Примечание: все выделения курсивом - не авторские, сделаны для удобства выявления акцента на обозначенной теме - беженцы в обозе.

Отрывок из дневника красноармейца Ф.И Голикова.
Голиков Ф.И. Красные орлы (из дневников 1918-1920 гг). М., Воениздат, 1959

7 октября 1918 г.. Станция Салка

5 октября весь полк собрался в окрестностях Салки.
Положение наше ухудшилось. Беляки не то позавчера, не то еще 4 октября взяли Нижний Тагил и станцию Сан-Донато. Мы отрезаны от бригады и дивизии. Из наступления, предпринятого полком, ничего не получилось. Соединиться со своими, которые воевали в Тагиле, не удалось. Теперь занимаем оборону у станции Салка. Рядом село Покровское.
<...>
Только что объявили: под утро отступаем дальше. Надо торопиться — как бы белые окончательно не перерезали путь на Кушву. Отступать придется по бездорожью, через болота и леса. Что и говорить, дело невеселое.
<…>
А тут еще новое осложнение: вместе с нами через леса и болота пойдут подводы с беженцами. Белые без жалости и пощады расправляются с семьями красноармейцев. Потому и приходится нам брать с собой женщин, стариков и детей из-под Тюмени, Долматова, Верхней Течи, Катайска, Каменска, Камышлова, Егоршина, Алапаевска.
Как мы будем с ними двигаться, не могу себе представить. Но ведь не оставишь их, не бросишь на произвол судьбы!


10 октября 1918 г. Деревня Ясьва

Неужели не найдется писатель, который рассказал бы людям о нашем походе?!
Идем уже не первый день, а запомнился каждый час, каждый шаг. Поначалу, от Салки, дорога была сносная. Мы приободрились — не так страшен черт, как его малюют. Но вскоре выяснилось, что радовались преждевременно.
Поля кончились, колонна вошла в лес. Дорога превратилась в узкую дорожку, а еще через несколько верст — в тропку. Эта тропка и привела под утро в совсем гиблые места. Кругом — болота, поросшие реденькими елями и березками.
Было бы еще полбеды, если б шли гуськом несколько человек, а то — целый полк, с артиллерией, обозом. После кавэскадрона, головного третьего батальона и штаба от тропы ничего не осталось. Что ни шаг, чуть не по колено проваливаешься в грязь. Молодым так-сяк, а пожилым тяжело.
<…>
Совсем плохо было с беженцами. Детишки, старики, женщины ехали на подводах. Лошади то и дело останавливались. Колонна двигалась черепашьим шагом.
Кое-кто из бойцов начал роптать: «Связались с бабьем, а приказ останется невыполненным, к месту назначения опоздаем». Но таким быстро затыкали рот, обрывали на полуслове.
Однако так дальше продолжаться не могло. Командиры посоветовали беженцам по возможности сгрузить с подвод добро. Женщины и слушать не хотели.
Пришлось прибегнуть к принудительным мерам. И тут началось нечто несусветное. Крик, гам, слезы. Все вокруг покрылось пухом из разорванных подушек и перин.
Кто-кто, а мы хорошо понимали, каково женщинам лишиться своего скарба, годами накопленного на трудовые копейки. Но иного выхода не было. Ведь это делалось, чтобы спасти жизнь тем же женщинам, детям, старикам и иметь возможность снова бить врагов революции.
Я отлично понимал, насколько все это правильно. Однако у меня остался тяжелый осадок после «пухового побоища». Пишу, а у самого и сейчас перед глазами стоят охваченные горем женщины, слышу их жалобы, ругань, плач...
<…>
Начиналась непроходимая лесная топь. Теперь уж, казалось, никак не пробиться вперед.
Но, наверное, мы сами не знаем своих сил, не знаем, на что способны ради жизни, ради победы.
Принялись настилать гать. Одни рубили деревья, другие очищали их от сучьев, третьи укладывали. Беженцы, забыв о недавних обидах, тоже принялись за работу.
Продвигались мы медленно, но все-таки продвигались.

14 октября 1918 г. Кушва
Не так уж много времени прошло после нашего отступления от Салки к Кушве. Но теперь это — тема воспоминаний, повод для шуток. Можно посмеяться над тем, как вытаскивали из грязи ботинки, «воевали» с женщинами<...>. В общем марш кончился гораздо радостнее, чем начался.
<...>В дивизии уже думали, что полк погиб, а мы живы-здоровы. Оставили белым лишь поломанные телеги и домашний скарб, брошенный в болото.