Я тут вчера в комментах у одной моей уважаемой ПЧ пошутила про то, что ковры в доме в советские времена считались признаком достатка в доме. Не только ковры, это был еще хрусталь, золотые украшения, даже книги, которые стояли в стенках (еще один признак) для интерьеру, а читали их далеко не все. Эти предметы добывались с великими трудностями, за них переплачивали, доставали по блату, через нужных людей, через "черный кирыльцо", как говорил незабвенный Аркадий Райкин. Короче, если ты это все имеешь, значит у тебя есть и деньги, и нужные люди, значит ты в шоколаде. А если у тебя была еще и машина... Все эти предметы считались предметами роскоши, на них периодически поднимались цены, но их все равно доставали и переплачивали. Вчера, когда я ожидала начала "Чтогдекогды", посмотрела Перисхилтон. Там ребята обсуждали про предметы роскоши, чего-то там Дума затеяла облагать их налогом. Теперь предметами роскоши являются совсем другие предметы: элитное жилье стоимостью более 15 млн, самолеты, яхты, автомобили с запредельными ценами. Во как.
А еще я вспомнила свою начальницу техбюро, которая руководила мной на заре моей трудовой деятельности. Я пришла молодая, после института, а она тогда уже была работающей пенсионеркой. Такая маленькая, толстенькая с бабеттой на башке. Она, в принципе, была неплохая тетка, не вредная, беззлобная, не будем говорить о том, каким она была специалистом, это к делу не относится. Так вот, обедали мы обысно на рабочих местах, приносили из дома в баночках, разогревали в сушиле (контейнеров и микроволновок тогда еще не было). Она обычно приносила первое, щи или какой-нибудь суп, и съедала практически пол-буханки хлеба. Однажды завязалась дискуссия между ней и неким Славой Шляндиным. А был, он надо сказать, ростом под два метра и достаточно худой, ну дядя Степа этакий. Он у нее спрашивает, зачем, мол, она столько хлеба ест. А она отвечает, как же без хлеба-то, ведь тогда похудеешь. Мы все в непонятках, вроде, чего страшного, если она похудеет, можно скинуть, никто и не заметит. Оказывается,нет. Вот, говорит, приедем мы с сестрой к матери в деревню, пойдем по улице гулять, обе полные, степенные, а люди смотрят и думают, как у них все хорошо в жизни складывается, счастливые, довольные.
Хотя хорошего-то особо у нее в жизни не было. Одна вырастила двух детей, уж помер с перепоя, у сына-то вроде ничего сложилось, а дочь тоже с двумя детьми маялась со своим алкоголиком. Поэтому-то наша Антонина Константиновна и работала на пенсии, чтобы дочке помогать.