Journals.ru - Школа Прогениум или Гнездо Имперских Комиссаров

Последняя серия сюрреалистической картины

Черный фон. Откуда-то сверху выпадают изрядно покоцанные и подпаленные белые буквы, складывающиеся в надпись:
"ПЛАН ТАПКИНА"
"Серия пятая"

"Станция слежения блока НАТО, где-то в Северном Ледовитом океане"

Камера показывает тесное помещение, освещаемое двумя решетчатыми лампами. Офицер в форме ВМС США смотрит на экран радара через плечо оператора.
ОПЕРАТОР: Неопознанный объект, по всей видимости только что вошел в атмосферу.
ОФИЦЕР: Что? Вот это? Это очередные помехи, поставленные русскими ради развлечения. Объекты таких размеров не могут...
ОПЕРАТОР: Контакт. Мелкие объекты, около десятка. Набирают скорость, движутся в сторону русской границы.
ОФИЦЕР: Срань господня... А это еще что?
ОПЕРАТОР: Не могу знать, сэр.

Музыкальное сопровождение - Rammstein - Sonne.

Где-то в небе. Заходящее солнце окрашивает облачный покров в красно-оранжевые тона. В поле зрения камеры влетает имперская "Валькирия" серо-стального цвета. Камера отъезжает и показывает еще десяток "Валькирий", летящих за ней. Откуда-то сверху на камеру резко сваливается канонерка типа "Гриф". Затемнение.

Рубка списанного дирижабля "Киров". Исаак сидит в кресле, закинув ногу на ногу, курит тонкую коричневую сигариллу и прихлебывает вино из бокала. Камера приближается, и становится понятно, что в роли сигариллы выступает беломорина, а в бокале плещется дешевый портвейн "777". Внезапно дирижабль сотрясает мощный удар, Кемпфер проливает на свой безупречный черный мундир портвейн из бокала, пепел с беломорины попадает аж на волосы. Исаак вскакивает с кресла и быстрым шагом идет к иллюминатору. Камера показывает сначала расширяющиеся от удивления глаза Исаака, когда он отдергивает штору, а затем разворачивается и становится виден пролетающий снаружы строй "Валькирий". Дирижабль снова трясет, затем наступает зловещая тишина.
ИСААК: Кажется, настало время убираться отсюда...
По коридорам разносится долгий протяжный скрип. Затем грохот. Снова наступает тишина. Исаак прислушивается и улавливает дробный топот нескольких пар ног, обутых во что-то тяжелое. Шаги становятся ближе, Кемпфер судорожно сжимает в руках свой посох. Наконец, топот останавливается предположительно прямо около дверей в рубку. Из-за двери слышатся искаженные передатчиками шлемов голоса. Исаак перехватывает посох поудобнее.
От мощного пинка дверь срывается с петель и падает на пол. В дверном проеме появляются ИМПЕРСКИЕ ШТУРМОВИКИ. Нет, не те, которые ходят в белом и ставят свои бластеры в режим "мимо". Те, которые носят черную панцирную броню и противогазы. Штурмовики Империума, в общем. Исаак размахивается посохом для удара, штурмовики наставляют на него хеллганы.
Затемнение.

Одна из улиц Мухосранска. Вечер. По одной стороне улицы, размахивая круснической косой, бежит Абель. Он гонится за Скайвокером. По другой стороне улицы, в противоположную сторону, бегут Палпатин и Таркин. Они убегают от автоягеров. В воздухе повисает низкий гул, бегущие останавливаются и задирают головы к небу.
ПАЛПАТИН: Ты думаешь то же, что и я?
ТАРКИН: Да. Прибавить ходу!
Имперские пенсионеры скрываются в клубах пыли, оставив автоягеров пялиться в небо. Впрочем, долго смотреть орденским солдатам не пришлось - шторм зарядов тяжелого болтера и лучей мультилазеров сметает автоягеров с тротуара и размазывает их по улице. Абель от удивления роняет косу.

Городской парк. Комиссар и Бальтазар фон Нойман из последних сил отбиваются от автоягеров. Комиссар орудует шашкой, а Нойман - скамейкой, оторванной от бетонного основания.
НОЙМАН: Долго нам не продержаться! Кажется, я слабею...
КОМИССАР: Ничего, бывали и страшнее в нашей жизни бои! С нами Император!
НОЙМАН: Не знаю, как с тобой, а со мной он вряд ли...
Нойман бьет очередного автоягера скамейкой по шлему, поднимает взгляд к небу и застывает.
КОМИССАР: Что там еще?
НОЙМАН: Какие-то летающие машины в количестве трех штук...
КОМИССАР: Ага, значит, уже отреагировали. Отлично! (сносит голову автоягеру и запрыгивает на бетонную урну) Сто двадцать восьмая! Бей их!
Нойман непонимающе отступает назад, когда шквал огня сверху превращает смыкающееся кольцо автоягеров в сито. Кроме фашистских зомбей страдает флора, фауна и некоторые элементы архитектуры. "Валькирии" зависают над парком, из них на тросах спускаются штурмовики.
КОМИССАР(самодовольно улыбаясь): Отлично сработано. Просто превосходно.
К Комиссару подбегает офицер штурмовиков, козыряет и рапортует, косясь на устало пошатывающегося рядом Ноймана.
ЛЕЙТЕНАНТ: Третий взвод сто двадцать восьмой отдельной роты по вашему приказанию прибыл!
КОМИССАР: Продолжаем операцию по плану "А". Ваш взвод поступает в мое распоряжение. Личному составу зачистить парк и закрепиться.

Штурмовики рассыпаются по парку, "Валькирии" садятся на разбитые бетонные дорожки. В воздухе все еще реет один "Гриф", угрожающе поводя стволами тяжелых болтеров.
Двое штурмовиков водружают возле одной из сравнительно неповрежденных скамеек стол, Комиссар достает из кармана карту города и раскладывает ее на столе. Пока Бальтазар в изнеможении полулежит на скамейке, Комиссар и лейтенант шушукаются над картой.
НОЙМАН: Черт, что это? Колется... (шурует под собой и достает канцелярскую кнопку) Кнопка? Какая сволочь... что это? я чувствую какую-то слабость...
КОМИССАР(спокойно): Это серебряная кнопка.
НОЙМАН: Что?! Уж не хочешь ли ты сказать, что ты подложил ее?
КОМИССАР: Уведите его.
Из-за кадра выныривают два штурмовика, которые хватают Ноймана под микитки и куда-то волокут.
НОЙМАН: Проклятый предатель! Ты заплатишь за это! Мерзавец!
КОМИССАР: Вампирам в нашем Империуме не место. Прости.
НОЙМАН: Я это так не оставлю! Ты будешь...
Ноймана уволакивают за пределы кадра. Комиссар отворачивается и на мгновение закрывает лицо рукой. Слышится короткая очередь из хеллгана.
ЛЕЙТЕНАНТ: Сожги еретика, убей мутанта, не дай жить чужому. Имперское Кредо, глава первая, статья один.
КОМИССАР: Именно. Пойдемте, лейтенант, у нас еще очень много работы здесь.

Пешеходный мостик через речку Засранку. Над перилами появляются два штурмовика.
ШТУРМОВИК №1: Тяжелый, зараза!
Ш2: Раз-два, взяли!
Штурмовики перекидывают тело Ноймана через ограждение и оно летит вниз, в реку (замедленная съемка, для пущего пафоса, неизбежна). Раздается громкий всплеск. Камера показывает, как тело медленно и драматично погружается в мутные воды.

Улицы Мухосранска. Промзона. Абель Найтроуд со всех ног улепетывает от маячащих в дальнем конце улицы штурмовиков. Вокруг него периодически мелькают лучи хеллганов. Патер заворачивает за угол. Крупным планом камера показывает его лицо. Глаза Абеля расширяются в недоумении, он останавливается так резко, что его форменные ботинки начинают дымиться.
Камера разворачивается. Посреди той улицы, на которую свернул Абель, нагло висит "Гриф", наводящий на патера все имеющееся на борту оружие.

Муз. сопровождение - Sonata Arctica - I want out

Абель Найтроуд в бодром темпе под ритм музыки убегает от "Грифа" по улицам Мухосранска. Летательный аппарат успешно вписывается в повороты и не забывает время от времени накрывать патера огнем из тяжелых болтеров и лазпушек. Мостовая позади патера огнем канонерки превращается в лунный пейзаж, изредка достается и окружающим зданиям.
Найтроуд видит очередной переулок и пытается в него свернуть, но обнаруживает там отряд штурмовиков. Штурмовики как по команде одновременно поворачивают к нему свои скрытые противогазами лица, и патер снова бросается наутек. Преследование продолжается.

Гаражный кооператив. Уходящие в бесконечность ряды слепленных из чего попало гаражей. Вдоль них бегут Таркин и Палпатин.
ТАРКИН: Сейчас, еще немного, еще чуть-чуть... Вот оно!
Имперские пенсионеры резко тормозят напротив гаража с номером 66.
ПАЛПАТИН: Хорошее у тебя чувство юмора.
ТАРКИН: Оно само так получилось, я тут не при чем.
Таркин отпирает замок хитро закрученным ключом и распахивает створки.
ПАЛПАТИН: Ничего не вижу. Ты бы хоть свет включил.
Зажигается свет. Гараж пуст, только в углу свален какой-то металлолом.
ПАЛПАТИН: Э... и что ты хочешь этим сказать?
ТАРКИН(с гордостью): Жемчужина технологического прогресса! Невидимый автомобиль!
ПАЛПАТИН: А как мы его увидим ты подумал?
ТАРКИН: Ну... э...
Таркин проходит вперед и натыкается на что-то невидимое. Ощупывает его руками, проходит чуть дальше, продолжая шарить руками по пустоте, наконец, очевидно, находит дверную ручку и открывает дверь. Выглядит это так, будто он только что проделал дыру в пространстве.
ПАЛПАТИН: Впечатляет. Хорошо хоть изнутри его видно, хе-хе.
Таркин залезает внутрь и открывает вторую дверь. Палпатин подходит к ней, с сомнением оглядывает то место, где по идее должна находиться вся конструкция, и тоже забирается внутрь. Двери закрываются, и гараж снова кажется пустым.
ГОЛОС ПАЛПАТИНА: А изнутри как будто снова на запорожец похоже...
ГОЛОС ТАРКИНА(виновато): Ну, он стоил недорого, да и габариты удобные, чем меньше машина, тем легче работать маскировочному полю... (раздается звук запускаемого двигателя)
ГОЛОС ПАЛПАТИНА: А бесшумной ты ее сделать не догадался?
ГОЛОС ТАРКИНА: Средств не хватило. Хорошо хоть это смог закончить.
Бесплотный звук мотора выезжает из гаража и удаляется в направлении выезда с территории кооператива.

Раннее утро. Над Мухосранском встает солнце, освещая пыльные улицы редкими лучами, пробивающимися сквозь вечный облачный покров. В поле зрения камеры влетает "Гриф", заполняя собой весь экран, а затем уходя куда-то вниз.
ГОЛОС ПИЛОТА(сквозь помехи): Альфа-один, это Гамма-три, вижу Альфу-четыре.
ГОЛОС КОМАНДИРА: Подтвердите, Гамма-три. В каком состоянии Альфа-четыре?
ГОЛОС ПИЛОТА: По всей видимости, сбит. Аппарат лежит в секторе тридцать шесть и не подает признаков активности. Тип поразившего оружия по повреждениям установить не могу, прием.
"Гриф" снижается над другой такой же канонеркой, исковерканной и разбитой, лежащей посреди единственного в городе достаточно широкого проспекта.
ГОЛОС ПИЛОТА: Цели не наблюдаю. Продолжаю поиск.
Когда канонерка удаляется, из-под обломков вылезает Абель. Поплевав на руки, он с видимым трудом выдергивает косу, застрявшую в кабине пилота.
Луч лазпистолета оставляет дымный след на броне рядом с Абелем. Патер устало оборачивается и видит Комиссара в окружении взвода штурмовиков.
КОМИССАР: Ну вот мы и встретились... чудовище.
АБЕЛЬ: Наномашины - крусник 02 - мощность 40%, принять.
У патера бледнеет физиономия, краснеют глаза, темнеют губы и встают дыбом волосы, как и полагается. Комиссар снимает с пояса рацию и включает ее.
АБЕЛЬ: Вы не сможете победить меня, комиссар. Целые армии не смогли.
КОМИССАР: Я это вполне допускаю. Армии, возможно, и не смогли. Взвод - назад!
Штурмовики пятятся к зданиям, не спуская глаз с Найтроуда.
АБЕЛЬ: Вот видите, это бессмысленно. Давайте решим дело мирным путем...
КОМИССАР: Кажется, мы слегка друг друга не поняли. Я не собираюсь заключать мир. Наземная группа - крейсеру, запрашиваю процедуру пятнадцать на сектор тридцать шесть.
Лицо Абеля вытягивается, он смотрит сначала на торжествующего Комиссара, затем на небо.
ГОЛОС ИЗ РАЦИИ: Принято, наземная группа. Выполняем процедуру пятнадцать.
Комиссар делает несколько шагов назад и останавливается, глядя на Абеля. Некоторое время ничего не происходит. Неожиданно, патер, сбитая канонерка и все вокруг них в радиусе десяти метров исчезает в колоссальном столбе света, проецируемом откуда-то сверху. Раздается оглушительный рев, по улице проносится ударная волна, сбивая с ног Комиссара, который, впрочем, умудряется удержать фуражку на голову, и штурмовиков, которые падают на асфальт бренча снаряжением. Когда рассеивается дым, становится видна аккуратная выжженная воронка с какими-то оплавленными остатками и обособленной кучкой пепла в ней.
Комиссар подходит к кучке пепла и смотрит на нее сверху вниз.
КУЧКА ПЕПЛА(горестно): Это было необыкновенно подло с вашей стороны!
КОМИССАР: Не спорь с боевым крейсером, чудо в перьях.
Кучку пепла осторожно окружают штурмовики.
КОМИССАР: Ссыпать его в бутылку и отправить на корабль. Потом разберемся.
Один из штурмовиков приносит черный готического стиля совок, второй - бутылку, третий, немного побегав по окрестностям - воронку. Вместе они перемещают отчаянно матеряющуюся кучку пепла в бутылку.

Окраина города. Берег реки, какие-то кучи битого кирпича, мусор, старые автомобильные покрышки. Ленивые масляно поблескивающие на солнце волны накатывают на лежащее на берегу тело в черной униформе. Тело лежит на животе, и видны лишь мокрые каштановые пейсы. Луч солнца отражается от разбитой бутлки из-под пива и попадает на лицо тела. Тело издает протяжный стон и пытается пошевелиться.

Длинная улица на окраине, по одной из сторон которой вместо домов идет грязно-белый бетонный забор. За забором виднеются какие-то склады. На другой стороне улицы угрюмо высятся панельные и кирпичные пятиэтажки.
Толпа оставшихся в живых автоягеров (штук пятнадцать) возглавляемая Исааком и Гудерианом, бежит со всех ног, растянувшись широким фронтом через всю улицу. Неожиданно, на другом конце улицы появляются два отряда штурмовиков, ведомые Комиссаром. Обе группы резко останавливаются. Комиссар и Исаак смотрят друг другу в глаза и практически одновременно орут "Вперед!". В замедленной съемке камера показывает, как волна автоягеров и волна штурмовиков сближаются. Наконец, они сталкиваются и начинается резня. Исаак расшвыривает штурмовиков своим посохом, штурмовики расстреливают автоягеров в упор, Гудериан пытается закогтить лейтенанта, размахивающего энергосаблей, завязывается поединок. Комиссар вырезает автоягеров вокруг себя и встречается один на один с Исааком. Крупный план: переливающееся смертельной энергией лезвие шашки отскакивает от посха Кемпфера. Маг пошатывается, но держится.

Окраина Мухосранска. Второстепенная дорога, вдоль которой тянутся уже деревенские одноэтажные домишки. Слышится тарахтение и шуршание шин.
ГОЛОС ТАРКИНА: Хе-хе, Ваш Величство, смотрите кто это!
В салоне невидимого автомобиля. Таркин оживленно тычет пальцем в одинокую фигуру на обочине, не забывая, впрочем, держать левую руку на руле.
ПАЛПАТИН: Никак Скайвокер?
ТАРКИН: Точно, он!
ПАЛПАТИН(азартно): А давай мы его... того... собьем?
ТАРКИН(с сомнением качая головой): Боюсь, этот агрегат не рассчитан на столкновение с героическими персонажами. У Скайвокера же 2+ спасбросок против всех атак.
ПАЛПАТИН: Вот читер, а? Почище Йоды... вот помню, когда я...
ТАРКИН: Тише, услышит!
Скайвокер с подозрением смотрит на дорогу. Тарахтение становится ближе, наконец, проходит совсем близко и начинает удаляться.
ЛЮК(вслух): Я чувствую какое-то возмущение в Силе... что-то очень знакомое...
ТАРКИН: Черт, он нас заметил!
ПАЛПАТИН: Газуй! Вперед, только вперед!
Невидимый автомобиль обдает Скайвокера облаком выхлопных газов и скрывается вдали. Люк использует было силовое ускорение чтобы погнаться за ним, почти нагоняет и пытается запрыгнуть на крышу, но, поскольку машина невидима, а Палыч создает возмущение в Силе, он промахивается и шлепается в придорожную канаву, распугивая чьих-то кур.

Резкая смена сцены: Гудериан получает эфесом в зубы от лейтенанта и падает на землю. Оба изодраны и окровавлены, у Гудериана обломана половина когтей и нет двух клыков, а у лейтенанта кончился аккумулятор и погнулась сабля. Лейтенант утирает рукой кровь, текующую из двух глубоких царапин на его бритой голове, и бросается в атаку. Проще говоря, он пинает павшего телохранителя-оборотня имперскими штурмовыми берцами, пока наконец Гудериан не изворачивается и не вскакивает на ноги. Поединок продолжается с новой силой.
Крупный план: на пыльный асфальт падает тело штурмовика. Рядом с ним, сраженный шальным зарядом, падает автоягер. Исаак спотыкается о трупы и падает, предназначавшийся ему удар шашки достается очередному несчастному автоягеру, маг быстро поднимается с земли и оглядывает поле боя. Очевидно, для него все уже потеряно - несмотря на то, что штурмовиков стало вдвое меньше, почти все автоягеры уже мертвы, Гудериан вот-вот кончится, а Комиссар все напирает. Едва отразив посохом еще пару яростных ударов шашкой и один выстрел из лазпистолета, Исаак видит, как его верный телохранитель лишается правой руки. Ноги оборотня подкашиваются, лейтенант бьет его бронированным кулаком в грудь и Гудериан падает на спину, в бессильной злобе царапая оставшейся рукой асфальт. Лейтенант прицеливается в него из хеллпистоля, но тут на него обрушивается разъяренный Исаак. Из последних сил он отправляет офицера в затяжной полет мощным ударом посоха, хватает своего телохранителя и растворяется в воздухе. Комиссар разрубает последнего автоягера и осматривается.
КОМИССАР: Ты и ты - отыщите лейтенанта, он, кажется, улетел в том направлении... Остальные - за мной!

Конспиративная однокомнатная квартира Исаака. В квартире царит полный бардак, маг пакует вещи, Гудериан лежит на диване и тихо скулит.
ИСААК(открывая очередной чемодан): Да прекрати же ты, сосредоточиться невозможно!
ГУДЕРИАН: Рука... сволочи... сатрапы... так же нельзя...
ИСААК: Да знаю, знаю что нельзя - ты иди имперцам это объясни.
Исаак запихивает в чемодан комплект веселеньких черных пижам с черепами, брюки-галифе, пару увесистых томов сочинений А. Кроули и зубную щетку. Раздается громкий стук в дверь.
ИСААК(язвительно): За мной пришли, спасибо за вниманье, сейчас, должно быть, будут убивать!
ГУДЕРИАН(слабо): Плагиат - вещь нехорошая, шеф.
ИСААК: А я не ворую, я цитирую. Кого это там нелегая принесла?
ГОЛОС КОМИССАРА: Отдай чертежи, дурак! Вернись, я все прощу!
ИСААК: Ага, ишь чего захотели... чертежи им... я ради этих чертежей уйму людей и нелюдей положил, а ты хочешь чтобы я просто тебе их отдал?
ГОЛОС КОМИССАРА: Тогда мы возьмем их силой. У тебя нет выбора! Сдавайся, и мы, возможно, сохраним тебе жизнь. По крайней мере, до трибунала.
ИСААК: Не на того напали-с. Вертел я вас всех на земной оси вместе с вашими крейсерами, штурмовиками и Имперским Кредо!
Не выдержав оскорбления в адрес Имперского Кредо, Комиссар выносит дверь. Исаак кидается к посоху, готовясь к последней битве.
Комиссар входит в комнату и останавливается в дверях. Они с Исааком долго смотрят друг на друга, не говоря ни слова. Исаак достает откуда-то из недр своей шинели сложенный вчетверо лист старой миллиметровки, разворачивает его и демонстрирует Комиссару. Затем достает зажигалку и подносит к листку. Комиссар не шевелится. Исаак поджигает листок, отпускает его и смотрит на то, как чертежи Звезды Смерти медленно падают на пол, обугливаясь по краям. Наконец, они приземляются на паркет и превращаются в пепел. Исаак вопросительно смотрит на Комиссара. Тот пытается сдержаться, но ему это не удается и он начинает смеяться, сначала прикрывая лицо рукой, затем согнувшись от хохота. Под конец Комиссар просто ржет как конь и никак не может остановиться.
ИСААК: Но что... что в этом смешного?
КОМИССАР(давясь словами): Я... ой... ахахаха... ты только что... сделал то, что я должен был сделать с этой бумажкой сразу же как она попадет ко мне в руки...
Исаак бледнеет, потом краснеет, наконец, разворачивается, хватает чемодан, Гудериана и проваливается сквозь пол.
Комиссар, отсмеявшись, выпрямляется и смотрит на улицу. За окном дома парит "Валькирия". Комиссар кивает пилоту и выходит из комнаты.

Салон невидимого запорожца. Окрестности Мухосранска. Таркин ведет машину по проселочной дороге, стараясь огибать наиболее глубокие выбоины. Неожиданно, он начинает ерзать на месте, наконец, ему приходится пошуровать рукой под обивкой кресла и он вытаскивает оттуда какой-то сверток.
ПАЛПАТИН: Это еще что? Заначка на черный день?
ТАРКИН: Понятия не имею.
Таркин разворачивает сверток. Это старый планшет.
ПАЛПАТИН(насмешливо): И что же в нем? Компрометирующие тебя фотографии? Обнаженная Даала?
Таркин вытаскивает из планшета стопку чертежей и молча смотрит на них.
ПАЛПАТИН: Дай угадаю... это запасная копия...
ТАРКИН: ...Она самая.
Два имперских пенсионера некоторое время молча созерцают чертежи. Затемнение.

Лагерь роты штурмовиков в городском парке. Рота готовится к отбытию, штурмовики суетятся, собирая оборудование и трофеи.
В одной из наскоро поставленных палаток на столе стоит бутылка с пеплом. В палатку заходит штурмовик и снимает противогаз. Это Трес Икус. Он забирает бутылку и выходит из палатки.

Комиссар сидит в десантном отсеке последней "Валькирии", покидающей Мухосранск, и смотрит вниз, на удаляющийся город. На его лице облегчение сменяется легкой грустью, грусть - сосредоточенностью. Наконец, машина пробивает облачный покров и через некоторое время приземляется в ангаре крейсера.

Улицы Мухосранска. Идет дождь. В каком-то переулке, прислонившись к кирпичной стене, стоит Бальтазар фон Нойман в изорванном мундире. Он долго смотрит в низкое серое небо, затем плюет на мостовую (плевок прожигает в асфальте небольшую ямку) и уходит в темноту.
Камера показывает корявую надпись белой краской на стене. Понятное дело, что это надпись

"КОНЕЦ"

Канонерка "Гриф"
Штурмовик (внизу)