За окном моросило. Я понял это сразу, как проснулся, еще не открывая глаз – сквозь тонкую сетку пробиралась к моему лицу дождливая прохлада. Встряхнувшись, я встал, вышел на улицу. Тропинка порядочно размокла, и сандалии мои угрожающе скользили. Прозрачная серебристая дымка скрадывала окрестности, создавая ощущение эфемерности пейзажа.
Почему-то в памяти сразу всплыли сказания Артурианского цикла. Именно в такую погоду несла лодка тело великого короля к Авалону, исчезая в тумане… Я покачал головой и тяжко вздохнул – мое не к времени разыгравшееся романтическое воображение затронуло недавние воспоминания, еще не зажившие и потому очень болезненные.
Не обращая внимания на холод росы, я пошел дальше, в бескрайние полевые просторы, в это бескрайнее море трав. Простуды я не боялся, а уйти из дома, где вокруг были нарочито сочувственные взгляды, был просто рад.
Казалось, небо исчезло, растворилось, ибо все вокруг было серебристо-серым, не имея ни краев, ни границ. Глухо шурша, бродил рядом ветер, что-то нашептывая. Я тоже шел куда глаза глядят, не задумываясь о направлении. В моей голове вообще не было места мыслям – дождь начисто вымывал все мрачные, сухие, трухлявые мои размышления и настроения.
Внезапно я заметил хрупкий цветок звездчатки в высокой траве. Столь же случайно я поразился его красоте, божественной, сверхъестественной, космической, воистину... звездной. Маленький и незаметный, он казался одной из разбившихся жемчужин, случайно закатившейся с небосвода и запутавшейся в гибких стеблях. Я присел, чтобы получше разглядеть его, окончательно промочив джинсы. Так, любуясь и созерцая, я пробыл довольно долго, а когда поднял голову, то увидел Ее. Она стояла передо мной и ласково и загадочно улыбалась.
Пораженный ее красотой я молчал, боясь, что от грубого звука моего голоса она развеется как наваждение. Удивления, как ни странно, не было. Ее приход был также естественен, как начало дождя.
Я потянулся было за цветком, но она отрицательно покачала головой.
- Мы не приемлем убийства красоты… - прозвучал тихий, шелестящий голос.
- Прости…
- Неважно.
Я жадно смотрел на ее необычное бледное лицо, глубокие глаза, струящиеся белые локоны, мягко переходящие в платье, подол которого растворялся в лужах. Она молча стояла передо мной, и все та же тихая улыбка играла на ее нежных губах.
- Как Вас зовут? – наконец-то набрался духу и спросил я. Вопрос, как и следовало ожидать, получился пошлым и неуклюжим, и я сразу же устыдился его. Она помолчала, потом озорной огонек промелькнул в ее глазах.
- Дева Озера.
Я лишь понимающе улыбнулся в ответ. Почему-то я был уверен, что она ответила так нарочно, прочитав мои мысли. Церемонно поклонившись, и, не взирая на то, что я выглядел довольно нелепо - промокший насквозь, торжественно и, как мне показалось, даже галантно произнес:
- Прекрасная леди, позвольте пригласить Вас на прогулку в столь замечательную погоду.
Ее смех, похожий на звон колокольчиков, нет, не тех металлических изделий, что мы вешаем порой на свои двери, а чудесных полевых цветов, поражающих изяществом и нежностью линий, ее смех был мне ответом.
Мы ходили по лугам, молча, не зная дорог и тропинок, не обращая внимание на льющийся с неба дождь – на мне уже давно не осталось ни одной сухой нитки, а ей, казалось, было все равно. Время остановилось, замерло, заключенное в прозрачные капли.
Несколько раз я хотел было завести разговор, но зачем? Я был уверен, что она знает обо мне больше, чем кто-либо. А спросить ее, кто она такая, казалось мне просто кощунственным. Она не была смертной, я это понял сразу, как ни пытался мой разум внушить мне, что это всего лишь красивая и необычная молоденькая девушка, вероятно, приезжая. Нет, эти чудесные волосы, до которых боялся дотронуться даже дождь, ее легкие ножки, не оставлявшие следов на мокрой траве, они не могли принадлежать человеку. Я не касался ее кожи, но знал, что она окажется неестественно холодной. Мы просто шли, но я чувствовал, что с каждой минутой боль и горечь покидают меня, образ, ножом врезавшийся в сердце, тает…
- Тебе пора, - наконец прервала молчание она.
- Нет… прошу… не уходи… - в каком-то исступлении зашептал я, лихорадочно подыскивая нужные слова и не находя их. Она отступила на шаг. Волны отчаянье подступила к горлу, я упал на колени, захлебываясь во внезапно прорвавшихся рыданиях – я не мог позволить ей уйти! Сколько лет слезы капали из моих глаз только, чтобы смыть попавшую туда соринку. Сколько раз я боялся, что не выдержу и постыдно заплачу. Но мужчины встречают свое горе молча, и я не сломился еще ни разу. А тут я рыдал, как ребенок, не стыдясь и не жалея ни о чем. Все горести и обиды, недавние и почти забытые, текли по моим щекам, несбывшиеся мечты, обманутые желания, мертвые надежды лились из открытой души.
Наконец я поднял глаза. Она стояла, по-прежнему недвижима, и взгляд ее серых глаз был таким понимающим и успокаивающим. Молча, она наклонилась и поцеловала меня в лоб. Легкое, прохладное прикосновение, полное нежности и тишины. Она развернулась и пошла прочь, а я, замерев, смотрел, как она растворяется в серебристом покрывале дождя.
Очнувшись как после долгого забытья, я пошел домой, и плавен был мой шаг, и легко на сердце. Прошлое утратило свою властную тяжесть, превратившись лишь в мрачные воспоминания одного человека. Человека, которым я был когда-то, человека, который пролился слезами на мокрый луг.
Я больше никогда не видел Деву Озера, хотя после много бродил по окрестностям, особенно в дождь. Лишь однажды, наблюдая за танцем русалок над водной гладью в лучах заходящего солнца, я увидел ее льющиеся движения, но в тот же миг она пропала в хороводе, а вскоре я выдал себя хрустнувшей веткой, и все они исчезли, притаились в камышах, стыдливо укутавшись легким туманом…
сделаю здесь хранилище пусо...
[Print]
vvol