приятно вспомнить о том, как

Я провела все эти "праздничные как бы дни" в самой приятной для меня компании: в обнимку с книжкой и парой бутылок массандровского вина. Вставала утром в 11 своей смертью, и что лично меня радует в одинокой жизни, что можно вылезти после душа и хотить как мать родила по квартире. Варить кофе с корицей, петь my heart belongs to daddy, подвывать Тому Уэйтсу, потом тут же в кресле на кухне засесть с книжкой, закурив ароматную сигарилку. И никого не принимать в гостях, только отвечать на смски, и никуда не выходить, только разик погулять в заснеженный "сказочный лес", который рядом совсем.

Прочла до конца сборник эссе Реверто. Читать его все подряд весьма сложно: он модален, как ни странно; по его книгам это не так заметно, как по журналистским эссе. Он даже временами тяжел и давит, так что приходится откладывать его в сторонку и глядеть в окно на солнце. Но он меток и по-мужски сдержанно эмоционален, причем эмоционален как-то на уровне интеллекта. Эмоция как продолжение мысли, мысль как продолжение эмоции; массаж серого вещества, но с заходом в зону сердечной мышцы. Это дается тяжело для кончика пера, такая форма сжатой жизни на 1,5 вордовских странички; сколько надо написать, что бы так мочь.

Поразилась, как долго он работал по горячим точкам, хотя про культуру у него написано больше; он вспоминает "точки" отрывисто, в паре слов или сравнений, именно по этому видно, что это отложилось навсегда в оперативке. Он и на мир глядит сквозь прицел, когда видно все отчетливо и не сделать вида, что ты не заметил и прошел мимо. Он пишет с уверенностью, такая бывает, когда ты знаешь: у тебя есть право, ты -- мера вещей в себе. И, наверное, так правильно. Потому что это не мешает ему быть добрым, по-сильному добрым.

Да, и у меня за эти четыре дня появилась мечта.

состояние: [................................my heart belongs]