Ты.

Время не замедляется, не растягивается и не стекает сладкой слюной в ладони.
Не размазывается по тарелке тонким прозрачным слоем высохшего. Оно находит свой последний приют в наших телах, взрывает и деформирует, скапливается под кожей,
Под тем , что мы называем собой, под грубой пленкой омертвевшей чистоты,
Отделяющей внутреннюю блевотину от внешней.

Надоедает смотреть. Быстро перебегающие дорогу мыльные куски человечины.
Дерево поперек реки. Веревка над пропастью. Улыбка на другой стороне, как зеркало
Улыбка не моя - онемевшее гипсом лицо чужого человека случайной радостью перетекающего через края. Контрольная марка на левый глаз, он просто не должен открыться в тот момент когда это не нужно, рука не должна поднять с нагретого трехчасового асфальта калейдоскоп расколотого зеленого стекла пивной бутылки.
Две, даже меньше взмах руки, проникающее ранение - песок уноситься по канализации вен к сердцу, под ноги скуривающему вдыхаемый тобой воздух.

Никогда теперь не ворочаться, стонущим, вытягивающим перед собой непослушные новые инструменты ребенком. В складках взбитой ногами простыни прячущим крик
Заполняющий все в темноте лона матери.

надо было начать намного раньше. Симптомы вещающие твоё присутствие оказались неустойчивыми. Теперь ты уже не можешь понять существуешь ли на самом деле и точно уверен, что нет. Холодным вечером - это побег: с липким дождем по щекам, желтым светом фонарей, сбитым ритмом шагов ищущего такси. Цепко схватили за руку в тот момент, когда я пытался оплодотворить стену, вырвать из ее массы себя, уже прошедшего по следам пляшущих бликов на поверхности баллона с краской.

Ты.
Этого еще очень мало.
Увидеть себя - единственный выход.
Единственно выходить всегда.
В попытке выдохнуть немного больше, чем вдохнул.
Эта разница – того что было сожрано и высорено наружу и есть я.
Или когда – нибудь ты.
Знак не имеет значения в тот момент, когда его не видишь совсем.
Найдя хоть один указатель, начинаешь думать о дороге по которой движешься.

Точный номер. Жалко не серебряный или золотой.
Ничего не соображаю в пчелах.

Огромные залы заполненные им. Его могло и не быть. Это наше, то во что мы предпочитаем преобразовывать все остальное. Мелодия которая всегда только слышиться.
Слова не произнесенные вслух. Кивок головы во сне. Не возможно назвать это сбором, как еще?

- как то подойдя к дороге я увидел себя переходящим её
я не пошел за собой…
я не обернулся посмотреть на оставшегося…

пешеходные переходы, нанесенные кровью на снегу.
Сумасшедшее пианино, наигрывающее автоматные очереди поверх голов падающих в кислоту желудочной ямы.
Не сосем понятно.

Принести все что понравилось Там сюда, высосать Там.
Оставить пустой холодный Там без драгоценного искрящегося Его.
Сложить Его в центре. Любоваться. Силы больше уже не нужны, теперь в момент когда мы над Ним, вырванным сточенными челюстями из Там. Сил уже больше нет.
Любоваться.

Разрушенное тебе однажды захочется видеть снова.
Ты будешь крутить головой и если и найдешь то только в себе.

Иллюзия разрушения.
Натянутая пленка голубого неба.
Скользящие тени шмелей – мусороуборщики выносящие судно.
Ты уплываешь по частям.
Капитан покидает судно последним.

Полотенце на бельевой веревке засыпано снегом.
Слепая горничная, повязавшая бант на ресницы. Можно выбить бонус попав ей по голове
Мокрым полотенцем, Можно выжать слезы из её желез и выдолбить каноэ из черепа.
В диван зашиты печеночные котлеты. В коридоре вцепившись в водух висит кот администратора. Усатой женщины с трясущейся верхней губой, с которой сыпется тальк для детских попок или тонак.

Пожарные пьют воду из танков и тушат огонь сплевывая-сблевывая ее в него.
Насосы расчетов отсасываю у борцов с огнем – минет единственное развлечение в их
Вяло протекающей беспламенной жизни.

Водка. Много водки в сточных канавах. Вдохнув испарения по территории ползает собиратель бычков с пинцетом. Плачет сигнализацией стекающая дождем в траву
«Нива».
С водкой приблизительно сто пятьдесят.

Ремни из семги – рыба кусает себя за хвост. Снопом отражений солнца падает на лицо преломленный луч. Мне не хватает кожи на лице.
Кончай с этим…

Я должен быть в курсе.
Ладонью закрываю вырванное.
Все.