Что тот самый прыжок, который несколько лет назад я с подругами, балетствуя на старом аэродромном поле и вопя от переизбытка чувств, – одна за другой – выдавали ночному небу, называется «перекидной», я узнала буквально вчера. А сейчас он наиболее сложен для меня. Боюсь еще…

Толкались жизнерадостно всемером в махонькой кухне, возясь с тестом и фаршем, и даже выносили ради приличия доски с готовой продукцией на холодную лоджию, но уже через полчаса, стукаясь локтями, уплетали аккуратные круглые пельмени, угадывая по внешнему виду их авторскую принадлежность и довольно переглядываясь замаслившимися глазами…

Везомая домой, ехала молча, устало и безэмоционально выпросталась из попытавшихся было рук. Уже царапая пальцы о замок входной двери, слышала музыку и чувствовала, что просто так вечер не закончится.
Обводили на бумаге ладошки друг друга, из случайной закорючки получилась вздыбившаяся кошка, а из неловкого движения – целая музыкальная гамма, играемая на позвоночнике, из прошептанной фразы – странный разговор, из приближаемых губ – разнятое только под утро объятие…

И вот уже опять на земле.