"Я РАБ! И ГОРЖУСЬ ЭТИМ!"

Открытое письмо артиста АБДТ им. Г.А. Товстоногова Андрея Носкова руководителю Федерального агентства по культуре и кинематографии господину Швыдкому


21:56 28.10.04

В номере от 12 октября в статье "Рабы рампы" "Известия" написали о взглядах руководителя Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаила Швыдкого на предполагаемые изменения организационно-правовых форм учреждений культуры. Швыдкой, в частности, признался, что не понимает мужчин, сидящих в театре на мизерной зарплате. И в том, что ему не нравится ситуация, "когда люди готовы получать копейки, практически ничего не делая, и при этом панически всего боятся". По мнению Швыдкого, не надо сохранять в этой сфере абсолютно социалистическую атмосферу, платя нищенское жалованье. Достаточно резкие высказывания экс-министра вызвали эмоциональный отклик актера БДТ им. Товстоногова Андрея Носкова, который мы и публикуем.

"..Говорил ли господин Швыдкой именно в этой циничной манере или нет, все ли говорил или часть – он ответственен за эти слова. И эти слова я считаю оскорблением профессии драматического артиста!

Меня зовут Андрей Носков, я актер Большого драматического театра в Петербурге. Мне 32 года, я женат, у меня есть сын. БДТ – третий театр в моей биографии, и пришел я в него добровольно и осознанно. Параллельно с БДТ я играю в театре "Русская антреприза им. А. Миронова" и в театре "Приют комедианта". Но сейчас я говорю от себя лично, это моя субъективная реакция, я не против перемен и преобразований, но такое отношение к актерам, повторяю, считаю оскорбительным.

Моя зарплата по тарифной сетке 15-го разряда составляет 2180 рублей. Коллеги по театру, народные артисты России, чьи имена мне даже неловко назвать, получают по 18-му разряду 2970 рублей. Да, да! Пусть все узнают! Эти уважаемые мною и любимые миллионами артисты снимаются в кино, на ТВ и вполне могли бы не работать в театре. Значит, их держит не рабство, не страх, не зарплата, а что-то другое? Такое вы можете вообразить, г. Швыдкой? И разве их вина, что их преданности делу не нашлось другого разряда в тарифной сетке? Мне стыдно, что эти люди получают такие зарплаты. Стыдно! А вам, г. Швыдкой, отвечающему за ситуацию, не стыдно, судя по тону? По-вашему, эти люди сами виноваты?

Драматический театр ни в одной стране не является коммерческим предприятием. При всех явных проблемах сегодняшнего российского театра он по-прежнему не похож на любой другой, он индивидуален и неповторим. Зачем же подгонять его под стандарты обычного шоу-бизнеса?! Важен статус театра, относиться к нему надо как к храму (по-настоящему, не на словах), а не как к рынку. Свести все к коммерции – значит лишить театр права на ошибку, лишить поиска, проб, а это значить — убить живое, оставив только механизацию. Какой из великих спектаклей, легенд нашего театра, имел бы хоть малейший шанс на рождение, если бы художник думал о спросе и счетах за отопление, а артисты – о временных трудовых договорах (т.е. если бы директором театра был г. Швыдкой)?

Вы, г. Швыдкой, и такие как вы делаете из искусства таблетки "это весело", "это умно", "это успокоительно", "это философски". И этими таблетками убиваете вкус у зрителя. Дайте ему мясо, дайте сою, дайте рыбу и омаров, пусть сам выбирает, таблетке глюкозы я предпочитаю свежий виноград! Это пошлое московское новомодное слово "медийность"! А как быть с гениальными чисто театральными актерами? Такие есть и в Петербурге, и в Москве, и по всей России. Как быть с абсолютно не разрекламированными спектаклями, на которых зритель рыдает? Вы, г. Швыдкой, не понимаете артистов, работающих в нищете? А что вы и "администраторы" типа вас сделали, чтобы понять? А что — чтобы изменить ситуацию? По-хорошему искусству нужны не спонсоры, а бескорыстные меценаты. Искать и поощрять их – обязанность "руководителей культуры".

Актеры ничего "панически не боятся", кроме одного – лишиться возможности служить своему делу. Об этом должны думать чиновники от культуры, защищать этих людей, а не перекладывать на их плечи свою работу.

Я, Носков Андрей, молодой известный петербургский театральный артист, сыгравший на сцене 30 ролей, живу в нищете "тарифной сетки", из нее трудно извлечь позитив, и все же я служу театру, живу для людей, делаю все, чтобы не быть функцией и, главное, дарить радость. Я раб рампы; зритель, замирающий, плачущий или смеющийся со мной, – мой раб, а я в ту же секунду – его. И, слава богу, не вы наш господин и никогда им не будете.