Умру я, наверное, как любой второстепенный персонаж, очень быстро и незначительно.

Шальная пуля, инфаркт в бассейне, авария на оживленном перекрестке. И все лишь для того, чтобы на фоне этого трагического события исполнитель главной роли мог в очередной раз выебнуться и проявить недюжий героизм. И то, если оператор не вырежет затянутую, ненужную в прайм-тайме, сцену.
Впрочем, это я лишь о самом лучшем случае. Гораздо вероятнее, что я окажусь среди жертв массовой катастрофы, в бесчисленном списке фамилий, под номером, например, 479. Скучным незапоминающимся номером. Я стану частью безликого коллектива, обо мне будут говорить в многотысячном числе.

Удивляюсь, что я еще не погребена в развалинах башен-близнецов, не смыта цунами, не пострадала в Беслане и даже не взорвана в каком-нибудь привычном всем терракте.

Я вытравливаю темноту сигаретами, чувствую себя на редкость глупым одуванчиком, считаю знаки препинания и внимания. И пока еще в прайм-тайме. Если оператор...

Mне не терпелось увидеть фотографии...

я ‎(12:27 АМ):
Я завтра хочу!
‎
не я ‎(12:28 АМ):
Кого?

я ‎(12:28 АМ)‎:
Тебя, блин! Но только с фотками.
‎
не я ‎(12:29 АМ)‎:
Ты не против, если я еще и винца захвачу?

я ‎(12:31 АМ)‎:
А ты не против, если я самолет захвачу?
‎
не я ‎(12:32 АМ)‎:
Нет, солнышко, в самолете даже романтичней!

не я ‎(12:33 АМ)‎:
Ты, я, фоты, вино...
‎
я ‎(12:34 АМ)‎:
...и 200 нервных пассажиров захваченного самолета.

не я ‎(12:35 АМ)‎:
Какой накал страстей!


А потом международный розыск, статус "WANTED", мировая общественность против терроризма... Не до фотографий.

Утром меня еще узнают. К середине дня - забывают. Да о чем это я, сама себя не вспомню, случается. Иду мимо зеркала, как ни в чем ни бывало, считая, что это репродукция Джоконды, и бровью не веду. Если поведу, то начинаю удивляться, откуда у Джоконды брови и почему портрет такой неспокойный. Может, к инфляции или инопланетному вторжению. Поудивляюсь, и дальше бодро шагаю навстречу странным людям, которые с утра и поздароваются, и улыбнутся, и с днем очередного святого поздравят, и про ревматизм расскажут, и про любовь несчастную, и про жизнь суровую честного налогоплательщика. А я ведь и не знаю их вовсе. К полудню, правда, запоминаю эти хмурые лица и низкие голоса. Первой начинаю здороваться при встрече, и все лопочу что-то о любви, звездах да комплексном варинате болезней Паркинсона и Альцгеймера. Но поздно.

Эта повесть оборвется на 16-ой странице.