Billie_Joe
16:42 23-12-2010 "Город Вечности" (3 часть)
8. «Когда Ангелы Плачут…»

- Нет мира позади тех гор!
- Уходя же, знай, - возврата нет.
- Исчезло все с тех самых пор,
- Как исчез там Божий свет.

Проходит миг, другой; мир все еще плавает перед глазами, но более или менее в голове прояснилось. «Знакомое лицо, где я мог его видеть? Кто это, что за девушка?» Макс осторожно выпрямился во весь рост. Кровотечения остановились.
- Максим, что с тобой? Ты весь в крови! Господи, да тут с пару литров наберется, - девушка своим платком начала стирать кровавые потеки с лица и через пару секунд ткань пропиталась так, что можно было отжимать.
- Не обижайся, но мне кажется, что я где-то видел тебя…
- Что? Да что с тобой? Расстались буквально пару часов назад, помнишь?
- Да… начинаю вспоминать…, - тут он взглянул на нее и его лицо, посветлело. Он улыбнулся. Неожиданно, обнял девушку. – Аленка! Прости, что-то случилось…
- Да что с тобой, наконец? – сказала смущенная Алена.
- Ох, ужасы, они здесь повсюду, даже в видениях…, - Макс отпустил от себя Алену, отошел от нее и сел на ящик, на котором пару минут назад сидел старик.
- Видениях? – девушка пристально посмотрела ему в глаза, слегка побледнев.
- Да… в видениях… я тут встретил человека… он мне рассказал кое-что, а потом исчез…
- Исчез?!
- А?... Да! Пух – и нет его! Потом, когда он исчез… я услышал детский плач… хотя и раньше его здесь слышал, но после слов старика, я прислушался к нему… и странно, но.., - Макс запнулся.
- …но…, - Алена подтолкнула его.
- … Но ребенок заговорил со мной… представляешь? – Макс взглянул на нее.
- Что он тебе сказал? – у девушки от волнения перехватило дух.
- Это было больше похоже на рассказ…

***
Большие длинные дома, редкие двери, частые окна. Постоянно: магазины, кафе, забегаловки… пустые парки, пустые улицы, пустые дома. Если и были люди, то теперь их здесь нет.
Вот дети качались на качелях, бах – их нет, лишь качели продолжают качаться.
Вот человек вел машину, бах – его нет, и машина замирает на месте, ржавея, потихоньку умирая в ожидании своего хозяина.
Вот старичок сидит в парке на скамейке и читает свежий выпуск газеты, бах – пустая лавочка с лежащей на ней газетой. Легкий ветерок подхватывает ее и, волоча по земле, тащит куда-то вглубь парка.
Что это за город? Москва? Алжир? Сидней? Сиэтл? Токио? Нет, ни один из них. Этот город – прародитель всех этих городов. Бесконечный, с миллионокилометровыми, а то и вовсе бесконечными улицами, сводами из стали и бетона – безликих, одинаковых домов. Этот город – символ краха человеческой идеи. Кто бы мог подумать, что идея может поглотить само существование человека, отдаляя его от природы, скрывая его истинную природу, потихоньку впитывая его разум, идеи, мечты…
Вот так и живешь…, а где, зачем… К чему эти глупые вопросы, когда нужно думать о дне сегодняшнем – дне завтрашнем, а о том к чему это все, для чего встречать рассвет, глядя на него из окна бетонной махины, и провожать закаты лишь глядя на часы, мы не задумываемся; бред… горячка, сумасшествие – это ли не определение к понятию «свобода», «полет мысли человека». Они свободны от оков реальности, от мыслей тяжелых, от разочарований горьких.
Город… он съедает души людей, делая их бесплотными. Делает гниющие трупы с единственной целью в их жизни – подмять под себя остальных, их волю и желания. Здесь не обходится и без исключений – реальных монстров, убивающих «просто так», уничтожающих, чтобы чувствовать себя выше остальных … может быть они и выше… но они безобразны, уродливы… Здесь живут еще собаки – «ярые блюстители закона», созданного ими же самими. Их жертвы – непокорные души, чьи кости с плотью, так сочно хрустят и рвутся этими собаками. Они наиболее опасны, ибо поддерживаются властью всего города.
И наконец, властелин города – кто он? Или она? Или оно… Никто и никогда его не видел. Никто даже предположить не может как «оно» выглядит. Но бесспорно лишь одно – здесь, в этом городе, нет существа сильнее, ибо город и есть существо, бескомпромиссное, жестокое, безжалостное и кровожадное. Здесь в почете жертвоприношения, благоговение перед «ним». Восстав против города, ты восстаешь против всех…

***
Алена грустно отвела глаза.
- Что с тобой?
- Нет, ничего. Знаешь… я хочу домой…, - Алена закрыла глаза и слеза скатилась по ее щеке.
- Да… я тоже…


9. «Город Вечности»

- Нет сил сопротивляться
- Уготовленной судьбе?
- Не собираюсь я сдаваться –
- Вижу жизнь свою в борьбе!

Неспешно, капля за каплей, время утекало… в реальном мире, в нормальных условиях. Но не здесь. Кажется, то, что раньше было мигом, мгновением, сейчас растянулось на века, если только не в вечность. Нет еще объяснений этому, человечество с ним еще не сталкивалось – оно в нем живет как в оболочке.
Окруженное полем, человечество не может вырваться, ибо не видит этого. Поле скрывает реальность вне того жалкого клочка, на котором ютится человек. И, хотя, некоторым удается вырваться, они, познав мельчайшую толику истины, не в состоянии вытащить всех оставшихся, их попросту не понимают… или перестают видеть.
Поэтому остается доживать свой век непонятым, отвергнутым, в одиночестве, но на свободе. «Праведники попадают в рай?» - а куда попадают «отверженные»? В ад? За что? За то, что вкусили истину? В рай? Тоже вроде бы не за что. Может быть, умирая, вливаются в эту истину, восстанавливая и дополняя ее?

***

Город словно ожил, задышал. Улицы заполнил странный гул, как в печной трубе в сильнейшую пургу. Туман начал свое движение, постепенно рассеиваясь, тая как снег весной.
Боль, чудовищная боль, она сопровождает человека, начиная с рождения и вплоть до момента испускания духа. Боль, что же это? Индикатор жизнеспособности человека? А может быть это наказание за прежние грехи? Может быть это сигнал о приобретении драгоценного опыта? Боль, физическая или душевная, без нее мы не видим реальность. Некоторые люди утверждают, что легче перенести боль физическую, нежели душевную. А как насчет неизлечимо больных? Например, с раком кожи… жизнь превращается в пытку. Земля становится адом. Эвтаназия – выход ли? А кто сможет утверждать, что после смерти душа находит покой?
Истина… никому ее не постичь. Может быть боль и есть та самая пресловутая истина? Молчание… Никто не сможет полностью уничтожить его, оно будет возрождаться каждый раз как ты, подумав, что победил, прекращаешь борьбу. Истина скрыта в молчании. Боль в молчании, в тишине. Одно следует за другим неразрывно, как луна за солнцем, как восход за закатом.
Что же должно было случиться, чтобы рассвет здесь не наступил? Здесь, среди этих улиц, в этом тумане, кажется скрывается истина. Стоит ее поискать, как туман рассеивается, явь отчетливей. Только вот истина… она может не понравиться, но деться от нее уже некуда, и приходится жить с отвращением, понимая, что от правды не уйти, не спрятаться. Она будет преследовать тебя до тех пор, пока не загонит в угол, а там заставит сдаться и начнет гноить тебя изнутри.
Боль.. без нее не было бы печали и горя, а следовательно не было бы радости и счастья. Так «Да здравствует боль!»? Или «Боль, уйди навеки и не возвращайся!»?
- До чего же мне больно, - простонала Алена.
Она с трудом смогла понять, что Макс несет ее на своем плече явно спеша куда-то, или от кого-то. Девушка подняла голову и в конце улицы увидела живую стену. Она непрерывно следовала за ними.
Макс пробежал еще несколько сот метров прежде чем остановиться. Он отпустил Алену на землю:
- Ты как, в порядке?
- Да, прихожу в себя… Как я… что…
- Ты потеряла сознание… У тебя кровь хлынула изо рта… Я испугался за тебя… странно, но…
- ?..
- Казалось, ты излучала свет… Конечно, это бред, но…
- ?..
- Нет ничего… не важно. Потом что-то произошло. Я увидел этих… Они направлялись к нам…
- Ясно… что теперь делать? - Алена сказала безучастно.
- Что? Как «что»?
- Вот так… «Что»?
Макс не знал, что ответить.
- Уходить от них… бороться… до конца!
- А смысл?
- Смысла никогда и не было! – Макс сорвался на крик. – Когда он был? Ты хоть раз его видела?
- Нет, никогда… И сейчас не вижу…
- ... Ребенок!
- Что? – Алена ожила.
- Ты ведь тоже слышала ребенка! Плач, детский плач!
- И что? – девушка отвернулась.
- Ты так ничего и не поняла… - Макс выдохнул. – Ты хоть поняла, что за дети плачут?!
- Н-нет, - отчеканила ответ.
- Дети, которые плачут – это мы! – тут Алена посмотрела прямо ему в глаза. – Мы, те, которые не хотят смириться с реальностью, с ее зверскими законами. Мы те, которые искренне верны самим себе, мы те… которых никогда не потеряем, но будем изредка, прислушиваясь, слышать их плач.. и не в силах им помочь…
- И не в…, - Алена запнулась, но тут же вскочила на ноги и схватила парня за руку. – Нет! Нет ничего такого, чего мы не смогли бы преодолеть!
Обернувшись, Макс и Алена увидели, что конец улицы, куда только достает глаз, ожил. В медленном марше торжества зла шествовала толпа нечисти. Полуразложившиеся тела, плечом к плечу шли с эфирными духами и призраками. Позади шли трехметровые великаны – монстры; бесформенные, с маленькими отростками там, где у людей головы, но с огромными руками. Приглядевшись, видны и собаки с вечным кровавым оскалом.
Девушка рванула с места, волоча за собой не успевшего ничего сообразить Макса. Вновь замелькали в диком вихре улицы. За ними, не отставая ни на шаг, неслась толпа.
Макс и Алена поняли – ни Ральф, ни Скам, ни другие не были веским звеном в цепи жизни этого места. Но теперь, нечто действительно сильное, безгранично властное – хозяин города проснулся.
Пара выбежала на большую площадь, наверное центральную в этом городе. На нее вело сразу четыре большие дороги, и по ним по всем к центру двигалась неумолимая толпа. Макс с Аленой подбежали к высохшему фонтану в центре площади.
- Ну, и что теперь? – парень скинул сумку с боеприпасами и оружием на землю.
- Не знаю...
Толпа окружала их: сто метров, пятьдесят, тридцать...
- Молиться и бороться! – крикнул Макс, достал помповый дробовик и, прицелившись, разнес голову одного из зомби в клочья.
Алена взяла в руки «Береты» и по-македонски, с двух рук, открыла ураганный огонь по наступающему злу. Один за другим падали на землю патроны дробовика и гильзы пистолетных патронов. Еще выстрел и дробовик, предательски щелкнув, смолк, а через пару секунд закончились патроны и в «Беретах»... Десять метров, девять, восемь, семь...
- Чтобы сейчас не случилось, - начал Макс, приковав к себе внимание девушки. – Знай!..
...шесть, пять, четыре, три...
- Знай, что я тебя... что я... Что я не собираюсь сдаваться, - твердо сказал парень и взял дробовик за ствол как бейсбольную биту.
...два, один... вспышка!
Огромный столп света, низвергаясь с небес, падает в город, на площадь, накрывая Макса и Алену, и разбиваясь о каменную мостовую, разлетается в стороны, пронзая монстров и зомби, призраков и собак ... всех.
Свет ослепил пару, казалось – все превратилось в свет. Слышалось как ломаются чьи-то суставы и кости, что-то сгорает, как плоть превращается в какую-то жидкость, слышны вопли и крики нехотящих умирать существ...
Макс и Алена стоят в этом свете, видя лишь друг друга и ничего больше.
- Где мы?
- Там, где они нас не достанут.
- Мы прощены?
- Да....наверное.
Свет, кажется, стал чуточку ярче. Макс и Алена увидели силуэт кого-то приближающегося…

***

- …им! Максим! Не спи! Скоро конец пары, потерпи!
- Макс, ты чё, всю пару проспал?
Парень оторвал голову от парты – пол дела сделано, осталось протереть глаза, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Мир с размытой картинкой медленно превращался в мир с четкой действительностью. Макс поднял глаза на говорившего. Миг сменяется шоком, граничащим с разрывом сердца: перед ним, улыбаясь гнилозубой улыбкой, сидит позеленевший, полуразложившийся труп. Одна его глазница пуста и какая-то жидкость вытекает оттуда. Второй же глаз, кажется, готов вот-вот вывалиться из орбит. И этим единственным глазом зомби смотрит на него.
- Чего ты смотришь, будто призрака увидел! – усмехнулось тело…


10. «Выстрел в душу» ломал голову как можно изменить... пока не придумал...

- Проткнуть, разбить, разрушить этот век
- В котором мы несем друг другу боль!
- Я брошусь в облаков неспешный бег
- Ведомый необъятной синевой… (с)

Нитевидный пульс, глухое дыхание, все плывет как в тумане. Люди, идущие навстречу, похожи на размытые малополигональные модели.
- Чертова болезнь! – Макс еле выдавил из себя. Температура, насморк, слабость – его это просто убивало. А необходимость идти, добавляли общему раздражению добрую порцию негатива. Единственное, что не давало вырваться недовольству наружу, была мысль о приезжающей Алене…
- Эй, смотри куда идешь! – Макс случайно зацепил кого-то плечом. Оглянувшись он увидел желтые глаза, сухую почерневшую кожу, седые волосы, гнилые зубы.
«Они здесь повсюду», - мелькнула мысль.
Тепловоз лениво тянул за собой состав из пары десятков вагонов.
«Седьмой… вот только откуда счет ведется?.. Плевать, здесь постою». Макс вышел из здания вокзала на перрон и встал у входа, ожидая полной остановки поезда.
Толпы мертвецов начали подходить к составу, встречая таких же как они.
«Как среди этой толпы я смогу отыскать ее?» - только успел подумать, как яркий свет ослепил его.
Едва привыкнув, он взглянул на источник – по ступенькам на землю спускалась девушка со средних размеров спортивной сумкой. «Аленка…» - ноги сами понесли его. Все как-то странно смотрели на нее…
…Приветствие было холодным и сухим. Они без происшествий добрались до дома. Макс выделил девушке свою комнату, а сам перебрался в зал. В тот же день за ужином, он рассказал ей о своем сне. Она ничего не ответила, продолжая спокойно пить кофе.
Макс изо всех сил пытался быть «радушным хозяином», но получалось у него это по-своему , как-то неуклюже и нелепо. Он рассказал Алене о нравах местных наркоманов и об их обычаях – посреди ночи ломиться в квартиры. И что с целью защиты от оных, он купил пистолет, не забыв упомянуть, что держит его «под рукой» - в письменном столе…
…День за днем прошла неделя. Отношения становились все холоднее и холоднее. Аленка, казалось, потеряла чувство реальности, постоянно о чем-то думала, если ее окликали – она казалось испуганной, вырванной из крепкого сна.
На исходе седьмого дня, Макс приводил в порядок свои бумаги на журнальном столике, как вдруг услышал за спиной легкие шаги. Он обернулся, перед ним , спрятав правую руку за спиной, закрыв глаза стояла Алена.
- Что-то не так? Что с тобой?
Странная улыбка скользнула по ее лицу. Она резко открыла глаза: не видно ни зрачков, ни радужной оболочки, ни белков – сплошь светящимся голубым светом пелена.
Макс попятился, споткнулся и упал. Алена вытащила из-за спины его же пистолет и направила в его голову.
- …., - Макс молчал, он просто не знал, что сказать, и лишь безучастно наблюдал за действиями Алены.
- Этот мир не для нас с тобой, - произнесла девушка и мило улыбнулась, словно оказывала услугу…
…Выстрел… второй…третий…стаи воробьев взмыли в небо с проводов ЛЭП, напуганные шумом.
- Океан, он прекрасен в своем безмолвии!
- Да, ты прав.. но…почему она…
- Позже у нее сам спросишь… идем, тебя ждут.
Сознание озаряется светом.
День медленно истекал кровью багряного заката.

***

«В очередной раз незамеченным прошел год. Подводя итоги вижу – ничего полезного или хорошего, чем мог бы гордиться. Очередной год, за ним другой, такой же. Дни становятся темнее, ночи длиннее. Убеждаешь себя, что «ничего, не все так плохо. Пройдет время – станет лучше, время лечит!». Но проходит время и что же? Все стало еще хуже, еще больнее. Перестаешь смотреть в небеса, на звезды. Не чувствуешь ни ветра, ни солнца, ни воды… ничего. Постепенно мир теряет свои краски, и видишь черную землю, серые дома с людьми в них, белое небо. Как в крепком сне – все размывается, и как в кошмаре – люди исчезают, остается лишь город, пустой и бездушный.
Год уходящий, год грядущий… Сколько их еще будет? А сколько не будет?..
Уходят дни в прошлое, люди уходят, а их грехи остаются…»
Милицейский «уазик» завернул в переулок.
«Проходит время, сменяются поколения, перестают дуть ветра, высыхают океаны, разрушается гранит, исчезают биологические виды, исчезнет человечество… Ничто не вечно…
Со временем ты начинаешь создавать образы в своем воображении. Как правило – это идеалы людей, «dummy-plug», которые так хочется понасаждать всем и вся. Сюрреализм постепенно поглощает тебя, заставляя не обращать внимание на реальность. Это все напоминает сладкий сон, такой крепкий, затягивающий, от которого не хочется пробуждаться. А пробуждаясь, ты разбиваешь все эти идеалы, как хрупкое зеркало в золотой оправе. Люди из людей превращаются в чудовищ, пожирающих слабых, которые не могут сопротивляться; пожирают уже мертвых людей…
Это тоннель несется на меня, или я бегу по нему? Создается впечатление, что он бесконечен, и блуждать в нем – все равно что искать выход из кошмара, где выход приходит, когда просыпаешься.
Подземелье человеческого сознания, всегда ли оно так прямолинейно? Есть ли ответвления? Можем ли мы прожить без него, не докапываясь до истины так узко? И что ждет нас в конце? Тупик? Яркий свет? Решетка…».
- Ну что, Алексей Андреевич, оторвали от празднования?
- Да, даже собственный день рождения не могу нормально отметить. Ну что здесь?
- Два тела.
- Час от часу не легче…
- Мда. Один – застрелен, в квартире. Три гильзы – в голову, в сердце…
- А третья?
- Не знаем – стекла целые, стенки – тоже. Будто испарилась!
- Пуля не может испариться, прапорщик.
- Да уж… Вторая выбросилась из окна. В руке нашли подгоревшую записку.
- Что в ней?
- Стихи:
- Нет конца у повести минувших дней,
- Как долго не искал бы он.
- Есть лишь будущее в ней,
- Да дней прошедших вещий сон.
- Наркоманы… вечно обкурятся…
- …А нам потом разгребать, - закончил участковый. Нужно побыстрее закончить. Дома обещал – мол быстро…


эпилог «Мечты»

- Что есть мечта? Мы ей поможем сбыться
- Ведь в каждом сердце чудотворец спит…
- Но чьи-то слезы все же будут литься –
- И счастье обретенное горчит… (с)

"Что мне известно? Что я читал? Однозначно – мало. Весь мой запас знаний и прочитанных книг – в моей голове. Остальное же – в ранце, за спиной. Там я уместил науки, вернее их открытия за последние несколько веков. То, к чему так долго шли лучшие умы человечества теперь умещается не в пяти-шести томах великих трудов, а всего лишь в одном учебнике за 10 – 11 класс."
Макс прошел уже достаточно времени, чтобы придумать – как сегодня выманить Алену на улицу – погулять где-нибудь, или просто покидать мяч в корзину. Она живет на 7-м этаже этого дома. Пара минут и студент, запыхавшись, заскакивает на площадку седьмого этажа. Аленка уже собралась и готова идти в техникум – они вместе учатся, в одной группе.
Весна, очарование природы. Единственный в своем роде воздух – весенний, единственное в своем роде настроение…
«Аленка улыбнулась, значит день будет хорошим», - промелькнуло в голове студента-второкурсника.
Восемь утра, «город благой вести» просыпается, потягивается, мило зевая, и принимается за работу. Знакомые улыбались друг другу, жали руки, шутили. Город улыбался и радовался новому дню.
Листья, смеясь, шептались о прошедшей ночи, сообщая новости и передавая их утреннему ветру.
Аленка смеялась над всеми шутками Макса, изредка заглядывая в глубину его глаз, но тут же отводила их, не давая поймать себя на этом.
Остановка, на ней сейчас не много людей, и все они улыбаются, шутят, рассказывают новости. Некоторые из них уже давно знакомы, некоторые познакомились лишь здесь и сейчас. Вот подходит маршрутка. «Тридцатый» номер всегда пользуется повышенным спросом. Всего три рубля, и можешь объехать почти пол-города. Но этим двоим не нужны пол-города, им хватит и маленького островка в нескольких кварталах отсюда…
… Двери закрыты и маршрутка, тихо урча, поехала дальше развозить своих пассажиров по городу.
Макс и Алена, что-то оживленно обсуждая, не замечают преподавателя их основного предмета, но учитель и не думал обижаться – он знает – Макс, увлекшись или задумавшись, не видит никого, а Алена, заслушавшись Макса, попросту не может оторваться, чтобы заметить. Здесь нет места избитым «Доброе утро» или «Как дела?». Здесь каждый день начинается с чистого листа. Сегодняшний начался с «Привет покорителям наук!» и ответа: «Привет покорившему!..» По пути они встречают своих одногруппников, и лавина голосов накрывает двух-трех говорящих… Новый день, весенний день, солнечный. Оковы ночи сняты и отброшены прочь навсегда…
… Занятия окончены, прозвенел звонок и студенты, слегка уставшие, но довольные, мощным потоком устремились из техникума. Маленькая аллейка, по бокам асфальтовой дорожки, зеленея, распускается сирень. Максим беседует с Аленой:
- Да брось… фильм новый, уверен – интересный…
- Мда? Назови хоть одну причину – почему я опять должна до двух часов ночи делать домашнее задание? А?
- Ну… э-э… Потому что .. потому что ты проведешь время с самим…мной!!!
- Уф, ты напыщенный болван!
- Ну и что, зато этот напыщенный болван сегодня идет в кино с классной девчонкой, ура! .. Знаешь, может быть мы и тебя тоже возьмем!
- Ах, ты…!
- Ай, больно же!
- Знаю. Не била бы, если бы было не больно. Так то!.. Что – сильно больно?
- нет… да так…
- Прости… я не хотела причинять тебе боль…
- Забудь…, - не успел Макс договорить, как подошла Алена и запечатлела на его губах поцелуй. Весна ворвалась в город…


конец