Journals.ru - «есть небо на земле...»

Трек 49. «Изолента для кротовой норы»

Я открываю глаза. Голова гудит так, как будто в ней всю ночь играл маленький духовой оркестр. Интересно, сколько я проспала? И зачем я так замоталась в одеяло в тридцатиградусную жару? Сажусь на кровати, потирая виски, и осматриваюсь по сторонам в поисках будильника. Мой взгляд цепляется за яркий солнечный луч, падающий из открытого окна на дверь спальни. И судя по тому, как далеко он уполз от подоконника, этот луч там висит уже давно. Нет, утро так не светит.
Сталкиваю ногами одеяло на пол — жарко. Надо так, даже не переоделась перед сном — так и уснула в футболке, в которой вчера ездила на заброшенный завод... Стоп, заброшенный завод? События вчерашнего дня встают перед глазами какими-то невнятными обрывками: скрежет металла, пронзительный рёв гитары, светящиеся руки Доминика, его крик «Думай о чем-нибудь плохом!», балка, рухнувшая в пыль... И потом красный фургон с болтливым водителем, тёмный город, светящийся кот с обиженным взглядом и тусклый свет торшера...
Я мотаю головой, стараясь прогнать наваждение, и в этот момент чуть слышно скрипит дверь.
— Ура! Наконец-то проснулась!
Поднимаю глаза: в дверном проёме стоит Дом и щурится на меня в том самом луче солнца.
— Я уж думал, ты в анабиоз впала, — смеётся он. — Я завтрак уже трижды разогревал. Вот, сейчас четвёртый раз будет.
Я снова тру виски, стараясь прийти в себя. Дом выглядит достаточно бодро, но под глазами — синеватые тени.
— Пошли завтракать, — не унимается он. — Электричество уже давно дали.
— Электричество?..
Но Дом уже хватает меня за руку и тащит на кухню.
Несмотря на жару, лёгкий сквозняк из открытых окон приятно холодит ноющие после вчерашних событий ступни. Я послушно сажусь за кухонный стол, пока Дом ставит тарелку с омлетом в микроволновку.
— Так когда свет дали? — спрашиваю я, поглядывая на включённый в беззвучном режиме телевизор.
— Рано утром, — Дом задумчиво потирает подбородок. — В новостях сказали, что из-за сильных электромагнитных возмущений вышли из строя старые подстанции в разных частях города. Три из них даже сгорели. Нашему району повезло, у нас аварию устранили в первых рядах.
— М-м-м, это потому что у нас телевышка в районе, — киваю я, наблюдая за тем, как Дом аккуратно придвигает ко мне горячую тарелку с завтраком. — А связь?
— А ты думаешь, что сотовые вышки от манны небесной работают? — смеётся он, заваривая кофе.
— Логично... Ты сам-то спал сегодня?
— Не-а, — в голосе Доминика слышится лёгкая усталость. — Эта всю ночь импульсами била, успокоилась только под утро. Уснёшь тут...
— Теперь понятно, почему у меня голова сегодня чугунная.
— Зато серый, — Дом кивает на развалившегося на подоконнике кота, — съел уже четыре миски корма и два куска колбасы. Но взгляд у него все равно какой-то... голодный.
Я смеюсь, ковыряя вилкой горячий омлет. Кажется, жизнь постепенно возвращается в привычное русло: электроприборы работают, кот больше не светится, Доминик снова шутит...
— Но это всё мелочи! — он вдруг машет левой рукой у меня перед глазами, и я только в этот момент замечаю, что повязки у него на локте больше нет. — Смотри, ушиб прошёл. Похоже, мамаша своей энергией вылечила.
— Покажи?
Дом протягивает руку ко мне, и я вижу, что синяк с локтя полностью сошёл, оставив лишь сероватое пятно на своём месте. И на самом локте под толстым слоем зелёнки темнеет почти зажившая ссадина.
— И руки больше не светятся... — задумчиво бормочу я.
Доминик кивает, отхлёбывая кофе.
— Зато ты вчера так устала, что уснула, сидя на полу возле кровати, — хмыкает он.
Моя вилка зависает на полпути ко рту. Я недоверчиво таращусь на него во все глаза.
— Серьёзно?
— Да,— он со смехом закидывает в рот конфету из вазочки. — Я заглянул в спальню, а ты сидишь...
— А-а-а... — до меня постепенно доходит, о чём говорит Дом. — Ну мог бы хоть в одеяло меня с головой не заматывать. Так и тепловой удар получить недолго.
— Ну извини, хотел как лучше. И ещё я там порядок навёл, — он кивает в сторону гостиной и произносит это с таким выражением лица, как будто всю ночь спасал нашу планету от вторжения межгалактических пиратов. — Кстати, я тут подумал...
Дом делает многозначительную паузу, размешивая ложечкой кофе, потом вдруг вздыхает:
— Помнишь, я говорил про кротовую нору? Ты ещё посмеялась над моей теорией... Так вот теперь у меня есть все основания полагать, что это ты поддерживаешь её, а не звезда.
Моя вилка чересчур громко звякает о тарелку: я, конечно, ожидала услышать что-то необычное, но чтоб настолько...
— Подожди... — я откашливаюсь, приходя в себя. — Что ты этим хочешь сказать?
Доминик вздыхает, задумывается ненадолго, потирая костяшками пальцев подбородок.
— Вот смотри, — наконец, произносит он, расчищая место на столе. — Ты же понимаешь, что червоточина — это не стабильный туннель, это... динамический портал, который сжимает пространство и время. Сам по себе он схлопнулся бы мгновенно. А значит, его нужно удерживать открытым. Постоянно. Потому что именно он позволяет энергии пульсара достигать меня почти сразу же, а не через тысячелетия. А теперь представь...
Дом окидывает взглядом кухню, а потом берёт из вазы два шоколадных батончика и кладёт их на большом расстоянии друг от друга.
— Допустим, это я — здесь и сейчас, а вот это — моя звезда, которая находится очень далеко, — его палец поочерёдно тыкает сначала в одну шоколадку, потом в другую. — И между нами натянута тонкая проволока, по которой энергия от звезды течёт ко мне.
Дом проводит воображаемую линию между батончиками.
— Ну и? — нетерпеливо спрашиваю я.
— Проволока настолько тонкая, что постоянно норовит разорваться от перегрузки. Но ты, точнее, твоя энергия... Твоя, не знаю, воля, что ли... Она как изолента, которая соединяет контакты и не даёт им разойтись. Но случается, что звезда шлёт очень сильные импульсы, тогда проволока раскаляется, и изолента начинает плавиться... Энергия звезды утекает через разрывы, и мы видим вот это всё: снег в пустыне, сгоревшие трансформаторы, — Дом показывает на экран телевизора, где в этот момент по знакомым мне тёмным улицам идёт человек с фонариком. — Потому что весь поток удержать физически невозможно. Но ты молодец. Ты даже в таких ситуациях стараешься сдерживать самое страшное. А потом сама валишься с ног. Как было вчера. Или в тот день у реки, после первого резонанса. Или после твоего сна о пульсаре. Потому что это именно твоя сила держит эту чёртову нору открытой, пока звезда бомбардирует меня своей энергией.
Дом наконец замолкает и смотрит на меня. В его глазах читается то ли восхищение, то ли тревога. Я снова перевожу взгляд на экран телевизора, где диктор беззвучно рассказывает последние новости. Интересно, о чём?
— А вчера на заводе, когда всё так разогналось, мы, кажется, не просто оказались рядом с норой, — Доминик устало проводит ладонью по лицу. — Мы были или внутри неё, или очень близко к её горловине. Отсюда и скачок во времени — внутри таких дыр время может течь очень странно. Как и получилось вчера.
Я молча отодвигаю тарелку и тянусь за чашкой с кофе. Наконец, собираюсь с мыслями.
— А что будет, если я не... удержу туннель?
Дом пожимает плечами.
— Смотря, какой импульс пошлёт к нам мамаша. Если слабенький, то ничего. А если сильный, то... — Дом резко хлопает в ладоши, и я вздрагиваю. — Бум! И тоже ничего не будет. Абсолютно ни-че-го.

[изображение]

Настроение дождливое