Щёл я мимо обычной московской школы. Дети из младших классов радовались первому (который уж раз) снегу. Слепили снежную бабу ну и крепость. Разделились на две команды. Одна была "осаждёнными", втрая - "осаждающими". И начали друг друга штурмовать. И тут как кольнуло меня от почти забытых воспоминаний...
Был я во втором классе. Выпал обильный пушистый снег. Установилась ровная температура порядка - -3-5 градусов, что редкость для южного города. После учёбы два начальных класса сразу понеслись за школу на площадку. И мальчики, и девочки. Построили две крепости на расстоянии метров в 40 друг от друга и начали друг друга штурмовать. В каждой крепости было по классу. Штурм сменялся штурмом. Классы объединялись и "сражались" плечом к плечу. И это несмотря на глубокие внутренние разногласия. Я даже умудрился отогнать снежком подбирающегося со спины противника от Генки, который в паре с Федей несколько дней назад намилили меня после школы(лицо снегом). Но это было в прошлом. Сейчас мы были вместе. Даже Винт - Витя, старше всех на год. Из неблагоприятной семьи. Очень неуравновешенный пацан, но у нас с ним трений, почему-то, не было. Хотя побаивался.
Очередная атака противника захлебнулась. Генка, Федя и Винт рванули мылить отстающих. Я, по причине маленького роста и худобы, в рукопашные старался не ходить. Кидал снежки. Рядом с нами плечём к плечу воевали и наши девчёнки. У них девчёнки тоже воевали. Генка, Федя и Винт, впрочем, их не ловили. Отрывались на ребятах. Я нагнулся за снежком. Впереди у чуть в стороне "воевал" Грамчук(имя забыл) - наш Громыко. Он оглянулся на меня и тут из-за моей спины ему прямо в лоб попал снежёк. Хорошо попал. От неожиданности он упал на стенку крепости и обрушил часть её. Я обернулся. Это была Лариска - Крыса (дети - жестокий народ, но иногда они в прозвищах, всё-таки, не ошибаются) - наша наглая однокласница. Она успела сделать ещё один снежёк и пробегая мимо, засунуть его за шиворот одной нашей девочке. И убежала в другую крепость. На наше удивление, они её приняли. С таким наглым и неприкрытым предательством я столкнулся впервые.
Затем мы все рванули на штурм с новыми силами. Подогревающей силой служило желание споймать Крысу. Но не получалось. Атака раз за разом захлёбывалась. Противник контратаковал и мылил наших. Тогда мы снова атаковали, чтобы их отбить. И силы наши иссякли. Обессиленные, мы вернулись в свою крепость.
И противник пошёл на штурм. В первых рядах была наша Крыса - все удивлялись - и откуда у неё только силы берутся. Ещё при штурме их крепости все заметили, что в неё почти невозможно попасть. Она была, как заколдованная. Штурм неудался, но двое из неприятелей схватили меня и потащили за собой. Они были намного выше и сильнее меня. Я ничего не мог сделать. Уже отчаился, когда наши рванули в атаку и отбили меня. Спасибо Генке.
А потом снова был их штурм. И снова Крыса. Вокруг неё воздух был буквально наполнен снежками. Но всё мимо. Я от усталости уже ничего вокруг не замечал. Видел только её. И очень хотел попасть. И ждал, когда подойдут метров на 5. Они подошли. Я кинул. Снежёк, долго пролежавший в голой руке, был тяжёлым. Попал ей прямо в лицо. Она схватилась за лицо, присела на корточки и заплакала. Наши ряды возликовали.
- Молодец, Бобёр, - хвалили меня.
Но мне было уже не до этого. Горячка отпустила меня. Я пожалел о содеянном. Я готов был всё на свете перенести, лишь бы с ней было всё в порядке и она не плакала. Посреди свалки, ничего вокруг не замечая, я подошёл к ней. Меня попробовали опять схватить давешние пленители, но я их так двинул, что они полетели в снег и больше меня не трогали.
-Ларис, прости,- не своим языком проборматал я.
-Отстань!-взвизгнула она.
Раз говорит - значит всё хорошо. У меня затеплилась надежда, что с ней всё в порядке. Я подхватил её под мышки и поднял. Она начала отбиваться. Я увидел её лицо. Оно было исцарапано жёстким снегом, из носа текла кровь. Несильно. Синяков не было. Глаза целы. Самое главное.
Она, хныча, побрела в школу. Я устало побрёл домой. У меня болела душа.
На ней все быстро зажило. Мне это ничем не аукнулось - она никому не пожаловалась. Но боль осталась где-то внутри. Боль от того, что я поступил плохо.