02-11-2013 05:25 ...
Эта тётка, снова она. Снова ей что-то было нужно. Я же убила её.
Я своими руками кидала землю лопатой в прямоугольную дыру.
А сегодня она командовала в большой комнате, незнаю, что это была за комната, но выглядела она очень странно.
Высокие потолки, стены обклеены голубовато-зелёной кафельной плиткой, 6 окон по одной стороне комнаты были на расстоянии, не ниже, чем метра 2,5. По другой стороне было 6 дверей, а посередине комнаты, стояло возвышение с 12 раковинами.
Перпендикулярно ряду раковин, была железная, лязгающая дверь с маленьким окошком на уровне глаз.
Из носа сочилась кровь.
Катька(так зовут тётку), ринулась к окну, сдвигая к нему, всё, что можно было найти в этом помещении. Ей не терпелось выглянуть. Огромным тучным облаком она ринулась на меня, крича что-то вроде - "дай мне цыгретку!" Так она называла тонкие дамские сигары, отдающие вяжущим вишнёвым вкусом. Я выжидающе смотрела на Катьку, приподняв бровь, ждала, когда же она снова разявит пасть. Катька кричала громко, хоть даже и сорванным слюнявым голосом.
Косолапой походкой она снова живчиком ринулась к окну, к той самой дырке на волю. Что-то несбыточное тянуло её туда, что-то запретное.
- "Эх! Цыгретку бы..." - жалобно протянула эта большая женщина. Из глаз потекли слёзы.
И как-то жалко стало эту сволочную Катьку. Незаметным движение, я вытащила из желобка из под раковины, ту самую "цыгретку". Я однажды спрятала их туда, злясь на неё.
А теперь жалко стало.
Резко протянула ей тонкую, бьющую в нос резким запахом вишни, штуку.
- "А... А огоньку-то?"
Нет, всё таки её наглость не перебивалась слезами. Я протянула ей зашарпанный коробок, спички здесь имелись у каждого, без них видимо было не прожить.
Катька закурила и вдруг разревелась, захотелось приобнять эту, в каком-то роде, несчастную женщину, за плечо.
Нельзя! Нельзя здесь давать волю чувствам, нельзя!
Сунув руку в карман, я наблюдала, как Катька затягивается "цыгреткой", хотелось заткнуть ей рот, чтоб замолчала. Нельзя здесь ничего чувствовать. Лицо было сковано постоянной злостью. Каждый здесь был волком, все были волками. Стадно плелись плечом к плечу, но стоял здесь каждый за себя. Каждый, но не Катька.
Состояние спать хочу
Я своими руками кидала землю лопатой в прямоугольную дыру.
А сегодня она командовала в большой комнате, незнаю, что это была за комната, но выглядела она очень странно.
Высокие потолки, стены обклеены голубовато-зелёной кафельной плиткой, 6 окон по одной стороне комнаты были на расстоянии, не ниже, чем метра 2,5. По другой стороне было 6 дверей, а посередине комнаты, стояло возвышение с 12 раковинами.
Перпендикулярно ряду раковин, была железная, лязгающая дверь с маленьким окошком на уровне глаз.
Из носа сочилась кровь.
Катька(так зовут тётку), ринулась к окну, сдвигая к нему, всё, что можно было найти в этом помещении. Ей не терпелось выглянуть. Огромным тучным облаком она ринулась на меня, крича что-то вроде - "дай мне цыгретку!" Так она называла тонкие дамские сигары, отдающие вяжущим вишнёвым вкусом. Я выжидающе смотрела на Катьку, приподняв бровь, ждала, когда же она снова разявит пасть. Катька кричала громко, хоть даже и сорванным слюнявым голосом.
Косолапой походкой она снова живчиком ринулась к окну, к той самой дырке на волю. Что-то несбыточное тянуло её туда, что-то запретное.
- "Эх! Цыгретку бы..." - жалобно протянула эта большая женщина. Из глаз потекли слёзы.
И как-то жалко стало эту сволочную Катьку. Незаметным движение, я вытащила из желобка из под раковины, ту самую "цыгретку". Я однажды спрятала их туда, злясь на неё.
А теперь жалко стало.
Резко протянула ей тонкую, бьющую в нос резким запахом вишни, штуку.
- "А... А огоньку-то?"
Нет, всё таки её наглость не перебивалась слезами. Я протянула ей зашарпанный коробок, спички здесь имелись у каждого, без них видимо было не прожить.
Катька закурила и вдруг разревелась, захотелось приобнять эту, в каком-то роде, несчастную женщину, за плечо.
Нельзя! Нельзя здесь давать волю чувствам, нельзя!
Сунув руку в карман, я наблюдала, как Катька затягивается "цыгреткой", хотелось заткнуть ей рот, чтоб замолчала. Нельзя здесь ничего чувствовать. Лицо было сковано постоянной злостью. Каждый здесь был волком, все были волками. Стадно плелись плечом к плечу, но стоял здесь каждый за себя. Каждый, но не Катька.
Состояние спать хочу