При первом взгляде на эту бутылку Сердюк ясно вспомнил одно забытое
утро из юности: заставленный какими-то ящиками закоулок во дворе института,
солнце на желтых листьях и хохочущие однокурсники, передающие друг другу
бутылку такого же портвейна (правда, с чуть другой этикеткой - тогда еще не
были поставлены точки над "i"). Еще Сердюк вспомнил, что в этот закоулок,
скрытый со всех сторон от наблюдателей, надо было пролезать между прутьев
ржавой решетки, пачкавшей куртку. Но главным во всем этом был не портвейн и
не решетка, а на секунду мелькнувшие в памяти и отозвавшиеся печалью в
сердце необозримые возможности и маршруты, которые заключал в себе тогда
мир, простиравшийся во все стороны вокруг отгороженного решеткой угла двора.
А вслед за этим воспоминанием пришла совершенно невыносимая мысль - о
том, что мир сам по себе с тех пор совсем не изменился, просто увидеть его
под тем углом, под которым это без всяких усилий удавалось тогда, нельзя:
никак теперь не протиснуться между прутьев, никак, да и некуда больше
протискиваться, потому что клочок пустоты за решеткой уже давно заполнен
оцинкованными гробами с жизненным опытом.
Но если нельзя было увидеть мир под тем же углом, его, без сомнения,
можно было увидеть под тем же градусом...
( отрывок из В. Пелевина "Чапаев и Пустота" )


Current music: Наутилус - Последнее письмо
Состояние: Ничего ососбенного