Арка и холодный угол с бельевыми верёвками, которые подрагивают под подъездами и срываются с простынями, когда те уж слишком тяжелы и белы. Город тихонько падал во тьму и линия фонарей ползла к площади с монастырём, двери которого были приоткрыты и подпёрты подножкой. Я нервничаю, когда приходится объясняться на остановке и симпатизировать девушке, которая отходит от группы и садится на скамейку под жестяной крышей, чтобы с улыбкой не показать глаз. Автомобиль взмоет на повороте и по правой стороне, я увижу крест за церковной оградой, рядом с которой отдыхают прихожане или сторонясь скачут вороны. Выйти из резкого забвения, чтобы лишь взглянуть на тронутую остановку из вагончика спальни, которую сцепили с луной и подняли с печкой от коробки всей квартиры. Отходя от плиты и видя пламя, которое рвётся из круга, чтобы ненадолго ложиться у кирпичной стенки и вновь поднимать зубцы к рукам или кастрюле. Улочка между домами поросла крапивой и кошка скрывалась за широкими листьями репейника, который был тонко заснежен плесенью и ронял клейкие струи к выщербленному забору. Ускорившись и погнавшись за фурой, которая только сбавит ход, я сошёл к придорожному ручью и попытался проникнуть в трущобы леса, который оберегал внутри стайку призраков на дне, когда им нужно было тайно распить бутылку и вернуться в лечебницу явно пустыми. Голова ещё искря болела среди кислорода со звёздами, которые дыша рассеялись и попали со слюной в водоворот из нот через заправленную глотку. Старик не мог найти себе койку, потому что торопясь ждал тревоги, которую можно было бы примостить к подушке и сбросить с балкона вместе с бессонницей. Я вымотался и двери стучались о порог, когда медсестра сражаясь со шторами и сквозняком, пыталась ещё и закрыть окно за собой в коридоре. Глаза вместо пациента из зелёного стекла, которое с последним вздохом мутнеет в туалете, чтобы обладатель на колене ждал поддержки ангела, когда тот оттолкнёт медсестру с шампунем и уложит обе руки пациенту на раскалённый нимб. Врач стал у бездны и не обнаружив на бережке больного, стал отнекиваться или пускать винные слюни после ночи с малолетней медсестрой, которую вывел из спальни и оставил от неё лишь звезду в процедурном берете. Пациент упал у кушетки и весь намыленный пол затрясся с пеной, когда санитарка села над ним, чтобы перевернуть вибрирующие крылья на бок и дать им свободно затрепетать в тряпке над кафелем. Звёзды стали не нужны и кувыркаясь на горизонте превращались в коктейль, который лился с предрассветной косы и бросался глубокими клубничными оттенками по всей полосе кладбища.