Представьте, что некоторое количество людей снимается с места по каким-то причинам, что называется, не успев собрать вещи, как те же беженцы в пещерах на Малопольской возвышенности, и попадает в болота, где нет ни привычных пиломатериалов, ни глины, да и мастера, возможно, разбежались по другим местам. Какая-такая культура возникнет на новом месте? Возьмите сотню тысяч горожан с тем, что они успеют прихватить в руках, и разбросайте их по необжитой местности. Думаете, сразу Одесса или Москва вырастет?

Это не предлагаемый сценарий, а повод к размышлению о том, всегда ли представители народности адекватно переносят элементы культуры на новые места. Степняки, попадая в леса, - так ли, как раньше, занимаются скотоводством? И повод задуматься, почему такие проблемы у "достоверно славянских" культур с археологическими предшественницами на тех же местах. Дерево погнило? А может, и не было никого в этих геродотовых пустынях, по соседству с андрофагами и будинами.

Единственный культурный инвариант, который сохранялся и у степняков, и у предполагаемых славян - это ритуал захоронения. Степняки продолжали ингумировать покойных, североевропейские автохтоны продолжали кремацию. Вы ведь наверняка читали о биритуализме, начавшем развиваться на севере Европы к концу Пшеворской культуры: ингумация начала вытеснять кремацию.