12:02 24-07-2017 19-30 июня 1917
19 июня
Чернов
"Возьмем и не пролемически, а совершенно спокойно попробуем оценить то, что предлагал нам тов. Ленин. Я оставлю в стороне ту внешнюю комичность, которую имеют его предложения — арест 50 или 100 фабрикантов. Для него это имеет вид неопровержимой иллюстрации для Европы, иллюстрации того, что серьезно идет в России революция, что серьезен абсолютный разрыв революционной России с Россией буржуазной, и он твердо верит, убежденно верит, сосредоточенно верит в то, что воззвание ко всему миру: «Мир между народами — война правительствам» тотчас это будет той волшебною палочкой, которой русская революция может оперировать и которая выведет русскую революцию из этого основного противоречия.
Из того, что она в экономическом отношении отсталейшая из стран Европы, находящаяся в конфликте, и она первая сделала революцию, а передовые страны, которые должы идти вперед, отстают и отстают. Но, товарищи, неужели они отстают потому, что из России не сделано какого-то дополнительного жеста? Неужели эти жесты — такая могучая сила, такая колоссальная историческая сила, что есть они — и совершается, как по волшебству, могучее историческое движение демократии, нет их — и не совершается, опаздывает, отстает."
Сталин: "Наша обязанность сорганизовать демонстрацию. При виде вооруженных солдат буржуазия попрячется."
Каменев: "Я считаю совершенно несвоевременной организацию массовой солдатской демонстрации в ближайшие дни. Данных о возможной численности подобной демонстрации у ее организаторов не имеется. Из докладов выяснилось, что среди солдат не назрел еще какой-либо лозунг, который бы их сплотил и заставил выйти на улицу с решением добиться его осуществления."
Брусилов
"В качестве Верховного главнокомандующего я объехал Западный и Северный фронты, чтобы удостовериться, в каком положении они находятся, и нашел, что положение на этих фронтах значительно хуже, чем на Юго-Западном. Например, недавно назначенный главнокомандующий Западным фронтом Деникин донес мне, что только что сформированная 2-я Кавказская гренадерская дивизия выгнала все свое начальство, грозя убить каждого начальника, который вздумал бы вернуться к ним, и объявила, что идет домой."
Гофман
"По-видимому, русские действительно намереваются наступать на нас в Галиции. Ну что ж, пусть начнут."
Дорошевич
"Заставим служить новой России лучшего из слуг старого режима. Единственного государственного человека этого режима. Самого умного, самого талантливого — Витте. Пусть в эту трудную, эту роковую минуту человек, умевший находиться в трудные минуты, из-за гроба подаст нам совет. Как был спасен на краю гибели старый строй в роковое для него время 1905—1906 гг.?
Витте на это отвечал откровенно, спокойно, ясно:
— Перед нами стояли два вопроса. Армия и деньги. Как вернуть из Маньчжурии армию? Озлобленную неудачной войной, революционно настроенную. Она совершила бы переворот. Второй вопрос был — как достать денег. Обезвредить армию нам удалось. Благодаря расстоянию. Мы ее вернули par les petits paquets. По дороге мы ее разоружали. И вместо армии в Россию вливались маленькими струйками горсточки безоружных обывателей.
Достать денег. И это сделал я! Деньги дали мне. Я подготовил заём. Русские подняли агитацию в Париже, чтобы нам денег не давали, — они знали, что делали. Они знали, что это будет для строя смертельный удар. Знали, что бьют по самому больному месту. Под сердце. Но когда армия была больше не страшна, а заём удался, строй был спасен. Даже больше, чем я предполагал и… хотел."
20 июня
Надежда Тэффи
"Грызут семечки! Этой тупой и опасной болезнью охвачена вся Россия. Семечки грызут бабы, дети, парни и солдаты, солдаты, солдаты… Беспристрастные, как их принято называть, историки назовут впоследствии этот период русской революции периодом семеедства.
Психиатры обратят внимание на эту болезнь, изучат ее и отнесут, вероятно, к той же категории нервных заболеваний, к какой относят кусание ногтей, различные тики, непроизвольные гримасы и навязчивые жесты. С болезнью этой надо бороться и принять меры решительные и безотлагательные."
Временное правительство требует
"Немедленного подчинения Черноморского флота законной власти.
Приказывает адмиралу Колчаку и капитану Смирнову, допустившим явный бунт, немедленно выехать в Петроград для личного доклада.
Возвратить оружие офицерам в день получения сего повеления. Восстановить деятельность должностных лиц и комитетов в законных формах. Чинов, которые осмелятся не подчиняться сему повелению, немедленно арестовать как изменников отечеству и революции и предать суду. Об исполнении сего телеграфно донести в 24 часа.
Напомнить командам, что до сих пор Черноморский флот считался всей страной оплотом свободы и Революции."
Колчак
"Приказ правительства выполнен, оружие было возвращено сейчас же, и все опять пришло во внешнее благополучие и спокойствие. Я оставался целый день у себя дома. Никто ко мне больше не являлся. Ночью я беспрепятственно сел в поезд и поехал в Петроград."
Богословский
"Весь день на пароходе. Погода дивная, ясная, тихая. Под вечер двое солдат, один из которых очень молодой, заспорили с капитаном по поводу того, что помощник капитана обещал им доставить их на берег на лодке, за 15 верст не доезжая Мологи, а капитан, сменивший помощника на вахте, этого не исполнил, как он говорил, по вине самих же солдат, прозевавших свою деревню. Молодой солдат говорил капитану: «Мы рассчитывали, что вы поступите с нами как товарищ, а вы поступили как буржуй, вы бы сказали, что вы большевик или меньшевик», на что капитан сказал, что он «средневик»."
Нокс
"Керенский назначил в каждую армию своих «комиссаров», задачей которых было поддерживать дисциплину. Комиссар 7-й армии, Борис Савинков, был главным организатором убийства великого князя Сергея Александровича. После этого он жил в эмиграции, работая журналистом. Под псевдонимом Ропшин Савинков написал притчу-пророчество «Конь Бледный». В принципе назначение комиссаров было, конечно, неверным шагом, так как это еще более роняло авторитет офицеров, но оба названные выше человека работали не жалея себя, в тесном сотрудничестве с командованием, для восстановления порядка."
21 июня
Протопопов
"Мне 50 лет, бывший офицер; я здоров; я прошу милости: разрешите мне идти в окопы рядовым, в заразные бараки, или санитары, или другое место, где нужна человеческая жизнь. После войны, когда я вернусь, — судите меня."
Колчак в Питере
"Считаю постановление делегатского собрания об отобрании оружия у офицеров позорящим команду, офицеров, флот и меня. Считаю, что ни я один, ни офицеры ничем не вызвали подозрений в своей искренности и существовании тех или иных интересов, помимо интересов русской военной силы. Призываю офицеров во избежание возможных эксцессов добровольно подчиниться требованиям команд и отдать им все оружие.
Отдаю и я свою георгиевскую саблю, заслуженную мною при обороне Порт-Артура. В нанесении мне и офицерам оскорбления не считаю возможным винить вверенный мне Черноморский флот, ибо знаю, что безумное поведение навеяно заезжими агитаторами. Оставаться на посту командующего флотом считаю вредным и с полным спокойствием ожидаю решения правительства."
Керенский
"Настроение в Ставке тяжелое. Новый Верховный главнокомандующий генерал Брусилов принял сразу более чем недостойный и заискивающий тон по отношению к Могилевскому Совету рабочих и солдатских депутатов. Этот Совет при генерале Алексееве действовал осторожно и не решался открыто предъявлять каких-либо требований к Ставке. Поведение генерала Брусилова сразу придало смелости членам Совета, и к Верховному главнокомандующему от него поступило определенное требование принять меры к уничтожению «контрреволюционного гнезда» в Ставке."
Сатирикон
[изображение]
Гурко передаёт командование западным фронтом Деникину.
Петлюра
"Мы убеждены, что централистическая политика, от которой, к сожалению, не отступает и революционное правительство, не отвечает нашим настроениям. Народы убеждены, что Россия тогда будет сильной, когда обратится в федерацию народов, в одну дружную семью. Единство стремлений делает эти народы близкими друг другу. Настал час подать друг другу братскую руку для реальной работы во имя спасения наших народов и всей России.
Я убежден, что не пересозданная на федеративных началах Россия погибнет. Защищая свои интересы, народы России защищают целое. Пойдем же сплоченной группой навстречу будущему, и нам удастся устранить препятствия, мешающие спасать себя и Россию. Да здравствует российская демократическая федеративная республика с обеспечением территориальной автономии народов."
22 июня
Церетели
"Во второй половине дня в казармах большевизированных полков и в рабочих кварталах была расклеена прокламация большевистской партии, зовущая солдат и рабочих выступить на следующий день на улицу с требованием передачи всей власти Советам для проведения в жизнь большевистской программы. Наши товарищи отмечали небывалое возбуждение в толпах, из рядов которых слышались угрозы расправиться «с буржуазией» и «соглашательским большинством съезда». Надо было во что бы то ни стало предотвратить готовившееся выступление. Всем было ясно, что парализовать авантюру большевистской партии могло только решительное выступление съезда Советов.
Несколько человек из руководящей группы Советов — Чхеидзе, Гоц, Дан и я — составили проект воззвания, которое должно было быть обращено от имени съезда к рабочим и солдатам, чтобы предостеречь их от участия «в демонстрации, подготовленной партией большевиков без ведома Всероссийского съезда Советов»…
Представители большевистской фракции заявили, что они не могут перерешать постановления своей партии, и покинули заседание. Вместе с ними ушел и Луначарский, представлявший в президиуме «интернационалистов-межрайонцев»… К концу заседания вернулся Луначарский и сообщил нам, что фракция большевиков отправила в дом Кшесинской своих представителей, чтобы настоять перед большевистским Центральным комитетом на необходимости отменить демонстрацию…"
Сатирикон
[изображение]
[изображение]
Адмирал Колчак отстранен от командования флотом. Правительство распорядилось передать временное командование Черноморским флотом адмиралу Лукину.
Аверченко
"На один митинг, устроенный большевиками, явился скромный господин с интеллигентным приятным лицом и сдержанными манерами. Это был я. Когда я приблизился к председателю митинга, он спросил меня:
— Чего вам?
— Хочу говорить. Запишите меня оратором в очередь.
— Хорошо. Как ваша фамилия?
— Виктор Гюго.
Он был ошеломлен.
— Что-о-о?!!
Я приятно улыбнулся ему и твердо повторил:
— Моя фамилия — Виктор Гюго.
Председатель с расширенными от удивления глазами и суеверным ужасом на лице встал и дрожащим голосом обратился к аудитории:
— Товарищи! Происходит что-то странное: явился человек и говорит, что его зовут Виктор Гюго.
Сотни глаз впились в меня, и вдруг среди тишины прозвучал чей-то голос:
— Да позвольте: я его знаю. Это Аркадий Аверченко.
Председатель бросил на меня взгляд, полный упрека:
— Как же вы говорите, что вы Виктор Гюго, когда вас зовут Аркадий Аверченко?
— О, могильные черви! — завопил я. — У вас не хватает даже крохотного микроскопического мужества быть справедливыми!! Если ваш Бронштейн называет себя Троцким, Андельбаум — Зиновьевым, Розенфельд — Каменевым, Нахамкес — Стекловым, Гиммер — Сухановым, Гольдман — Горевым, Гольденберг — Мешковским и Лурье — Лезиным, если вы все изменили свои немецкие фамилии на русские, то почему же мне не изменить свою малороссийскую фамилию на французскую?! Только вкуса-то у меня будет побольше, чем у вас!! Виктор Гюго!! Разве плохо?
Я пожал плечами, чтобы уйти… И услышал за своей спиной:
— Меняет фамилию… Гм! Наверное, провокатор.
Трудно быть справедливым в революционной России."
23 июня
Бенуа
"Должна была состояться «мирная демонстрация», организованная большевиками и рабочими Выборгского района. Однако благоразумные большевики (среди них Луначарский) взяли верх, и решено было уступить требованиям Совета р. и с. д., превращающегося постепенно в подобие народного попечительства о порядке. И слава Богу, ибо в такую жару дело могло бы принять катастрофический характер, тем более что все, что группируется вокруг Государственной думы и казачьего съезда, насторожилось и ждет только случая намутить финальную смуту."
24 июня
Кравков
"С чувством большого облегчения прочитал о состоявшемся в Петрограде съезде казаков (выступали на нем, между прочим, Родзянко и Гучков); казачки дали ганнибалову клятву укрепить республиканскую Россию и спасти ее от анархии и ленинцев, обещая научить наших обнаглевших саврасов от революции, как надо пользоваться свободой. Спасибо вам, голубчики, славные сыны Дона: хоть за вас нам, презренным интеллигентным буржуям, можно будет зацепиться в самозащите от аннексий и контрибуций опьяненных запахом жареного мяса «товарищей», тороватых в проявлении своей отваги и храбрости по линии наименьшего сопротивления… Успокаивающее впечатление производит и крестьянский съезд, порешивший до созыва Учредительного собрания не приступать к самочинному ограбному дележу земель."
С казаками потом ещё всю гражданскую войну будут разбираться.
Церетели
"То, что произошло, является не чем иным, как заговором против революции, заговором для низвержения правительства и захвата власти большевиками, которые знают, что иным путем эта власть никогда им не достанется. Контрреволюция может к нам проникнуть только через одну дверь: через большевиков. То, что делают теперь большевики, - это уже не идейная пропаганда, это заговор. Пусть же извинят нас большевики, теперь мы перейдем к другим мерам борьбы. У тех революционеров, которые не умеют достойно держать в своих руках оружие, надо это оружие отнять. Большевиков надо обезоружить. Заговоров мы не допустим..."
Правительство пытается запретить манифестации. Ленин:
"Загадка: «Чем отличается обычное буржуазное правительство от необычного, революционного, за буржуазное себя не считающего?». Говорят, следующим: обычное буржуазное правительство может запрещать манифестации, лишь считаясь с конституцией и вводя сначала военное положение. Необычное и почти социалистическое правительство может запрещать демонстрации без всяких условий и ссылаясь на «факты», известные только ему одному."
Половцов
"Из вновь формируемых частей для спасения Отечества особенно интересным учреждением оказался женский батальон г-жи Бочкаревой. Сия энергичная дама, служившая с успехом на фронте вольноопределяющимся, явилась ко мне с проектом формирования женского отряда. Мысль мне понравилась, главным образом для того, чтобы срамить мужчин, не желающих воевать."
25 июня
Ленин
"Странные люди — эти инженеры. Красин инициативный и бесстрашный партиец, а сейчас он по уши влюблен в свою электроэнергию, ни о чем другом не думает. Будто нет революции, не слышит он ее, важно ему одно, чтобы турбины да генераторы работали без отказа. И так это смачно рассказывает про новую технику, что я шесть часов бродил с ним по заводу, времени не заметил. Да, странные эти инженеры, но в будущем, когда начнем строить новую Россию, нам такие-то, как Красин, нужны будут. Да не десятки, а тысячи красиных."
Богословский
"Итак, все лучшие командиры с уходом Колчака отстранились от разлагающейся армии. Правительство же наше мудро взирает на совершающиеся безобразия, исповедуя теорию непротивления злу. Даже Милюков в речи на казацком съезде начинает над правительством издеваться."
Бочкарева
"Большевистский агитатор проник в помещение, сказав часовому, что его с какой-то целью прислала я. Когда его пропустили, он собрал всех женщин и обратился к ним с речью, призывая их создать комитет и установить самоуправление в соответствии с новым духом в армии. Агитируя против войны, за мир любой ценой, он призывал моих новобранцев действовать, как подобает свободным гражданам: снять с должности «реакционного» начальника и демократическим путем выбрать нового.
В результате его подстрекательства в батальоне произошел раскол. Больше половины девушек поддержали агитатора.
— Мы свободны! — кричали они. — Это не старый режим! Мы хотим быть независимыми! Хотим пользоваться всеми нашими правами!
— Ох, какие же вы глупые женщины! — сказала я им с болью в сердце. — Я создавала этот батальон вовсе не для того, чтобы он был похож на другие подразделения в армии. С нас должны брать пример, а вы хотите, чтобы к тем миллионам солдат, которые разбрелись теперь по всей России, добавилось еще несколько сотен баб в военной форме. Мы призваны проложить новый путь, а не следовать за деморализованной армией. Кабы знала, из какого вы теста, не ехала бы за тысячу верст, чтобы вас собрать. Подумайте только, нам предстояло первыми начать генеральное наступление. А что теперь? Вот у нас комитет, и вот подходит час наступления. А комитет вдруг решает не идти вперед в атаку, и вся наша затея рушится.
— Вот именно, — закричали отступницы. — Сами будем решать, наступать нам или нет.
— Тогда вот что, — сказала я с презрением. — Вы недостойны той формы, которую надели. Эта форма для тех, кто готов на благородное самопожертвование, для истинных патриотов, чистых душой, честных и верных долгу. Вы же позорите эту форму. Сдайте ее и убирайтесь.
Мой приказ был встречен взрывом негодования.
— Нас большинство! Мы отказываемся подчиняться вашим приказам! Не признаем больше вашу власть! Мы выберем нового начальника!
Я была больно уязвлена, но постаралась сохранить самообладание. Решила обратиться к ним по-иному:
— Никакого нового начальника вы выбирать не будете. Если хотите уходить — уходите без шума. Не теряйте женского достоинства, не поднимайте скандала. Если все это получит широкую огласку, над нами будут смеяться. Мужики скажут, что бабы не способны заниматься серьезным делом, не знают, как правильно его вести, и что от них одна только склока. Мы станем притчей во языцех, и это будет позором для всех нас, женщин."
26 июня
Сталин
"Развитие нашей революции вступило в полосу кризиса. Новый этап революции, врывающейся во все сферы хозяйственной жизни и революционизирующей их снизу доверху, подымает на ноги все силы старого и нового мира. Война и связанная с ней разруха обостряют классовые противоречия до последних пределов. Политика соглашений с буржуазией, политика лавирования между революцией и контрреволюцией становится явно несостоятельной. Временное правительство определенно становится на путь неприкрытой контрреволюции. Долг революционеров — теснее сплотиться и двигать вперед революцию."
Дорошевич
"Ленин — это в наших глазах творимая легенда. Ленин — это, конечно, самое любопытное, что есть сейчас в Петрограде. Люди, приезжающие на съезды, интересуются «посмотреть Ленина». Писателя. Ученого. Теоретика. Энтузиаста. Пророка новой жизни. Послушать. И слышать одно:
— Захватывай!
Немедленно! Хватай все, что плохо лежит. А нынче все «плохо лежит». Все лежит, ничем, в сущности, неохраняемое. Ничем, кроме до сих пор здравого русского смысла. Захватывай землю. Захватывай банки, фабрики. Захватывай власть! Что будет после этого завтра — какое дело! Какая там Россия. Валяй! Хватай! Бери! И люди с изумлением слушают, смотрят на этого энтузиаста в захватном экстазе. Пророк новой — новой! — жизни? Позвольте! Позвольте! Да тут не новое. Совсем не новое. Тут что-то старое, очень старое слышится. Словно откуда-то из далекой-далекой могилы, с кладбища семнадцатого века, доносится… Да это же: «Сарынь на кичку! Гайда! Это что? Банк? Сарынь на кичку банк! Сарынь на кичку фабрики, заводы! Сарынь на кичку власть! Сарынь на кичку землю!».
Ленин — это легенда семнадцатого века, капризом взвинченной фантазии перенесенная в двадцатый. Это игра в Стеньку Разина."
Совет
"По инициативе членов Всероссийского съезда предполагается 1 июля устроить манифестацию, для того чтобы показать силу революционной демократии в противовес съездам помещиков, капиталистов и др. Причем желательно, чтобы эта демонстрация показала не расстройство и разъединение наших сил, а единство и нашу мощь, и потому нужно устроить общую демонстрацию, а не отдельных групп и партий.
Лозунгами должны быть скорейший созыв Международной конференции и всеобщий мир, скорейший созыв Учредительного собрания, единство демократии. Остающиеся дни необходимо употребить для подготовки на заводах и в казармах предстоящей демонстрации."
Керенский
"После принятия съездом Советов резолюции в поддержку наступления я побывал на съезде казаков, добился от полковых комитетов Петроградского гарнизона официального обещания, что гарнизон не воспользуется моим отсутствием для нанесения революции нового предательского удара, и отправился с сопровождением на фронт, где предстояло начать наступление. В Тарнополе ко мне в вагон явились военные представители всех союзнических стран. Представитель Великобритании при российском Генеральном штабе обещал мне от имени короля, что английские войска поддержат наше наступление."
Урусов
"В районе Злочува как будто немцы повели наступление. «Бреслау» вновь мелькнул в Черном море. О нашем наступлении ничего не слышно. Казачий съезд — одно утешение — они определенно стали против большевиков, за Временное правительство и за войну, и, как в прежнее время, так и теперь, при возгласе «казак» всякий улепетывает, кто как горазд, и чувствуется, что засвистит казацкая нагайка над свободным гражданином земли русской, гражданином, который признает и подчиняется одной только палке, одной силе."
27 июня
Временное правительство
"Постановление о сроке производства выборов в Учредительное собрание и созыва оного:
1. Назначить сроком созыва Учредительного собрания 12 октября 1917 года.
2. Выборы в Учредительное собрание произвести 30 сентября 1917 года.
3. Возложить составление избирательных списков на органы волостного и городского местного самоуправления, набранные на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования."
Года не прошло.
Врангель
"Керенский до революции был известен в Государственной думе лишь как истеричный лидер партии «левых ослов», как их именовал тот же Милюков. Ни талантами, ни умом, ни знаниями Керенский не выделялся. Мелкий адвокат, повадками фигляр провинциального театра средней руки, он обладал двумя качествами — самоуверенностью и наглостью. И эти два качества вынесли этого умственного недоноска на поверхность."
28 июня
Украинская Центральная Рада
"Комитет Верховной рады на последнем заседании постановил организовать Генеральный секретариат Украинской Верховной рады, который должен заведовать делами внутренними, финансовыми, продовольственными, земельными, хлебопашескими, межнациональными и т.д. в пределах Украины и выполнять все постановления Верховной рады, касающихся этих дел.
На этих же заседаниях было принято назначить: председателем Генерального секретариата и генеральным секретарем внутренних дел — Винниченко, генеральным писарем — Христюка, генеральным секретарем финансовых дел — Барановского, иностранных дел — Ефремова, продовольственных — Стасюка, земельных — Мартоса, военных — Петлюру и судебных дел — Садовского."
Анна Аллилуева
"Сталина мы не видели тогда много дней. Комната его все пустовала. «Надо проведать его», — решили мы однажды с Надей. Найти его вернее всего можно было в редакции «Правды». Туда мы и отправились как-то под вечер. В небольших комнатах редакции было накурено и людно, внимание наше привлекла худенькая женщина, которая сидела за одним из столов.
Удивительно привлекательным показалось нам ее лицо. Мы не удержались и спросили, кто это.
— Марья Ильинична Ульянова. Сестра Ленина, — ответили нам.
Сталина мы нашли в другой комнате. «Занят», — сказал нам кто-то. Но мы попросили передать, что хотели бы его видеть, и он вышел к нам.
— Здравствуйте! — ласково улыбаясь, сказал он. — Прекрасно сделали, что зашли. Как там у вас дома?
— Хорошо, — ответили мы. — Все здоровы. А комната ваша ждет вас. Помните, комната, о которой вы просили?
Лицо Сталина опять прояснилось от улыбки и тут же сделалось озабоченным.
— Вот за это спасибо! Но сейчас не до этого, я занят, очень занят. А комнату мне оставьте. Обязательно оставьте.
Кто-то подошел к нему, и Иосиф торопливо пожал нам руки.
— А комнату считайте моей, — сказал он на прощанье. — Маме привет и Сергею."
Урусов
"В Ставке превосходное настроение. Деятельно готовятся к наступлению. Вот тоже большая и весьма опасная карта игральная, а играть ее нужно, а ежели наступать с головой и вовремя остановить наступление и закрепиться, благодетельные результаты наступления будут неисчислимы во всех отношениях. В Греции Венизелос пришел ко власти. Недалек момент вступления Греции в войну против Германии. Очень может быть, что и Норвегия пойдет по тому же пути. Нейтралитет теперь — это недоразумение с точки зрения воюющих и преступление против своей страны."
29 июня
Ленин
"В воскресенье манифестация всей революции. Наши лозунги: долой контрреволюцию, IV Думу, Государственный совет, империалистов, организующих контрреволюцию. Вся власть Советам. Да здравствует контроль рабочих над производством. Вооружение всего народа. Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с английским и французским правительствами. Немедленное опубликование Советами действительно справедливых условий мира. Против политики наступлений. Хлеба, мира, свободы."
30 июня
Колчак
"Имел совершенно секретный и весьма важный разговор с послом США Root'ом и адмиралом USN Glenon, результатом которого было решение мое принять участие в предполагаемых операциях Американского флота. Делу был придан сразу весьма решительный характер, и я ухожу в ближайшем будущем в Нью-Йорк. Итак, я оказался в положении, близком к кондотьеру, предложившему чужой стране свой военный опыт, знания и, в случае надобности, голову и жизнь в придачу. Вопросы все решены, и что делать — для меня не представляет сомнений.
Я ухожу далеко и, вероятно, надолго; говорить о дальнейшем, конечно, не приходится."
Ростковский
"Хлеба нет. Обедаем и ужинаем без него. С сахаром очень трудно — сильно экономим. Казимир Целестинович Слабошевич рассказал, что видел, как по Невскому проспекту вели несколькиъ человек, избитых и окровавленных, которые несли большой плакат с надписью: «Мы воры». На улицах Петрограда спокойно. Аделя приехала из Москвы. Там спокойно."
Зинаида Гиппус
"Вот главное: «коалиционное» министерство, совершенно так же, как и первое, власти не имеет. Везде разруха, развал, распущенность. «Большевизм» пришелся по нраву нашей темной, невежественной, развращенной рабством и войной массе.
Началась «вольница», дезертирство. Начались разные «республики» — Кронштадт, Царицын, Новороссийск, Кирсанов и т.д. В Петербурге — «налеты» и «захваты», на фронте — разложение, неповиновение и бунты. Керенский неутомимо разъезжает по фронту и подправляет дела то там, то здесь, но ведь это же невозможно! Ведь он должен создать систему, ведь его не хватит, и никого одного не может хватить."
Нокс
"Когда вчера Керенский приехал во 2-ю гвардейскую дивизию, солдаты разделились на две группы: примерно шесть тысяч собрались вокруг него, а еще четыре тысячи расположились в нескольких сотнях метров на собственный митинг. Керенский заявил, что хотел бы поговорить со всеми, и попросил, чтобы «враждебная группировка» присоединилась к первой группе. Те отказались, назвали его «буржуем» и заявили, что намерены всегда бороться с буржуями.
Они отказались слушать и присланного к ним офицера, который должен был переубедить их. Солдаты выкрикивали: «Долой войну! Долой всех!». Керенский находился в дивизии в течение двух часов, но сумел переманить в свою группу лишь очень немногих из сгрудившейся неподалеку толпы оппозиции. Гренадерский полк является худшим в дивизии, отчасти оттого, что он потерял больше офицеров убитыми, чем прочие гвардейские полки, отчасти из-за деятельности прапорщика-поляка, прошедшего обучение в районе Лемберга. В 1-й и 2-й гвардейских дивизиях можно считать нормальными только Преображенский, Семеновский и Измайловский полки, остальные пять — в скверном состоянии.
Хорошо, что Керенский заполучил такую «оплеуху», так как это поможет ему понять нынешнее состояние вещей, о котором, со слов посла, он не имеет представления. Завтра воскресенье, 1 июля. Что принесет этот день?"
Муссолини
"Душой я с солдатами нашей национальной армии. Сейчас — время, как и в незабываемом мае, для решительных споров и, прежде всего, для решений и действий энергичных. Порицание невыносимого должно начаться изнутри, с собрания, с ухода наших политиков. Укажите нашей нации конфисковать имущество, отослать в лагеря всех пленных врагов, увеличить пособия семьям солдат, обезглавить джиолиттианскую бюрократию, очистить территории от лесов.
Наша великая жертва не должна быть напрасной, щедрая кровь, пролитая нашими цивилизованными соотечественниками во имя воспрепятствования пришествию главенства варваров должна дать Италии первоначальное единство ее земель и морей, нациям, атакованным Германией, вернуть их независимость, целому миру — долгий период мирной жизни.
Достижение этих целей не за горами.
Всегда вперед со смелостью и верой,
Ваш Муссолини"