Скорее, скорее. Мы ещё можем успеть. До леса рукой подать. Ну же, родная! Не можешь? Спотыкаешься? Подхватываю и несу тебя на руках. В груди жжёт мокрым пламенем. В боку колит. Но мы уже близко, там нам помогут, там нас укроют. В лесу не дадут в обиду.
Добегаю до первого дерева леса и падаю в его тень. Тень от луны, ведь сейчас ночь.
И вот мы лежим под сводами древнего леса, жадно хватая ртом воздух, будто рыба на суше. Только для неё это смерть, а для нас - жизнь.
Над нами склоняется тёмная фигура. Сначала мы испугались, решив что нас догнали, но потом я узнаю её. Это Волчица - мать леса. Лес намного старше её, но она мать всех, кто прячется в лесу. Она не настоящая волчица, хотя у неё длинная волчья морда. Она ходит прямо, как человек и у неё нет нижней челюсти. А ещё она чуть-чуть прозрачная. Иногда сквозь неё можно увидеть свет звёзд или луны.
Она провожает нас по ведомым лишь ей одной тропинкам в глубину леса. Там, в кругу костра сидят другие беглецы. На костре кипит котёл с аппетитным варевом. Никто из беглецов не знает нас, и мы никого не знаем. Но все ждут нас. И когда мы садимся в круг - нам наливают похлёбку.
Без слов, все начинают есть и мы тоже. Лишь звук деревянных ложек скребущих по глиняным мискам.
Здесь спокойно. Здесь все свои и нет никого чужого. А мать-Волчица, стоит на крае света от костра и доброй тени леса. Она ждёт. Ждёт, когда начнёт свой рассказ первый из нас.


- Я убежал, - начал кто-то с той стороны костра, чьего лица не видно из-за дыма и искр несущихся от нашего очага, - убежал как каждый из нас. Хотя нет. Я не прав, - я не убежал, я вырвался...
Я вырвался из цепких когтей и вернулся сюда - в свой дом, хотя я здесь никогда раньше не был. Я был чужим там, хоть я там и родился...

- Я был изгнан, - начал свою историю без имён и деталей другой беглец, - ими, или собою был изгнан из них - не спрашивайте.

- А мы бежали, - сказали две девушки близнецы, чьих лиц не разобрать в танце света от языков пламени костра, - от не нашей судьбы. Наш отец хотел женить нас, не спрашивая нас. Так не спрашивают скотину, когда ведут её на убой.

- А мы, - начал я свою историю, - бежали в другую сторону, хотя в итоге пришли сюда же. Мы бежали от тех, кто был против нас. Не против каждого в отдельности, а против именно - Нас.

И каждый сидящий в кругу продолжил свой рассказ, не слушая других. И все говорили одновременно, не пытаясь перекричать друг-друга. И каждый слушал лишь себя.

Послушай и ты, родная, нашу историю. Я расскажу тебе сказку про нас. Но это сказка будет реальней самой реальности, потому, что ты веришь в неё.
Сказка про то, как нам говорили, что мы не можем быть вместе. И когда мы сказали - "мы будем!", нам стали мешать. Нас попытались разлучить. Нам строили козни, нас пытались поссорить. Нас пытались свести с другими, но мы остались верны друг-другу.

Ты слушаешь меня, моя родная?

Ты помнишь наши тайные встречи?
А наши открытые встречи всем наперекор?

И как отчаявшись нас разлучить, они решили нас уничтожить.

И как мы бежали от них в спасительный лес. Лес матери-Волчицы.




Ты помнишь... и это реальность, реальней которой нет и самой правды.





Мы лежим с тобой на мятой простыне, в комнате, чьи стены покрывают пожелтевшие от времени обои. Я здесь живу. Один, с редкими вдохами не-одиночества. И ты мой вдох. Та, что слушает мою сказку и верит в неё, превращая её в нечто большее, чем правду. Ты превращаешь её в реальность. Для тебя и меня.
Как тебя зовут - не знаю, но я буду звать тебя - родная. И мы будем вместе, пока смерть не разлучить нас... твоя смерть. Но я не буду об этом думать сейчас, ведь Сейчас мы счастливы. И ты любишь меня.



А на стене, прямо по пожелтевшим обоям, чёрным углём нарисована кривыми линиями человеческая фигура с волчьим черепом на голове...