Моя история любви очень странная! И во многом всё зависело от меня!
3 года назад я познакомилась с парнем... Ну, назовём его, допустим, Серёжа... Мы понравились друг другу, стали встречаться... Спустя месяц я поняла, что он не для меня... Мы расстались (это было в начале осени). Весной же, с ним случилась беда, ему было очень плохо. Сергей попал в драку и потерял на некоторое время память. Я решила попробовать начать всё сначало. Прошло несколько месяцев, и опять мы расстались... Он куда-то на время пропал... никаких вестей.... я волновалась... решила на всё плюнуть... и когда он, наконец-то, объявился - опять эта фраза "Я устала. Надо расстаться". спустя время он нашёл девушку, у меня было много парней. Но сейчас я поняла - только он мне нужен и только с ним мне было хорошо!
Тэль утверждает, что Сергей меня всё-ещё любит (так он ей вроде бы сказал)... Вроде как, девушка его бросила... но он её нет... Странно. Однажды у меня появилась маленькая нить, что бы его вернуть - они реально расстались. Но их отношения не назовёшь дружескими...
Ещё я вспомнила одну фразу, сказанную в самом начале наших отношений "Серёж, может пройдёт месяц, может год, может 5 лет... я вернусь... когда-нибудь..."
Конечно, я понимаю, что он не дурак. Ждал меня, просил вернуться, а потом, когда отчаялся - нашёл нормальную девушку. Но сейчас у них ничего не клеится...
НЕдавно, я ему сказала, что "люблю"... молчание... а потом ответ "Я полюбил её"...
Я ничего не понимаю! Не себя! Не его! Так кто ему нужен: я или она?!
Хех... Я хочу, что бы он был счастлив. Слишком много боли я ему пречинила!!! Но как это сделать... вообще-то, ничего не надо делать...

Надо устраивать и свою личную жизнь... Отрешиться от этих мыслей...
Почти каждую ночь он мне снится...
Вот и пришло то время... когда я готова... Но, повидемому, слишком поздно...

Опять же, Тэль твердит "Не переставай надеятся. Делай всё, что бы вернуть его! Мысли материальны! У Сергея с его девушкой уже ничего не может быть. Она его бросила... " Я пыталась... Но он пытается всё наладить со своей девушкой... НЕ знаю теперь бывшей или нет...

Вчера Пошла выгуливать Тэль))) Ей ещё продлили больничный на неделю (после оперрации)... Погуляли по Яузовскому парку. ХОРОШО!!! Посидели на скамейке... пообщались... посплетничали))) Поговорили о любимых, о будущих семьях и детях (если так и будет)... Тэль опять внушала, что мысли материальны, и думать, что с Серёжей ничего не получится - губить саму себя... "Всё зависит только от меня" - сказала любимая подруга!...)

1. Кто Вы?
2. А как Вы любите, чтобы Вас называли?
3. Почему вы читаете мой дневник?
4. Какую музыку Вы слушаете?
5. Какая Ваша любимая группа?
6. А песня?
7. Мы давно знакомы с Вами?
8. Что для вас любовь?
9. А какой у Вас цвет волос?
10. Какими глазами Вы смотрите на мир?
11. Вы пишите стихи?
12. А какой цвет Ваш любимый?
13. О чем Вы мечтаете?
14. Что бы вы сделали, если бы я призналась Вам в любви?
15. А если бы поцеловала Вас?
16. Ваше любимое украшение?
17. А предмет одежды?
18. Если приглашу, Вы пойдете со мной на свидание?
19. Где бы Вы хотели побывать?
20. Что Вы никогда не смогли бы простить?
21. А какой Ваш цветок любимый?
22. А у Вас есть лучший друг? Если да, как его зовут?
23. Обязательно ли любовь должна быть взаимной?
24. Что Вы любите делать вечером?
25. Чем Вы больше всего дорожите?
26. Выложите эти вопросы у себя, чтоб я на них ответила?

ЙЙЙОООХХХОООУУУ!!! ))))) Первый раз в жизни сегодня встла (В 6.30), одела спортивные штаны, маечку, бандану, прикрепила на пояс плеер и побежала!!!)))... в прямом смысле этого слова) Сейчас ноги отваливаются... ну ничего - переживём) Первый раз всегда так) Бегала я в нашей парковой зоне на Яузе, кто знает (и помнит), добежала почти до дамбы и обратно до дома))) Потом правда уснула... Но не суть важно) Просто надо попозже втавать и бегать, что бы потом не отсыпасься))) Завтра, надеюсь, пробегу побольше Буду стройной и красивой. гы-гы)))

Current music: "Мельница"
Состояние: солнечное)

Грустно! Больно! Обидно! Слоёзы льются сами по-себе...

Предательство

Для многих людей предательство – это придел всего и всему, а точнее, конец! Предательство разрушает души и жизни, губит веру и любовь, растворяет надежды и мечты, превращая всё в прах. Как хочется всего этого избежать или хотя бы не видеть! Но сложно не замечать того, что творится вокруг тебя…
Графиня в тот день спешила на долгожданную встречу с очередным возлюбленным… а может и не очередным, а единственным. В тот момент она об этом даже не задумывалась, потому что была уверенна, что всё в этом мире мимолётно… Даже любовь… Но как она ошибалась… Тогда женщина ещё не понимала, что эту рану ей никогда не залечить никакими настоями и лекарствами, потому что человечество ещё не придумало эликсиры от боли любить неугодного.
Это странное и непонятное чувство поселилось в Гортензии недавно. И странным образом обжигало душу и плоть её.

А вот и долгожданная хижина, на окраине леса. В окнах тускло мелькает огонёк света. Карета медленно остановилась. Распахнулась дверь в хижину. Отворилась дверка эскорта. Маленькая ножка в голубой туфельке появилась из темноты кареты, как бутон розы из-за зелёных кустов, и ступила на тропу ведущую в домик, а следом и вторая туфелька присоединилась к ней.
В хижине было тепло и уютно. Горела печь. Хозяйка готовила ужин. Кошка урчала на стуле. А рядом с животным на полу сидела девочка лет девяти от роду, и играла в тряпичную куклу. Её большие серые глаза посмотрели на графиню, отчего женщина улыбнулась малютке, присела на корточки рядом с ней, и провела рукой по голове. Девчушка улыбнулась.
- «Всё готово, сударыня. Вас ожидают»
- «Благодарю» - и мешочек появившийся в руках графини медленно переселился на стол. Женщина наклонила голову и медленно положила его в карман платья – «Пойдёмте, я Вас провожу». Но не только женщина повела Гортензию за собой, но и глаза девочки некой невидимой нитью тянулись за ними.
Дверь в другую комнату распахнулась, и две голубые туфельки переступили через порог. Стоявший у окна мужчина резко огляделся и застыл в ожидании чего-то. Дверь закрылась и двое людей неистово кинулись друг к другу.
Тусклое свечение комнаты освещало их незащищенные тела. Возлюбленные не стеснялись выплёскивать всю страсть без остатка.
Мельком брошенный взгляд графини на дверь уловил блеск серых глаз, наблюдающий за ними. А потом дверь резко закрылась, и послышался плачь малютки… мать ругала её!

Как кошка, потягиваясь под тёплым одеялом, Гортензия следила за тем, как её мужчина неспешно одевается.
- «Мне пора ехать»
- «Но ещё не поздно»
- «У меня неотложные дела, прости. В следующий раз» - кавалер поцеловал женщину в щёчку и скрылся в темноте прохода.
«Что-то не так… (задумалась графиня) Такой спешки не было никогда. И никакие дела не могли воспрепятствовать нашим встречам прежде… при любых обстоятельствах! Меня терзают какие-то тёмные мысли. Но я не могу поверить, что может что-то произойти и он будет тому виной. Но лучше покинуть этот дом как можно скорее. Сердце всё-таки не на месте! В слишком опасные игры мы играем в последнее время!».
Женщина стала спешно собираться. И тут раздался конский топот. А через секунду стук в деревянную дверь. Тут графиня всё поняла! И туман в её голове расселся. Она спешно открыла ставни и выпрыгнула в окно. Вокруг дома были густые заросли кустарника и она притаилась в них. Грохот и крик в доме заставили сжаться её сердце от боли потери, обиды, внезапной ненависти и вины! «Вины? Вины за что? За боль предательства? Никто не знал, что мы здесь! Но почему? Почему!!!???». Крик «Остановитесь!!! Нееет!!!» вывел Гортензию из состояния мимолётных размышлений о причине такого поступка. А она не сомневалась, что это он причина всему происходящему!
- «Где графиня?!» - раздался вдруг суровый голос
- «Я не знаю…!»
- «Убить её!» - сухо проговорил то же человек
- «Остановитесь!!!» - кричала мать – «ААААааа…» - Крик затих. Графиня поняла, что её больше нет в живых.
- «Она должна быть где-то не далеко. Найти! Привести живой или мёртвой… всё-равно, она не желец на этом свете…»
Женщина кинулась подальше от дома, но не знала куда ей бежать!
Обыскивать будут всюду. Таков дан приказ. Теперь только темнота может стать её спасением!
Перебегая через дорогу, она что-то увидела. Какой-то комок шевелился в кустах у обочины. Но это не животное, и это не человек… взрослый человек. Это ребёнок!!! Графиня кинулась туда. Девочка испуганно подняла глаза и только хотела закричать, как рука Гортензии крепко зажала ей рот.
- «Не кричи, и не вырывайся! Иначе нас убьют!... Не бойся меня… прошу… !».
Тут ноги графини заскользили, и они с девочкой кувырком скатились в какую-то яму. Женщина крепко обняла ребёнка и прижала к сердцу. Малышка плакала.
-«Тихо!!! Тихо… успокойся… всё будет хорошо… я надеюсь»
-«Где мама? Я хочу к маме!»
-«Тихо, малышка… мама… мама далеко… очень далеко… не плачь, иначе нас найдут, и сделают очень больно… а я не хочу что бы тебе было больно!».
Женщина утирала слёзы со щёчек девочки, целовала их. А у самой ком в горле стоял… Ком боли и обиды…




Прошло 6 лет. После вышеописанных событий. Время вроде бы залечило раны, но появились новые, не менее глубокие…
Графиня удочерила девочку, сказав всем, что это её племянница-сирота. И имя малышки было Виола. Она росла, хорошела. И никогда не интересовалось о судьбе своей семьи. Хотя знала, что является приёмной дочерью в этом доме. А может просто не хотела знать. Но в один прекрасный момент, именно с этим вопросом она пришла в кабинет, где Гортензия занималась насущными делами и вела бумаги.
Виола распахнула двери
- « Где моя мать?»
- «Неприлично врываться без стука! А вдруг я была бы не одна…»
- «Как в ту ночь?»
- «Что?» - оторвав глаза от документов и пристально поглядев на девушку, спросила графиня – «Что ты имеешь ввиду?»
- «Я имею ввиду ту ночь, сударыня, когда мы с вами познакомились!»
- «Почему же ты не спрашивала об этом раньше?»
- «Я ….я…..я не помнила…»
- «А сейчас память резко осенила тебя?»
- «Да, я вспомнила того человека, который был с вами! Вчера в доме герцогини меня представили ему!»
- «Почему ты мне не рассказала о вашем знакомстве вчера?»
- «Я вспоминала ту ночь…Она как-то стёрлась у меня из головы. Как будто это был сон… и всё… Но это было реальностью!?»
- «Что именно?»
- «Вы и он. Я и мать.»
- «И что же ты хочешь узнать, раз сама всё вспомнила?»
- «Где она?»
- «А сама не догадываешься?»
- «Её убили из-за Вас?!... Вы виноваты в её смерти! Я Вас не прощу никогда!... Ненавижу!»
- «Успокойся! Тебя тоже могли убить!»
- «Лучше бы меня убили вместе с ней! А лучше – Вас вместо неё! Тогда бы не было этой золотой клетки, этого фарса и пафоса. Повсюду лож и интриги! Боже, я хочу туда. Я хочу стать прежней. Жить на опушки леса. И ни о чём не волноваться. Быть свободной!!!»
- «Даже если бы меня нашли, свидетелей эти люди не оставляют. А что касается остального, иди!!! Тебя никто не держит! Я выполнила перед тобой сой долг! Я тебя вырастила, воспитала, дала всё, что могла. Теперь – выбор за тобой… либо эта золотая клетка, либо ты уходишь жить в деревню и заниматься хозяйством. Но знай одно! К хорошему быстро привыкают. Ты не сможешь жить по-другому. Сложно будет перестроиться… Так что – решай сама. Я тебе в этом деле – не указ!»
Виола со слезами на глазах бежала куда-то по длинной и широкой лестнице фамильного замка графини.
«Что делать? Как быть?...» - размышляла девушка о своей жизни, когда в покои вошла служанка Гортензии Катрин.
- «Вам следует отправиться обратно к графине и попросить прощение за свои слова».
- «Что? Откуда ты знаешь? Да как ты вообще смеешь мне указывать!»
- «Поверьте мне, раз графиня так поступила – значит не было другого выхода. Я её знаю гораздо дольше и гораздо лучше вашего».
Девушка задумалась над словами Катрин. И действительно, ей не в чем винить её приёмную мать. Даже напротив, эта женщина дала ей всё – имя, богатство и некую власть. Другие, на её месте, должны Бога благодарить за то, что в их жизни появился такой человек. Переступив через себя и спустя один день после тех событий, Виола спустилась к графине вновь. Но по мужскому голосу, доносившемуся из кабинета, стало понятно, что графиня была не одна. Любопытство взяло верх над девушкой и она осталась ожидать ухода гостя у дверей приёмной.
- «Зачем ты это сделал?» - прозвучал вопрос графини
- «Что именно?»
- «Неужели тебе заплатили настолько дорогую цену за меня, что ты был готов стать предателем, после всего того, что мы пережили вместе?!»
- «Ты слишком много знала на тот момент, Гортензия. Кто мог поручится, что твоё язычок не развяжется на откровенный разговор с кем-нибудь в самый ненужный момент».
- «У меня есть голова на плечах, а в голове мысли. У тебя же осталась лишь трусость и алочность!»
- «Попрошу не оскорблять меня! Я не желаю обсуждать это больше!»
- «Воля твоя. Ты гость. Раз решил навестить этот дом впервые за многие годы – я тебя слушаю».
- «Как себя чувствует твоя племянница?»
- «Превосходно»
- «Я приехал поличному делу. А именно, просить руки этой девушки»
- «Ты? Просить руки? Это что из ряда вон выходящее! Я нашла Виоле более подходящего и благородного жениха, нежели ты»
- «Гортензия, ты не понимаешь, дай мне сорвать этот цветочек. И ты получишь любой выкуп за неё… если конечно этот цветок ещё не завял…»
- « Ты грязная тварь! Погубил мать – решил погубить и дочь! Убирайся из моего дома!»
- «О, как ты не права. Девчонка, всё-равно, станет моей»
- «Сначала ты попадёшь в ад!»
- «Я уже там был…»
- «Она никогда не станет твоей. Ни при каких обстоятельствах!»
- «Ты во мне сомневаешься?»
- «Скорее, ты меня плохо знаешь»
Графиню повергло в состояние некого испуга улыбка на лице врага. Как будто действительно перед ней стоял чёрт, а может и сам Дьявол.
Он резко развернулся и направился к выходу. С грохотом открылись высокие двери, и только плащ мелькнул в проёме.
Холодный пот выступил на лице женщины. Она не сомневалась, что этот человек сдержит своё слово. И стало страшно.
Подняв глаза, графиня увидела Виолу, стоявшую в дверях.
- «Я хотела попросить у Вас прощения»
- «Так проси, дитя моё»
- «Простите меня за тот вздор, который я вам наговорила…»
- «Я тебя прощаю. Как я понимаю, твой выбор очевиден для меня?»
- «Да, сударыня»
- «Тогда ты скоро выйдешь замуж… За благородного человека дворянских кровей»
- «Да, сударыня»
- «Ты стала так безприкословна?»
- «Да, сударыня»
- «Это приятно. Ты меняешься и это к лучшему. А теперь, мне надо уехать на несколько дней. И я прошу тебя – во время моего отсутствия не в коем случае не выходить за пределы стен замка. Это приказ! Как бы грубо не звучало, прошу его исполнить. Это касается твоей личной безопасности. Ты меня поняла?»
- «Да, сударыня»
- «Даже в сад на прогулки не выходи!»
- «Да, сударыня»
Графиня медленно встала и подошла к девушке. Поцеловала её небольшой лоб и удалилась в неизвестном направлении.

Пять дней отсутствия дома дали знать о себе недугом, настигнувшим Гортензию в дороге. Сильный кашель не оставлял её в покое. Было только одно желание: поскорее оказаться в тёплой постели и выпить чашечку крепкого кофе. Но помимо этого что-то сжигало её изнутри. Какое-то постоянное беспокойство и тревога.
«О Боже мой!!!» - завопил внутренний голос – «Чёрный флаг!».
Чёрный флаг на башне замка поднимался из спокон веков в том случае, если кто-то из членов семьи уходил в мир иной– так было принято здесь.
Сердце графини ёкнуло, голова заболела, кашель усилился…
Только карета остановилась, как женщина была на подступах к массивным дверям замка. Двери отворились. Перед ней стоял лакей, одетый в тёмный кафтан. Он не смел поднять глаз на госпожу. Гортензия бросилась к комнате её девочки, как всегда любила она называть Виолу в глубине своих мыслей.
Дверь в покои девушки распахнулась. И… О, Боже! Казалось кроваво-красные пятна были повсюду… Графиня тихо опустилась на колени, плавно облокачиваясь на створки двери.
- «Где она?... Где она?!... Где моя Виола?!! Я вас спрашиваю?!»
- «Графиня… мадмуазель Виолу и Катрин, вашу гувернантку, нашли вчера утром жестоко убитыми в это комнате» - сухо сказал голос лакея, который успел подойти вслед за госпожой.
Гортензия сидела неподвижно несколько минут, пока мучительный кашель не дал о себе знать вновь. Но теперь это был кашель вперемешку с кровью, которая, казалось, переполняла тело женщины, этот дом и этот мир.

14.02.2007.

20-го мая манёвры в Коломенском!))) Вот сижу и думаю: успею ли я сшить платье или нет?...
В итоге, записалась я в реконструкторский клуб к друзьям...) Не знаю, что из этого получится.

...

Королевство кривых зеркал!

В память графини Гартензии де`мон`Плези
и герцогини Бланшь де`Морт.

Королевство кривых зеркал! Королевство лицемерия, обмана и лжи! Королевство интриг и битв за право стать первым! Королевство разврата и грязи! Но во всём этом хламе и беспределе остались люди, непохожие на остальных. Их мало. Они знают, что существует такие слова, как честь, достоинство, долг. И прекрасно понимают их смысл и следуют ему, как бы глупо и наивно это не звучало. Наперекор всему и всем они верны своим убеждениям и стремлениям!
Но и людей долга не обошла стороной та рутина, в которую случайно забрела и их судьба. И придётся вертеться как волчок и подстраиваться подо всех! Какой позор.
И именно тогда было принято решение одеть лишь маски… кроваво-серые маски на своё светлое тело! Но и после этого не могла душа смериться с чужим лицом…
Именно такие, избранные судьбой люди, становились героями… невидимыми героями, имена которых не желали знать при жизни и вспоминать после смерти!

Одними из таких людей были графиня и герцогиня.
Их жизненный путь прошёл в роскоши высшего света и интриг. Да именно роскошь интриг влекла их и жажда приключений… они этим только и жили, будучи в этих глупых масках. Нет огня в сердцах – нет жизни! А в то великое, но пошлое время королей и маркизов хватало и огня и жажды…
Будучи в масках, эти две женщины одели ещё и мантию, о которой знали лишь немногие. А именно – те, кому они служили верой и правдой. Конечно, нельзя отрицать, что старания их были не без корыстны. Но…

Графиня – самая дорогая и известная куртизанка высшего света. Гордая женщина, которая ценила и любила себя. Покорительница и завоевательница сердец многих мужчин. Она продавала себя, а они ей платили за это золотом и… своим сердцем. Но выбирала всегда графиня, а не её! Эта женщина как будто коллекционировала лучшие сердца и умы того века, складывая в свой маленький тайник их души. В этом тайничке хранилось лишь лучшее…
Король же не был удостоен той чести, о которой грезили многие! Король-Луна погряз в грязи и фальши. Его душа была черна, как те ночи, в которых он уединялся с очередной придворной шлюхой.
- «Что мне твои угодья, что мне твоё золото? Я и так богата!
Мне нужно твоё сердце, что бы втоптать его в грязь!!! Но оно черно, как эта сажа и кровь на твоих руках.
Что ты сделал в своей жизни!? Кроме того, что причинил боль и страдания близким людям, которые тебя любили, и народу, который верил в тебя! Король-Луна, ты потерял всё в этой жизни! И тебе не взять в свои руки остатки сокровищ, которые ты не успел уничтожить и окунуть в грязь!
И поэтому я не принимаю предложения прогуляться к Вам в апортоменты, Ваше величество…»
- « Да как ты смеешь, тварь, так со мной говорить!?! Я тебя уничтожу, испепелю!!! Твоя голова будет болтаться на площади отрезанная от этого порочного тела!!!»
Низкий поклон графини и улыбка согласия, вывели Короля из себя! Он был опозорен при всём дворе! Это был её реванш! И некая месть за боль, которую он, и похожие на него, причинили маленькой девочке в далёком прошлом.

- «Избавиться, убить её немедленно!» - кричал Великий, глядя в глаза герцогини, стоявшей в глубине портьеры и грациозно-кокетливо играющей с кинжалом.
- «Я служу лишь королеве, Ваше величество»
Лицо владыки налилось пурпуром.
- « Если хотите, можете приказать убить и меня, если то угодно королю. Но боюсь, Её величество Вам этого не простит!»

И вот ещё одно унижение! Унижение от «народа»! Ярость переполняла Великого, и он осознал, что больше Не Велик… Это был удар в самое сердце, если оно и билось когда-либо в его груди.

1/02/2007

Я вспомнил тот день, и как я тогда боялся даже взглянуть на алтарь, услышать звуки Pange Lingua. И снова подумал о брате. Вдруг я увидел гроб, он плыл по проходу, следом шли скорбящие. Теперь я ничего не боялся, но хотел, чтобы мне стало страшно, чтобы что-то случилось... Я медленно пробирался вперед вдоль темных каменных стен. Было сыро и холодно, хотя на улице стояла жара. И опять вспомнил про куклу. Где она сейчас? Клодия годами с ней играла. Я вдруг понял, что судорожно шарю в воздухе руками в поисках этой куклы и не могу, не могу ее найти, как в кошмарном сне, когда двери не открываются, не задвигается ящик комода, а ты снова и снова бессмысленно бьешься головой о стену и не можешь понять, почему ничего не получается, почему шаль, наброшенная на спинку стула, рождает в тебе смертельный ужас.Я очнулся. Длинная очередь прихожан выстроилась в исповедальню. Вот из кабинки вышла женщина. Мужчина, первый в очереди, отчего-то замешкался. Я заметил его краем глаза, даже сейчас глаза вампира не подвели меня. Обратившись к нему лицом, чтобы получше рассмотреть, встретился с его пристальным взглядом и поспешно повернулся спиной. Я услышал, как закрылась за ним дверь исповедальни, прошел вперед по проходу, устало опустился на пустую скамью и едва удержался, чтобы по старой привычке не преклонить колени. Меня, как простого смертного, терзали сомнения. Я закрыл глаза и попытался ни о чем не думать. Просто смотри и слушай,повторял я себе. Полумрак собора полнился звуками: шепот молящихся, тихий стук четок, вздохи женщины, преклонившей колени перед распятием. Запах крыс поднимался из-под деревянных скамеек. Одна шуршала где-то подле резного деревянного алтаря, у статуи Девы Марии. На алтаре золотом блестели подсвечники; стебель хризантемы сломался под тяжестью огромного цветка, капли воды сияли на белых, спутанных лепестках. Горький запах хризантем плыл над алтарем, над статуями Мадонны, Христа и святых. Я смотрел на статуи и не мог отвести глаз: эти безжизненные лица, слепые взгляды, пустые руки, неподвижные складки одежды... Вдруг меня свела страшная судорога, я качнулся вперед, схватился за спинку скамейки, чтобы не упасть.«Это же кладбище,— подумал я,— мертвые гипсовые фигуры, полые каменные ангелы».— Я поднял голову и там, над алтарем, передо мной возникло видение, необычайно ясное и живое. Я увидел себя: вот я поднимаюсь по ступеням алтаря, открываю дароносицу, мои руки, руки чудовища, берут ковчежец со Святыми Дарами и бросают белые облатки на ковер; я попираю их ногами, топчу, и Тело Христово превращается в прах. Я встал, но видение не исчезло, и я уже знал, в чем его смысл.В этом храме не было Бога, только статуи, эти каменные истуканы; сверхъестественные же силы воплощались только во мне. Я здесь один, высшее, бессмертное существо, и спокойно стою под этой крышей. Одиночество, граничащее с безумием. Собор рассыпался на глазах, как карточный домик, статуи святых качались и падали. Крысы жадно грызли Тело Христово, бегали по скамьям. Огромная крыса с чудовищным хвостом вцепилась в полусгнивший парчовый покров алтаря, подсвечники падали на осклизлые камни пола. Я стоял и смотрел. Невредимый. Бессмертный. Я коснулся гипсовой руки Девы Марии, и она рассыпалась в пыль у меня в ладони.Я стоял посреди руин города, посреди огромной пустыни, даже река застыла, и вмерзли в лед обломки кораблей... И увидел: прямо ко мне между этих развалин медленно движется похоронная процессия; страшные, бледные мужчины и женщины, их черные одежды развеваются, глаза горят адским пламенем. Впереди на катафалке катился гроб. По мраморным глыбам разрушенного собора сновали крысы. Процессия приближалась, и я узнал Клодию; ее глаза смотрели из-под густой черной вуали, рука, затянутая в перчатку, сжимала молитвенник в черном переплете, другую руку она опустила на гроб, Я заглянул в гроб и похолодел: под стеклянной крышкой лежал скелет Лестата; сморщенная кожа вросла в кости, зияли пустые дыры глазниц, спутанные пряди светлых волос покоились на белой атласной подушке.Процессия остановилась. Сопровождающие беззвучно расселись по пыльным скамьям. Клодия вышла вперед, повернулась к ним лицом, открыла молитвенник. Откинув вуаль, она пристально посмотрела на меня, ее палец указывал на раскрытую страницу книги.«И ныне проклят ты от земли...— прошептала она, и эхо руин стократно усилило ее голос.— И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей. Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро».Я закричал, страшный крик поднялся из глубин моей души, словно черный клубок подкатил к горлу и сорвался с губ с сокрушительной силой; я зашатался, едва не упал. Ужасный вздох пронесся над скамейками, ропот нарастал; бледные чудовища обступили меня и теснили к гробу; чтобы устоять на ногах, мне пришлось повернуться, опереться о гроб руками и взглянуть вниз, но под стеклянной крышкой лежали не останки Лестата, а мой брат. И вдруг все стихло, словно спала пелена и чудовища растворились в ее бесшумных складках. Я остался один с братом. Он был юный, белокурый, прекрасный, близкий и теплый, совсем как живой. Его словно создали заново, с точностью до мельчайших черт; в воспоминаниях я не видел его таким. Волосы открывали высокий лоб, глаза были закрыты, словно он спал, тонкие пальцы сжимали распятие, губы были розовые, нежные, как шелк... Мне захотелось коснуться его, тронуть теплую кожу; я протянул руку. И все кончилось. Видение исчезло.Я сидел на скамейке в соборе. Был субботний вечер. Густой запах воска стоял в неподвижном воздухе. Женщина перед распятием уже давно ушла, и темнота начала сгущаться со всех сторон. Юноша в одежде послушника длинным золотым шестом гасил свечи, одну за одной. Я не двигался. Он кинул на меня взгляд и быстро отвернулся, чтобы не тревожить человека во время молитвы. Он подошел к следующей свече, и вдруг чья-то рука коснулась моего плеча. Два человека были от меня так близко, а я даже не услышал их шагов, не заметил их присутствия. Я отметил про себя, что это тревожный знак, что чутье изменило мне, и это опасно, но мне было уже все равно. Я поднял глаза и увидел перед собой седого священника.«Вы хотите исповедаться? — спросил он.— Я чуть было не запер храм, но вовремя спохватился».Он близоруко щурился за толстыми стеклами очков. Единственным источником света оставались маленькие свечи перед образами в подсвечниках из красного стекла. Они горели очень ровно, и огромные тени колонн и статуй на стенах казались неподвижными.«Вас что-то мучает, не могу ли я помочь?» — сказал он.«Слишком поздно, слишком поздно»,— прошептал я и встал, чтобы уйти.Он не заметил во мне ничего необыкновенного, доверчиво повернулся спиной и доброжелательно сказал:«Да нет, еще довольно рано. Вы будете исповедоваться?»Я смотрел на него и сдерживал улыбку. Но потом подумал: а почему бы нет? И пошел вслед за ним в исповедальню, хотя понимал., что ничего не получится, что это безумие. Но все равно опустился на колени, положил руки на скамейку. Он зашел за перегородку, открыл окошко, я увидел в темноте его туманный силуэт. Я молча глядел на него, потом осенил себя крестным знамением и сказал:«Я прошу благословения, отец мой, но я грешил так долго и так много, что не знаю, как положить этому конец, как признаться перед Богом в своих преступлениях».«Сын мой,— прошептал он в ответ.— Бог бесконечно милостив. Открой перед ним сердце, покайся в своих грехах».«Отец,.я совершал убийства, множество убийств. Женщина, найденная мертвой на Джексон-сквер два дня назад, тысячи других до нее — по одному и по двое за ночь в течение семидесяти лет — все они умерли от моих рук. Словно отвратительная старуха с косой, я бродил по улицам Нового Орлеана и отнимал человеческие жизни, чтобы продлить собственное существование. Я не простой человек, отец. Я бессмертен, и на мне лежит вечное проклятие, проклятие падших ангелов. Я — вампир».Священник повернулся ко мне лицом:«Что это, шутка? Развлечение? Ты пришел сюда, чтоб поиздеваться над стариком!»И он захлопнул окошко.Я быстро поднялся с колен, зашел за перегородку.«Юноша, есть ли в тебе страх Божий? — спросил он.— Тебе известно, какое наказание ждет богохульников?» — Он взглянул на меня.Я медленно приблизился к нему, он смотрел на меня с негодованием, но вдруг смешался и отступил назад. В соборе было пусто и темно. Ризничий уже ушел, свечи горели только вдали, перед алтарем, слабый золотистый ореол светился вокруг седой головы старика.«Раз так, то не будет и тебе милосердия!» — сказал я, сжал его плечи, точно в тисках, и притянул к себе.Он увидел меня вблизи и в ужасе открыл рот.«Теперь ты понимаешь, кто я такой! Ответь, почему Бог, если он существует, позволяет мне беспрепятственно разгуливать по земле?— обратился я к нему.— И ты еще называешь меня богохульником!»Он уронил молитвенник, царапал ногтями мои ладони, пытаясь освободиться, четки постукивали в складках его сутаны. С таким же успехом он мог бороться с одной из этих каменных статуй, Я раскрыл губы, обнажил смертоносные клыки.«Почему он терпит мое существование?» — повторил я вопрос.Его лицо исказилось от страха, злобы и презрения. Я был взбешен: с такой же ненавистью смотрела на меня Бабетта. Он прошипел, дрожа от смертельного ужаса:«Пусти меня, сатана!»Я отпустил его и злорадно смотрел, как он, спотыкаясь и путаясь в сутане, ковыляет по проходу. Я догнал его стремительно, как молния, вытянул руки, обхватил; мой черный плащ заслонил ему свет. Он отбивался, проклинал меня, молил Бога о помощи. У подножия алтаря я бросил его на пол, повернул лицом к себе, чтобы он видел меня, и вонзил зубы в его горло.Вампир замолчал…