наступила весна. в сердце.

боль. но

ничего не осталось от былого жизнетворчества.
мои навыки общения тают.
эта зима прекрасна, я наслаждаюсь ее совершенством, как скрипичным концертом. слава богу, она когда-нибудь кончится.
гости не пришли, даже не ответив на приглашение. наверное, потому что я на самом деле не хочу никого видеть.

все разговоры пусты.
не слышать бы слов, только звуки. Орфей Глюка.
противостояние тайное или явное.
наверное, я так сурова потому, что он не пришел.
тем временем
весна в воздухе.

К. уехал в свою снежную степь.
Даня уехал в Польшу, поцеловав меня на прощание в лоб и ресницы.
все это кажется хорошо (когда бы не было так грустно).
похоже я не могу усвоить этот урок. потому что я не понимаю, что происходит.
я должна признать, что я патологически ранима и отнюдь не смела, как мне когда-то казалось.
больше всего я хочу перемен, действительных перемен, но я так запуталась, что все это время ни могла сделать ни шагу. а может быть это был страх, просто страх. я боюсь разрушений. но что можно разрушить, когда ничего нет? можно разрушить только иллюзии и надежды. я становлюсь по настоящему смелой только когда я на самом краю отчаинья. тогда я готова рубить все эти веревки, что связывает нас, и кучу голов заодно.

гости, гости, гости, гости изо дня в день. я устала. я выпала из кресла. хорошо, что он еще отвечает сразу. незамедлительно. хотя это не меняет дела. когда я выхожу на улицу, я как будто пританцовываю под музыку. сразу наступают сумерки ( я просыпаю утра). мне их мало. вот бы утра целыми днями. целыми днями пить чай, смотреть кино и рыться в книгах до самозабвения.

Неважно, кем был человек в прежней жизни, — важно, что он в ней усвоил, а что осталось неусвоенным, из-за чего он и является в эту жизнь.

в городе Е. по улицам двигались волны горячего воздуха. раскаленный асфальт поблескивал на солнце и обжигал ступни через тонкие подошвы теннисных тапочек. теннистые стороны улиц были куда оживленнее солнечных. у пулпулаков собиралась толпа. Она бесприютно бродила по улицам, вдруг ощутив пустоту этого раскаленного города. у нее был ключ от чужой съемной квартиры, в которой совсем не было воздуха.

Она проснулась через полчаса после звонка будильника. за открытым настежь окном еще была недвижимая густая свежесть. воробей сидел прямо на подоконнике. только открыв глаза, Она протянулу руку за книгой, оставленной у кровати с вечера, чтобы дочитать 2 с половиной страницы романа. убедившись, что главная героиня по имени Марта, до тошноты напоминающая ей саму себя, умрет, а ее улыбающийся глазами мужчина останется в живых (несмотря на все предпринятые Мартой усилия), Она прошла босиком в ванную. уже без страха посмотрела на большого черного таракана, вылезшего из слива на белую эмаль точно отдыхающий на берег моря. это был последний день в городе Е.

непривычно открывать дверь ключом, за которой никого нет. всматриваясь в сумерки кухни с белым пятном окна, заглядываю в одну комнату, в другую - не притаился ли кто-то в темноте за стрекочущим экраном, на лестнице в курилке, не заснул ли. никого. эта уверенность так завораживает, как в детстве, когда я была готова пуститься пляс в те редкие часы, когда родителей не было дома. все было дозволено. и задумчиво сочинять на пианино, и громко включить музыку, раскрыв настежь окна, или просто упасть на кровать и слушать гудение крана, шаги соседей наверху, крики улицы, шорохи ветра.
сегодня там, где я сейчас живу, никого нет дома.
это ощущение такое зыбкое, что страшно спугнуть его музыкой или даже включенным светом. в темноте я прошла на кухню, чтобы еще раз насладиться ее пустотой. развела огонь на плите, поставила на него большую железную кружку, налила в нее молока и подогрела его. потом добавила туда какие-то индийские травки...

мы потерялись еще на какую-то тысячу лет. ты просишься в гости. а я отвечаю нет - впервые за целую вечность? все что осталось от той меня -