Каждый вечер вымаливать для себя краюшек вдохновения, когда ночник приподнимет свой колокольчик с лампочкой над моей макушкой, чтобы можно было вновь вернуться к написанному за день и перечитать пройденное. Я часто иду сквозь заброшенный берег, где переменчиво пляшут под луной кустарники, когда пьяный подросток не может не упасть на скатерть, которой прикрыты все скудно разодетые ночью междометия женской пунктуации. Я заберусь под крыло этой выпускницы, чтобы чуять её аромат с дождинками пота, когда на нас падёт её месячный ливень после зноя с накинутыми лучами под фартуком, который всё время съезжает вниз к лампочке и поправляется, когда гасят свет. Старичок сядет рядом на остановке и положит свой подбородок с упором на ручку трости так, чтобы обе его ладони мягко поддерживали всю голову. Я медленно ушёл от универмага к пансионату, где не было людей и только полная женщина возилась с покрывалом на балконе, чтобы суметь его ровно закинуть на бельевую петлю у потолка и не выпасть случайно за пределы подоконника, когда подует ветер. Оторваться от города и греясь на скамейке возле детской площадки, где один только ребёнок возится с горкой песка, забыть о мониторе с копающимися у стойки официантками, которые выпекают и разносят в пух изо льда всё моё перевозбуждение. Не дёрнуться с места, пока ангелы передо мной будут выносить парты и я с учительницей замру не окончив разговора о любви, которая прервана в зачатии сближенной практики с кисточкой и ведёрком алоэ для полоскания перьев. Ангелы в аттракционе с чудесами и будками для встряски крыльев, которые приросли к штурвалу и утратили чувствительность. Цветные пряди на нечёсаной кроне девушки после дождя упали на коренные виски и щёки с сердечками, которые оставят наигравшись влюблённые котята, когда захотят изогнувшись дотянуться когтями к шее недосягаемого на сей раз утончённого дерева. Они позируют перед уроком физкультуры и пар от этого становится плотнее, чтобы суметь ещё минуту удержаться на плече разнузданного приятеля, который хочет сбросить билборд со стойки и упасть в снег. Лампочки в миске с ртутью, которой меня обмоют и приведут лицо в порядок, когда кровь присохнет к губам и нос втянет струйку клея, пока тот ещё не запёкся в тюбике над отклеенной переносицей и не стянул все хаотично теряющиеся черты воедино. Я не могу устоять у подушки молча или разложив строки по швам, пока подбираюсь к дивану, где спят родители и куда отправляются в мокром конверте все мои марочные сновидения из крепко завязанного почтового мешка с зёрнами воспоминаний.