…Тонкий ножик снимает стружку. Мелкие завитки ссыпаются на стол, из чурки мало-помалу выступают очертания лодки. Ножик прочерчивает рельеф досок, из которой сколочена лодка, затем переходит к внутренней отделке – из толщи дерева появляются скамьи, уключины… Маленькие гребцы с веслами уже готовы, окрашены и сушатся на подоконнике; скоро они сядут в корабельную шлюпку, чтобы спасаться от кораблекрушения.

Ассоль хочется сделать так, чтобы гребцы не только сидели, но и гребли.

Она прикидывает, как заставить лодочку двигаться по доске. Может быть, поставить ее на колесики? Нет, это слишком просто. А может быть, сделать в доске борозду? Ассоль увлекается, откладывает ножик, берет карандаш и вычерчивает набросок. Если у нее все получится, лодочка будет кататься по доске, выкрашенной в синий и означающей море, взад-вперед – малыш, которому купят лодочку, будет наклонять доску туда-сюда.

Но как быть с гребцами?

Карандаш продолжает шуршать по дешевой, мятой оберточной бумаге. В каждого гребца можно вставить простенький механизм. Одна беда – он слишком маленький и требует слишком большой точности. У Ассоль нет ни подходящих инструментов, ни времени, ни даже лупы для такой кропотливой работы, а старые глаза Лонгрена и подавно не справятся.

Ассоль откладывает карандаш, нарезает лоскутки алого шелка, подрубает и пристраивает на миниатюрные реи.

Губы Ассоль трогает улыбка.

Когда-то она поверила в сказку о прекрасном принце под алыми парусами.

Но когда тебе уже почти шестнадцать, стыдно верить в сказки.

Ассоль верит в другую сказку – которую сочинила сама, торгуясь с хозяевами игрушечных лавок, скупающими ее игрушки по дешевке и продающими втридорога.

Однажды в порту Каперны пришвартуется пузатый купеческий корабль. Богатый. С раззолоченными фальшбортами и вытканным многоцветным узором на парусе, с новомодным паровым механизмом. И с него сойдет купец. Нет, даже так: купец и купчиха. Пожилые. С циничным прищуром много повидавших глаз, с чуткими пальцами, за одно прикосновение распознающими фальшивку и слабину. Умеющие чуять выгоду с другого берега. Они заглянут в игрушечную лавку, пренебрежительно фыркнут, когда лавочник покажет им кукол и мячи, а потом увидят лодочки, боты и шлюпы – и спросят, на каком заводе делают такие качественные и прочные игрушки. И лавочник даст им адрес Лонгренов.

Может быть, он даже не скажет, что «Лонгренова дочка, Корабельная Ассоль, девка с придурью». Хорошо бы не сказал, чтобы купцам и в голову не пришло ее облапошить.

Они придут в мастерскую. Купец осмотрит новые игрушки, посоветуется с купчихой и скажет: «Девочка, бизнес – это не игрушки, но игрушки – это хороший бизнес». Фразу эту Ассоль прочитала в газете, и она ей ужасно понравилась. А еще он скажет: «Мы с женой решили отойти от торговли и открыть фабрику игрушек в Лиссе. Иди к нам главным по игрушечным корабликам!» И Ассоль отправится в Лисс. Там никто не будет дразнить ее «Корабельной» и «полоумной», никто не будет бросать ей камни в спину и попрекать смертью Хина Меннерса. Она заработает денег, купит домик и заберет к себе старика Лонгрена.

А там, глядишь, в порт Лисса зайдет белый корабль под алыми парусами, и его владелец сделает огромный-преогромный заказ, после которого игрушки Ассоль будут продаваться во всем мире. И тысячи счастливых детей будут играть ее корабликами. Они будут смеяться и радоваться, как никогда не приходилось смеяться и радоваться в детстве Ассоль…

Кисточка проводит тонкую линию по лодочке. Это последняя. Скоро лодочка отправится на продажу.

Ассоль знает, что никаких купцов и никакой фабрики игрушек не будет.

Когда тебе почти шестнадцать, в честных купцов и удачу верить так же стыдно, как и в сказки про принцев под алыми парусами.

Ассоль устанавливает мачту на готовую лодочку. Может быть, эта лодочка достанется какому-нибудь малышу, который так же одинок, как и маленькая Ассоль. И так же, как когда-то Ассоль, будет лелеять мечту об алых парусах…