Я зачел "Прощай, оружие" Хемингуэя.
Оно очень жизненное - другого слова не подберешь, просто чувствуется этот бьющий через край реализм, оно все такое настоящее. Обычные люди, обычная жизнь во время войны, мрачная, но без пафосной безысходности - она просто обыденно мрачная и обыденно безысходная, с этими покинутыми домами, этими смертельными ранами, когда не успел сделать ни единого выстрела, этими убитыми женихами, обвинением в дезертирстве, в то время как ГГ просто случайно отстал от своих и шел на соединение... Но не зашло. Именно потому, что ничего не педалируется. Это, наверное, был замысел, но получилось так, что читаешь - вроде ничего особенного не происходит, и только потом, вдумываясь, понимаешь, что происходит кромешный ад. А описано так, будто ничего особенного. В описании боя есть что угодно, кроме самого боя.
Любовные отношения тоже не очень понравились. Какая-то бессодержательность в разговорах влюбленных, необъяснимость этой любви - ни гормонов, ни химии, ни, что гораздо важнее, душевного влечения, о любимой сказано так же, как о совершенно незнакомых людях. И девушка, без конца повторяющая, что ее отдельной больше нет, что она будет делать все, как он скажет, без конца переспрашивающая, правильная ли она, хорошая ли она. Что у нее с самооценкой? Я бы поняла, если бы девушка была совсем не опытная, все впервые, не знаешь, куда ногу поставить... Но у нее уже был жених, который погиб!
Мне кажется, автора подвело стремление изобразить женщину "не как мужчину". Это глупое желание, которое даже у современного читателя проскальзывает - "зачем делать персонажа женщиной, если она не отличается от мужского?" Да потому, что женщин около половины человечества, и они не должны как-то особо отличаться! С какой стати? Нет качества, которое было бы плохо в женщине, но хорошо в мужчине и наоборот. Нет поступка, который был бы гадок между друзьями или родными, но хорош между мужчиной и женщиной. Нет цели в жизни, которая приличествовала бы мужчине, но не подходила женщине только из-за того, что они мужчина и женщина. Но нет, все еще для самого существования женщины кому-то нужно оправдание...
И очень противно было, когда героиня умирала в роддоме, а герой думал - вот, какая плата людей за любовь и секс... Да какая же плата у "людей"? Ведь это не он рожает в муках, не он умирает! Это он своей "любовью" обрек подругу на гибель, вот что.
Не люблю я Хэма. Взять, допустим, военную прозу Ремарка, там гораздо четче показано все: и война, и казарменный быт, и переживания людей. То же, да не то. У него больше мастерства по части эмоциональной вовлеченности читателя. Хотя женские персонажи и ему не удавались, они вообще никому не удавались до начала ХХ1 века, имхо.
И я зачел "Хромую судьбу" АБС.
Тягостное впечатление, вот что. В ней много, очень много правильного. О творчестве, о том, что на самом деле требуется от творца, о том, как искать баланс между запросами общества к творцу и его собственными запросами. Некоторые эпизоды я бы заставил прочитать каждого пишущего. Например, насчет того, что читателю нет никакого дела ни до личности автора, ни до его творческих мук, и глупо требовать награды за творческие муки - они сами по себе награда, а читателю есть дело только до результата.
И про Синюю Папку, заветное, выстраданное, тот шедевр, который пишется несмотря ни на что, - тоже правда.
Все правда.
Но, боги, боги мои, какие же юдишки изображены по всей повести...
И крах родительства ХХ века - он тоже правильно показан. Родитель той эпохи не был настроен понимать своего ребенка, хуже того - интересоваться им. Слушайся, делай что сказано, остальное приложится, и подчас любящие родители выглядели и вели себя так же, как ненавидящие, а чаще всего - как равнодушные. Весь этот мелочный контроль и принуждение...
А вот с чем не могу согласиться - это со взглядом на молодое поколение. У АБС оно, конечно, не реальность, а символ. Новой жизни, в которой не нужны будут подхалимы, конъюнктурщики и прочая лабуда. Только реальное молодое поколение - оно, конечно, может уйти от родителей, но вряд ли за светлыми идеалами. Оно ведь воспитано теми самими родителями, впитало старые ценности, а старые ценности, какими бы они ни были, в первую очередь удобны. Тем, что привычны, тем, что сами собой разумеются, тем, что за следование им не пилят и не осуждают, не посмеиваются за спиной. Те, кто разделяют их, не наталкиваются на непонимание. Поэтому большинство , даже если их что-то там окрыляет, подергается-подергается, а потом вернется к миногам и прочему. В новую жизнь отправятся не по признаку возраста, а по признаку убеждений и готовности жить согласно убеждениям.