Сережа Сыроежкин сидел на скамейке возле кинотеатра и ждал девочку, которая ему очень нравилась. Они собрались сходить на премьеру нашумевшего фильма "Пираты XX века". Но Майя Светлова почему-то не приходила, и он уже начинал нервничать. Не хотелось, чтобы с трудом добытые билеты пропали.
— Привет, Электроник! Мне очень нужна твоя помощь! — К скамейке подбежал встрепанный рыжий мальчишка.
— Какой я тебе Электроник, Чижиков? Пора бы уже научиться отличать нас, — усмехнулся Сережа.
— Как? Вы ведь похожи как две капли воды, — ничуть не смутился тот. — А где Электроник?
Чижиков быстро завертел головой, оглядываясь по сторонам. Но среди множества людей, гуляющих по дорожкам в солнечный воскресный день, не было мальчика с собакой.
— Он пошел к пруду покормить уток. Скоро должен вернуться.
— Понятно, — приуныл Чижиков. — Рэсси с ним?
— Ну, конечно. Он всегда находится с кем-нибудь из нас, — хмыкнул Сережа.
— Отлично! Тогда пока, я побежал.
— Чижиков, стой! — окликнул его заинтригованный Сережа. — Зачем они тебе понадобились?
— У меня к ним очень важное дело. Можно сказать, вопрос жизни и смерти.
— И чем мы с Рэсси можем помочь? — раздался звонкий голос.
Чижиков посмотрел на улыбающегося Электроника, потом перевел взгляд на Сережу. Все-таки их совершенно невозможно отличить. Особенно, теперь, когда кибернетический мальчик умеет смеяться.
— Ррргав! Да, чем помочь? — повторил за ним лохматый терьер и, прыгнув на скамейку, неподвижно замер.
— Я очень хочу завести собаку, но папа не разрешает. Говорит, что от них нет никакого толку. Только и умеют, что лаять и грызть что ни попадя. В крайнем случае, подадут лапу и принесут тапочки. Но ему этого недостаточно. В общем, надо убедить моего папу, что собаки умнее людей, — волнуясь, объяснил Чижиков.
— И каким образом мы это сделаем? — задумчиво спросил Электроник.
Тем временем Сережа гладил Рэсси по спине, почесывал за ухом и с интересом слушал их разговор.
— Папа обожает играть в шахматы. Будет просто отлично, если Рэсси выиграет у него партию за несколько ходов.
— Рррргав-ррргав! Я готов! — громко пролаял тот и клацнул зубами.
— Эй, подождите! — с тревогой воскликнул Сережа. — Мы же хотели идти в кино!
— Рэсси, во сколько начинается сеанс? — спросил Электроник.
— В шестнадцать часов ноль-ноль минут по московскому времени. До начала сеанса два часа, — из закрытой собачьей пасти торжественно прозвучал голос Игоря Кириллова*.
— Сережа, не переживай. Мы успеем вернуться вовремя. И, в конце концов, надо же помогать друзьям. — Улыбнулся Электроник.
— Ладно, уговорили, — поднимаясь со скамейки, вздохнул тот. — Рэсси, пожалуйста, не возись долго и поставь мат в три хода.

С начала необычной партии прошло совсем немного времени, когда Рэсси сделал завершающий ход, аккуратно прихватив острыми зубами белого коня. Сережа и Электроник пожали друг другу руки. Только что случился настоящий триумф.
— Не может быть. Это что-то невероятное, — растерянно глядя на шахматную доску, произнес человек в очках. Он выглядел как взрослая копия Чижикова: такой же рыжий и веснушчатый. — Это совершенно невозможно. Неужели я сплю наяву?
— Нет, папа, не спишь. Ты на самом деле проиграл собаке, — радостно подпрыгивая, объявил Чижиков.
Рэсси с важным видом сидел на стуле и весело усмехался.
— Удивительно, но ваша собака может играть в шахматы. Самая настоящая фантастика, — констатировал папа Чижикова и почесал в затылке.
— Это что. Еще он умеет говорить разными голосами, — с гордостью заявил Сережа. — Рэсси, поздоровайся как тетя Валя**.
— Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые! — приветливо произнес Рэсси и протянул папе Чижикова лапу.
Тот машинально пожал ее и снова уставился на доску, заново проигрывая в уме сыгранную партию. Прошло несколько минут в ожидании окончательного вердикта. Чижиков нервно грыз ногти, Сережа нетерпеливо вздыхал, и только Электроник сохранял олимпийское спокойствие.
— Уважаемый Рэсси, признаю, что был неправ, когда не верил в ваше умение и отказывался садиться за стол. Вы действительно уникум. Так виртуозно разыграть Голландскую защиту*** под силу только настоящему мастеру. Для меня будет огромной честью и дальше играть с вами, — торжественно предложил папа Чижикова.
— Я согласен, — негромко гавкнул Рэсси и польщенно завилял хвостом.
Электроник многозначительно взглянул на Чижикова, а Сережа для верности пихнул его локтем.
— Папа, а теперь можно мне завести собаку? — вкрадчиво поинтересовался Чижиков.
— Конечно же, да, — твердо ответил тот. — Завтра мы поедем на птичий рынок и найдем тебе терьера.

* Игорь Кириллов — советский и российский телеведущий, диктор Центрального телевидения Гостелерадио СССР.
** Ведущая программы "В гостях у сказки", Валентина Михайловна Леонтьева (тетя Валя), непременно открывала передачу обращением "Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!"
*** Голландская защита — дебют, начинающийся ходами: d2-d4 f7-f5. Впервые была описана в книге "Nouvel essai sur le jeu des Echecs" голландского шахматиста Элиаса Стейна (Elias Stein) в 1789 г.

— На самом деле все объясняется очень просто, но громко и красочно. Как в индийском кино.

Однажды в добропорядочной семье Холмс родились мальчики-близнецы. Они были похожи как три капли воды из священной реки Ганг и отличались только расположением фамильных родимых пятен на теле.
— У меня теперь четыре сына! О, я так счастлив, я так рад! И как мне прокормить эту ораву голодных ртов? — запел мистер Холмс и закружился в праздничном ритуальном танце, благодаря богов за щедрый дар.
— Сумел наплодить — сумей прокормить, — за отдельную плату подпевали врачи и медсестры на заднем плане.

После музыкального номера счастливые родители стали думать об именах, целый месяц отказываясь освобождать палату-люкс. Перебрали и обсудили все варианты и, в конце концов, решили назвать сыновей просто, но со вкусом: Уильямом, Шерлоком и Скоттом. Главный врач очень обрадовался: спел старинную индийскую песню "Я свободен словно птица в небесах" и вызвал для них такси за свой счет.

И тут вмешался коварный рок судьбы под ручку со злодейским умыслом.

По пути домой мистер Холмс решил промочить горло и буквально на минутку зашел в ближайший паб. После часа ожидания миссис Холмс не выдержала.
— За это время можно выпить целую Темзу и закусить Вестминстерским аббатством! — воскликнула она, взяла одного младенца и сумку с памперсами и килограммом цейлонского чая, поручила таксисту Чарльзу Огастесу Магнуссену присмотреть за остальными младенцами и пошла вызволять мужа из лап зеленого змия.
В пабе пели, танцевали и бесплатно наливали в честь победы "Манчестер Юнайтед" в футбольном чемпионате Англии. Когда через два часа Холмсы вышли на улицу, они увидели нечто ужасное. С машины сняли колеса и дверцы, вырвали с корнем магнитолу, выбили стекла, а таксист и младенцы бесследно исчезли.
— О, горе мне! — грустно запела миссис Холмс и закружилась по часовой стрелке в печальном ритуальном танце. — Теперь у меня остались только два сына.
— Горе, горе, — вторил мистер Холмс и кружился против часовой стрелки. — Но двух птенцов прокормить намного проще.
— Наша печаль будет вечной, — хором пропели они и отправились домой, где их ждал старший сын Майкрофт.

Минутка рекламы: МЕНЯ ЗОВУТ АДЖИИТ ТХАКУР. Я ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ СТОМАТОЛОГ: ЛЕЧУ, УДАЛЯЮ, ПРОТЕЗИРУЮ, БЕРУ НЕДОРОГО. СЕМЬИ С ДОМАШНИМИ ПИТОМЦАМИ ПОЛУЧАЮТ ПРИЛИЧНЫЕ СКИДКИ.

Прошло много лет.

Знаменитый английский детектив Уильям Шерлок Скотт Холмс стоял на банальной крыше, недостойной подошв его ботинок. Да, да, безутешные родители так и не смирились с потерей двух сыновей и нарекли младшего сына именами братьев. Он был бледнее знаменитого каррарского мрамора, породистые ноздри бессильно раздувались и сдувались, а ветер беспощадно трепал его темные кудри и полы пальто.
Холмс очутился здесь из-за криминального гения Мориарти, который погубил его репутацию и сейчас праздновал победу, кружась в ритуальном танце мести.
— Так, ну ладно, ты типа победил, — скрестив пальцы за спиной, устало произнес Холмс. — Пошли по домам, скоро "файф о'клок". Меня ждут Джон и миссис Хадсон.
— Нет! — злорадно расхохотался Мориарти. — Так просто ты не отделаешься, брат.
— Чего же ты хочешь?
— Я хочу твоей смерти, брат! — лицо Мориарти искривилось в безумной гримасе.
— Какой я тебе брат? Ты же типичный уголовник, — брезгливо поморщился Холмс.
— Какой? Да самый настоящий, то есть кровный.
Мориарти стащил брюки вместе с трусами и повернулся к нему задницей.
— Ой, не надо мне этих голубых штучек, — Холмс прикрыл глаза ладонью. — Я в курсе, что кое-кто считает нас с Джоном геями, но это неправда. Мы натуралы.
— Вообще-то, я совсем другое имел в виду, — возмутился Мориарти. — Посмотри на мою левую ягодицу.
Холмс взглянул, превозмогая себя, и не смог сдержать изумленного вскрика. На бледной коже темнело родимое пятно в форме полумесяца.
— Не может быть!
Он торопливо расстегнул брюки, приспустил трусы и сравнил его со своим родимым пятном на правой ягодице. Все совпадало: размер, форма, цвет.
— Еще как может, брат!
— Мы совсем непохожи, — гениальный ум Холмса противился отсутствию логики и обоснуя.
— Сейчас ты узнаешь печальную историю моей жизни, — сказал Мориарти и запел: — Пока наши родители спорили, как нас назвать, жена миллиардера Чарльза Огастеса Магнуссена целый месяц томилась в коридоре, ожидая, когда они освободят палату-люкс. Но неожиданно у нее начались схватки, и первые часы жизни их сын провел в обычной палате. Магнуссен затаил зло на Холмсов и решил отомстить. Случай представился скоро, и виной всему победа "Манчестер Юнайтед". Пока родители праздновали в пабе, он похитил меня и нашего брата и скрылся. Ты рос в атмосфере любви и понимания, а меня отдали в приемную семью. И вот что со мной стало. От стресса я сам на себя не похож! Вся жизнь искалечена, и я хочу творить зло!
— Почему же ты не пришел к нам в дом, брат? — волнуясь, спросил Холмс. — Зачем ты избрал такой странный способ возвращения в семью? Я ужасно рад, что ты нашелся.
Он подошел ближе, намереваясь обнять Мориарти.
— Да пошел ты! — увернувшись, злобно взвизгнул тот. — Ты заимел все, что полагалось мне по праву: любовь родителей, насмешки Майкрофта и мой свекольный пудинг по четвергам! А теперь думаешь, что можно просто обнять меня и все? Нет, я хочу, чтобы ты заплатил кровью! Короче, умри, или я прикажу убить всех, кто тебе дорог.
— Ты, конечно, скотина и сволочь, но я понимаю твою боль, брат, — спокойно произнес Холмс.
— Так сдохни и побыстрей! Встретимся в аду, брат, — сказал Мориарти, сунул дуло пистолета в рот и застрелился.
Холмс попрощался с Джоном, сорвал с шеи шарф, снял ботинки и прыгнул с крыши.

Боги в небесных чертогах разрыдались и закружились в печальном ритуальном танце. Небо над Лондоном плакало. Джон плакал. Прохожие тоже плакали за отдельную плату.

Минутка рекламы: ЧЛЕНАМ НАШЕГО ФАН-КЛУБА Я ОКАЖУ СТОМАТОЛОГИЧЕСКИЕ УСЛУГИ С ПЯТИДЕСЯТИПРОЦЕНТНОЙ СКИДКОЙ. А ТРАДИЦИОННЫЕ ИНДИЙСКИЕ ПЕСНИ И ТАНЦЫ ВО ВРЕМЯ ЛЕЧЕНИЯ СТАНУТ ДЛЯ ВАС ПРИЯТНЫМ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ БОНУСОМ.

Прошло два года, наполненных трауром по безвременно погибшему другу. Джон сидел в ресторане и готовился предложить Мэри руку и сердце. И вдруг к их столику подошел воскресший Шерлок Холмс.
— Что будете заказывать? — спросил он.
— Так ты жив?! — вскричал Джон.
— С утра точно дышал, — хладнокровно ответил тот.
— Шерлок, как ты мог так поступить со мной?
— Меня зовут Бенедикт. Я брат Шерлока и Мориарти. Меня похитили в младенчестве и отдали на воспитание в семью Камбербэтч, — объяснил Бенедикт и сел на стул.
— Усы?! Они тебе не идут! — глядя друг на друга, хором вскричали они.
— Это не усы, а фамильное родимое пятно Холмсов.
— Почему это они мне не идут? — сердито спросил Джон.
— Потому что я так сказал, — веско ответил Бенедикт Камбербэтч. — Сбрей их, чтобы осчастливить Англию и остальной мир.
Джон размахнулся и врезал кулаком по фамильному родимому пятну Холмсов. И тут все начали радостно петь и кружиться в праздничном ритуальном танце.

Первым делом Эля села на диету и сбросила три лишних килограмма, перекрасила волосы в золотистый цвет, нарастила ногти и полностью обновила гардероб. Потом записалась на экспресс-курсы американского английского: освежила школьные знания и научилась говорить "good morning", "thank you very much", "it's all right" и "i love you" с нужным акцентом. Почувствовав себя невероятно красивой и вооруженной до зубов, она сделала следующий шаг и включила компьютер. На экране высветилась заставка: дорога, вымощенная желтым кирпичом. Эля зашла на международный сайт знакомств: почитала отзывы и рекомендации, посмотрела многочисленные фотографии счастливых молодоженов и после недолгих раздумий решила осчастливить собой молодого, красивого, интеллигентного и богатого американца. Зарегистрировалась, быстро заполнила анкету, приложила к ней фотографию в вечернем платье и приготовилась к выбору женихов.

В томительном ожидании прошла неделя. Эля уже начала терять терпение и золотистый окрас волос, когда откликнулся Фил Бугимен*— простой фермер из Аризоны.
"Здравствуй, Эля. Меня зовут Фил. Я — холостяк, мне сорок четыре года, живу в своем доме и развожу овец. Мечтаю встретить хорошую русскую женщину. Твой возраст и внешность не имеют значения, ведь главное — это взаимопонимание и общие интересы. Жду ответа и надеюсь на скорую встречу! Фил," — коротко, но емко написал он.
К сообщению была приложена смазанная некачественная фотография, на которой невысокий лохматый толстяк в клетчатой рубашке и джинсах стоял посреди поля и нежно обнимал черную кудрявую овцу.
— Ну и чучело, — рассматривая круглое рыхлое лицо с маленькими заплывшими глазками, иронически пробормотала Эля. — Надо же быть таким дурнем, а? Кому нужны овцеводы? Жди-жди, страшила. Может, какая-нибудь любительница сельской романтики и поведется на твою халупу и живность, а у меня более высокие запросы.
Она схватила конфету "Мишка на севере" и положила обратно. Ничего сладкого: диета и еще раз диета. И надо написать ответ.
"Здравствуй и сразу прощай. Дорогой Фил, думаю, мы не сойдемся характерами. Прости, но я интересуюсь устройством большого адронного коллайдера, а не черными овцами. Желаю тебе найти свою половинку, как можно скорее. Эля".
Отправив сообщение, она решительно щелкнула мышкой и скинула неперспективное любовное послание в корзину.

Следующий кандидат объявился спустя несколько дней, в течение которых Эля вся извелась и начала жалеть, что так быстро отказала Филу и его овце. Все-таки стоило подождать, чтобы иметь возможность выбора. Вдруг остальные женихи будут еще хуже и предложат поселиться в трейлере в компании с многочисленными родственниками и уличными крысами? Пожалуй, не стоит раньше времени обрубать концы.
Автомеханик Дермот Вудмен** из Индианы прислал пятиминутное видео.
— Ничего так, — одобрительно сообщила Эля его изображению, рассматривая обстановку дома. — Конечно, придется сменить занавески и переставить мебель, а еще лучше переехать в другой дом. Размером побольше.
С экрана монитора сверкнула почти голливудская улыбка, и Эля перешла к оценке внешних качеств Дермота. В наличии имелись широкая грудь, стальные бицепсы и высокие залысины.
— Ну... Закроем глаза на последний пункт. В конце концов, волосы — это не главное. Секс в бейсболке даже экзотично, — немного подумав, решила Эля.
И тут ее внимание привлекла раковина, полная грязной посуды.
— Все это ждет тебя, дорогая. Я тоже тебя жду, приезжай поскорее, — указывая на запачканные тарелки, радостно сообщил Дермот и поиграл мускулами.
— Так, что-то я не поняла, — Эля включила запись сначала и стала внимательно слушать.
Дермот снова появился на экране, весело скалясь, представился и начал обход дома с камерой в руке, попутно сообщив, что днем он работает в автосервисе, вечером и в выходные дни сидит с друзьями в баре. А жена ему требуется для наведения и поддержания порядка в доме и, конечно же, для жаркого секса.
— Нет, это как-то жестоко. Я бы даже сказала — бессердечно. Значит, он будет пропадать на работе и развлекаться с друзьями, а я должна исполнять обязанности домработницы и ночной грелки, — возмутилась Эля и посмотрела на свой безупречный маникюр. — Такого добра и у нас полно буквально на каждом углу. Эх, а ведь счастье было так близко.
Она поняла, что не сможет притворяться и держать Дермота на крючке, пока не появится более подходящий вариант, поэтому устроилась на стуле поудобнее и начала печатать ответ:
"Дорогой Дермот, здравствуй. Ты мне очень понравился, но у нас ничего не выйдет".
На мгновение Эля задумалась, как лучше обосновать отказ, и продолжила.
"Есть серьезная причина, из-за которой мы не сможем быть вместе: я фригидна и ненавижу секс. Так что, прощай. Эля".

Прошло еще несколько дней и в почте появилось новое сообщение. Открывая его, Эля скрестила пальцы на удачу. В этот раз ей должно повезти, иначе на свете нет справедливости. Она быстро пробежалась глазами по первым строчкам.
От имени девятнадцатилетнего студента Лео Коуардмена*** писала мама.
"Здравствуй, Эля. Меня зовут Ванда, я — мама Лео. Он немного стеснительный, поэтому пишу я. Мы с мужем ознакомились с анкетой, и твоя кандидатура нас устраивает".
— Это же прошлый век какой-то, — удивленно покачала головой Эля и продолжила читать.
"Ты должна купить билет на самолет и прилететь в Нью-Йорк как можно скорее. Мы с мужем встретим тебя, оформим рабочую визу, снимем комнату и устроим на работу. Лео учится, и ему требуется материальная поддержка со стороны близкого человека. А кто, как не будущая жена, может поддержать его в трудную минуту? Думаю, трех лет хватит, чтобы проверить серьезность твоих намерений и удостовериться в том, что ты не охотишься за американским гражданством. Тогда ты сможешь увидеть Лео, и мы поговорим о свадьбе. Сообщи, когда будешь готова приехать. Ванда Коуардмен".
— Просто космическая наглость.
Эле очень хотелось нагрубить, но не стоило портить репутацию на сайте из-за трусливого Лео и его хитрой и меркантильной мамаши. Впрочем, удержаться от завуалированной колкости не получилось.
"Здравствуй, Ванда. К сожалению, я не смогу прилететь, потому что встретила любовь всей жизни и вчера вышла замуж за русского миллионера. Желаю тебе удачи в поиске трудолюбивой и бескорыстной невесты для сына. Эля".
Она поставила точку, отправила сообщение и, вздохнув, посмотрела на булочку с яблочным повидлом. От предсвадебных переживаний разыгрался зверский аппетит, и не помешало бы подкрепиться, однако нужно было блюсти фигуру.

Но больше почему-то никто не писал. Наверное, обиженная отказом Ванда Коуардмен решила отомстить и разнесла сплетни о слишком переборчивой русской невесте. Каких-то других причин просто не могло быть. Сначала Эля каждый день проверяла почту, потом раз в неделю и в конце концов махнула на все рукой. Значит, не судьба выйти замуж за иностранца. Она плюнула на раздельное питание, за месяц поправилась на пять килограммов, коротко подстригла ногти и раздала туфли на каблуках подругам.
В делах и заботах незаметно прошла осень, наступила зима, и вечером тридцатого первого декабря Эля в последний раз зашла на сайт, чтобы удалить аккаунт. Пора вернуться в реальную жизнь и окончательно забыть о глупых мечтах, потому что чудес не бывает. В почте обнаружилось сообщение двухнедельной давности. Она не собиралась читать его целых полторы минуты, но любопытство одержало верх над силой воли.
Фокусник Оз Гудвин из Канзаса писал по-русски:
"Здравствуй, Эля. Меня зовут Оз Гудвин, мне двадцать шесть лет и я работаю в цирке. Мой друг из Польши увидел твою фотографию и показал ее мне. Эля — ты самая красивая девушка на свете! Правда, немного костистая, но это не страшно. Я влюбился с первого взгляда в твои глаза и улыбку и сразу пошел учить русский язык и русские обычаи, чтобы понять твою загадочную и широкую душу. И теперь люблю все русское. Особенно мне нравятся щи из кислой капусты, сало, драники со сметаной и березки".
— Псих. Костистые ему, видите ли, не по вкусу, — нервно дрыгнув ногой, пробормотала Эля и вернулась к чтению.
"Я собираюсь прилететь в Россию на крыльях любви, чтобы завоевать твое сердце и жить-поживать да добра наживать. С надеждой на скорую встречу. Оз".
— Точно псих. Разве нормальный человек уедет добровольно из Америки? — изумленно сказала она и открыла файл с фотографией, намереваясь высказать все, что думает об этом типе.
Оз Гудвин ей понравился. Очень понравился. Он сидел на одноколесном велосипеде и улыбался во весь рот. Эля внимательно рассмотрела широкие плечи под зеленым фраком, крепкие ноги в обтягивающих полосатых штанах, одобрила черный цилиндр, зеленые очки и надпись на майке "Я люблю Россию", неожиданно для самой себя решила дать ему шанс и пригласила в гости.
"Здравствуй, Оз. У тебя классные очки и майка. Сообщаю тебе, что я уже давно не костистая. Приезжай и убедись лично. Эля. P.S. Ты еще не пробовал наше разливное пиво и жареную корюшку. Гарантирую, что это тебе понравится намного больше березок".
Эля отправила сообщение в далекий Канзас и улыбнулась. После таких приятных сюрпризов начинаешь верить в новогодние чудеса, и это здорово.
__________________________________________________
* Бугимен (Bogeyman - в пер. с англ. - страшилище)
** Вудмен (Woodman - в пер. с англ. - дровосек)
*** Коуардмен (Cowardman - в пер. с англ. - трусливый человек)

Однажды в деревню приехал чужеземец. Когда он вышел из черной кареты, то несколько почтенных торговок тут же лишились чувств. А уж их-то напугать нелегко, но чужеземец был огромен, как матерый медведь. Когда он спросил, где находится ближайшая гостиница, деревенские мальчишки до смерти испугались и бросились прочь. А уж их-то напугать еще труднее, но у чужеземца был грубый хриплый голос, и говорил он, почти не открывая рта. Когда он постучался в дверь гостиницы, хозяин подумал, что неотпетый мертвец выбрался из могилы и пришел за его грешной душой. Ведь у чужеземца было иссиня-бледное лицо, а черная одежда и темные очки подчеркивали страшную неживую бледность. Но блеск золотой монеты на огромной ладони оказался сильнее страха, и ему удалось снять комнату на ночь.
Так он и остался в деревне. Местные жители постепенно привыкли к необычному виду и уже не обращали на него особого внимания. Только вороные кони, запряженные в его карету, рыли копытами землю и испуганно ржали при его приближении. А потом чужеземец выкупил дом у одной вдовы, сделал ремонт и открыл магазин, в котором недорого продавались модные платья, туфли и шляпки. Спустя неделю женщины из окрестных деревень вовсю хвастались обновками. Из города приезжали богатые дамы и барышни и никогда не уходили без покупки. Только у Герды ничего не было, и ей стало очень обидно. Вот тогда-то все и случилось.

В один вечер Герда сидела на скамеечке и чистила рыбу на ужин. Выуживала из ведра блеклые тушки, сдирала чешую, вспарывала серебристые брюшки и выпускала кишки. Рядом вертелся кот, заглядывал ей в глаза и умильно облизывался. Кай чинил прохудившуюся сеть и тихонько напевал себе под нос. В комнате витали солоноватые запахи моря и смерти.
— Помнишь, пару месяцев назад в деревню приехал человек из чужих краев? — смахнув прядь волос со лба, спросила Герда. Кай недоумевающе нахмурился, и она пояснила. — Мы еще удивлялись, что он все время ходит в черной одежде и темных очках, будто слепой.
— Да, и что?
— Вчера он открыл модный магазин. Совсем как в городе. Я еще не видела, но говорят, что там продаются наряды для благородных дам за сущие гроши.
— Хм. — Кай отложил работу, набил табак в трубку и закурил.
— А посреди магазина стоит фарфоровая кукла в человеческий рост. Она так искусно раскрашена, что выглядит, как живая. И на ней темно-синее бархатное платье, расшитое золотом. Оно стоит всего пять серебряных монет. Ах, как бы мне хотелось иметь его, — Герда с грустью посмотрела на свое скромное серое платье, вздохнула и кинула выпотрошенную рыбу на стол.
Кай ничего не сказал, однако запомнил ее слова. А канарейка тревожно пискнула, но на нее не обратили внимания.

На следующий день Кай отправился не в море, а на деревенскую площадь. Долго искать не пришлось: над дверью магазина сияла начищенная вывеска. Кай решительно направился вперед. Серебряных монет у него не было, но он надеялся что-нибудь придумать и устроить сюрприз для своей любимой Герды.
Дверь бесшумно отворилась, и над головой нежно зазвенели колокольчики. Кай вошел и с любопытством огляделся. Жилище вдовы преобразилось до неузнаваемости. В зале горело множество зажженных светильников. Всюду были расставлены большие зеркала. Полы покрывали восточные ковры. В открытых шкафах лежали шляпы, перчатки, шарфы и вуали, на полу стояли открытые коробки, в которых находились туфли, ботинки и сапожки, а яркие нарядные платья висели на деревянных болванках. В центре зала стояло кресло, в котором сидела прекрасная дама, сложив руки на коленях. Оробевший Кай сдернул шапку и поклонился. Она ничего не ответила и продолжала смотреть прямо перед собой. Он пригляделся и понял, что это та самая кукла, о которой говорила Герда.

— Добрый день, — раздался грубый хриплый голос.
Кай вздрогнул и оглянулся. За прилавком стоял чужеземец.
— Здравствуйте, господин.
Тут он почувствовал себя ужасно смущенным и замолчал, не зная, как начать торг. Чужеземец пришел ему на помощь.
— Наверное, ты хочешь купить шляпку для своей невесты? Или перчатки для матушки? Или шарф для сестры? Можешь пройтись и выбрать подходящий подарок, — предложил он.
— Нет, — покачал головой Кай. — Для жены. Мы прожили вместе год, и я очень хочу подарить ей вот это платье, — он указал на куклу.
— Ты уверен? — помолчав, спросил чужеземец. Стекла в его очках блеснули дьявольским огнем.
— Да, — не колеблясь, ответил Кай. — Только у меня нет серебряных монет. Не могли бы вы записать на меня долг? Я обязательно верну!
— Так уж и быть, я возьму с тебя две медных монеты. Пусть твоя жена порадуется, — после недолгих раздумий сказал тот.
— Такая цена мне по карману! — обрадованно воскликнул Кай, вытащил монеты из-за пазухи и бросил их на прилавок.
Чужеземец взял куклу на руки, унес в другую комнату и возвратился через минуту с большой коробкой, перевязанной синей атласной лентой. Кай схватил ее, вышел на улицу и поспешил домой, пока этот чудак не передумал и не потребовал вернуть дорогую вещь.

Герда была счастлива. Она надела платье, поставила посреди комнаты зеркало и кружилась перед ним, напевая веселую песню. Пес звонко лаял, кот сонно щурил желтые глаза, Кай любовался Гердой, и лишь канарейка по непонятной причине грустила. Но на нее не обращали внимания.
— Какое красивое платье! Спасибо тебе, любимый! — разрумянившаяся Герда подбежала к Каю, обняла его и расцеловала.
— Теперь ты довольна? — улыбаясь, спросил он.
— Кажется, да, — кивнула она. — Только вот... Говорят, что кукла в магазине обута в чудесные туфельки с золочеными розами. Владелец просит за них всего две серебряные монеты. Как бы мне хотелось иметь их.
— Я что-нибудь придумаю, — поспешил заверить ее Кай.
Кот недовольно мяукнул, но на него не обратили внимания.

Наутро Кай снова отправился в магазин. Постоял на пороге, собираясь с духом, толкнул дверь, вошел в зал и увидел чужеземца. Ему показалось, что тот стал еще огромнее, и его черный сюртук трещит по швам.
— Здравствуйте, господин, — Кай сдернул шапку и поклонился.
— Что на этот раз хочет твоя жена? — не ответив на приветствие, поинтересовался тот.
— Мне жуть как неловко, но она мечтает о туфельках с золочеными розами, — признался Кай и покосился на куклу.
Она все так же сидела в кресле, укутанная в серебристую песцовую шубу, и загадочно улыбалась. Совсем как живая. Кай испугался и перекрестился.
— Вот, значит, как. Ну что же, я возьму с тебя одну медную монету, — скрестив руки на груди, сказал чужеземец. — Но больше не приходи, рыбак. Как бы не пришлось заплатить слишком высокую цену за женские прихоти.
— Не приду, — клятвенно заверил Кай.
Бесшумно двигаясь, чужеземец выскользнул из-за прилавка, встал на колени перед куклой, снял туфельки и уложил их в коробку. Кай протянул монеты, схватил коробку и помчался домой.

Герда бросила деревянные башмаки в угол, обула туфельки и вскочила на скамеечку.
— Ах, какая красота! — приплясывая перед зеркалом, напевала она. — В следующее воскресенье на церковной проповеди я буду сама нарядная.
Пес прыгал рядом и вилял хвостом, Кай притопывал ногой в такт песне и хлопал в ладоши, лишь кот забился в угол и шипел, да канарейка выдирала перья из хвоста. Но на них не обращали внимания.
— Любимый, ты настоящий волшебник! — Герда спрыгнула на пол, подбежала к Каю и села к нему на колени. — Как ты сумел заполучить такие дорогие вещи и не влез в долги?
— Наверное, у этого чужеземца очень доброе сердце, — задумчиво ответил Кай.
— Может быть, тогда он продаст тебе ожерелье? Кукле оно ни к чему, а я стану еще краше.
— Я попробую, — вздохнул Кай, и мрачное предчувствие сдавило его грудь.
Тут пес закрутился волчком и бешено взвыл, но на него не обратили внимания.

И вновь Кай отправился в деревню. За ним, поскуливая, бежал пес. Идти не хотелось, но деваться было некуда. Герда верила в него и надеялась, что он принесет ожерелье. Кай долго стоял возле магазина, не решаясь войти. И когда развернулся, чтобы уйти, дверь открылась сама собой.
— Заходи, рыбак, — хрипло прорычал чужеземец.
Кай переступил через порог и вошел внутрь.
— Значит, не послушал меня и пришел?
Кай удивленно смотрел на чужеземца. За одну ночь его лицо заросло белой шерстью, руки удлинились, а на пальцах отросли острые загнутые ногти.
— Что на этот раз хочет твоя жена? — грозно рявкнул чужеземец и смахнул с лица очки.
— О... Ож... Ожерелье, — заикаясь от страха, ответил Кай.
Снаружи бешено лаял пес и царапался в дверь.
— Хорошо. Она получит его. Ты готов заплатить?
— Да, — Кай опустил голову. Его очень испугали жуткие звериные глаза чужеземца.
— Да будет так, — произнес тот, запрыгнул на прилавок и оборотился огромным белым медведем.
Кукла рассмеялась. Кай обернулся и застыл в ужасе. В ее глазах плескалось ледяное безумие, а перекошенный рот зиял кровавой раной на белом лице. Медведь зарычал, бросился на Кая и сжал его в смертельном объятии.

Тут-то Кай и вспомнил сказку о Снежной Королеве, преданной возлюбленным и умершей от разбитого сердца, и ее советнике — медведе Бьорне. Он оборотился человеком, бродил по свету, возил с собой мертвую госпожу и убивал юношей. Вспомнил, как бабушка заклинала остерегаться человека с медвежьими глазами. Но было поздно. Кай громко кричал, когда тот выедал его глаза. Кай тихо хрипел, когда тот откусил его язык. Кай пронзительно молчал, когда тот разодрал когтями его грудь и вырвал сердце. Тогда подошла кукла, погладила медведя по голове и заплакала. Вместе со слезами из ее глаз выкатились два сапфира. Медведь вставил их в окровавленные глазницы Кая. Кукла засмеялась, и изо рта выпал рубин. Медведь запихнул его в окровавленный рот Кая. Кукла сбросила шубу, и из раны на груди выпал алмаз. Медведь вложил его в окровавленную грудь Кая. После этого кукла упала и больше не двигалась. Ковер тут же начал тлеть и дымиться под ее телом. Кай открыл новые глаза и взглянул на медведя.
— Бьорн, это ты? — спросил он новым голосом.
— Да, моя госпожа, — медведь почтительно поклонился и подал ей шубу.
— Сколько же времени я спала? — закутываясь в мех, поинтересовалась Снежная Королева.
В ее груди размеренно и четко, как часы, билось новое сердце.
— Слишком долго. Ваши подданные уже истосковались, а во владениях царит запустение.
— Так едем домой, — усаживаясь на его спину, велела она. — Пора навести порядок и насладиться вечностью.
— Как прикажете, моя госпожа.
Медведь вышиб дверь, пробежал по улицам, распугивая жителей, покинул деревню и быстрее ветра помчался на север.

В то же утро магазин сгорел дотла. Из огня ничего не успели вынести. Один лишь пес разжился добычей, прибежал домой с ожерельем в зубах и кинул его к ногам Герды. А Кая больше никто не видел. Его искали, но недолго. Как только стало известно, что лодку унесло в море, все поняли — он утонул и попал во владения Морского Царя. Герда заказала отпевание в церкви, облачилась в траур и вернулась в родительский дом.
Через год она вышла замуж за почтенного торговца и зажила с новым мужем душа в душу. Платье, туфельки и ожерелье спрятала в сундук, закрыла его на замок и никогда не открывала, чтобы не бередить душу тяжелыми воспоминаниями. Да и некогда было страдать. Ведь хорошая жена целыми днями вертится, как белка в колесе: поддерживает уют в доме и помогает мужу. А сердечные дела и душевные метания — это удел беззаботных девиц.

История о Снежной Королеве

Много тысяч лет могущественная правительница северных земель жила в своих ослепительных чертогах лишь в окружении верных слуг — белых медведей. На них была возложена важная миссия: охранять госпожу. Когда она родилась, Великий Оракул с юга предсказал ее преждевременную гибель и таяние вечных льдов. И случится это из-за человека. Поэтому медведи ревностно охраняли границы владений и не пропускали людей дальше ледяной стены, служившей заграждением от мира смертных. Но роковому предсказанию суждено было свершиться.

Однажды, в прекрасную лунную ночь Снежная Королева отправилась на прогулку в огромных санях, запряженных пятеркой белых волков. Снег весело скрипел под полозьями, на темном небе приветливо сверкали крупные звезды, а в морозном воздухе звучало пение снежинок. Рядом, то приближаясь, то удаляясь и ныряя в сугробы, бежал вожак медведей. Он был доверенным советником, и звали его Бьорн. Снежная Королева куталась в серебристую песцовую шубу, постукивала каблучком в такт песне и подхватывала припев.
Неожиданно прямо возле ледяной стены волки остановились как вкопанные и угрожающе зарычали. Шерсть на их спинах вздыбилась, а глаза налились кровью. На снегу лежал человек в охотничьей одежде. Бьорн тут же кинулся вперед, чтобы растерзать наглеца, посмевшего пробраться в чужие владения.
— Остановись, — приказала Снежная Королева.
Бьорн замер на месте. Она вышла из саней и подошла к человеку. Он лежал, сложив руки на груди, и замерзал. Лицо было белым как снег, губы посинели, а сердце почти не билось.
— Как интересно. Еще никому не удавалось зайти так далеко. Должно быть, это непростой человек, — задумчиво сказала Снежная королева. — Бьорн, перенеси его в сани.
Недовольно ворча, он повиновался и бросил человека у ее ног. Она накинула на него свою шубу и схватила поводья.
— Во дворец, и побыстрее! — громко крикнула Снежная Королева и звонко рассмеялась.
Наконец-то томительная скука покинула ее ледяное сердце.

Во дворце человека укутали еще в десять шуб и уложили на ледяное ложе. Снежная Королева отослала слуг прочь, села на трон, взглядом зажгла ледяное пламя в очаге и стала ждать его пробуждения. Когда он очнулся и открыл глаза, она тут же влюбилась в него. Но сначала не подала виду.
— Кто ты? И как сумел пробраться в мои владения? — строго нахмурившись, спросила Снежная Королева.
— Я простой охотник, ваша милость. И зовут меня Оле, — ни капельки не испугавшись ее грозного вида, смело ответил он.
— Зачем же ты пришел в край вечных льдов и снегов? Разве ты не знаешь, что людям запрещено охотиться на моих поданных? Неужели тебя не пугает мучительная смерть?
— Я не собирался охотиться, — покачал головой Оле. — Просто хотел узнать, правду ли говорят, что на далеком севере, в ледяном дворце живет красивая и вечно юная королева.
— И что же? Ты удовлетворен тем, что видишь? — Снежная Королева усмехнулась и поднялась с трона.
— Да, — просто сказал Оле. В его глазах плескалось неприкрытое восхищение. — Но кое в чем рассказы лживы. На самом деле вы не красивая. Вы прекраснейшая из всех женщин.
— Хм, похоже, ты тот еще льстец, — однако, несмотря ни на что, она почувствовала себя польщенной.
— Зачем вы так, госпожа? Я говорю чистую правду, — Оле вскочил с ложа, подошел к трону, встал на одно колено и поцеловал ее ледяную руку.
— Раз так, не хочешь ли остаться здесь и служить мне верой и правдой? — Снежная Королева почувствовала, как кровь с осколками льда быстрее заструилась по ее венам.
— С удовольствием! — пылко воскликнул он и прижал ее руку к своей груди.
— Тогда закрепим нашу сделку поцелуем, — она наклонилась к нему и коснулась губ, одев его горячее сердце в ледяной панцирь.

Впервые за много тысяч лет Снежная Королева была счастлива. Она не слушала напоминаний Бьорна о предсказании. Беспечно смеялась, когда он говорил о коварстве и непостоянстве людей. Не верила, что их чувства недолговечны и подобны снегу, тающему под лучами весеннего солнца. Отказалась отдать Оле на съедение диким зверям. И виной такому безрассудству была любовь.
Снежная Королева бесконечно любовалась Оле: его глазами цвета молодой травы, черными бархатными ресницами и волнистыми волосами, нежными губами и стройной фигурой. И совсем забыла о своих подданных. Теперь он, а не Бьорн, сидел возле трона, пел песни, рассказывал охотничьи истории и восхищался ее красотой. В знак любви она подарила ему кольцо из белого золота и шубу со своего плеча, чтобы он не мерз во время совместных прогулок по ледяной пустыне.
Однако очень скоро Оле затосковал в огромном пустом дворце, насквозь продуваемом ветрами, и вспомнил о мире людей.
— Госпожа, я очень люблю тебя. Но больше не могу жить в вечной темноте. Иногда мне кажется, что мое сердце превратилось в кусок льда, и я давно умер. Пожалуйста, отпусти меня домой, — однажды сказал он.
— Разве тебе плохо со мной? — удивилась Снежная Королева, и некрасивая морщинка пересекла ее безупречный лоб. — Ты распоряжаешься моими сокровищами и владеешь вечностью. Можно ли желать большего?
— Я снова хочу увидеть солнце, небо, траву и море. Хочу услышать человеческие голоса и пение птиц, — с тоской в голосе ответил Оле.
— Нет! Ты же обещал преданно служить мне. Я никогда не отпущу тебя! — она разгневалась и дохнула ледяной стужей в его лицо, заморозив ресницы. — Лучше не зли меня, Оле!
Он покорился и больше не говорил о расставании. Все стало по-прежнему, и Снежная Королева радовалась своему счастью. Но ее ожидал неприятный сюрприз.

Однажды, улучив подходящий момент, Оле тайком ушел из дворца. Как только Снежная Королева узнала о побеге, то тут же снарядила погоню. Всю ночь стая волков бежала по его следам. За ними шли медведи. Утром они добрались до ледяной стены и увидели надпись на снегу: "Прощай, моя госпожа". Рядом лежало кольцо. К сожалению, им было запрещено покидать пределы владений, поэтому пришлось возвратиться обратно несолоно хлебавши.
Когда Снежная Королева поняла, что Оле не вернется, то обезумела от горя. Она вырвала себе глаза, язык и сердце, кинула их в огонь и в тот же миг упала бездыханная. Бьорн бросился к ней, но было поздно: душа уже улетела в небесные чертоги. Его горе оказалось слишком велико для зверя. Он поднял голову вверх, громко завыл и поклялся отомстить. Вой прокатился по ледяной пустыне, и все живые существа испуганно прятались по норам и пещерам. Оле тоже услышал грозную медвежью клятву и побежал еще быстрее.
А Бьорн сбросил шкуру, оборотился человеком и направился к потухшему очагу. Вороша кучу золы, он извлек пять драгоценных камней. Им нашлось достойное применение. В пустых глазницах Снежной Королевы засверкали голубые сапфиры, в окровавленном рту поместился алый рубин, а прозрачный алмаз занял пустующее место в груди. Бьорн облачил ее тело в нарядные одежды, надел кольцо на указательный палец, усадил в сани и уехал из дворца в неизвестном направлении. Больше о нем никто и никогда не слышал.
Но люди говорят, что ездит по городам и деревням странный человек. Лошади, запряженные в повозку, очень боятся его и не признают хозяином. Сладкими речами и обещаниями он заманивает юношей с черными волосами и зелеными глазами и жестоко убивает их. Вырывает глаза, язык и сердце и выбрасывает обезображенные тела на дорогу. Поэтому если встретишь на своем пути человека с медвежьими глазами, то беги прочь. Это смерть.

Конец

Бабушка замолчала и снова принялась за вязание. Ветер давно стих, и слышно было, как в очаге тихонько потрескивают поленья. Кай задумчиво щурился и смотрел на огонь.
— Это твоя самая лучшая история! Спасибо, бабушка! А зачем Бьорн убивает бедных юношей?
Она вздохнула, взглянула на него поверх очков и убрала вязание.
— До чего же ты любопытный. Не знаю, зачем убивает. Наверное, мстит за смерть своей госпожи.
— А что случилось с Оле? — продолжал допытываться Кай.
— С Оле? — бабушка налила чай в две кружки и открыла горшочек с медом. — Он вернулся в родную деревню, но долго там не задержался. Увиделся с родными и отправился путешествовать. Пересек на своих двоих всю страну и поселился в какой-то деревне у моря. Рассказывают, что из-за девушки. Звали ее Инге, и она была дочерью рыбака. Оле посватался к ней, получил согласие, и вскоре сыграли веселую свадьбу. Он стал выходить в море с ее отцом и думать забыл о лесах и об охоте. Вскоре у них родились дети, и дальше точно ничего интересного не случилось.
— Бабушка! А ведь прадедушку и прабабушку звали точно так же: Оле и Инге, — теребя шейный платок, удивленно воскликнул Кай. — И у меня зеленые глаза и черные волосы. Неужели охотник Оле — мой прадедушка?
Она утвердительно кивнула и поднесла палец к губам.
— Тише, не кричи. Северный ветер может подслушивать разговор. Он, знаешь ли, когда-то служил Снежной Королеве и близко дружил с Бьорном. Поэтому прикуси язык, не болтай лишнего и запомни на будущее, что человеку с медвежьими глазами верить нельзя. А сейчас выпей чаю с медом. Все будет больше пользы, чем от разговоров.

В этот миг она вздрагивала и просыпалась от собственного крика. Вскакивала с кровати и бежала успокаивать Дашу и Гришу. Когда они снова задремывали, сбрасывала насквозь мокрую ночную рубашку, быстро одевалась, повязывала платок, обувала сапоги и бежала доить корову. После дойки выгоняла ее на пастбище, заносила в дом ведро с молоком, переливала его в кувшин и тогда уже будила всех остальных. Выставляла на стол скудный завтрак. Обычно это был хлеб из лебеды или из крапивы и немного вареной картошки. Давала детям задания по хозяйству и шла в колхоз на работу. Целый день вертелась, как белка в колесе. Обязательно надо выработать минимальную норму трудодня, или лишишься земельного участка, а то и под суд пойдешь. Для семьи это голодная смерть. На обеденном перерыве обсуждала деревенские новости с бабами, ругалась с бригадиром из-за начисления рабочих часов, украдкой прихватывала с поля пшеничные колоски и прятала в карманах. Вечером возвращалась домой. Дети ждали ее с нетерпением. Они садились за стол, быстро съедали бедный ужин и выходили в огород собирать картошку. Ваня уже копал землю наравне с ней. Совсем взрослый стал. Через год, когда исполнится двенадцать лет, он получит трудовую книжку, начнет работать в колхозе и будет помогать семье. Остальные дети шли за ними и собирали картофельные клубни в мешки. Порченые и сгнившие откладывали отдельно на грядку. Они первым делом пойдут в пищу. К концу дня болело все тело, скручивало судорогой ноги, очень хотелось есть, но Настасья держалась из последних сил. Кормила детей, укладывала их спать, переплетала косу и только тогда ложилась в холодную постель. И сразу накатывало страшное воспоминание, которое в течение дня удавалось изгонять из мыслей. В ее сне у Ивана было сплошное кровавое месиво вместо лица.

На исходе второй недели почтальонша Зинаида наконец решилась вручить ей серый прямоугольный конверт. Оказалось, все это время он лежал в ее брезентовой сумке. Накануне ночью тоскливо завывал пес в соседнем дворе, и Настасья увидела другой сон. Она сидела у озера, а Иван стоял рядом в черном пальто, с которого ручьем текла грязная вода.
— Ваня, зачем ты так тепло оделся? — радуясь, что сейчас у него нет ран на лице, удивленно спросила она.
— Так надо, — сказал он и сунул руки в карманы. — Теперь у меня есть только это черное пальто, тебе же будет другой подарок. Ни в коем случае не отказывайся. И радость у тебя еще случится, а мы с тобой встретимся позже. Пока же прощай. — Он поднялся на пригорок, обернулся и настойчиво сказал: — Возьми подарок хотя бы из-за детей. — И ушел.
Настасья проснулась в отличном настроении. Домашняя работа в руках спорилась, и на сердце было беспричинно радостно. А все потому, что во сне не было крови и ужаса.
У калитки ее встретила Зинаида, неразборчиво пробормотала приветствие, пряча покрасневшие глаза, быстро вручила конверт и убежала прочь. Настасья осела на сырую землю и тихо без слез завыла. Вспомнилось ей, как они начали встречаться, и Иван провожал ее домой после танцев. Как целовались в жаркие летние ночи. Как гуляли на шумной свадьбе. Как родила она в поле первенца, и Иван бережно вез их на телеге домой. Как однажды пришел домой пьяный, и они поругались. Он ударил ее, а потом стоял на коленях, вымаливал прощение и клялся, что больше пальцем не тронет. Как провожали всем селом его и остальных призывников на фронт. Как получала от него редкие письма с большой задержкой. И теперь ничего не будет. Больше он ее не поцелует, не обнимет, не ударит. Никогда.

С соседнего двора прибежала агрономша Галина, увидела конверт-похоронку и всплеснула руками.
— Ну-ка, вставай. Не сиди на холодной земле, а то застудишься.
Она помогла Настасье подняться, завела обратно в дом и уложила на кровать. Дети настороженно притихли, а Даша расплакалась.
— Ох, горе какое, — бормотала Галина, энергично растирала ее ледяные руки и советовала: Настя, ты поплачь, поплачь, и сразу полегчает. Ваня, видишь, матери плохо. Идите, побудете у нас. Пусть она полежит, не беспокойте ее.
Ваня, сдерживая слезы, кивнул, взял Дашу и Гришу за руки и увел их. Яша побежал следом, а Полю Галина остановила.
— Посиди с матерью, воды поднесешь или за помощью сбегаешь, если совсем худо станет. Настя, — обратилась она к Настасье, — пойду я на молотилку. Ты никуда не ходи: отлежись, приди в себя. Бригадиру я скажу. И знаешь... — Галина помолчала. — Может, ошибка вышла, всякое случается. Пишут, что человек погиб, а потом от него письмо приходит. И ты не забывай, что у тебя дети. На кого их оставишь?
— Не бойся, ничего я с собой не сделаю, — устало ответила Настасья и закрыла глаза. — Ты иди, а то за опоздание Иваныч сожрет с потрохами. Спасибо за все, Галя.
— Было бы за что, — с горечью сказала та, поднялась, одернула юбку, глядя на сжавшуюся Полю, покачала головой и быстро вышла прочь.

Настасья лежала и слушала, как на стене тикают ходики. Рядом висела свадебная фотокарточка в золоченой рамке. Лица и одежда на ней были грубовато раскрашены. Тогда они отпросились у председателя на целый день, чтобы съездить в город. В фотоателье щеголеватый мужчина долго усаживал их на стулья, смотрел в объектив аппарата, бегом возвращался обратно и поправлял воротник или менял положение рук. Потом приколол на ее платье брошь и дал букет из искусственных цветов. Снова отошел, удовлетворенно кивнул, нырнул под черное покрывало и сделал снимок.
Настасья тяжело вздохнула и надорвала конверт. Мелкий печатный текст расплывался перед глазами. Она сжала бумагу в дрожащих руках и поднесла ближе к лицу. В сухих официальных строчках сообщалось, что рядовой Иван Силантьев погиб смертью храбрых при форсировании реки Псел. Где-то на Украине. Вот и все, что осталось от их счастья. Официальное письмо и фотокарточка, с которой Иван смотрит строго и немного надменно. И на могилу не сходишь, чтобы поплакать, потому что нет ее и не будет.
Раздался судорожный всхлип, и Настасья медленно повернула голову. Поля сидела на табуретке рядом с кроватью и тихонько плакала. Дети... Как она могла забыть? Ваня, Поля, Яша, Гриша и Даша. Что теперь с ними будет? Все это время она жила с мыслью, что муж вернется, и станет легче. А сейчас надежды похоронены вместе с ним в далекой стороне. Настасья спустила ноги с кровати, поднялась, погладила Полю по волосам и поправила платок.
— Я пройдусь немного, подожди меня здесь.
Поля подняла заплаканное лицо и кивнула.

Настасья, не разбирая дороги, брела через лес. Юбка порвалась, когда она продиралась через кусты, платок сбился с головы, сапоги заляпались в грязи. Сначала ее душили сухие рыдания, в горле стоял ком, потом пролились слезы, но они не принесли облегчения. Все вокруг заволокло тьмой. Тьма была внутри и снаружи. И никакого просвета в будущем не предвиделось.
Неожиданно раздался звонкий смех. Настасья огляделась и увидела, что стоит по колено в воде. Она и не заметила, как зашла в озеро. На большом камне, с которого летом любили нырять дети, сидела русалка в белом свадебном платье и расчесывала длинные спутанные волосы. Настасья застыла, не в силах двинуться с места. Нет, не может быть. Конечно, старики постоянно рассказывают про лесную и водяную нечисть. Мол, русалками становятся девушки и дети, умершие и утонувшие на русальной неделе*, просватанные девушки, не дожившие до свадьбы и младенцы, умершие некрещенными. Но все прогрессивные люди давно знают, что такие россказни не более, чем сказки. Еще до войны в деревню приезжал лектор и очень убедительно, на примерах доказывал невозможность их существования.
— Воешь? — русалка откинула волосы назад и зябко передернула плечами.
С бледного прозрачного лица смотрели темные неживые глаза, а на груди сверкал комсомольский значок. Настасья дернулась, как ошпаренная, и в ужасе прикрыла рот ладонью, приглушая рвущийся наружу крик. Это была Василиса. Она умерла еще до войны, сгорела в одночасье от лихорадки, и хоронили ее в наряде невесты. Люди поговаривали, что такая внезапная смерть за неделю до свадьбы случилась неспроста. Якобы какая-то соперница навела порчу, а жениха приворожила. И действительно, всего через месяц Степан женился на библиотекарше Александре, которая была вдвое старше его, и уехал с ней в город. Тогда всякие сомнения в злом умысле окончательно отпали.
— Значит, потеряла мужика, — скрипуче сказала русалка и снова засмеялась.
— Чур меня, чур, — бормотала Настасья и позабыв, что неверующая, быстро крестилась и пятилась назад.
— Ладно, будет тебе какой-никакой жених, — вздохнула русалка. — Правда, с небольшим изъяном, но в бедственном положении и такой сгодится. — И бросила гребень, которым расчесывала волосы, на берег. — Возьми, в нем твоя новая судьба, — указывая на него длинной бледной рукой с синими венами, приказала она.
Настасья в ужасе уставилась под ноги. Она с детства знала, что нельзя подбирать гребень, найденный на берегу реки или в лесу. Ведь ночью нечисть обязательно придет за своим добром прямо в дом.
— Бери же! — Русалка поднялась, выпрямилась во весь рост, глянула рассерженно, взмахнула руками, и поток ледяного воздуха сшиб Настасью с ног.
Она упала на колени, неожиданно вспомнила, о чем говорил Иван в последнем сне, и схватила гребень. Присмотрелась. Самый обычный. Костяной, с резным верхом, потемневший от времени, с обломанными крайними зубьями. Над озером пронесся облегченный вздох, и снова стало тихо. Русалка исчезла, а на камне сидела лягушка**. Посидела-посидела, громко квакнула и прыгнула в воду. Настасья опять перекрестилась, спрятала гребень за пазуху и бросилась домой.

Там она положила гребень в шкатулку и до поры до времени забыла о странном происшествии. Тем более, что забот хватало. Работа, дом, хозяйство, дети — все требовало внимания. И погоревать об утрате некогда. А через полгода к ней на двор пришел колхозный счетовод Петр Илларионович Гаврилов и сунул в руку измятый тетрадный листок. На одной стороне были какие-то расчеты, а на второй предложение выйти за него замуж. Вот тогда Настасья снова вспомнила про наказ Ивана, про русалочий гребень с обломанными зубьями и сильно удивилась. Потому что счетовод был видный мужчина: образованный, культурный, непьющий, только глухой, и потому его не призвали на фронт. Вспомнила и дала согласие. В ее нынешнем положении выбирать не приходилось, а мужские руки в хозяйстве требовались, да и детям без отца было плохо. Тем же вечером она поставила свечки за упокой души раба божьего Ивана и рабы божьей Василисы, поблагодарила их за подарки и за новую жизнь.

На озеро Настасья больше никогда не ходила. И при виде лягушек у нее начиналось сильное сердцебиение, горловое удушье, а на душе становилось очень тоскливо — хоть волком вой. Еще Петру Илларионовичу строго-настрого запретила покупать черное пальто. Он не стал противиться и купил ей трофейное платье и оренбургский платок. Этот интеллигентский поступок вызвал большой ажиотаж. После недолгого обсуждения бабы единогласно постановили, что Настасье очень повезло со вторым мужем, и сказали много хороших слов. Когда в следующую русальную неделю ей снова приснился Иван, она с удовольствием пересказала их похвалы. И, кажется, ему было приятно это слышать.

* Русальная неделя — неделя до или после Троицы.
** По народным поверьям русалки могут превращаться в белок, рыб, крыс, лягушек, сорок.

— И с кем поселили эту невзрачную девку? — не посчитав нужным понизить голос, поинтересовалась она у Сэма и передала ему соевый соус.
— Вроде бы, с Линдой. — Маргарет вопросительно вздернула бровь, и он пояснил. — Ну, довольно высокая, рыжие волосы, похожа на модель. Учится на биологическом факультете. Вполне в твоем вкусе. Не помнишь?
— Нет. Ладно, неважно. И как ей понравилось соседство с пакистанкой? Наверное, комната уже провонялась специями? Сплошная экзотика? — Она скривилась и изобразила рвотный позыв.
— Вообще-то, она приехала из Индии и прекрасно говорит по-английски, — отодвинув коробочку с китайской лапшой, негромко ответил Сэм и посмотрел на нее с укоризной.
— Ой, из Индии — это совсем другое дело, — ни капли не смущаясь, рассмеялась Маргарет. — Но, как бы там ни было, я не выношу жирные задницы. При виде них у меня начинается страшная изжога.
— Слушай, ты просто ужасна, — улыбаясь против воли, заявил он. На Маргарет вообще невозможно долго сердиться. — Нельзя говорить такие вещи. Это ведь оскорбительно и попахивает расизмом.
— Ага, я знаю, — весело ответила она. — Поэтому гореть мне в аду после смерти, но задница у нее все равно отвратная.
— Конечно, ты у нас избалована. Встречаешься с самой красивой девушкой в университете.
— Все в твоих руках, Сэм. Кое-что отрежь, кое-где нарасти и попробуй отбить у меня Клер. Скорее всего, не получится, но ты рискни, — с ехидцей посоветовала Маргарет.
Сэм не выдержал и стукнул ее палочками по лбу, в ответ Маргарет кинула в него пончик. Они рассмеялись и продолжили дурачиться, не обращая внимания на тихое неодобрение окружающих. И тут Амрита наконец-то посмотрела в их сторону. На нее мгновенно обрушился водопад веселого презрения. Она поразилась силе и яркости эмоций. Как же долго пришлось искать кого-то стоящего и перебиваться случайными, скудными источниками — бледными копиями настоящих чувств. И вот наконец в ее распоряжении редкая жемчужина, которая, пожалуй, достойна занять центральное место в коллекции. Надо будет поблагодарить богов за бесценный дар. Амрита встала, прижала сложенные ладони к груди, склонила голову и поприветствовала их.
— Намасте***.
— Привет. — Сэм вскочил и попытался скопировать ее жест. — Я Сэм, а это моя подруга Маргарет. — Он незаметно толкнул ее, намекая, что следует поздороваться, но не дождался никакой реакции.
— Амрита. — Она представилась, с удовольствием отметив, что произвела нужное впечатление.
Они не отрывали от нее глаз. Впрочем, юноша Амриту не интересовал. Она явилась ему непривлекательной, полной, темнокожей индианкой, облаченной в неяркое сари. Ничего особенного. Зато Маргарет видела двойственный лик то ли божества, то ли демона — одновременно кроткий и грозный, прекрасный и безобразный, невинный и порочный, влекущий и отталкивающий. Амрита позволила ей выбирать: уйти или остаться. И колебания были недолгими. Маргарет принесла добровольную жертву, влюбившись с первого взгляда.

2.

Последнее воспоминание о жемчужине? Оно окрашено густой кровью, скрипит на зубах пеплом и смердит мертвой любовью. Оно невероятно прекрасно. Маргарет щедро отдавала всю себя, и Амрита сполна испила любви, утолив древнюю жажду. Но этого всегда недостаточно. Слишком светло, слишком чисто. Легкая закуска перед основным блюдом. Разрыв отношений произошел в ресторане, сразу после того, как Маргарет ушла от Клер и осталась одна. Открытая и беззащитная.

— Давай ненадолго расстанемся, — сказала Амрита и нежно улыбнулась. На смуглых щеках появились ямочки. Маргарет так любит целовать их, скользя губами по теплой бархатистой коже. — Нам необходимо успокоиться и как следует обдумать будущее. Лучше всего сделать это на расстоянии.
Ошарашенная Маргарет молчала, нервно комкая салфетку. Пока что от нее исходили легкие, почти прозрачные флюиды растерянности. Амрита с наслаждением выпила их и аккуратно поместила на дно узкого сосуда, размещенного в глубине памяти. Он уже наполовину наполнен, и сегодня она вольет туда бездонный океан чувств. Нельзя пролить ни капли. Иначе напиток потеряет вкус и аромат, лишится неповторимой индивидуальности.
— Понимаешь, твое расставание с Клер оказалось невероятно тяжелым и изматывающим. И теперь я хочу отдохнуть, прийти в себя, разобраться в своих чувствах, — продолжила она, сделала глоток шампанского и положила руки на стол. Тонкие золотые браслеты зазвенели, устремляясь к запястьям.
— Подожди... Мы же так мечтали о дне, когда сможем быть вместе, и сейчас ты предлагаешь разойтись? — Маргарет непонимающе нахмурилась, бросила смятую салфетку и схватила Амриту за руки.
Через ладони струилось белесое, как бельмо на глазах у слепого, недоумение. Амрита жадно пила его, пропускала через себя и отправляла в сосуд.
— Неужели я непонятно объяснила? Я слишком долго ждала, когда ты решишься уйти от нее. И не знаю, осталось ли хоть что-нибудь от нашей любви, — раздраженно ответила она и потребовала. — Отпусти!
Маргарет беспрекословно повиновалась. Амрита небрежно коснулась ее подарка — кулона из крупного темно-синего сапфира, выточенного в форме сердца, — и пригубила мутное серое негодование.
— Ты издеваешься? — В голосе Маргарет звенела неприкрытая обида, окрашенная в болезненно-розовый цвет.
Вот оно. Наконец-то. Начался переход к самой сильной эмоции, которая испепелит все на своем пути, оставляя после себя мертвую выжженную пустыню.
— У тебя есть кто-то другой? Отвечай! — Маргарет сжала тонкую ножку бокала.
Любуясь побелевшими костяшками пальцев, Амрита собрала по капле кроваво-красную душную ревность и сцедила в сосуд. Все так предсказуемо, так примитивно, но какие же сильные чувства.
— Или ты мстишь за то, что тогда в кафе я смеялась над тобой? — Бурое колючее подозрение переплелось с нарастающим багровым гневом, и Амрита подлила масла в огонь.
— Ну наконец-то догадалась. Верно, все верно. Не думала же ты, что я забуду, прощу нанесенное оскорбление? К тому же, так приятно ставить высокомерных белых господ на место.
— Какая же ты дрянь! — Маргарет размахнулась и изо всех сил ударила ее по лицу.
Амрита на мгновение зажмурилась от безумного блеска всепоглощающей ярости, но тут же подставилась всем телом под мощную волну. Глупые люди придают слишком много значения словам и поступкам и бездумно разбрасываются самым ценным, что у них имеется — чувствами. Тем лучше для нее.
— Зря ты это сделала, — покачав головой, тихо сказала она и встала. Кажется, пора заканчивать.
— Нет, нет. Да что же это? Я не хотела! — умоляюще воскликнула Маргарет. — Прости меня! Прости! — Она вскочила и протянула к ней руки.
Слезы ручьем текли по ее лицу. Она была такой потерянной, такой жалкой. Печальное зрелище. Амрита, не торопясь, выпила беспросветно-черное отчаяние, тлеющее на кончиках пальцев, и закупорила сосуд. Напиток готов. Можно уходить.
— Не подходи, — холодно приказала она. — Все кончено. Прощай, Маргарет.
Амрита вышла, спустилась по ступенькам, села в ожидавшее такси и сообщила водителю, куда ехать. В ресторане осталась мертвая сморщенная оболочка, пропитанная едкой болезненно-желтой ненавистью. Бедная Маргарет. Теперь она долго не сможет любить. Не исключено, что больше никогда.

3.

Амрита вошла в маленький дом на окраине Лондона и закрыла дверь на крепкий засов. Потом прошлась по комнатам, задернула плотные шторы на окнах, включила свет и отворила потайную дверь. Зажгла толстую витую свечу и спустилась в глубокий подвал. Посреди небольшого зала находился бассейн, заполненный зеленоватой, дурно пахнущей жижей. Она перелила собранный напиток в стеклянную чашу и поставила ее на каменную полку в один ряд с другими. Сняла серьги, браслеты, ожерелье и положила их рядом с чашей. Медленно расплела косу, избавилась от одежды и с видимым облегчением сбросила кожу, когда-то принадлежавшую девушке-дхоби****. Много веков назад односельчане убили бедняжку за нарушение кастовых обычаев как раз возле ее убежища. С наступлением ночи Амрита выползла наружу и позаимствовала верхний покров с тела — не пропадать же добру. Новый облик позволил выбраться на дневной свет из холодной темноты и помогает успешно охотиться за лучшей дичью на свете — чувствами людей. Сегодняшняя добыча очень богата. Хватит надолго. Ближайшие сто лет можно будет не выбираться на поверхность и неспешно смаковать квинтэссенцию любви.

Гигантский белый слизень, оставляя липкий след, дополз до бассейна, плюхнулся в жижу, устроился поудобнее и замер в ожидании следующей охоты.

* Амрита — с санскрита "бессмертная".
** Маргарет — с греческого "жемчужина".
*** Намасте — индийское и непальское приветствие.
**** Дхоби — с хинди "мыть". Индийская каста, относящаяся к неприкасаемым, которая специализируется на стирке белья.