Д. вышел на торговую площадь около трёх часов дня. Протиснувшись через толпу людей в рыбных рядах, он прошёл ратушу и свернул в переулок. Там, пройдя немного вдоль невысокого приземистого здания каменной кладки, он постучался в массивную дубовую дверь, совершенно, впрочем, не запертую и даже чуть приоткрытую.
- Входите, - раздался из-за двери голос его давнишнего приятеля, гончара Горовица. - Не заперто.
Д., однако, не стал входить, а направился к углу дома, где аккуратно расковырял ножом застарелую штукатурку между камнями, помочился туда, а после столь же аккуратно залепил щель жёваной бумагой. Написав напоследок на стене углём китайскую мантру "Цойжыфф", он вернулся к двери и на сей раз вошёл уже без всякого стука.
Гончар был занят работой. - О, привет, Д., - взглянув мельком на вошедшего, сказал он. - Ты не видел, случаем, кто стучал в мою дверь пару минут тому назад?
- Это был я, - ответил наш герой. - Только я не стал сразу заходить, а направился к углу дома, где расковырял ножом штукатурку, помочился туда, а после залепил щель жёваной бумагой и написал на стене углём китайскую мантру.
- Зачем? - Горовиц удивлённо уставился на Д.
Д. и сам не знал, зачем проделал столько безусловной чепухи, и, в свою очередь, ожидающе уставился на автора.

И зачем, скажите, он на меня смотрит? Я и сам не знаю, для чего ему это понадобилось.