Лестница со школьниками и один только голос, чтобы все повелись и уже не шли за учителем в класс. Мы долго маемся в коридоре и, не понимая зачем явно прогуливаем этот злосчастный урок, переговариваемся словно в гипнозе, который кружит наши портфели в одной точке. Мы спустились и сидим у крыла, где трудовики распиливают внутренности теннисного стола и ругаются матом. Потом я буду грустно идти между садиков и, поднимаясь по лесенке, приостанавливаться, чтобы бить внутри себя тревогу после разговора с родителями, которые молча станут на мою сторону. Объяснения за закрытой дверью и отец победоносно проходит мимо с поднятым вверх кулачком. Моё смущение перед девушками и ситуация с прогулом начнёт становиться мягче. Коридоры опустеют, и только я буду долго держать у памяти тот случай, где меня выгонят из собственного класса с кровоточащей точкой на внутренней дорожке ладони, которую карандашом попытается пробить двоечница. Со мной в изгнании окажется ещё и приятель, который обратится за помощью к старшекласснику и тем самым поддержит и меня, когда я, делая вид, что уж очень увлечён беседой, приближусь к дверям и войду. Урок начнётся, но я не вспомню тему и дальнейшую развязку потасовки с этой по-детски привлекательной девчонкой. Противно, что я в своей школе обращаюсь за помощью к этому восточному иностранцу, который низок и бледен, чтобы заслужит такой вот накрученный авторитет. Привычней остаться сидеть на подоконнике и ждать затерянного среди расписаний урока, который найдётся с ключом физрука, когда тот приблизится к раковине в коридоре и запустит пальцы к себе в карман. Разговаривать о какой-то игре и вовсе не касаясь процесса, отпустить механизм бессонницы с движением шлейки на одном плече, которое подтёрто за неделю и устало ноет с каждым новым подъёмом портфеля с парты или пола. Один единственный раз меня заставили безудержно бежать по школе и именно тогда, я впервые попался в объятия завуча, которая крепко держа мою руку, вела меня к директору и заставила оправдываться у стола с пепельницей, куда директор кроме окурков бросал ещё и обёртки от леденцов. Рядом с ним сидела секретарша, которая была матерью моего одноклассника, и поэтому я весь вечер караулил телефон, чтобы не упустить трубки из рук и не дать ей настучать на меня родителям. По-моему я даже пытался на время вытянуть из розетки шнурок связи, чтобы не стоять на страже в прихожей, где в тот период стоял сервант с кнопочным телефоном на привязи.