Подобраться к стадиону в дымке вчерашнего вечера и выгоняя из травы лучи, стать возле беседки, которая не греет и пропускает стрелы ветра через крышу и боковины. Попытаться усидеть на прикрученной лавочке, но не сумев спрятаться от холодного оцепенения, выйти из пределов деревни, чтобы наблюдать за дорогами. Грузовики проносясь по трассе разбрасывают из кузовов зерно на асфальт и соломенные кучки прижавшись к обочине с каждым принятым над собой тяжёлым колесом, становятся плоскими лужицами. Намечается жаркий день, пока хозяин проходного двора заглядывает за дверцы курятников, чтобы в темноте отыскивать цыплят и взяв на руки нести до крыльца. Над центральной дверью в двухэтажный дом зеленоватыми гроздьями повис дикий виноградник, который ложась на перила, скрывает жителей, чтобы те могли выпивать на ступеньке и не быть замеченными с дороги. Сторонясь людей я пройдусь по универмагу с пакетом, который скрывает за рисунком содержимое. Почти касаясь витрин плечом, я не пожелаю слиться со встречным потоком людей, которые улыбчиво притягивают мою ненависть лицами, где давно между черт покоится искусственный свет. Бабушка впустит в баночку зеленоватый пучок огонька от палочки с ватой кончик которой, смочен спиртом и задержан свечением в толстом стекле. Суровые по своему характеру зимы загоняли нас развлекаться дома, лишь иногда заглядывая за окна, которые скрывали в черноте смутные пейзажи дворов. Огромная печь в кишке кухни, полыхала у моего тела, когда я становился голышом рядом с полкой, которая служила кафельной границей между кухней и облицованной пещерой, где уже добыли огонь и можно не париться о спасении искры. Телефон нервно ныл от пустого перезвона фиолетовой птицы в гладком корпусе из пластика, который был цел и не растрескался по крыльям. Дождь подкрался от сараев и сцепившись в туче с уголком крыши, упал в карьер, чтобы полировать поверхность до изнеможения волн. Смотреть на озёрное засыпание глади, которую травмируя бьёт ливень, чтобы попытаться погрузить на дно поглубже свои тучные бочонки с капелью. Мы наблюдаем за стеклом, которое рябью съезжает с плоскости карьера, чтобы опрокинуться на берег. Чужая совершенно палата, но моё присутствие становится здесь необходимостью выбора тропинки между спинками коек. Коричневатая атмосфера заведения и моё усыплённое тело, взбирается на солнечную дугу, чтобы не дать себе слиться в толпе с лучами серости и подавленности свечения. Выбраться из арки и уже становясь на ступеньку, ухватиться рукой за перила, чтобы не соскользнуть с лестницы в мёрзлый снег причала. Детский садик уже близок и поэтому я останавливаюсь перед соитием, чтобы не потеряться в мерзлоте залов или кухонь. Усесться у ряда со стульчиками, которые греются спинками под лучами весеннего вечера. Я старательно скину с себя одежды, чтобы дрожа зайти в спаленку, которая лишает меня сна. Дети без усилий засыпают в койке с узкими простынями, которые не греют руки и плечи. После бессонницы всё-таки уйти на стадион, чтобы ударяясь о мяч, позировать у елей с бодрящимися крыльями, которые ночью покрылись печной копотью и не отмылись в тумане. Утром бабушка достанет из печки горячий горшок с картофелем, чтобы взявшись за обод через полотенце, спустить горшок к полу. Вся кухня в пару от вареного картофеля закроется в моём рассудке, чтобы не впустить в себя людей со стороны. Обрывочные блики в предложении, высекают из многоточия новые образы с намёком на говорливость луны, которая заболев забудется у поста, чтобы разбудить шумом задремавшую сестру.
В створке шкафчика, повиснув в замке, ненадёжно с брелком болтаются ключики от дверцы. В пыльном тумане поста двигаются или отдыхают на кушетке сменяющиеся медсёстры. Я займу очередь и держа дистанцию от груди, стану тревожно ждать своего подхода к стеклу с лицами, которые опускаются, чтобы свериться со списком медикаментов в процедурном листке. Кто-то трётся у мойки, пока на него прикрикивают сёстры, чтобы поторопить к приёму лекарств. Вся эта возня вызывает проваливающуюся в меня тоску, которая подбирая с пола точки лекарств, спешит вылететь в бездну с окрылёнными плечами. Надев на улице шапку и промелькнув у крыльца лечебницы, которая подбирает под ужас свечение фонарей, чтобы пугливо скрыться в пустыне из сосен. Я окажусь над Неманом, где плещется у прибрежного сечения подкрашенная вода. Удочки бросятся у волн и надутый рыбак сядет в полынь, чтобы куря следить за поплавком. Компания соберётся на берегу, чтобы тихо глотать прохладный воздух из текучести реки. Я иду выше, чтобы лишь наблюдать за сидящими в плаще рыбаками, которые на стульчике ловят ушами низко дрейфующий ветер. На противоположной возвышенности берега рыбу ловить невозможно и домики над Неманом проседают ночью во тьме до фундамента. Лесенка разбита в последней ступеньке и во время ливня с брызгами роняет от себя ручей, который соприкасается с Неманом в одной только точке. Я одиноко пройдусь в плаксивом состоянии климата, чтобы пряча в небе перед прохожим глаза, идти с тревогой дальше. Одна вывеска с огромными выставленными на склоне буквами, которые грозно возвышаются и белеют в траве. Ещё несколько метров до ступеней к церквушке, которая сереет в ограде и притягивает туристов, когда солнце подбирается к распятию на крыше ближе. Маршрутка с заевшей дверцей остановится у тротуара, чтобы мучительно не выпускать меня из салона и нервничая на выходе раз за разом толкать створку на себя. Тусклые дни, которые не наступят к весне или оставят болеть перед зачётом дома. Кружиться у многоэтажки, чтобы в одиночестве окон, находить частички своей отражённой души, которую бросили в пепел для возвращения к костру. Уйти из очереди и покинув мать, вернуться во двор и встретив у поля игроков быть осмеянным вратарями. Без ключей и замков, с усталостью в пульсирующем центре системы, стоять на сердце с уклоном в радугу, которую опустит к воротам мать. Распустившиеся в водовороте ветра ямы вбирали в себя листья и сорванные от течений ветви. Угловатые рассветы не складывались в одну фигуру со звёздами у линий, чтобы обнять небо по формуле из учебников бессонницы. Где-то на берегу студенческого озера в открытой настежь иномарке, я ел чипсы и смотрел, как под вылетающую музыку вертятся подружки моей двоюродной сестры. Поздним вечером вернуться в дом и в прихожей смеясь, придерживать за локоть захмелевшую женщину, которая покажется мне привлекательной в тот момент. Долго не пытаться уснуть, чтобы переворачивая мысли ото дна, зависимо скрывать лицо в подгоревшей подушке. Часы тикают на шкафу, пока я пытаюсь дотянуться до последней полки с пуховым одеялом в глубине куба. Я остаюсь у железной дороги, которая в игрушечном исполнении вполне себе пригодна для отвлечения бессонницы от рельс. Солнце ударится о подоконник своим размягчённым подбородком, чтобы пролить оранжевый джем из глаз себе на распаренный у ног нос. Гоняться за комарами в летнем закате с сетью мыслей, которые стараются стать цельным шаром для пуска отпущенного из рук чёрного неба. Луна белела в желтизне своей берлоги, которая выпускала из недр пар после морозной взбучки. Толкаться у рая в бездну, где давным-давно расселились по этажам звёзды, чтобы держаться за скалы и без сил спадать в оклеенную черноту бетона. Добраться до девятого крыльца, чтобы приподнимая у лифта катящийся мяч, опереться о входную дверь свободной рукой с искрящимися ключами между пальцев. Поднимая волны сердца к этажу, я прижмусь к побелке стены и не испачкав щеки, ещё разок попытаюсь сесть на одной из ступенек речного пролёта, чтобы соорудить себе лодку из пыли и дыма у форточки, которую не вовремя заперли. Лезть в ночной портал, куда по линиям бегут все электрические вокзалы, чтобы утром погасить жизнь в фонаре и поднять от солнца плафон. Закрыть от звёзд подушку, чтобы крича в окно, сдержать пыл луны у края глаз горизонта, который уже вырисовывался на косой морщине леса. Кинуться в образы с голосом без чувств, которые словесно падают из губ и замерзают у подоконника. Разбить луч на точки и соединяя фигуру солнца на паркете, увидеть в зеркале синеющее глазами отражение, которое просится вылететь из рамы к процедурному серебру в полыхающей вате с луной.