Красный зверь

Снег выпал ночью, пока он спал. Что ему снилось, он не помнил, но кровать была смята и подушка валялась на полу. Бегал он во сне что ли?
Шатун протер глаза, сполз на пол и попытался отжаться на указательных пальцах. На третьем разе он вывихнул правый, громко зашипел и стал трясти им в воздухе.
Из окна потянуло и он уди вился, насколько воздух стал холодным.
За решеткой жалюзи был виден берег и длинный пирс. Вода, обычно черная и непроницаемая, блестела как стекло. Немного грязное стекло, это да.
Шатун открыл воду в раковине и снова удивился, какая холодная вода. Надо было сказать Желтому зверю, чтобы он проверил реактор. Проверила.
Кто придумал называть зверей по разному? ( Да-да, Тсубаса, кто же еще. ) Но зачем это было надо? Теперь приходится путаться, и ни в коем случае не называть Желтого зверя «твердолобым фанатиком», а Зеленого зверя «флегматичным эгоистом». Обидятся обе и не будут разговаривать неделю.

Пол на эстакаде непривычно колол пятки. Сквозь дыры в обшивке тянулись лучи света и в них еле заметно мерцали какие-то маленькие пятна. На пыль не было похоже и Шатун мрачно хмыкнул.
Посреди эстакады стояла раскладушка и на ней дрых Желтый зверь. Красный зверь осторожно перелез через него. Этого буди хоть до обеда, все равно будет спать, даже ухом не поведет.
Шатун повернул на двери вентиль и дернул на себя. В лицо ему дунул ледяной ветер и ударил яркий свет.
Желтый зверь приоткрыл правый глаз, повращал зрачком, сказал что-то похожее на «Вашу мать» и почти тут же закрыл его.

Снег покрывал песчаную полосу тонким слоем, местами подтаял и превратился в прозрачную корочку льда. Шатун перепрыгивал с ноги на ногу, нюхал снег и лизал его, довольно жмурясь.
Потом стал жрать и жрал до тех пор, пока не заболело горло.
- Ты неисправим – сказал Синий зверь.
- Это снег – поспешил поделиться радостной новостью Шатун.
- Вижу, что снег – сказал Гексограмон. Он держал в руках сигарету.
- Мои расчеты – сказал Шатун с отчаянием в голосе – сколько раз я говорил тебе, наглый ублюдок, чтобы ты не брал мои рассчеты.
- У тебя не было чистой бумаги – сказал Гексограмон.
- Ты мог бы попросить у Серафимы – сказал Шатун.
- У Серафимы снега зимой не допросишься. Кстати, хорошая шутка. Злободневная. Не находишь?
- Я думаю, что убью тебя – сказал Шатун.

Они сцепились, покатились по берегу, целясь зубами друг другу в горло, потом обессилевшие упали рядом и долго смеялись.
- Красивое небо – сказал Шатун
- Что в нем красивого? – спросил Гексаграмон.
- Не знаю. Оно чистое и синее. Это красиво.
Гексограмон посмотрел вверх и задумался.