Песнь о котах..

Домашний Мефистофель
На солнце спозаранку
Шлифует элегантность и львиную осанку.
Мой кот весьма воспитан -
Проказлив, но приветлив.
К тому же музыкален и крайне привередлив:
Бетховен не по вкусу,
А Дебюсси - шарман.
И по ночам, бывает, мой пылкий меломан
Возьмет да и пройдется по всей клавиатуре.
И рад! Парижский гений сродни его натуре.
Наверно, в прежней жизни
Конкистадор гармоний
Ловил мышей в подвалах одной из филармоний.
Он понял и упрочил, отстаивая твердо,
Новаторскую прелесть кошачьего аккорда -
Из нот дождя и ветра ночная мешанина
Меня с котом чарует и бесит мещанина.
Спасибо и на том.

Кота французы любят. Верлен был сам котом.
Как дивно он мурлыкал капризнице-луне,
Терпел от насекомых, топил себя в вине,
Угрюмый кот бездомный, задира и притвора,
Среди котов церковных как белая ворона…
Кота французы любят, как мы тореадора,
Как любит ночь Россия или Китай - дракона.
Коты потусторонни. Былые божества,
Они не растеряли секреты волшебства.
Не учит ли нас жизни котовый взгляд сонливый?
"Любовные приливы, любовные отливы
Ритм жизни. И не только бесплодные глаголы,
Но все - и свет и розы, и звезды не бесполы".
Он щурится - и светом
Души его зеленой пропитанная мгла
Маячит силуэтом бесовского козла.
Котовьи души древни, их души - андрогинны,
И странны эти души, беспутны и невинны,
Любовно сочетают и молодость, и старость.

Мой кот, Филипп Испанский, с презреньем сюзерена
Собак корит за верность, а крыс за лизоблюдство,
Приемлет подношенья спокойно и надменно
И свысока взирает на наши безрассудства.
В котах я чту великих наставников печали,
Ведь кот любой эпохи знаток ее болезней.
Игрушками прогресса разнеженный вначале,
Наш век траншей и танков чем дальше тем железней.
Мы горести лелеем, растим и умножаем,
Без истины дичаем и стелемся бурьяном.
Посеянные зерна вернуться урожаем -
Котам это известно не хуже чем крестьянам.
Коты на сов похожи. Согласно планам Бога
Была первоначально порода их крылата
И с полчищем исчадий, которых от порога
Гонял святой Антоний, была запанибрата.
Во гневе кот ужасен и сущий Шопенгауэр,
Раздувший баки демон с чертами шарлатана.
Обычно же коты степенны, даже чванны
И все в одном согласны - что человек ничтожен,
Что смерти не минуешь, а раньше или позже -
неважно. Так возляжем на солнечное ложе!

Улегся под часами красавец мой глазастый
И спит под колыбельный заупокойный звон.
И что ему стенанья сыча Экклезиаста
И вся твоя премудрость, о дряхлый Соломон!
Спи, воплощенье лени, блаженно и невинно,
Пока свожу я счеты с ушедшим навсегда
И над моей печалью смеется пианино,
Показывая зубы, оскал угля и льда.

И помни, сытый соня, что век кошачий краток,
Что бродит твой сородич голодный и ничей,
Что корчатся бродяги от меткости рогаток
И гибнут как Сократы,
Прощая палачей…

Ничем не дорожите, чурайтесь суеты
И грейтесь на припеке, блаженные коты!

(с)