Случилась у меня тут одна дискуссия, вызванная новостью о законопроекте, предусматривающем психиатрическое лечение людей с нетрадиционной ориентацией. Знакомая моя (кстати глобальное расхождение с ней разве что в этом вопросе, ну может еще в парочке поменьше и отлавливаю, в целом очень позитивно к ней отношусь, замечательная женщина) "не узнала меня в гриме" (с), и, возможно, не только она. Моя позиция в ответе - по сути, не только о "частном" вопросе с ориентацией, а об отношении к греховности/негреховности человека вообще. Знакомая спросила: "А как же Златоуст, называющий содомитов "хуже, нежели убийцы", ты наверняка как человек начитанный и цитату эту знаешь?"

Знаю ли?

«Да, эти слова я знаю. Но при этом я не знаю ни одной цитаты ни из Святых Отцов, ни тем более из Евангелия, которая призывала бы ополчиться на людей, живущих во грехе - любом грехе! - и ни одной, призывающей к яростному осуждению кого бы то ни было. Цитаты подобного рода воспринимаются мной преимущественно как вещь, служащая во оправдание и прикрывающая сугубо личную неприязнь к другому, живущему иначе, нежели мы представляем правильным; иначе, чем мы хотим, отклонившемуся от наших представлений о том, что "хорошо" и что "плохо", что "можно", а чего "нельзя". Но своими представлениями - по моему убеждению - нельзя, категорически нельзя и недопустимо ломать другого, унижать его и опускаться до оскорблений. Если я скажу о другом человеке: "Ах ты / он змея и ехидна!", то обращение Христа к фарисеям: "Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?" (Мф. 23:33) не послужат мне оправданием, я _не уподоблюсь_ Христу , обратившись так к другому человеку или хотя бы просто подумав так о нем - в любой (!) ситуации и что бы (!) он ни совершил. Сказав кому-то: "ты змея", и после этого честно посмотрев в свое сердце, я увижу в нем только злобу, а не "праведный гнев", и уж тем более в этот момент в нем не окажется ни тени любви. Бог не насилует сердце человека, не насилует его волю, его свободу выбора. И мы - тоже не должны. Евангелие - это личное обращение, это личный призыв; Бог стучит в сердце человека, но не "взламывает" дверь, у которой стоит. И уж тем более не нам ломать другого, каким бы правильным нам ни казался тот путь, на который мы пытаемся повернуть кого бы то ни было, кроме себя самих. Чтобы хоть что-то говорить другому, нужно войти в реальность этого человека, тепло и сочувственно - не с жалостью, а как бы соприкасаясь и с его миром тоже - отнестись к нему, и - уважать его. Говорить можно из соприсутствия, но никогда - брезгуя человеком, презирая человека и боясь его, боясь об него как бы "запачкаться", потому что мы, слава Богу, не такие гадкие грешники, как он, и не "уподобляемся" убийцам по слову Иоанна Златоуста. В этом - возможно и не уподобляемся, но яд осуждения точно так же отравляет душу и точно так же отрывает от Бога. И вот это уже - моя собственная реальность и стоящая передо мной задача. Именно эта, а не чей бы то ни было грех».

Вот как-то так...