Скажи, Амур, мальчишка злой,
моим упорством побежденный,
зачем, гордыней упоенный,
ты возмущаешь мой покой?
Я знаю, ты своей стрелой
пронзишь любое сердце разом,
столь метким наделен ты глазом, -
но есть ли толк в твоей стрельбе,
коль, сердце подчинив себе,
в живых ты оставляешь разум?
Ты власти сказочной достиг,
и велики твои владенья,
но все же камень преткновенья
мой разум пред тобой воздвиг,
и пусть ты в сердце мне проник,
пусть я люблю тебе в угоду,
насилуя свою природу, -
не вечно будет длиться плен -
я вырвусь из тюремных стен
и возвращу себе свободу.
Моя душа разделена
на две враждующие части:
одна, увы, - рабыня страсти,
другая - разуму верна.
И не потерпит ни одна,
чтоб верх взяла над ней другая, -
нет распре ни конца, ни края...
Но им - ни той и ни другой -
не выиграть смертельный бой:
обеих ждет погибель злая.
С Любовью шутим мы, доколе
мы близко не знакомы с ней...
Но коль она в душе моей,
то с нею справиться легко ли?
И все ж, Любовь, ты, в ореоле
своих бесчисленных побед,
меня не завоюешь, нет.
Душа не пленена тобою, -
лишь замок ты взяла без боя,
владельца же простыл и след.
Войска, овеянные славой,
мой разум кликнет, и с тобой
на бранном поле сердца - в бой
он вступит, долгий и кровавый.
Напрасно в ярости неправой
меня стремишься, злой божок,
ты у своих увидеть ног.
Я крикну и на смертном ложе,
что ты убил меня, но все же
ты победить меня не смог. ))))
Я видел солнца луч последний.
Я помню, как закат цеплялся за вершины скал.
И я бежал за ним пытаясь сохранить мгновенье
Той Смерти, что так долго ждал.
Мой враг стал другом близким верным,
Учителем моим в пути, что соткан из ночей.
Но только я познал начало тайн, простился первым
Он… пеплом стал в плену камней.
И до сих пор в темнице храма
Там, в каменном полу покоится прах мудреца.
Он выбрал смерть бессмертью, льду предпочитая пламя,
Что смыло грех с его лица.
Я думал, над его деяньем:
"Последнее, что в силах мы постичь - должно быть смерть!".
Пред этим предстоит познать блаженства и страданья.
Вот мой черёд гореть теперь.
С тех пор прошли века сомнений,
Несбыточных надежд, проигранных побед войны
За горсть песка, следы чтоб скрыть всех этих преступлений.
Теперь я сам лежу в крови.
И я усну, чтоб вновь проснуться.
Пройдёт пусть вечность сна, и я вернусь к своим врагам,
К потерянной на век любви, мечтая прикоснуться
К любившим мою кровь губам.
Вернусь к тебе мой Ангел Крови.
Приду к тебе, чтоб отплатить любовью за любовь.
За ненависть отдам тебе три капли своей боли.
Ты ж Смерть мне отдала за Кровь! (с)
Осень…
Помню первую.
Луна постарела с тех пор,
Поседела немного -
Ярче была…
Помню
Розу белую,
Кроплённую кровью богов.
Боясь света дневного,
Прятал глаза…
Видел
Ночью лунною,
Как призрак растаял в туман.
Спустя миг криком боли
Тенью рождён…
Мимо
Тучей чёрною
Ворон пролетал караван.
Пламя свет на ладони
Сном поражён.
Мёртвый,
Словно каменный
Застыл у меня на руках.
Пролилось время на пол,
Стало стеклом…
Гордый
Призрак пламенный,
Оставив покой в старых снах,
Заклеймён чёрным магом,
Тенью рождён… (с)
Пусть останется с тобой
Поцелуй прощальный мой!
От тебя я ухожу,
И тебе теперь скажу:
Не ошиблась ты в одном, -
Жизнь моя была лишь сном.
Но мечта, что сном жила,
Днем ли, ночью ли ушла,
Как виденье ли, как свет,
Чт_о_ мне в том, - ее уж _нет_.
_Все_, что зрится, мнится мне,
Все есть только сон во сне.
Я стою на берегу,
Бурю взором стерегу.
И держу в руках своих
Горсть песчинок золотых.
Как они ласкают взгляд!
Как их мало! Как скользят
Все - меж пальцев - вниз, к волне,
К глубине - на горе мне!
Как их бег мне задержать,
Как сильнее руки сжать?
Сохранится ль хоть одна,
Или все возьмет волна?
Или то, что зримо мне,
Все есть только сон во сне?
На Небе есть ангел, прекрасный,
И лютня в груди у него.
Всех духов, певучестью ясной,
Нежней Израфель сладкогласный,
И, чарой охвачены властной,
Созвездья напев свой согласный
Смиряют, чтоб слушать его.
Колеблясь в истоме услады,
Пылает любовью Луна;
В подъятии высшем, она
Внимает из мглы и прохлады.
И быстрые медлят Плеяды;
Чтоб слышать тот гимн в Небесах.
Семь Звезд улетающих рады
Сдержать быстролетный размах.
И шепчут созвездья, внимая,
И сонмы влюбленных в него,
Что песня его огневая
Обязана лютне его.
Поет он, на лютне играя,
И струны живые на ней,
И бьется та песня живая
Среди необычных огней.
Но ангелы дышат в лазури,
Где мысли глубоки у всех;
Полна там воздушных утех
Любовь, возращенная бурей;
И взоры лучистые Гурий
Исполнены той красотой,
Что чувствуем мы за звездой.
Итак, навсегда справедливо
Презренье твое, Израфель,
К напевам, лишенным порыва!
Для творчества страсть - колыбель.
Все стройно в тебе и красиво,
Живи, и прими свой венец,
О, лучший, о, мудрый певец!
Восторженность чувств исступленных
Пылающим ритмам под стать.
Под музыку звуков, сплетенных
Из дум Израфеля бессонных,
Под звон этих струн полнозвонных
И звездам отрадно молчать.
Все Небо твое, все блаженство.
Наш мир - мир восторгов и бед,
Расцвет наш есть только расцвет.
И тень твоего совершенства
Для нас ослепительный свет.
Когда Израфелем я был бы,
Когда Израфель был бы мной,
Он песни такой не сложил бы
Безумной - печали земной.
И звуки, смелее, чем эти,
Значительней в звучном завете,
Возникли бы, в пламенном свете,
Над всею небесной страной.
В Июне, в полночь, в мгле сквозной,
Я был под странною луной.
Пар усыпительный, росистый,
Дышал от чаши золотистой,
За каплей капля, шел в простор,
На высоту спокойных гор,
Скользил, как музыка без слова,
В глубины дола мирового.
Спит на могиле розмарин,
Спит лилия речных глубин;
Ночной туман прильнул к руине!
И глянь! там озеро в ложбине,
Как бы сознательно дремля,
Заснуло, спит. Вся спит земля.
Спит Красота! - С дремотой слита
(Ее окно в простор открыто)
Ирэна, с нею С_у_деб свита.
О, неги дочь! тут как помочь?
Зачем окно открыто в ночь?
Здесь ветерки, с вершин древесных,
О чарах шепчут неизвестных -
Волшебный строй, бесплотный рой,
Скользит по комнате ночной,
Волнуя занавес красиво -
И страшно так - и прихотливо -
Над сжатой бахромой ресниц,
Что над душой склонились ниц,
А на стенах, как ряд видений,
Трепещут занавеса тени.
Тебя тревоги не гнетут?
О чем и как ты грезишь тут?
Побыв за дальними морями,
Ты здесь, среди дерев, с цветами.
Ты странной бледности полна.
Наряд твой странен. Ты одна.
Странней всего, превыше грез,
Длина твоих густых волос.
И все объято тишиною
Под той торжественной луною.
Спит красота! На долгий срок
Пусть будет сон ее глубок!
Молю я Бога, что над нами,
Да с нераскрытыми очами,
Она здесь вековечно спит,
Меж тем как рой теней скользит,
И духи в саванах из дыма
Идут, дрожа, проходят мимо.
Любовь моя, ты спишь. Усни
На долги дни, на вечны дни!
Пусть мягко червь мелькнет в тени!
В лесу, в той чаще темноокой,
Пусть свод откроется высокий,
Он много раз здесь был открыт,
Принять родных ее меж плит -
Да дремлет там в глуши пустынной,
Да примет склеп ее старинный,
Чью столь узорчатую дверь
Не потревожить уж теперь -
Куда не раз, рукой ребенка,
Бросала камни - камень звонко,
Сбегая вниз, металл будил,
И долгий отклик находил,
Как будто там, в смертельной дали,
Скорбя, усопшие рыдали.
Между гор и долин
Едет рыцарь один,
Никого ему в мире не надо.
Он все едет вперед,
Он все песню поет,
Он замыслил найти Эльдорадо.
Но в скитаньях - один
Дожил он до седин,
И погасла былая отрада.
Ездил рыцарь везде,
Но не встретил нигде,
Не нашел он нигде Эльдорадо.
И когда он устал,
Пред скитальцем предстал
Странный призрак - и шепчет: "Что надо?"
Тотчас рыцарь ему:
"Расскажи, не пойму,
Укажи, где страна Эльдорадо?"
И ответила Тень:
"Где рождается день,
Лунных Гор где чуть зрима громада.
Через ад, через рай,
Все вперед поезжай,
Если хочешь найти Эльдорадо!"
Резать вены - это больно?..
[Print]
Гость