..
-Всё в порядке, сейчас объясню, - набрала она в грудь воздуха и начала: - погрешность ДНК при клонировании неосапиантов – индивидуальная величина, её нельзя ни предсказать, ни задать. У неё есть норма, она не бывает больше 0,0008, но при 0,0005 и выше клон получается далёким от оригинала. Внешне это никак не проявляется, но различия в психике могут быть очень велики, а это, сам понимаешь, критерий непригодности. Так считали и люди-рабовладельцы, и марсианское Министерство Генетики, это не я придумала… в общем, твоя погрешность, Фэйтон, равна 0,000721. Это такая огромная цифра, что у меня глаза на лоб полезли, когда я её увидела.
-Наверное, это повод гордиться, - задав дешифратору новый ключ, Фэйтон уставился на полотно бегущих по экрану чисел и, чтобы скоротать время, попросил Викки продолжить рассказ.
-Моррингер это число не знает, - позлорадствовала она, - он ничего не нашёл в конфискованных серверах и поручил научной группе всё добыть с нуля. Задание вычислить погрешность досталось мне, я была первой, кто её узнал, и в протоколе я её подкорректировала.
-А иначе они…
-Да, убили бы тебя.
Они замолчали, а труд дешифратора уже подходил к концу. Алгоритм он определил не сразу, но справился, и всё меньше и меньше числовых рядов бежало по экрану комлинка, они были всё проще и короче, пока в поле результата не упали, как яблоки с дерева, двенадцать бессмысленно перемешанных, а значит надёжных, цифр и букв. Код верификации. Последний барьер.
Вытерев вспотевшие руки и задержав дыхание, Фэйтон набрал код на консоли.
-Ну, железяка, если ты ещё чего-нибудь захочешь…
«Код верификации совпадает, доступ разрешён», - сказала железяка, не имея оснований спорить.

Как в морской пучине тонут солнечные лучи, так и лучи фонарей рассеялись в пустоте за порогом, не касаясь противоположной стены. Шестое чувство Лейи не улавливало никаких перемен – это значило, что в камере никого нет. Мутанты, бродившие по всей базе, сюда никогда не проникали.
Вот она, гробница «духа времени», его тёмная обитель.
Как и говорила Ливия, камера была круглой. Круглой, просторной и… пустой?!
Обошедши её по периметру, Фэйтон не нашёл ничего, кроме голых стен. Ни пультов, ни щитков, даже кабелей не было, не говоря уже о чём-то посущественнее, и центр комнаты, где, как подсказывала логика, должен был находиться увесистый сферический предмет, также пустовал, если не считать вертикальной колонны со старым, покрытым толстым слоем пыли терминалом.
-Или я чего-то недопонял, - под нос сказал сам себе Марш, - или мы здесь не первые.
-Первые. – Необычно спокойно возразил Фэйтон, прислоняясь к колонне. Затевать диспут бессмысленно, хотелось уложить в голове действительность, столь разительно отличающуюся от ожиданий. – Знаешь, почему, Джей Ти? Эту пыль, - он чихнул, - целую вечность никто не тревожил.
Это подтвердила и Викки, чихнувшая несколько раз.
-Твою мать… что ж тут охраняли эти остолопы? Вот это списанное дерьмо? – общее настроение передалось и Металлургу, и он постучал кулаком по колонне, как по чьей-то пустой башке. Как бы он ни убеждал себя, что просто помогает союзникам, финал его ощутимо разочаровал.
Фэйтон же, то ли из чувства противоречия, то ли шутки ради нашарил пальцами кнопку. Не надеясь на результат, он получил сюрприз в виде звуков проснувшейся электроники. Древний, ветхий, дедовский терминал затрещал статикой, попищал, помигал и неярко засветился!
-Ну-ка, что у нас тут, - лениво, но неуклонно росло любопытство. Если аннигилятором тут и не пахло, но хранилище всё равно так тщательно оберегалось, то здесь всё не так просто, как кажется на первый взгляд… а между тем Фэйтона поприветствовала ископаемая операционная система и он стёр с монитора пыль, отодвинувшись в сторону, чтобы его спутники тоже могли посмотреть.
Дерево каталогов. Папки. Файлы. Заглавия ни о чём не говорили, но, наугад ткнув один из файлов, он развернул на весь экран изображение какой-то астрофизической схемы: слева – колонка с математическими выкладками, справа – красочный, добротный рисунок. Сперва ему машинально подумалось, что это имеет какое-то отношение к процессу аннигиляции, однако там не было об этом ни слова. Планета с кольцами вращалась вокруг солнца, вокруг неё на некотором расстоянии от колец вращался спутник, а вокруг него, в свою очередь, нарезало круги ещё одно, маленькое, но яркое солнышко.
-Хильда… - не своим голосом вдруг прошептал Криоптус, - прости меня…
-Барон, о чём ты? – обеспокоенно вопросила Лейя, испугавшись этого голоса всерьёз.
Впервые капитан выглядел таким… бессильным, безоружным, побледневшим и непохожим на себя. С него будто бы сорвали невидимую броню, делавшую его тем, кто он есть.
-Ни о чём, Девочка, забудь, - задавил он предательскую слабость.
-Нет! – запротестовала она, развернув его к себе, - я всё понимаю, пираты не плачут, но мы сюда не для того пёрлись сквозь метель и очкуры, чтобы уйти, несолоно хлебавши. Давай-ка так. Плакать тебя никто не заставляет, но ты по порядку нам всё расскажешь. Что ты знаешь об этих схемах, откуда они могли тут взяться, кто такая Хильда и чем ты перед ней провинился.
-Твоя взяла, - Металлург как бы ощетинился колючками, - но мне больно говорить об этом.
…Хильда была неосапианткой, выведенной в 2086 году. Те времена отличались редким либерализмом и мягкостью расовых стандартов, но генетики репродуктивного центра Элизиума, сомневаясь в жизнеспособности эмбриона с отклонениями, позволили ему развиться во взрослую особь лишь потому, что не обнаружили уродств. Её особенностью был маленький рост, не превышающий человеческого, отсутствие метки на лбу и то, что иногда ей был нужен сон с полным отключением сознания. Вопреки своим страхам она никогда не сталкивалась с дискриминацией. Более того, к ней относились с уважением, ибо все её недостатки компенсировались научной одарённостью – в хрупком теле Хильды крылась огромная любовь к жизни и интерес к устройству вселенной. Магинусский Университет, а затем и Чикагский, и некоторые другие, узнали её как специалиста широкого профиля, с её работами ознакомились во всех наукоградах Ближних Миров, но вскоре она разорвала эти контакты так же легко, как и наладила… На одной из межпланетных конференций она отважилась вынести на общее обсуждение свой драгоценный, нежно любимый проект искусственного солнца, предназначенного для того, чтобы делать пригодными для жизни любые, даже самые мёртвые планеты. Это стало концом её официальной научной карьеры – молодой, но в ту пору уже снискавший профессорскую степень Алджернон подверг её творение разгромной критике, и она, не склонная к «примирительному» соглашательству, вышла из всех научных объединений, где он имел влияние. Замкнувшись в себе, она продолжала совершенствовать проект и мечтала, что в будущем неосапианты навсегда покончат с зависимостью от своих создателей, а общалась только с соплеменниками, отзываясь о землянах очень негативно, чего не мог не заметить Фэйтон.
Пойти к нему на службу ей помешало не только прохладное отношение к карьеризму, но и нежелание кому-либо подчиняться. В 2093 году судьба свела её с пиратами клана Криоптуса, проводившими на Марсе широкую кампанию вербовки. К бандитизму она была равнодушна, но жизнь без государства, которую предлагал Металлург, очаровала её, как ребёнка, и со временем он стал ей другом, а Титан – домом. Ещё страшно холодный, ветреный, лишённый кислорода и совсем неприглядный, этот спутник Сатурна был прибежищем для неосапиантов, нелегально покинувших Марс. Они прижились там, взяв на себя задачу сделать его похожим на обжитые планеты Ближних Миров, что, с учётом его геологии, было практически непосильно или казалось таковым, но они этого добились, во многом благодаря помощи Хильды. Когда на Титане стало возможно дышать без шлема, а углеводороды ушли в недра, уступив реки и озёра воде, настал черёд биосферы. Генетически модифицированные мхи, лишайники и травы, не требующие много света и тепла, быстро заселили планету, но радость была недолгой: над Титаном так и не взошло искусственное солнце. Хильду убили, а её проект бесследно исчез.
-Это сделал Барка, - закончил свой сказ Металлург.
-Зачем?! – под впечатлением спросила Викки.
-Долгая история… или хотите послушать?

Решение Симбакки отдать Титан Криоптусу было продиктовано стратегическим расчётом, а не одной лишь дружбой. Это была единственная возможность защитить сатурнианские рубежи. Многократно подтверждённые сведения о неизвестных науке явлениях, имеющих место на Титане, были подобны магниту, один полюс которого гнал оттуда прочь суеверных пиратских поселенцев, а другой приманивал рисковых исследователей с Земли и Венеры. По словам очевидцев, в пещерах титанских гор звучат «потусторонние голоса» и наблюдаются миражи, причём очень избирательные: одним мерещится что-то неописуемо красивое, а другим – то, от чего волосы седеют за одну ночь. Густые хвойные леса, которыми буквально за десять лет зарос весь экватор, были источником леденящих душу баек о поселившихся там призраках и демонах, и, несмотря на материалистическое воспитание, многие верили в это, особенно те, кто видел эти леса своими глазами. Огромные, тёмные косматые деревья так плотно переплетаются ветвями, что не пропускают к земле тот скудный свет, который даёт им далёкое солнце, но флора помельче, живущая в их вечной тени, ничуть этим не обижена, по ночам расцвечиваясь яркой естественной иллюминацией красных, оранжевых и малиновых тонов. Не менее привлекательны и тундры, где моховой ковёр, похожий на длинную шерсть, ловит полярное сияние и вторит ему своим свечением, а волны, пробегающие по нему в ветреную погоду, заставляют его переливаться множеством мягких оттенков…
Ясное дело, аномален оказался не весь Титан, а лишь отдельные области, но это не мешало его когда-то многочисленному человеческому населению непрерывно таять по мере того, как россказни о местных тайнах становились краше и невероятнее. К 2115 году на планете оформились две официальные столицы, аграрный город Мустаярви на материке Ксанаду и промышленный узел Тор-сити на побережье моря Атцлан, основанный самим Криоптусом, когда его сородичей на Титане стало больше ста тысяч. Их связывали стабильная торговля, железнодорожные и воздушные коммуникации и на удивление дружественные, не запятнанные расизмом отношения, но ни смягчение климата, ни развитие инфраструктуры не могли сдержать отток людей. Тысячелетние религиозно-мистические воззрения, по большей части скандинавского и вудуистского происхождения, ожили вновь в их массовом сознании, тогда как неосы воспринимали аномалии гораздо спокойнее и вместо того, чтобы поддаться всеобщей истерике, предпочли начать их осторожное изучение. В 2116 году Симбакка осознал, что пираты могут навсегда потерять спутник, и принял экстренные меры. На первый взгляд, пожаловать весь Титан во владение синекожим было чистой воды безумием, но вскоре все капитаны-лидеры, кроме оставшегося в меньшинстве Джубайла, поняли ход мысли своего предводителя. Остерегаться или сторониться Металлурга было бессмысленно, его вольница была смешанной, но жила по общим пиратским законам, а его подопечные марсианские эмигранты никогда не ходили в рейды и не могли считаться частью клана – и, в то же время, их лояльность и исключительная благодарность за предоставленные земли делали их достойными союзниками. Под покровительством пиратского флота они занимались мирным освоением Титана и имели на нём не липовый, как на Марсе, а настоящий суверенитет с самоуправлением, частной собственностью и общедоступным оружием для их защиты. Какая бы чертовщина ни творилась на Титане, неосапианты дорожили каждым его квадратным метром, потому что в этом холодном сумрачном мире они обрели истинную свободу.
Джубайл же, напротив, был убеждён, что его собственный клан лучше справится с защитой Сатурна и не струхнёт перед титанскими «чудесами». Он пытался донести это до Симбакки, но раз за разом наталкивался на глухую стену отказа и сам вступил с Металлургом в конфликт – их междоусобица началась с того, что он не постеснялся попросить о помощи охочего до собственной вотчины Барку. В случае победы, которую они считали почти свершившимся фактом, они договорились поровну поделить между собой Титан и, естественно, продумали всё до мелочей. Барка знал, насколько ценны разработки Хильды, и нанёс удар точно в цель – это случилось во время нападения объединённой банды на научную базу в районе Мустаярви. Пуля Барки попала ей в голову и унесла её жизнь мгновенно, она не заметила, как умерла… вместе с ней были убиты остальные учёные, охрана и случайные свидетели, всего около тридцати колонистов. Дружина Криоптуса прибыла слишком поздно и мало кого успела спасти, но обнаружила видео с посланием, в котором Джубайл и Барка обещали в скором времени его раскулачить. Также разрушенным до основания оказался загородный дом, в котором Хильда работала над своим проектом, и в остатках её компьютера не нашлось ни следа её файлов. Они были украдены и Металлург знал, кем именно, но вот куда они могли деться, не догадывался вплоть до нынешнего момента, когда, в шоке и недоумении, стоял посреди секретной камеры под километровым слоем льда и мокрыми глазами смотрел на старинный монитор. Нет, Фэйтон не мог быть заказчиком убийства Хильды. Если бы он изъявил желание заполучить её документы, он организовал бы похищение её самой. Это была инициатива Барки, его слепая жажда наживы, ради которой он подверг опасности все Дальние Миры… однако же Фэйтон, наверняка разузнав про Титан чуть более чем всё, не только не покарал искателей лучшей доли, но и оставил тайное тайным, завещав несбывшуюся мечту титанцев своему наследнику.
-Этому можно верить, - тяжело глядя в пол, сказал его потомок, когда Металлург выложил всё, что мог, и отвернулся, стыдясь непослушных слёз, - тогда он был ещё здоров… и то, что он сохранил мне жизнь, несмотря на «критерий непригодности», говорит о многом.
-Увы, мы уже ничего не выясним, - встряхнулась Лейя, первой вернувшись в настоящее время, - но что, если для него это был критерий пригодности? Ну, изменение, развитие, всё такое. Как считаешь?
-Никак. – Мрачно буркнул Фэйтон, - хотел бы я у него спросить, зачем он держал меня в живых уже после того, как задумал устроить армагеддон…
-Помню смутно, но, - тихо вклинилась в его рассуждения Ливия, - за считанные минуты до штурма бункера он велел снарядить транспорт, чтобы тебя куда-то увезли…
-Это имеет значение? – торопясь закрыть тему, Фэйтон её оборвал.
-Да, я думаю, лучше оставить мёртвых в покое, - поддержала его Лейя.
-Так и сделаем, - Металлург пришёл в себя и снова подключился к разговору, - всё равно никто не ушёл обиженным. Барка своё получил, Джубайл тоже… в 2116-ом он забыл дорогу на Титан, а Симбакка говорит, что за это какого-то демона благодарить надо. Девочка, слышала о чём-нибудь подобном?
-Чего бы я слышала?..
-Ну… небылица одна есть. Якобы семь лет назад на базу Джубайла явился местный демон. Сам он был в рейде, а когда вернулся, увидел море крови и немногих выживших, бьющихся головой об стену.
-О-о-о, передай Симбакке, что он умеет льстить! – расхохоталась Лейя в ответ. Раскатистое эхо проскакало по камере и коридору, - этот демон стоит перед тобой. Было дело, однажды Джубайл меня сильно потрепал, практически загнал в угол. Всегда стараюсь быть осторожной, и тогда тоже вроде не сплоховала, но могла погибнуть, и Ольга со мной заодно, ещё не родившись. Еле удрала, а потом решила, что негоже спускать это ему с рук, и заглянула к его подельникам. Впухли они так, что костей не собрали…
Последнюю фразу она почти что прошептала, оживляя перед глазами ту кровавую ночь. С мечом наперевес, в чёрном плаще, с пламенем мести в бешеных глазах, одно за другим разрубающая тела врагов, она вполне могла сойти за демона – вот так, сама того не зная, сделавшись частью пиратской мифологии.
-Давайте отсюда уйдём… - отрешённо слушавшая то разговоры о делах давно минувших дней, то долгую тишину, Викки уже не выдерживала общего депрессивного настроения. Файлы, несомненно, очень интересны, но читать их лучше где-нибудь в более приятном месте.
-Я уже закругляюсь, только вот заберу кристалл данных, хорошо? – чтобы ободрить её и отогнать уныние, Фэйтон погладил её по щеке, долго не убирая руки, и она улыбнулась.
-И, что ты с ними сделаешь? – с любопытно блестящими глазами спросил Джей Ти, которому он недавно так красноречиво расписывал планируемый вклад в гиперпространственное машиностроение.
-Верну на Титан, - ответил неосапиант прямо и честно, - по сравнению с искусственным солнцем аннигилятор и яйца выеденного не стоит. Не всё то фуфло, что критикует Алджернон, и я позабочусь о том, чтобы эта технология была реализована.

…Коварная атака на обратном пути у лестницы застала их врасплох. Лейя шла впереди и едва успела отшатнуться от обрушившегося на неё массивного тела с пятью конечностями – четыре были вооружены длинными когтями, пятым по счёту был извивающийся хвост. С негодующим возгласом она перерубила хвост мечом, который словно бы сам впрыгнул в её ладонь, а следующий взмах послал башку с крокодильей пастью в противоположную от туловища сторону, но место убитого чудища заняли двое таких же и с наскоку бросились на Фэйтона и Марша.
Викки от такого непредвиденного изменения обстановки чуть не окаменела, зажмурившись и спрятавшись за спину Фэйтона, но какая-то часть её сознания осталась неподвластна страху и, когда Фэйтон перехватил занесённую для удара лапу, она нашла в себе мужество отцепиться от него и снять с предохранителя свой бластер. Подгадать момент для выстрела получилось не сразу – противники друг друга стоили, поровну обмениваясь пинками и плюхами и не уступая друг другу ни силой, ни реакцией, и, кроме того, между девушкой и её мишенью пронёсся брошенный поперёк коридора Джей Ти…
Если бы не риск попасть по своим, Фэйтон давно бы воспользовался бластером. Ложным выпадом вправо он заставил врага раскрыться и с силой пнул в живот, а затем притиснул коленом к стене и схватил за челюсть, не давая плюнуть кислотой. Несколько раз ударив существо головой об металл, он видел краем глаза, как Марш добил «своего» ящера, повалив на пол и застрелив в упор. О том же возникла мысль и у него, но его опередила Викки, приставив к грудной клетке мутанта ствол и нажав на спуск. В последний раз судорожно сжавшись, когти пропороли его комбинезон на плече и на груди, чуть не задев шею.
Третий, не считая сражённого Лейей, ящер прокрался вдоль стены и нацелился на Ливию, чьи дрожащие руки почти роняли оружие, и даже прыгнул, так и не добившись желаемого… Когда его дёрнули за хвост и постыдно усадили на пятую точку, он обернулся с разъярённым оскалом и в тот же миг был пополам распорот острой сталью от правого плеча до левого бедра.
-Ё… - только на это Металлурга и хватило. Никогда не лезший в карман за матерщиной, он смог только отскочить от монстра и стряхнуть с ятагана капли крови. Под трупом растеклась огромная сиреневая лужа, Ливия брезгливо от неё отступила и пират криво ухмыльнулся: - простите, фрау.
-Я даже знать не хочу, откуда они повылезали. – Замогильно-тихо сказала Лейя, с раздражением заткнув под капюшон выбившуюся светлую прядь.
-А как же твоё чутьё? – недопонял Джей Ти.
-Вот поэтому и не хочу. – Категорично ответила она. Нервы молили о пощаде, - чтоб не сойти мне с этого места… они выслеживали нас, не нарушая баланса Силы!
-Может быть, это потому, что они, так сказать, часть природы? – предположила Викки. С зоопсихологией она не соприкасалась с первого курса, но о поведении мутантов судила уверенно, - поправь меня, если я несу чушь, но если животные существует миллиарды лет, то, скорее всего, Сила для них такая же стихия, как воздух, вода и земля. Что, если они пассивно используют её свойства даже без этих самых… мидихлориан? А уж то, что происходило здесь до нашего визита, только этим и можно объяснить. Оставшись без надзора и командования, они растеряли мозги и устроили здесь межвидовую борьбу, в которой победили эти рептилии, как самые приспособленные.
-Не исключено, - согласилась Лейя.
Набрав на комлинке позывной, она вызвала Ольгу. Пока сеанс связи устанавливался, её трясло, как после удара током, и дочь это увидела, но Лейя не была настроена на диалог:
-Активируй щиты! Мы скоро будем.
-Что произошло, мам?!..
-Ящеры! Всё, жди.
Если в шахту спустилось три мутанта, то сколько их может быть там, возле эхолёта? И… цел ли, вообще, эхолёт? Карабкаясь вверх, Викки об этом старалась не думать. Как наименее боеспособные, они с Ливией держались последними, а лезть первым, потеснив супругу, вызвался Марш. В полуметре от люка он замер и прислушался к звукам снаружи, но выглянуть и посмотреть не решался.
-Они нас караулят, - шепнул он.
-Где? – не удовлетворилась ответом Лейя.
-Не знаю! Там тихо.
Если бы она знала, откуда ждать нападения, она бы что-нибудь придумала. Ящеры могли обступить эхолёт, а могли и скучковаться вокруг люка, чтобы оторвать первую голову, которая оттуда высунется, но проверить был только один способ. Выпрыгнув одним рывком, Джей Ти принялся палить из бластера в темноту перед собой. Неомутанты умны, но не полностью разумны, и их дикие инстинкты сильно превалируют над зачатками рассудка, а громких звуков боятся все живые существа…
Возмущённо зашипев, твари подались от него в стороны. Они храбрились и разевали пасти, демонстрируя зубы, но получали плазменные ожоги, жалобно скулили и расступались.
-Не ждали меня, гады ползучие?! – воинственно надвигался на них Марш, - получите! Угощайтесь!
Пока первоначальное впечатление, которое он произвёл на них, не изгладилось, он ринулся вперёд, к окружённому ими «голиафу». Выскочивший следом за ним Фэйтон переключил бластер в автоматический режим и двумя очередями упокоил сразу пятерых, а когда выбрались и добавили от себя Лейя, Ливия и Викки, пространство вокруг эхолёта расчистилось за мгновение.
АА-569 пришёл в движение, выпрямил шагатели и зажёг дальние фары на полную мощность. О том, что Криоптус очень не любит посторонних за штурвалом своей машины, Джей Ти не знал, а если бы и знал, не стал бы морочить себе голову чужими комплексами. Троих мутантов, подобравшихся слева, он размашистым ударом манипулятора отправил в дальний полёт, и ещё одному, неосторожному, сломал рёбра, заключив в клещевой захват. Остальные притихли, оробели, но вряд ли надолго.
-Живо на борт!
Металлург очутился в кабине быстрее всех, так что Маршу всё-таки пришлось уступить ему его законное место, а самому переключиться на обстрел наглеющих ящеров. Он не сог долго отгонять их в одиночку, но благодаря его стараниям шанс добежать до «голиафа» появился и у остальных четверых. До того, как заработали двигатели, внутрь запрыгнули Фэйтон с доктором Сян, за ними Лейя, а последней – Ливия.
Что-то помешало ей влезть наверх. Она оглянулась через плечо, чтобы увидеть, что обездвижило её ногу, и издала пронзительный панический крик.
-Отвянь, мразь! – первичному испугу пришла на смену ярость, неосапиантка окрысилась и пнула рептилию по морде, но болезненная хватка когтистых пальцев на лодыжке стала ещё крепче и рука, которой она ухватилась за край кабины, стала соскальзывать.
Эхолёт уже поднимался в воздух и орда кинулась врассыпную от его турбин, и только одна тварь, самая смелая или же самая тупая, с упорством робота тянула свою жертву вниз. Пинки на урода не действовали. Сопротивление Ливии только злило его и придавало прыти, он резко потащил её к себе, и, если бы её не удержала почти перевесившаяся через край Лейя, ей суждено было бы остаться в вымерзающем энергокомплексе в качестве закуски для его обитателей.
Мутант не сдавался. Высота, на которую взлетел «голиаф», была уже довольно приличной, но отсутствие инстинкта самосохранения ящер доказал раньше. Ливия стала расстреливать его, и хотя боль мешала ей целиться, с близкого расстояния не представляло труда попасть ему в шею, в правый глаз, в левый… он взревел, заслонив глаза лапами и, наконец, с негодующим рыком отпустил её ногу. Песенка его была спета, но, теряя опору, он широко разинул пасть и напоследок брызнул зеленоватой жижей.
Вдвоём втащив Ливию в кабину, Лейя и помогавший ей Фэйтон в первый момент не поняли, почему она так визжит и дёргается, но тошнотворная кислотная вонь сразу всё прояснила. К великому счастью, Виктория ещё со времён колледжа знала, где лежат аптечки в эхолётах такого типа.
-Ольга, - снова связалась Лейя с дочерью, - если вокруг чисто, приготовься открыть грузовой люк…

…Сознание то покидало Ливию, то возвращалось, и, когда помутнения прекратились, она увидела свет – дрожащий, но яркий, проникающий в светлое тёплое помещение откуда-то сверху. Жар, охвативший её голову, был нестерпим, и на протяжении всего пути прочь из штормящего царства теней ей казалось, что она вся превратилась в один сплошной адский жар. Ощущения смазались, мышцы не слушались. В этом была заслуга снотворного и местного наркоза. Первое возымело лишь минимальный эффект, да и второе было на исходе, но об этом уже заботилась Виктория, сидящая возле кровати. Заметив, что Ливия приходит в себя, она привлекла её внимание раньше, чем это сделал бы ужас при мысли о лице: придвинутое зеркало показало ей нетронутые ожогами глаза, щёки, губы, нос… и плотно забинтованный лоб.
-Всё обошлось, фрау, - отчего-то весело произнёс стоявший где-то сбоку Металлург, - я даже скажу, что вам крупно повезло. Прилетим на «Чингисхан» - будет вам марафет. Выберете себе что-нибудь красивое из каталога… ну или сами придумаете, дело хозяйское.
-Я могу идти? – спросила у него Викки.
-Да, доктор, - кивнул он, - спасибо. Медкафедра Академии рулит.
-Капитан… - закашлявшись, хрипло простонала Ливия, когда китаянка их покинула, - почему вы обо мне заботитесь? Почему вы так добры ко мне? Я же преступница, меня ненавидят и презирают.
-Не смешите мои говнодавы. Вас любят и уважают, а в «таунах» у вас есть поклонники... Если мы будем делить друг друга на агнцев и козлищ, на «первых» и «вторых» и так далее, то докатимся до абсурда в духе худших из землян. Без заботы друг о друге мы перестанем быть расой.
-Вы правы, капитан… вы очень правы, - подставив лицо льющемуся из иллюминатора свету, Ливия прикрыла глаза, но вдруг Металлург присел перед ней, так, чтобы ей было его видно.
-И не говорите, что вы преступница, - тихо добавил он, - все мы хоть раз да накосячили в этой жизни.
Он был без майки, и её взгляд сфокусировался на густой вязи наколок, покрывающих его грудь, живот, плечи и руки – историк, почти умерший в её душе, узнал рунические узоры и улыбнулся:
-А почему ваш корабль называется «Чингисхан»? Имидж-то у вас скорее северный, чем южный.
-Потому что на монгольско-финнской границе всё спокойно, - отшутился Криоптус. Его флагман, как и пара клинков, раньше принадлежал его другу, очень достойному пирату-монголу, героически погибшему в битве за Ганимед, и переименовывать посудину не хотелось из уважения к его памяти.
-Где мы?
-Уже над океаном, но сядем нескоро. Отдыхайте пока, не буду мешать. Если что – я на камбузе…
«Молния» приземлилась на безымянном островке в новозеландских тропических водах и именно здесь, при помощи анонимизирующего ретранслятора, служившего ещё австралийскому Сопротивлению, был произведён «распил бабла». С момента смены пароля ничего не поменялось, никто не порывался сменить его обратно и не жаловался на попрание права владения: после того, что проделала Лейя с компьютера в своей конспиративной квартире, это было бы расценено как нечто ещё более незаконное. Долго ли, коротко ли, «Строительный банк Кампалы» попрощался со своим главным достоянием. Леди Вейдер незамедлительно закупила пять тонн довольно дорогих в Галактике редкоземельных элементов и с «Исполнителя» за ними вылетела баржа, Металлург переговорил с Симбаккой и тот разрешил ему приобрести через своего агента большую партию эхолётов, а Фэйтон пристроил свою долю в один из венерианских фермерских банков. Он уже знал, как поступит, но ему нужно было время, чтобы учесть нюансы посетившей его идеи. Идеи как безумной, так и реально (если рискнуть) исполнимой.
Вечером истёкшего дня, на закате солнца, Криоптус их покинул.
Пропустив условные речи, он просто пожал руки своим «деловым партнёрам» и улетел, пообещав держать контакт по Сети. То, что он увёз с собой Ливию, никем не оспаривалось, даже Маршем, другом Непьера, который наверняка попытался бы «вернуть всё на круги своя». Для Земли она умерла, испарилась, пропала с горизонта, а на Титане, куда отправится «Чингисхан», её не найдёт никакой Интерпол – ни полиции, ни спецслужбам, ни разведке Ближних Миров в это «гиблое место» дороги нет. Только Фэйтон и Викки подошли к ней на пару минут, чтобы проводить, и она впервые выглядела умиротворённой… она говорила, что они её спасли, не один раз и не только от смерти, и что ей грустно с ними расставаться.
-Так и хочется сказать «отмучилась», - вздохнула Викки, провожая взглядом теряющуюся в розовом небе яркую точку эхолёта. Только что он был здесь – и вот уже пропал из виду.
-Вот бы и мне отмучиться… - скептически, но мечтательно ответил Фэйтон. Он смотрел на темнеющее небо, уходящее солнце не слепило его глаза, а просто отражалось в них, чтобы остаться там навсегда.
Не позволяя себе упустить этот короткий, но волшебный момент вне времени на острове вне пространства, они прогуливались по линии прибоя без надоевших ботинок и какой-либо определённой темы разговора, зарываясь пальцами в мягкий песок, по колено заходя в прохладную, но приятную воду. Выяснилось, что Фэйтон впервые видит море так близко – предок не оставил ему такой памяти…
-Однажды в моей жизни был такой же вечер, - делилась Викки своими воспоминаниями, - мой папа привёз меня к Жёлтому морю, я бродила по берегу и думала, кем стану, когда вырасту. Я смотрела на воду и горизонт, и всё это казалось мне невероятно красивым, потому что жизнь была у меня впереди.
-Она всегда впереди, - поправил её Фэйтон. Дошедши до кончика длинной песчаной косы, они замерли на месте, обнявшись, и Викки снова переживала то, о чём говорила. Солнечные лучи растаяли, но звёзды тоже давали свет, который хотелось сохранить при себе.
-Я верю… я снова поняла, что передо мной долгий и очень интересный путь.
-Снова? А когда ты поняла это впервые?
-Когда была маленькой счастливой девочкой… вот как Ольга.
…Ольга не могла назвать себя счастливой. Её расстраивало то, что мать и отец почти не разговаривают, ведь казалось бы, уже помирились – но всё равно пролёгшая между ними грань её не нравилась, как не могла бы нравиться серая туча, неуместно выползшая на едва очистившееся голубое небо.
-Мы полетим домой или на «Исполнитель»? – спросила она у Лейи, помогая ей в машинном отсеке. Она хорошо разбиралась в деталях, горюче-смазочных материалах и инструментах, и, наблюдая за ней, Лейя снова и снова отмечала, как она похожа на своего деда в её возрасте.
-Тебя с отцом довезу домой, а мы… ох, это наше муторное дело. Ты как, живая?
Сняв изгвазданные перчатки, она провела чистыми пальцами по пушистым волосам дочки. Живая, улыбается, но видно, что устала. Ничего, скоро будет дома, а школа подождёт. Много ли нужно усилий, чтобы написать классному руководителю записку о болезни, и много ли ему нужно мозгов, чтобы на время оставить ребёнка в покое?..
У Джея Ти после полёта побаливала голова и слегка звенело в ушах. Он с честью вынес очередное испытание, подумав о том, что, наверное, поседел на полголовы. Да, без него ни у кого ничего бы не получилось, ни с кодом, ни с ящерами, но его до сих пор мучил подспудный груз несправедливости, и, дождавшись, пока Лейя уложит Ольгу спать, он вознамерился разделаться с ним без компромиссов.
-Лейя.
-Что? – она вышла из каюты не в комбинезоне, а в штанах и коротком топе.
-У меня есть что сказать.
Он приготовился отразить психологическую атаку, но Лейя только вздохнула, взяла зажигалку и, кивком пригласив мужа с собой, вышла наружу. Насобирав сухих ветвей кустарников, она раскочегарила костёр, который пришёлся очень кстати для ветреной ночи и двух людей в лёгкой повседневной одежде.
-Я не могу за тебя не волноваться, - вымолвил Марш, когда тишина стала затягиваться.
-И я за тебя. Но всё ведь вышло как нельзя лучше – или тебе не нравится?
-Лейя, пойми, я не… - возражение почти вырвалось, но Лейя его перебила, с улыбкой повторив:
-Тебе не нравится? Не нравится этот берег, этот прибой?
Джей Ти не нашёл, что сказать в ответ на столь очевидное предложение мира, и просто принял его.
-Мы всё забудем, - окончательно отпустил он обиду и подсел к Лейе ближе, - ведь забудем же?
-Да, - двинувшись навстречу, она его обняла и положила подбородок ему на плечо, чтобы он не увидел, какими влажными стали её глаза, - но мы извлечём урок.
Объятия стали взаимными, крепкими. Целуя свою любимую женщину, Джей Ти приказал себе запомнить каждую секунду. Как редко удавалось провести время вот так… заказы, сделки и непредсказуемые повороты, эти жёсткие жернова её работы, обильно смазанные кровью, были беспощадны к их маленькой семье, но это давало дополнительный повод наслаждаться единством, пока это возможно.
…А утро началось с того, что пришла Ольга и принесла пластиковые стаканы с полуфабрикатной лапшой, и завтракали они уже втроём. От «антарктического круиза», едва не стоившего им жизней, не осталось и следа. Море, пляж, ласковое солнце… если бы не оружие, дожидающееся своего следующего часа в салоне корабля, можно было бы так и подумать: тропический отдых. Кстати, где ещё два туриста? Пора бы дать им знать, что привал окончен.
Поискав их вокруг «Молнии», Марш набрёл на две цепочки следов разной формы и пошёл той же дорогой, огибая небольшой холмик, на котором покачивалась высокая колосистая трава.
Он застал их за возведением песчаного замка. Постройка выходила грандиозной, но сложной и нелепой, ибо они не имели никакого понятия о фортификации и лепили его абы как, больше концентрируясь на своём разговоре – что выросло, то выросло, неказисто, но весело…
-…а почему именно Уинфилд? – удивлённо спрашивал Фэйтон у Викки о чём-то, что Джей Ти не уловил, но её ответ указывал на то, что разговор шёл о Моррингере:
-Он с ним служил. Много о нём знает и на дух его не переносит.
-А он башку мне не отстрелит? – беспокойство не смогло скрыться за шутливым тоном.
-С чего бы вдруг? – нарушив, наконец, их уединение, спросил Джей Ти. Одновременно обернувшись на звук его голоса, они поняли, почему он шёл так тихо: он тоже снял ботинки. Поначалу они явно приняли его вопрос за попытку схохмить, но он был вполне серьёзен и уточнил, разгоняя их сомнения:
-Если я введу его в курс дела, он никому ничего не отстрелит.

Нямк)))

Мррр котя стараиццо.