впереди небо.
иначе, зря


"Прекрасен первый мир! Его дороги сложены из золотых слитков, травы целебны, взор услаждают бесчисленные апсары!..
Прекрасен первый мир для находящегося тут по праву!
Дорога петляла вокруг моих босых ног - будто я вовсе и не шел, а плыл над дорогой, стоял на месте, а мой дом сам приблежался ко мне.
Вайкунтха!.. Как первый мир во всем превосходит второй, хотя и там довольно прекрасных мест, так Вайкунтха превосходит мир первый. Создавая ее, не скупились на украшения, не отказывали себе в удовольствиях, - оказавшись, к моменту завершения строительства, если не за, то на грани плохого вкуса. И все же Вайкунтха была прекрасна.
Я чувствовал себя безобразно живым, как только может никогда не вдыхавший воздуха сур, лишенный и права голоса, и права смерти. Был, был момент, когда я хотел воспользоваться и тем, и другим... Почти даже получилось. Почти было толстое и довольное жизнью.
Итак, дорога, как ей и положено, стелилась, я шел, небо синело, птички пели, апсары стонали по кустам в компании праведников, богов и прочих счатливцев... Я подходил к Вайкунтхе.
Во всяком случае, все очень походило на окрестности моего дома, если не считать апсар. Они были апсаристые, вполне способные завернуть праведника с пути истинного хоть в бордель, хоть под ближайший куст, довольные жизнью и блиставшие запредельным минимум одежды. Самые правильные апсары, каких я только видел.
Вот только весь первый мир знал, что я на дух не переношу скопления апсар. Я готов мириться с их присутствием у братьев, племянников, деревьев и местных достопримечательностей - но не у себя дома.
Они же мило щебетали:
- Опекун мира разрешил!
Какой нафиг Опекун?! Какой нафиг Вишну?! Я - Вишну, в здравом (допустим) уме, в не вполне больной памяти, собственной, даже не разаватаренной персоной... Да никаким апсарам, да ни в жизни!..
Это было определенно неэкономично. Орать с поляны у входа в имение - пусть Индра развлекается. Мозгов у него немного, да и те у жены, а я прошествую, как приличный сур, в центр Вайкунтхи, а оттуда уж, как полагается, да со всей силы, великим и могучим санскритом... в общем, будет племя глухих апсар, знающих, что именно говорит Вишну в те моменты, когда летописцы дипломатично описывают его интеллигентность.
И тут мир сдвинулся. Я увидел - себя? Бога царящего, бога разрешившего... бога, любящего апсару.
Казалось бы, я должен разозлиться - мне стало смешно. Я, да с апсарой, да... Я смеялся, шатаясь под опускавшейся на меня тяжестью первого мира, раздоров, сумятицы, противоречий. Это был мой шанс уйти. Не сходить с ума, воплощаясь в аватарах, а прожить жизнь человека. Брахмана, кшатрия? Это было легко, слишком похоже на бытие бога.
Я рассмеялся. И зеркало моего мира покрылось трещинами."
(c) sewari