Мрак. Мрак пахнет темнотой, железным скрипом, и пылью во всём, пахнет до отвращения знакомым..
это как прятаться в детстве внутри шкафа, а там оживают пиджаки, и рукавами ниоткуда мажут по лицу, а кричать - еще страшней: обнаружат. Если пиджаки обнаружат тебя, то уведут, и ты будешь половинкой-пустышкой безрукой, а так - ждать себе в шкафу мальчиков - столетиями, хоть сколько, у темноты нет времени, у нее ничего нет, кроме торжества - взмазывать по лицу, и слышать, как ухает. Ухает. Куда там совам - хвалёным.
У Кинга рассказ есть про буку. бука жил в шкафу. ничего страшнее я не читал.
Еще у нее запах лязга стрелок, и уезжающих огней, и неосвещенных уезжающих окон, и фигурки, бегущей по перрону, молчаливой, потому что во тьме не говорят. Не говорят. Не умеют. А что и говорят - то неправда, это голос тьмы. Потому что у нее черная хлороформная перчатка, и немеешь ты перед ней. Учись.
Пыль. Да. Прийди в старый кинотеатр, где прохудившиеся кресла, старенькие билетерши, и народу с пяток человек. Они пришли выпить или поуединяться. Они не знают еще. Вроде и темно, и мило, и куча кубометров пустоты.. - а пыхнет свет, конус, и взметнется стая - дикая, пыль шарится, Мартина запрокидывает голову, считает их, и дает им имена - каждой - своё, а мне становится страшно.. Потому что скрипят стулья ввысоке, и не трахаются там неуёмные, и не пыль это ходит, а частички антимира взбрыкнули, и ничего мы не знаем про себя, типа: я люблю, а это не то, это конус всего, фаллос сета, а в нем - пыль могучая, дрянь со дна - и ты можешь своим я люблю взболтнуть ее, как в рождественском шарике с пасторальным снегом да оленями..
И Мартина - мрак. когда превращается в полнолуние в волчицу, или лисицу дикую, и мне уже чудятся тут тысячи животных, потому что заразился от нее: их нет, но они есть.
летают в воздухе, и не уйти.
поезда, самолеты, снег беззвучный, пыль, животные, страхи наши, запахи мартины, мартины, поезда с мартиной, колеса, молотящие ее имя, неосвещенные окна, и за ними - она, она - темнота мартина мрак.