А ведь я уже хочу сказать по поводу Джойса. Кроме того, что он напичкан всевозможными намеками на повышение эрудиции об Ирланидии посредством комментариев (не всегда интересных, ибо, к примеру, не понятно для чего знать имена певцов, исполение арий из неизвестных мне опер, которыми мне ни о чем не говорит), обладает еще и свойством вспомнившейся мне метафоры. Поезда. Между станциями самых великолепных сцен иногда происходило то самое тудух-тудух и километры ритмично равномерно расставленных подробностей быта или микроощущений, рутины, канвы, обыденности, скуки, какие бы нестандартные методы подачи этого не использовал бы этот автор самого сложного произведения, известного в литературе. Все сводилось, по-сути, к этому заполняющему контенту, который мучал меня между могучими всплесками гениальности, от которых я не могла отказаться. И путь, к которым был один. Порой невыносимое "тудух-тудух". Кто сколько раз пукнул, чихнул, где козявочку прилепил к оберточке где кусочек протухшей маслинки забыл съесть с прошлогодних народных гуляний. Но я проехала все до последней станции. Два или три месяца назад.

Иногда образ главного персонажа, напомнал мне кое-кого из тех, с кем я знакома лично. Леопольд, Польди, вечно-страдающий, истинно Блюм. Всегда принимающий свои страдания как норму, отчего нет разницы между тем чтобы спать с затекшей ногой, неудобными позами повседневнисти и ожидания какого-то стремного позорища, которого никто и не заметит, на самом то деле. Страдающий, как буд-то играющий на скрипке. Максимально по доброй воле вовлеченный в этот, иногда не лишенный красоты, процесс. А впрочем, даже если ты осознал пропасть между занимаемой тобой изначальной позиции пренебрежения и занятой тобой, в конце позицией пренебрегаемого, алчущего дотянуться до того, что ты еще недавно пытался презирать, заранее предвидя весь этот унизительный переход, ничего не меняет.
Но юная красавица, хромая природной хромотой упорхнула бабочкой, едва придумав тебя, о чем ты так и не узнаешь. А любимая жена, думая, как оказалось, исключительно всю жизнь о сексе, изменила тебе намного больше раз, чем ты думаешь.
Вообще, там было после финальной сцены мыслей любимой жены, весом в почти центнер, понятно, что мнение Джойса о женщинах как о более приземленных существах чем мужчины, довольно уверенное.
Исключение среди персонажей - хромая юная красавица. Юная, наивная и глупенькая. Из-за хромоты остающаяся недосягаемой для остального мира вообще, поэтому живущая в хрустальном мире своих девичьих грез в почти полной неприкосновенности.

На всякий случай отсекая лишние попытки ассоциаций с собой у знакомых из жизни, скажу, или, скорее подчеркну. Блюм - еврей. Не такой который часть какой-то там общины или дружного сообщества. А одинокий осколок, вечно ищущий для себя родную душу. Достаточно умный, чтобы делать это вяло и аппатично, не питая напрасных надежд по поводу абсолютно любого знакомства. И еще на всякий случай, скажу, что Польди вообще чужд разунзданной похабщины, как сказал бы, мне кажется, Джойс;-)

И я его, в силу известных причин, долго представляла его себе худым. Но внезапно, как обухом по голове, оказалось, что он таки полного телосложения:-)))

Надеюсь этот отзыв о книге, хоть немного объяснит почему эта книга была несколько месяцев частью моей жизни. Кажущееся сходство с реальным персонажем - не причина, а обстоятельство:-)