Всем привет!
А я на работе. Опять аврал - мы готовимся к МИТЯ (Международной Информационно-Туристической Ярмарке). Она будет проходить на следующей неделе в Москве в выставочном комплексе на Красной пресне. Я, конкретно, занимаюсь тем, что готовлю рекламный ролик нашей фирмы и сопровождающее ПО. Дело нудное, но надо.

Воти всё.

Серый странник (зарисовки).

Жизнь – пустыня, по ней мы бредём нагишом...
(Омар Хайям)

С этим миром ты не дружен,
В этом мире ты не нужен,
Братец ты мой Никола...
(Нико Присмонашвили)

Обитатель шатра, время вьючить шатёр,
Ведь глава каравана скатал свой ковёр,
Загремел барабан, и верблюды встают,
И погонщики гасят ненужный костёр…
(Абульнаджм Манучехри)

***

Искатели чистых знаний в магическом искусстве являются отдельной, чуждой остальному миру кастой. Издавна они были прозваны ничего не смыслящими в тайном учении людьми "темными колдунишками". Но нет никого оклеветанного в такой мере, как могущественные Священники Ратмы.
Верные последователи того, кто первым среди смертных смог постичь ту хрупкую грань, которая отделяет Жизнь от Смерти, тайну, что раньше была доступна только богам и демонам Ада. Да, жрецы Ратмы, а в простонародье просто «некроманты» или даже «трупники» (эти прозвища, как ничто другое подчёркивают устоявшуюся несправедливость, ибо жрецы имели дело не сколько со смертью, но с жизнью) умели многое.
Только они, зная самые сокровенные тайны этого мира, могли вызывать духов давно умерших существ и говорить с ними, постигая то, что неведомо было остальным смертным, только они могли лечить безнадёжно больных и возвращать жизнь умершим, только они могли проклинать своих врагов так, что даже самый сильный и свирепый воин-варвар, кочующий у подножия легендарной горы Арет, становился беспомощнее годовалого младенца.
Хотя их искусство и зовется "темным", и люди из другого мира избегают тех, кто его практикует, эти таинственные колдуны никогда не были подвержены напасти разврата, охватившей древние кланы магов. Прагматики в истинных чувствах, они выше всяких искушений. Смотря на смерть просто лишь как на неотъемлемую часть жизни, они и не стараются отсрочить ее. Их знание неизвестного позволяет встретить смерть вообще без страха. Эти идеалы, помноженные на понимание баланса между Порядком и Хаосом, объясняют, почему эти маги так и не попали под влияние Зла.
Подобные взгляды не могли поддерживать ни последователи Закарума, которые столь фанатично искали и уничтожали всякое зло в этом мире, что сами зачастую становились его слугами, загоняя себя в ловушку, ни черные маги и шаманы нелюди, поклоняющиеся демонам Ада. Последние вначале видели в жрецах своих союзников, но потом, осознав, что за внешней схожестью обрядов стоит не желание творить зло, а просто тяга к познанию мира, ополчились на последователей Ратмы и стали их заклятыми врагами.
Остальные смертные, начиная от безграмотного крестьянина, выращивающего хлеб на плодородных равнинах Запада, и заканчивая могущественным лордом Севера, просто не понимали источника силы жрецов, а значит боялись и не любили их.
Никогда не выступавшие ни на стороне сил Света, ни на стороне сил Тьмы, гонимые всеми, жрецы Ратмы, дабы выжить и сохранить годами накопленные знания, ушли на Юг, и там, в самом сердце зловонных болот основали город Такхи. Именно там, в цитадели тайного знания, следуя учениям Ратмы и проходя сквозь годы исследований и экспериментов, познают и сохраняют в себе хрупкий баланс между жизнью и смертью адепты ордена.


***


Дверь со скрипом распахнулась, и ворвавшийся клок морозного ветра, всколыхнул пламя очага, заигравшее тенями по закопченным кирпичным стенам. «Кого там ещё демон принёс, на ночь глядя?»,- подумал трактирщик вытирая жирные руки о засаленный фартук.
Вошедший мужчина был высок и невероятно худ. Он зябко кутался в тёмно-синий плащ, подбитый чёрным соболиным мехом, на голове его был широкий капюшон, полностью скрывавший лицо. Не говоря ни слова, не обращая ни на кого внимания, посетитель молча направился к дальнему столику в самом тёмном углу общего зала.
Положив на столик небольшую кожаную суму, незнакомец медленно снял перчатки и вытянул замёрзшие ноги в сторону камина. Трактирщик, смекнув, что клиент, вероятно, богат, уже семенил к нему.
- Высокочтимый, наверное, замёрз? Да, март в наших краях суровый. Я Огдан, хозяин этого заведения.
Мужчина молчал, не желая поддерживать разговор. «Вот дьявол, вырядился – даже лица не видно», - подумал трактирщик, но вслух произнес:
- Не желаете ли горячего вина с пряностями? Ей, Том, дурень ты длинноволосый- крикнул он пробегавшему мальчишке-слуге, - а ну быстро поставь лошадь господина в стойло, да задай ей овса побольше.
- У меня нет лошади, почтенный,- тихо прошелестел посетитель.
«Хм. Может он нищий. Непохоже…»
- Почему? У господина лошадь пала в дороге? Это ничего, вы легко можете приобрести у меня пони. Отличного пони всего за…
- Не суетись, человек,- бросил незнакомец, откидывая капюшон,- лошади меня просто боятся.
Огдан невольно вздрогнул и покрылся холодным потом. Длинные волосы посетителя были абсолютно седы. Череп его туго обтягивала мертвенно-бледная кожа, собираясь в морщины только на высоком благородной формы лбу, увенчанном костяной диадемой. Крючковатый нос нависал над тонкими бледными губами. А глаза… Огромные, чёрные, пронзительные и по-птичьи немигающие. Казалось, они способны заглянуть в саму душу.
«Некромант?! Трупник?! У меня, здесь?! Господи, сколько же ему лет? Сорок? Шестьдесят? Сто?»
Усмехнувшись уголками рта, незнакомец развязал кошель, бросил на стол пару монет и спокойно процедил:
- Вино, мясо и комнату на ночь.
- Ддда, господин, - только и смог выдавить из себя хозяин трактира и бросился сам исполнять приказание, не забыв, правда, при этом сгрести монеты со стола.
Маг распахнул свой тёмный плащ, вытянул на столе уставшие руки и склонил голову. «Как я устал! Кто бы знал, как я устал… Переночую, а завтра снова в путь. Куда?.. Надо...». Самое обидное состояло в том, что он не мог передвигаться на лошади. Он даже не мог нанять экипаж – любая лошадь, лишь только почувствовав его приближение, начинала в страхе брыкаться и рвать упряжь. Впрочем, это было проклятьем любого жреца Ратмы. Плата за силу.
Покой мага нарушили трое мужчин, которые, пошатываясь, приближались к его столику. Вожак – небритый детина, видно бывший молотобоец, сжимая в руках огромный кузнечный молот, вышел вперёд. Двое его товарищей предусмотрительно держались за спиной гиганта. Маг заметил, как из трактира, стараясь держаться вдоль стен, выскальзывают оставшиеся посетители. «Ага. Сейчас случится нечто интересное…»
- Ну, ты, трупник…
- Что, вам угодно, господа?,- невозмутимо произнёс незнакомец.
- Нам тут трупоеды не нужны. Пшёл вон отсюда.
- Ага. Хе-хе, только вещички оставь,- ухмыльнулся один из друзей вожака, лысый крепыш лет тридцати.
- И зототишко,- поддакнул другой, гладя рукоять меча, висевшего за его спиной в простых кожаных ножнах.
- Господа, я устал, проголодался и замерз. Поверьте мне, мои вещи бесполезны для вас. А золота у меня мало.
- Проголодался,- процедил детина, подходя ближе, и угрожающе поднимая молот,- иди жри трупы, гниль.
- Господа, я не хочу кровопролития. Прошу вас, не злите меня. Я уйду. Завтра утром. Я замёрз, проголодался и устал.
- Ой! «Не злите»,- передразнил крепыш, вынимая меч и делая шаг вперёд. Третий бандит, поигрывая узловатой дубовой палицей, медленно обходил соседний стол, приближаясь сбоку.
Маг не спеша поднялся из-за стола и, глядя в глаза молотобойцу, отчеканил: «Господа, шутки окончены. Я, Селим, жрец Ратмы, говорю вам – оставьте меня в покое. Уйдите, или я убью вас».
Ответом ему был только смех. Искренний смех людей, не понимавших, что не всё в этом мире меряется грубой силой.
Выхватив молниеносным движением из складок плаща кинжал, с богато украшенным изумрудами эфесом, Селим чуть слышно прошептал: «Великий Ратма, ты знаешь, я не хотел».
- Ого. Ха-ха-ха. Как страшно. Что там, ножичек?
- Нет, иголка,- рассмеялся крепыш, поигрывая мечом.
Маг вспорол себе запястье. Рана мгновенно набухла густой темно-вишнёвой кровью.
- Ха! Он делает за нас нашу работу,- пошутил главарь, рывком поднимая молот для страшного удара.
Это была его последняя шутка. Одно неуловимое движение рукой - и в горло главарю летят сгустки крови, на лету превращаясь в шипастые ледяные лезвия. Увернуться тот не успел. Захлюпало кровью разорванное горло, и гигант, роняя молот, медленно осел на пол.
Еще не успели оправиться от шока его товарищи, как Селим сделал шаг вперёд и, бросая на труп шепотку едко пахнущего бурого порошка, тихо пропел: «Аш назг гримбатулгуг аш назг кракатул».
Труп зашевелился и с хриплым стоном начал подниматься. Бандиты, буквально остолбенев от ужаса, смотрели, как с их бывшего товарища прямо на глазах слезает кожа, обнажая лопавшиеся мышцы, покрытые сетью пустых, бледных, будто высосанных сосудов. Спустя несколько секунд перед Селимом в куче полуразложившейся плоти стоял голый скелет – всё, что осталось от человека.
«Убей их, миньон»,- голос мага по твёрдости не уступал адамантовому клинку. Скелет мгновенно повернулся, и направился к крепышу, всё еще сжимающему в руках бесполезный меч. Тот, наконец, пришёл в себя, и хрипло закричав, попробовал нанести своему костяному противнику удар в шею. Миньон, ловко парировав удар левой рукой, сделал мгновенный выпад правой, вонзив фаланги пальцев в горло врага.
Второй разбойник, отбросив бесполезную палицу, пятился, дрожащими руками судорожно пробуя нащупать под рубашкой крест, чем немало насмешил жреца: «Дурак! Ты всю свою жизнь грабил, убивал и насиловал. Неужели ты думаешь, что Он теперь тебе поможет? Впрочем… Миньон, остановись!»,- приказал он уже занесшему руку для рокового удара скелету: «Я дарую тебе жизнь. Убирайся, слизняк. И расскажи всем, что здесь случилось. А теперь уходи, пока я не передумал». Повторять ему не пришлось. Бандит, не веря своему счастью, опрометью выскочил за дверь.
«Так, а что у нас тут»,- пробормотал маг, подходя к трупу крепыша. «Хм. Миньоны мне больше не нужны. Но его энергия мне понадобится, ему она всё равно уже не нужна». Из складок плаща он вынул небольшую палочку, с выскобленным черепом летучей мыши на одном конце – ванг - и склонился над трупом. Закрыв глаза, колдун медленно произнёс: «Аликзанде кинде во». Труп окутало мягкое мертвенно-зелёное облако, отделилось от него и втянулось в руку жреца через ванг.
«Ты»,- обратился маг к слуге-скелету: «Возьми труп и выкинь его в яму на заднем дворе. Потом иди на сеновал, спрячься в стоге сена. Я найду тебя там утром. Выполняй».
Только теперь, почувствовав на себе чей-то взгляд, Селим обернулся и увидел хозяина трактира – серого от ужаса, вцепившегося жирными пальцами в стойку бара так, что на полированном дереве появились вмятины.
- Ты всё видел почтенный?
- Ддда, господин,- дрожа как лист на ветру, пробормотал Огдан,- но я никому ничего не скажу,- поспешно добавил он.
- Ну почему же, говори, убить бандитов – небольшой грех.
- Ваша правда, господин, - зачастил осмелевший трактирщик, - житья от них не было, досаждали всей округе, а ведь им ещё и выпивку бесплатную подавай! А ещё они...
- Так я тебе ещё и услугу оказал? Забавно. Кстати, а где моё мясо с вином? И комната.
Огдан встрепенулся, всплеснул руками и истошно заорал в сторону кухни:
- Билл, скотина ты неповоротливая, где вино и мясо для благородного господина? А комната? Готово?
В дверях кухни мгновенно, как чёртик из коробочки, появился вертлявый мальчишка-поварёнок с дымящимся мясом на деревянной тарелке, бутылкой вина в камышовой оплётке и ковригой хлеба.
- Отнеси это ко мне в комнату, Билл, – спокойно произнёс Селим, - и не забудь застелить постель.
Поварёнок со всех ног бросился по лестнице исполнять приказание.
- Кстати, почтеннейший, окажу я вам ещё одну услугу и дам совет, - маг внимательно посмотрел на замершего Огдана, - вы слишком много едите сладкого и злоупотребляете вином. У вас болит печень и желудок. Берегите себя, продолжите жить так – года через два умрёте.
Произнеся это, Селим спокойно повернулся и неторопливо направился по скрипучей лестнице к себе в комнату, оставив побледневшего трактирщика у стойки с раскрытым от удивления ртом.

***

Утро выдалось на удивление ясным, морозным и безветренным, что для марта в этих краях – на Западе – было редкостью. Селим вышел из таверны, постоял немного на пороге, потом, как бы заметив утреннюю прохладу, зябко закутался в плащ и посмотрел на небо. Солнце ещё не взошло, небо было усеяно звездами, сверкавшими подобно алмазам, рассыпанным неосторожной рукой по подушке из чёрного бархата.
«…Печали синею фатой скрываешь небо ты,
Я ж превращаю небо в сад, а звёзды в нём – цветы…» ,
- пробормотал себе под нос Селим внезапно пришедшие в голову строчки, - «впрочем, пора идти».
Он направился к сеновалу – старому покосившемуся сараю, где трактирщик держал сено. Подойдя к дверям, но на заходя во внутрь, он повелительно сказал: «Миньон, выходи»! Из сарая послышался шорох разгребаемого сена, шаги, дверь распахнулась и на пороге появился скелет – остатки вчерашнего разбойника. «Пойдёшь со мной», - произнёс маг, и не дождавшись ответа, направился к дороге. Его зловещий слуга последовал за ним. Выйдя на дорогу, жрец огляделся.

-----------------------------------------------------------------------------------------

Мгновенно вскочив на ноги, Селим осмотрелся и заметил на стене старый стальной щит, на котором ещё можно было разглядеть ужё порядком облупившегося синего грифона – эмблему Королевской гвардии. Подскочив к стене, Селим сдёрнул тяжеленный щит и бросил его себе под ноги. Не обращая внимания на бешено работающего секирой варвара, он нагнулся, приложил ладони к щиту и тихо пропел: «Аш барад гримбатулгуг, аш морут кракотул».
Мгновение ничего не происходило, потом поверхность щита подёрнулась рябью, затем разгладилась и, вдруг, шит растёкся по полу серебристой лужицей. Внезапно, из поверхности щита показалась кисть огромной руки, затем ещё одна, руки вцепились в край, напряглись… и вот уже над поверхностью появилась стальная голова на крепкой шее, могучие плечи, торс. Через несколько секунд огромный стальной человек уже крепко стоял на ногах. «Выкини его отсюда», - маг указал на варвара, который именно в этот момент могучим ударом секиры развалил последнего противника надвое.
Голем сделал шаг вперёд и занёс руку для удара. Интуиция воина подсказала варвару, что у него появился новый противник. Мгновенно пригнувшись, он бросился вперёд, и каким-то чудом сумел увернуться от стального кулака голема. Резкий разворот, удар, и секира со звоном высекла искры из стального бока нового противника. Удар, который бы с лёгкостью разрубил человека напополам не причинил голему никакого вреда.

И ещё. 14 февраля ВАК одобрил мой диссер. Теперь я кандидат, "сбылась мечта идиота". Особой радости нет. Злость на "учёных" из моего НИИ, которые меня травили, прошла, злорадствовать не хочется.
Да и что это меняет?
Если все государства вблизи и вдали
Покорённые, будут валяться в пыли
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным
Твой удел невелик - пять аршинов земли.
Меня гораздо больше волнует и тревожит моя личная жизнь...

12 ноября 2002.
Не знаю даже, что мне писать.

Что я за человек? Как сказал бы Воланд: "Человек как человек. Ничем не
лучше и ничем не хуже". Работаю, причём много, ложусь поздно, встаю
рано (а как хочется поспать) - одним словом, я - сова. По выходным гуляю по городу, выезжаю на природу, заядлый театрал, люблю посещать музеи.

Программист. И этим всё сказано. Перефразируя известный анекдот:
программист - это не образ жизни, программист - это не образ мысли,
программист - это не диагноз, программист - это судьба...

Два года отдал науке, действительный член Российской Ассоциации
Искусственного Интеллекта (если это интересно, конечно), даже
диссертацию защитить успел, хотя кому это сейчас надо, - пожалуй, одна из основных ошибок в моей жизни.

Охотник, рыбак, люблю в карты переброситься, просто побеседовать с
хорошим человеком. Основное хобби (только не смейся) - это культура
Ближнего Востока, в основном, это поэзия и история. Странновато, для
технаря, но это так. Люблю Рудаки, Ширази, Низами, Фирдоуси (мечта -
найти полный вариант "Шах-Наме"), Руми, Унсури, Тахира, Хайяма (куда
уж без него), Балхи и многих-многих других. Немного интересовался
творчеством староарабских поэтом - доисламской эпохи. Для чего мне это надо? Просто не хочу стать как Евгений Онегин:
...Не знал Гомера, Демокрита,
Зато читал Адама Смита и был великий эконом.
Мог рассуждать о том, о сём,
Как государство богатеет,
И почему не нужно золота ему,
Когда простой товар имеет...
Люблю классическую музыку. Любимый композитор - Георг Фридрих Гендель.
Впрочем, не брезгую и началами рока, Синатру обожаю.

Теперь о характере, а он весьма и весьма переменчив. Наверное я
сангвиник. Я трудолюбивый и упорный, но временами наступает реакция и мне не хочется ничего делать. Вспыльчивый, в гневе способен на жестокость (хотя до дела ни разу не доходило), но отходчивый и добрый. Честный - если меня разозлить, то смело говорю то, что думаю, о чём часто приходилось жалеть. Немного альтруист. Люблю людей, но склонен к одиночеству, в такие моменты меня сложно вывести из равновесия.
Это самое основное.

Не курю, наркотиками тоже не балуюсь, в употреблении алкоголя
полностью следую принципам Хайяма:
Пей с достойным, который тебя не глупей.
Или пей с луноликой подругой своей.
Никому не рассказывай, сколько ты выпил.
Пей с умом. Пей спокойно. Умеренно пей.

Вот и всё.