18:54 04-06-2017 Генеральный прокурор СССР (1988—1990) Александр Сухарев:
Я хорошо знал Александра Николаевича Яковлева. Я помог его человеку устроиться на работу в журнал «Человек и закон», со временем этот человек стал заместителем главного редактора этого журнала. Я знал Яковлева, когда он был заместителем Генерального секретаря ЦК КПСС по идеологии, и занимался реабилитацией людей, пострадавших от сталинских репрессий. Реальные цифры этих репрессий были у меня. Яковлев просил помочь ему. Я предупреждал его, что с этой численностью репрессированных по политическим делам надо быть крайне осторожным. У меня были большие сомнения о численности политических осужденных и репрессированных по политическим мотивам во времена руководства нашей страной Сталиным.
Эта цифра должна была быть ниже, чем была объявлена при Горбачеве в три раза. Особенно это касалось Казахстана, Средней Азии, Кавказа и Закавказья. В начале 1930 годов в тех регионах были распространено конокрадство и вообще там было много случаев хищения государственной собственности. Осужденные по этим составам попали в места лишения свободы, а позже были причислены «скопом» к политическим осужденным. Я говорил Яковлеву: поскольку они попали в лагеря по уголовному составу и задолго до политических чисток 1937−1938 годов, их жертвами политических репрессий считать нельзя. Я убеждал Яковлева, что вообще нельзя причислять к жертвам репрессий всех подряд, включая тех, кто попал в лагеря за «бытовуху» или уголовщину. Ведь потом исторические выводы будут неверными. На мои замечания он мне говорил: «Давай–ка сделаем все дела, сколько бы их ни было, хоть миллиона три, политическими, всем скопом, чего нам с тобой их разбирать–то?». Самое грубое, 11% из его списка пострадавших от сталинских репрессий никакого отношения к осужденным по политическим статьям не имели. И на этом мы с ним расстались, и у меня о нем осталось крайне негативное мнение.