[изображение]
Так получилось, что я не помню фильм, который смотрела в детстве, и не помню даже, читала ли я книгу, поэтому мюзикл воспринимала без культурного бекграунда и прочего антуража (если таким не считать Гюго, который сам себе анутраж) и для меня откровением стало все: и история Гуинплена, и вообще – всё.
Не знаю, насколько соответствует постановка оригиналу, и не дословно поняла текст, но то, что увидела было прекрасно.
Во-первых, это, наверное, самая удивительная постановка, которую я видела (ну, если не считать дивные спектакли Цирка дю Солей). И в ней – это нечто особенное, потому что прекрастить три полотна ткани и два луча прожектора в бурное море, в котором тонут компрачикосы, а кучку людей в балахонах – в метель в лесу – воистину гениально.
Во-вторых, прочитав синопсис про «историю любви невинного уродца к слепой девушке» и аналогии с «Принцем и нищим» и всякими там «Золушка становится пэром Англии» в голове на начало спектакля у меня была одна картинка. По факту я осталась с совершенно другим.
Возможно, будь Гуинпленом кто-то иной, не Кюхён, или будь Кюхён кем-то иным, он рассказал бы и про любовь к слепым девушкам, но рассказывал он о том, что интересно ему самому, поэтому и история получилась не про любовь.
Это получилась история про человека, который был изуродован внешне, но который под всеми уродливыми масками остался прекрасным. Это получилась история, в которой в грязи проклюнулся чистый росток и не позволил обстоятельствам себя испачкать. Это история о том, что человек сам делает свои выборы и ответственен за них. И только ты сам выбираешь, как же тебе реагировать на обиды, насмешки, откровенное ржание, игнорирование, презрение, пинки и толчки.
Гуинплен – это прообраз Джокера. И глядя на него понимаешь всю разницу. Джокер – это говорящая персонифицированная болезнь. Можно говорить про больное черствое общество, но на деле вот пример того же общества – больного и уродливого. Но если внутри нет ни болезни, ни демонов, то твоя история может закончится трагически (наверное, при таких базовых условиях, она иначе и не может закончится), но «есть нюансы». И разница не только в том, унесешь ли ты с собой в могилу десяток человек и повергнешь в хаос весь этот мир, или уйдешь с любимой девочкой на руках в бурное море, разница в сути. В тех выборах, что сидят внутри. В тех демонах, которых кормишь. Романтизированный психопат-убийца vs романтический герой. Почувствуйте разницу.
А тема «человек против общества» тут раскрывается прекрасно. Гуинплен – человек у которого ест кучка приятелей, есть любимая, есть приемный отец – по части семьи все окнорм, какой бы она ни была, но это человек, у которого нет друзей. Все принятие этого человека ближним кругом происходит по принципу душевного родства или привязанности. Тех же, кто со стороны принимает изуродованного человека таким, какой он есть – в спектакле нет. Гуинплен одинок, есть только он, семья и все остальные. Все остальные – это ржущие рожи. Сначала, это были рожи лишенцев и маргиналов, которые смеялись над мальчиком, потому что он – обезьяна, кривляющаяся на потеху публике (и Кюхён воистину гениально рассказывает о лицедействе и ублажении публики, о том, как быть клоуном и носить маски, в том числе скрывая лицо. Для интереса посмотрела Сухо в роли Гуинплена, но это не то. Он при таких же настройках, пока еще не может рассказать эту историю, и, видимо, все дело тут в отрефлексированности темы и оторванности от нее). Потом –это были зажравшиеся хари, в мантиях и кружевных жабо – которые ржали потому что мысли Гуинплена о проблемах и болезнях общества и его речь в палате пэров оказалась смешной шуткой для них. И становится очевидно, что разница между грязным людом и богачами только в деньгах. Есть они или нет, а жалкие душонки – из одного теста леплены.
Гуинплен – очень яркий выразитель этой мысли, к слову. И это тема номер два. Что ты ешь – не важно, как не важно, где ты спишь. Важно только то, что ты есть. Зачем ты и о чём ты.
И трагедия Гуинплена не в том, что у него изуродовано лицо – те, кто его любили, видели то, что внутри, а в том, что его дважды судьба испытывала на прочность, попутав нить повествования. Сперва, выдернув сперва ребенка из семьи аристократов и поместив его, при этом изуродовав, в балаган, а потом выдернув из балагана и поместив в почти королевские палаты. И если в первый раз по малолетству Гуинплену не пришлось осознавать, кто же он и где его место, пусть и был он чуждым, со всей своей возвышенностью и добротой, в рядах шарлатанов и балаганщиков. То вот второй раз, когда на него свалился и титул, и богатство, и женщины, осознавать пришлось. И это было еще одним тем, что распрекрасно знает Кюхён и о чем он готов говорить: о том, как бывает, когда выносит из берегов от осознания собственной охуительности и что бывает, когда забываешь о важном для себя, позволяя соблазнам быть. Об ответственности и готовности нести её, и – традиционно – о цене вопроса. Которую заплатишь. Кюхён очень хороший рассказчик, вот что. И знает много)))
Что у этого Гуинплена плохо – это бабы.
Слепую девочку, спасенную Гуинпленом зимней ночью – Дею – играла Кан Хё Ин (Kang Hye In). Слепую она сыграла неплохо – во всяком случае в этот пустой взгляд можно было провалиться. Печально то, что вместе со взглядом в девочке и дальше была пустота – она не отрастила себе ни эмпатию, присущую незрячим, ни способность видеть ушами-руками-чем там еще. Тотальная беспомощность и белая моль – вот и вся Дея. Я такие персонажи не люблю и не умею, Кюхён, видимо, тоже. Так что самой сильной (и подозреваю, не потому что – девочка, а потому что – такая тема) получилась сцена оплакивания этой самой девочки. С трупами у Кюхёна крепко лучше, да. И оплакивать качественно он умеет – учителя там были очень, очень хорошие.
Вторая барышня – это была моя любимая Шин Ён Сук (она же Моргана в «Эскалибуре», она же Донна из «Мамма Мия»). Она была прекрасна, она была другая – настоящая великосветская блядь (Джозиана). Так что соблазняя Гуинплена и кидая его на кушетки, по пути раздевая [OT](боже, мне еще несколько месяцев будет сниться обнаженная грудь и плечи Кюхёна. Обнажённые плечи! Ааааа, этот тот самый Кюхён, который по две футболки на концерты надевает)[/OT] и пытаясь целовать в разные места, она всей собой переиграла Кюхёна вчистую. Он был неповоротливым, и всем собой показывал, как он вот это вот все не хочет. Не по роли не хочет, а не готов он об этом вслух. Увы, я бы посмотрела. Но даже со всем внутренним сопротивлением и всей разницей в возрасте (а может именно благодаря им), с Шин Ён Сук химии было в разы больше, чем с трупом Деи. А сцена, в которой Гуинплен орал в Джозиану после заседания в палате пэров, была просто гениальна. Вот там брызгало и шипело.
Второй раз я буду смотреть состав с другой Деей. Так что, думаю, еще и другую Джозиану надо посмотреть (но, блин, ее играет Софи Ким, которая мне еще в Эскалибуре в роли Гвиневры была бесяча – какой-то неурожай в Корее с бабами, вот что. Думаю, вопщем. Хотя, чо тут думать – можно на спектакль идти хоть 20 раз, потому что поёт Кюхён просто невероятно. Я не знаю, что делают в армии с корейскими идолами – ну, допускаю, что все дело в свободе, которая накрывает после армии, но диапазон зайчик прокачал, верха берет так, что у меня мурашки стадами носились. И голос стал той глубины, что утонуть в нем можно – каждый раз, когда я думаю, что дальше сильнее просто некуда, он показывает, что – есть. Так что вот).
Вообще, по поводу вопросов нет. Урсус, королева, Дэвид – все прекрасны. Совершенно гениальный ребенок Lee Si Mok - 이시목 – который перепел, мне кажется, все партии детей – и Моцарта, и Рудольфа, и Гуинплена, и где его только нет. Отдельно мне понравились девчонки-балаганщицы, но на касте их не опознала – пичалька.