Богослов по образованию, журналист по предыдущему роду деятельности, он написал книгу про пьянство и секс с ненормативной лексикой. И это само по себе далеко не ново. Ново то, что в романе неизвестного автора с претенциозным названием "Мачо не плачут" читатели и критики увидели едва ли не манифест поколения тех, кому что-то около тридцати. Печатаются дополнительные тиражи, издаются переводы в Германии и Франции. Успех набирает обороты. Илья Стогов глядит на него с похмельной, слегка недоуменной улыбкой. Старается не забывать стричь купоны со свалившейся славы.

В кафе "Циники", куда еженощно продвигаются самые продвинутые, эту книгу передают друг другу по тесным рядам. Поклонники группы "Ленинград", лелеющие свою маргинальность, кивают татуированными головами: "Да, это про нас". Молодые журналисты проникаются драматическим пафосом профессии и открывают глубинный смысл редакционного загула. Кто-то из литераторов старшего поколения контркультуры написал, что если молодежь пьет и совокупляется с такой частотой, как это описано в книге, то, значит, не все еще потеряно. Кто-то из московских критиков сетует на то, что сексуальные сцены в книге чересчур скромны и стыдливы. В интернете к автору взывают послания типа: "Мы с тобой одной крови!" Поколение диджеев и дизайнеров выстроилось в очередь, для того чтобы наполнить его стакан, похлопать по плечу и проорать: "Ну ты это, чувак, типа того, что все круто написал! Давай, давай, продолжай в том же духе, только про секс пиши поподробнее!" Илья Стогов, довольно трепетно относящийся к своей популярности, ее издержки воспринимает болезненно. Стать героем он, судя по всему, собирался давно, но отождествляться с поколением явно не входило в его планы.

Книга Книга, на первый взгляд, - исповедь "алкоголика и придурка" из нецензурных текстов Шнурова все той же группы "Ленинград". "Я раньше так и думал, - говорил Илья, - вот Шнуров делает это в музыке, а я - в литературе". Теперь он так не думает. Возможно, чувствует, что рык профессиональных питерских маргиналов не скрывает за собой ничего, кроме скуки и пресыщенности. За незамысловатыми, вроде бы, текстами самого Стогова стоит больше.

Поначалу трудно различить автора и его лирического героя. Роман воспринимается как дневниковые записи с документальным задним планом. Вот диджеи радиостанций под собственными фамилиями, вот известный у нас лама Нидал, вот обитатели Смольного, вот другие, чуточку законспирированные, но вполне узнаваемые персонажи петербургского бомонда. Мир крашеного света и дыма, знакомый каждому клабберу, мир барных стоек и липких столов, знакомый каждому пьянице, мир ночных петербургских улиц, знакомый в этом городе каждому, кого не похоронил окончательно телевизор. Очень большая прогулка.

Центральную часть романа Стогов написал три года назад, оказавшись без денег, работы, семьи и любви, наедине со ржавой пишущей машинкой. Девять дней он печатал. Пальцы, говорит, распухли так, что не могли держать сигарету. Потом рукопись отклонили 14 издательств. Из интервью писателя сайту ozon.ru: "Я сдавал манускрипт, его читали, а когда я приходил узнавать результат, мне тут же наливали бокал водки и, моментально переходя с "вы" на "ты" и начиная обильно употреблять лексику матерную, говорили, что роман - супер, но ты же, епрст, старик, врубаешься, что никто и никогда не станет его печатать! Я спрашивал почему, а мне наливали еще бокал водки".

Налицо полное отождествление автора и героя. Позже героя отождествят с поколением, и круг замкнется.

Автор Сам автор тому отчасти способствует. У него имидж плейбоя и героя чернушного боевика в стиле Тарантино и Родригеса. Наше знакомство он начал предложением выпить на спор столько-то спиртного за такое-то время. Спор не состоялся, но интервью, не успев начаться, перетекло в очередную страницу его романа. То есть вышло за грань журналистики.

Он еще много чего написал. О нем писали тоже немало. Если все собрать воедино, то получится крайне противоречивая картина. Идеальный объект для критики: здесь он сам себя опровергает, вот это можно разобрать по Фрейду, это по Марксу, а это по Хакамаде с Немцовым - парень явно не скучает на идейных фронтах. Хотя общее от него впечатление - умный, грустный, носящий в себе бездну противоречий человек. Стогов реальный и Стогoff романа - разные люди, но оба не могут разобраться, кто за кем прячется. Сейчас Илья предпочитает расстаться с созданным образом: "Блеванул - и забыл". Не знаю, получится ли. Из интервью: "...Еще раз другими словами сказать то же самое мне интересным не кажется. Можешь не писать? Не пиши! О пьянстве и сексе я сказал все, что хотел, - хватит. Недавно я, например, написал эссе о доколумбовых цивилизациях Америки. Они мне сейчас интересны, а рейв-клубики и полуметровые члены - нет".

Поколение Можно попробовать все объяснить по науке. Поколение, родившееся в начале 70-х, формировало ценности в то время, когда страна меняла социальный строй. Не успев поверить в одно, нужно было верить в другое. В результате тридцатилетние выросли с ощущением относительности всяких ценностей. Может быть, поэтому и рок-музыканты, и менеджеры находят столько своего, родного в книге про мачо. Красиво и честно написанная история саморазрушения нравится всем, кто носит глубоко внутри тот же заряд. Из отзыва в интернете, девушка под ником Энжел: "Не все мы запойно пьем и беспорядочно совокупляемся... да и вообще, у всех все по-разному... Но вот чувства "Мачо" у всех вызывает одни и те же - они до противного сентиментальны, почему-то хочется плакать и думать о вечном типа: куда уходит детство и что мы сделали со своей жизнью..."

Все разные. Строго говоря, и поколения-то никакого нет, нет общности, нет никакого кинчевского "Мы вместе!". Последние слова из интервью Стогова. Там же парадоксальное признание в том, что эта жесткая, пропитанная перегаром, спермой и кровью книга написана исходя из христианского мировоззрения, абсолютно чуждого этому так называемому поколению.

В самом деле, лучшие ее страницы сделаны человеком, хорошо знающим, что такое церковная исповедь. Это когда важно рассказать обо всем максимально просто и, самое главное, без любования своим покаянием. Грех влечет за собой грех более страшный; распад личности, показанный так ярко, чуть приоткрывает церковную завесу для тех, кто знает о духовности только по трансляциям из главного государственного собора. И это при том, что герой книги настроен более чем критично: "Когда святые в раю слушают блеяние русских попов, они морщатся и блюют!"

Все это выходит за рамки очередного "манифеста поколения". Все это позволило еще одному критику сказать сакраментальную фразу о русских мальчиках "с вечными вопросами и большими глазами", которые "не переводятся и не сдаются". Впрочем, вряд ли Стогoff ее одобрил - она для него слишком пафосна.

Алексей ГОРИЧЕНСКИЙ По информации ozon.ru Илья Стогoff родился в 1970 году в Ленинграде. Закончил Русский христиан-ский гуманитарный институт (РХГИ) в 1995 г. в степени магистра богословия. Работал продавцом спортивных велосипедов, закройщиком кож и мехов, грузчиком, учителем литературы в школе, уборщиком (в Берлине!), ведущим на ленинград-ском телевидении, охранником, религиозным обозревателем газеты "Смена". В начале 90-х состоял журналистом во многих ленинградских газетах и журналах. С марта 2000 года - пресс-секретарь издательства "Амфора".


Current music: See Nobody