Утром меня еще узнают. К середине дня - забывают. Да о чем это я, сама себя не вспомню, случается. Иду мимо зеркала, как ни в чем ни бывало, считая, что это репродукция Джоконды, и бровью не веду. Если поведу, то начинаю удивляться, откуда у Джоконды брови и почему портрет такой неспокойный. Может, к инфляции или инопланетному вторжению. Поудивляюсь, и дальше бодро шагаю навстречу странным людям, которые с утра и поздароваются, и улыбнутся, и с днем очередного святого поздравят, и про ревматизм расскажут, и про любовь несчастную, и про жизнь суровую честного налогоплательщика. А я ведь и не знаю их вовсе. К полудню, правда, запоминаю эти хмурые лица и низкие голоса. Первой начинаю здороваться при встрече, и все лопочу что-то о любви, звездах да комплексном варинате болезней Паркинсона и Альцгеймера. Но поздно.

Эта повесть оборвется на 16-ой странице.