Journals.ru - Взгляд из тени

начало...

Следующий ходовой день можно было бы назвать «курортным».
Тогда мы прошли довольно большое расстояние с небольшими перепадами высоты. С ночёвки вышли на плечо Верх-Абая, потом плавно съехали по склону (во-от она где была, неудавшаяся ночная глиссада!) и двинулись дальше вдоль хребта. Светящее сквозь дымку солнце не слепило. И тропёжка в основном была не особо тяжёлой. Курортный день, словом. И места там красивые: волнистая местность, открывающийся с вершин вид на дальние горы, мягкое сияние снега под зимним белёсым небом. Лиственницы и кедры то разбегались по склонам, то собирались в небольшие симпатичные перелески, опушённые с одной стороны густым инеем. Забавно было: впереди деревья белые, позади – зелёные! То там, то тут встречались выходы заляпанных пятнами лишайника скал. Иногда это были небольшие каменные глыбы, причудливо опутанные корнями растущих рядом кедров. Шли себе да шли, периодически устраивая передышки под кедрами. Таквааш во время оных делала зарисовки и высматривала недогрызенные белками шишки – их приятно было лущить, сидя ночью у печки. Перед третьей от Абая горкой, наполовину покрытой лесом, сделали меж кедров привал на обед. Там старая буранка шла: охотничий домик был недалеко, и встречались проделанные снегоходами «дороги». Одна из таких, угадывавшаяся под снегом, шла в нужном направлении и сильно упрощала тропёжку. Поднялись на очередную гору, и любители ходить без верёвок насладились долгим-долгим пологим ровным спуском! Путь на том участке прокладывали Андрей с Настей (они всё равно в тормозилах))), остальные трое ехали на халяву следом, как в электричке. Потом был не менее ровный подъём на гору, которую белой полосой пересекала дорога; вершина со скальным гребнем, поросшая мелким лесом (мелким – по росту, чуть выше человека). К концу дня прошли почти в самые верховья Большого Улужая, обогнув его долину по восточному краю, и остановились где-то на склоне: в том месте деревья росли тесными кучками; по краям – живые, в центре – частокол высохших (видать, от густоты), из которых получились прекрасные дрова и кол на палатку. Мы с Настей традиционно сготовили ужин, народ его не менее традиционно смёл и пошёл спать. В тот вечер Таквааш задержалась у костра: дул ветер, и огонь был особенно прекрасен. Вот только, кажется, звёзды тогда были не видны. Звёзды в горах такие, что горожанину только дивиться: пропасть звёзд, больших и малых, всё небо, как в сверкающей мелкой пыли, и трёхмерное. Молодой месяц вообще не мешал их рассматривать. Каждый раз в походе любуемся ночным небом, и не надоедает. Жаль, что в тот день небо было пасмурным... Хорошо было сидеть, подкармливать костёр ветками, смотреть за танцем пламени и вполголоса читать ему стихи и петь песни – все, что вспомнились про зиму, ветер и огонь.

Утром двинулись дальше тем же путём, вдоль склона. Утро, кстати сказать, было не менее ветреным, чем вечер. Склон вначале был неровным, перемежался участками беспорядочного нагромождения заснеженных камней, меж которых приходилось выбирать дорогу, и идти было не очень хорошо. Вскоре поднялись на перевал – прямо ветру в лоб, и нас оттуда чуть обратно не сдуло. Снег был вылизан ветром в наст, его было мало, и перемежался он со множеством небольших камней, и всё это уходило под уклон довольно круто. Плюс ветер. Так что – сфотографировались, полюбовались открывавшимся видом и, как нормальные герои, пошли в обход. Спустились, обогнули гору с юга и запада и вышли на пологий заснеженный склон, который траверсировали до очередного водораздела (между болотами бассейнов Чарыша и Большого Улужая). Снизу и спереди дул ветер, справа открывался вид на такую же белую заснеженную долину-болото в амфитеатре почти таких же белых гор, поросших редкими деревьями. Мороза особого не было, но от ветра замотались в маски и капюшоны и стали похожими то ли на команду ниндзя, то ли на представителей народности Крайнего Севера (благо, пейзаж тому способствовал).
Шли в гору километра четыре, потом – передышка-перекус между скал на мини-перевале и не менее длинный пологий спуск. Тут уже стало и ветра меньше, и идти приятнее. Под конец он завершился более крутым, но таким же ровным склоном, с которого народ скатывался кто как, в силу своих умений (засаду представляли полосы рыхлого снега, пересекавшие наст, из-за которого лыжи тормозятся, а лыжник - нет). Далее и подъёмы были покороче, и спуски попроще, чтобы о них рассказывать. На закате мы ещё не выбрались из безлесья, но уже подходили к перевалу, за которым текла река Тургунсу и росли вожделенные дро… гхм, лес. Закатное небо было ясным, но солнце село в дымку. Здорово было видеть, как белые вершины гор становятся оранжевыми, а тени – синими, как всё темнеет на фоне ярко горящего неба и медленно угасает, уступая сиянию вечерних редких звёзд и тонкому лезвию молодого месяца. В сумерках перевалили в долину реки, спустились к руслу и долго шли вдоль, мрачно посматривая на поросшие отличным здоровым лесом берега. Только примерно километр (или больше?) спустя шедшие впереди парни обнаружили подходящее для ночёвки место, с водой и дровами. Там и стали. Устали за день сильно. Но праздничный компот из набранных по заначкам замёрзших в камень яблок, мандаринов и лимона, а также остатков сухофруктов, на завтрашнее утро всё же сварили. Процесс приготовления сего божественного (не согласны - попейте чай весь поход) напитка происходил под чутким руководством Насти, и компот удался на славу! После чего был оставлен у кострища с наказом не замерзать. К концу ночи всё же замёрз, правда. Но был растоплен до нужного состояния лично нами, дежурившей в то праздничное утро 23 февраля и взявшей на себя все прозаические дела вроде поддержания огня в печке и варки каши на завтрак, пока наши защитники отечества мирно дрыхли последний час перед побудкой, а Настя священнодействовала на полянке у костра, украшая её в честь праздника шарами и приматывая к стволу большой плакат (собственноручно нарисованный ещё в городе на отдельных листках, которые мы тут же на коленке пенке склеили скотчем). На плакате шагала с флагом в руке замечательная черепаха цвета хаки, из-под панциря которой грозно выглядывал орудийный ствол. Черепаха нам понравилась! Надеемся, фотка с ней удалась. Шарики, кстати, тоже были не обычные, а с записками. Прежде чем прочитать записку, надо было лопнуть шарик. Чем парни и занялись, вышедши к костру и заценив плакат. Жаль, ни одного пожелания из шариков не помним – только то, что были смешные.
Потом ели кашу и пили главное праздничное блюдо того утра – компот! В пять животов и две пластиковые бутылки ушли все почти десять литров этого напитка. Мы не верили, пока сами этого не увидели, поскольку чая обычно выпивалось гораздо меньше.

Ну, собственно, и всё. Попраздновали, посмеялись, поели, собрались – и вперёд! Покорять самую высокую точку Алтая, высоту 2490 м.

Вернувшись немного назад, пошли вверх по Тургунсу и поднялись до небольшого озера в долине между невысоких заснеженных гор; там стояла охотничья избушка. Ну, как внутрь не забраться? Спешились, вошли, посидели маленько, перекусили. Внутри – одна комната, пространство над дверью затянуто целлофаном на манер окна; железная печка, нехитрая утварь, стол с клеёнкой, деревянные нары на половину пространства. Обычная обстановка таких домиков. На бревенчатых стенах надписи: «закон – тайга, прокурор – медведь», ещё что-то про жизнь и смерть, не помним. Хозяин, видать, философ.))))
Выше по долине растительность исчезла, остались только пронзительно-синее небо, слепящая белизна снежно-складчатых склонов гор и тёмные выходы скал на них, да полосы полузаснеженного крупного щебня на пути. Ни птицы, ни травинки. В тишине слышались только скрип лыж, шорох одежды да разговоры товарищей по отряду. Снег был – почти наст, а местами даже и почти лёд; никакой тропёжки, зато кое-где лыжи только палками от езды вбок удерживались. Уклон был пологий, идёшь себе да идёшь… мы от остальных как-то незаметно даже оторвались и в кои веки были первой на подъёме безо всяких напрягов со своей стороны. Впрочем, этого особо и не замечали: кругом была такая красота!.. Справа приближался каменистый склон. По левую руку, чем выше поднимались, открывалась всё более и более широкая перспектива на горы. Объёмная карта. Каменные складки и белые, и с тёмными пятнами лесов, тающие вдали в лёгкой дымке, а над этим всем – сияние солнца и синее-синее небо… Здорово, в общем. Но «нужной» горы видно не было – она располагалась за тем склоном, на который мы, дошедши, начали карабкаться. Пешком. Кто-то с лыжами в руках, кто-то с палками, кто-то всё запихнул в рюкзак. Наш дорогой курум!))))))))) Шагали, перескакивали, протаптывали «лесенки» в гладких плотных «языках» снега… как обычно, в общем. Видно было, кстати, что скоро весна: утро переходило в день, солнышко пригревало, и вокруг камней снег таял и «плакал», превращаясь в стеклянные пластинки ледяных кружев.
Поднимались долго. В сущности, поднимались мы с самого утра и до вершины той самой высоты 2490, небольшими привалами на пологих местах или удобных для этого скоплениях каменных глыб. На одном таком мы весьма живописно разместились, выбрав каждый себе удобное «лежбище» и подложивши рюкзаки под спины. Кто-то дремал, кто-то доедал перекус, кто-то починял штаны, особо активные лазали поглядеть, что там дальше; Миша медитировал над картой, Таквааш грелась на солнышке. Солнышко в тот день жарило чуть ли не по-летнему, и вечером «Пантенол» и «Спасатель» внезапно обрели популярность.)))
Шли местами пешком, местами на лыжах; снега было мало, выглядывала каменистая земля. Памятуя о многотрудных (для нас) восхождениях на высокие горы Бащелакского хребта, мы путь вверх по склонам воспринимали как подход к Самому Главному подъёму, на котором придётся выкладываться до почти полного издыхания. Поэтому очень удивились, когда, выйдя на очередное маленькое каменистое плато, увидели перед собой… небольшую горку из курума, про которую нам сказали, что – вот она, Самая Главная вершина.)))) И правда, когда народ (налегке, сложив лыжи и рюкзаки внизу) долез до верху, там обнаружилась геодезическая вышка! Около которой, конечно, все сфотались и разбрелись по вершинке. Вид, надо сказать, открывался великолепный! Ну, ещё бы – всё же самая высокая гора… Тут же наметили примерный путь вниз и во-он к той долинке, что виднеется за во-он тем перевалом: там лес виден, там и заночуем. А до того надо спуститься. Желательно, засветло.
Сошли к вещам. Пошли по насыпи западнее, пешком: на вершинах снег присутствовал чисто формально (они даже издали виделись рыжими, а не белыми), и в лыжах было бы идти, как по асфальту. Склоны были круты и каменисты (но не курум: просто щебень, вмороженный в землю), и шагали немаленькими петлями, вдоль по гребням, аккуратно спускаясь в более пологих местах. Хорошо хоть, галоши не скользили. Места… да. Это оттуда наш набросок с бело-рыжим каменистым хребтом и синей тенью от соседнего. Как жаль, что времени было мало!.. Там есть, что порисовать… Впрочем, остались фотографии. Если их выложат, наконец.
Ближе к вечеру сначала пешком, потом, когда пошёл уже более глубокий снег, на лыжах наконец добрались до реки (она на карте безымянная), в которую впадают притоки от множества озёр, судя по карте. «В натуре» этих озёр, конечно, видно не было под снегом, но летом, наверно, зрелище очень должно быть красивое. Северный исток начинался как раз на нужном нам перевале, вдоль него и следовали. Опять бесконечная белая-белая, слегка волнистая долина в окружении таких же белых гор, неспешно расступающихся впереди, открывая всё новые и новые отрезки пути, и отходящих за спину. Темнеющий купол неба над головой. Длинные тени от заходящего позади солнца, постепенно растворяющиеся в незаметно наплывающем с перевала сумраке. Длинная лыжня впереди и позади. Скрип снега под палками. И ровный ветер в лицо. Кажется, шли целую вечность тогда, под неспешно загорающимися звёздами и тонким лезвием месяца. А по карте – всего три километра. Что поделать, устали за прошедший день… На перевал вышли совсем уже затемно, но всё же было видно, что скорый привал нам не грозит: склон уходил вниз весьма круто, а вожделенный лес темнел аккурат на противоположной стороне лога. Прямо вниз соваться не стали, прошли вдоль по краю склона (ровная бесснежная полоса – дорога была, наверно?) севернее до более-менее удобоваримого спуска: сперва пешком, когда снег стал глубже – на лыжах, зигзагами. Не будем расписывать, как интересно спускаться вниз по крутому склону в темноте и на подгибающихся от усталости ногах. Но с помощью встречных кустов, пятой точки и такой-то матери добрались до реки вполне успешно.))) И покатились по руслу дальше в поисках подходящего места для стоянки. Там был неплохой каток, лыжи хорошо разгонялись, а вот тормозились, наоборот, хуже; поэтому прибрежные кусты и пятая точка были у нас в управлении скоростью по-прежнему актуальны.
На стоянке в честь праздника и восхождения на вершину разморозили бутылку шампанского, которую тащили весь поход ради именно этого дня. Шампанское со льдом оказалось удивительно вкусным! Мы, наверное, больше полстакана выпили, хотя в обычной обстановке терпеть его не можем. Посидели ещё немного у костра, потом часть народу ушла в палатку, а оставшиеся ушли туда немного позже. Лично мы в тот вечер решили, что уж если выпили – то можно и песни попеть. Тем более, у костра! Что и делали довольно долго, развлекая шебуршавших в палатке товарищей.)))

Утром проснулись, как огурчики… точнее, как булочки, подрумянившиеся на вчерашнем солнце, намазались заживляющими кремами; оглянулись на нависавшие вокруг рыже-белые высокие и крутые склоны, с одного из которых давеча спускались, и поздравили себя с тем, что вчера мы ЭТОГО в темноте не видели.
Дальнейший путь был прост: весь день спускались вдоль реки. Сначала пришлось карабкаться по обрывистым берегам и перелезать через каменные глыбы, под которыми находила путь шумная речка. Хлопотно, но… такие живописные берега определённо того стоили! Любим окаймлённые горами узкие долины, поросшие кедровником, посреди которых в каменистых берегах шумят подо льдом горные речки… Кедры там были особо богаты шишками; на передышках и по пути собирали даже целые! Как будто белки ими швырялись друг в друга. Потом долина стала шире, и какое-то время ехалось по лыжне просто замечательно.)) Пока не наткнулись на конскую тропу с ямами-следами от копыт. И тут «шоссе» сменилось раздолбанным «просёлком»: при съездах трясло изрядно, и ноги разъезжались. Ну, и наша нижняя конечность, натурально, не замедлила нам сообщить всё, что об этой дороге и о своей ненормальной хозяйке думает.))
Пожалуй, наиболее интересным и красивым в тот день были «зимники» - ручьи, которые разливаются зимой, образуя широкие полосы ажурных наледей и пороги с бахромой из сосулек. Красиво!..
Остановились засветло. Были дрова – жердеобразные, правда, и из лиственных, но всё же – и вода. Вода в доступе весь день была, из реки. Река стала шире, медленнее, и в том месте, где остановились на ночлег, пришлось искать лёд потоньше и пробивать «прорубь». День был не сильно трудный, костёр горел славно, топлива хватало, и мы все долго сидели у огня. Последняя ночёвка…
Ночью снег под палаткой, видать, умялся, дно стало совсем под углом, и спавшей крайней в спальнике нам всю ночь казалось, что висим над пропастью.))))

Утром встали, поели, пошли. Недалеко от выхода к шоссе река то ли разливалась, то ли в том месте особо много было «зимников», но значительное пространство оказалось залитым льдом, на манер хоккейного катка. Только тут не было и намёков на ограду, зато прямо изо льда росли кусты и деревья. Частично припушённые инеем… Катились, словно по парку, и на фоне светлого льда тёмные вертикальные стволы с бело-чёрным кружевом заиндевевших веток смотрелись просто сказочно!

Дальше – выход на шоссе, передых, совмещённый с выходом на связь, недолгий переход по шоссе до места встречи, погрузка и уезд на вокзал в Бийск. По Бийску мы погуляли, не нашли каких-то особых достопримечательностей. Похож на наш город. По крайней мере, та его часть, что у вокзала. Вот только с кафешками там напряжёнка: искали часа два, а самая лучшая всё равно в здании вокзала оказалась.)))

Фотки!
Люди
Горы